Волчица и пергамент. Том 9

Ребёнком Коул какое-то время путешествовал с незаурядным странствующим торговцем.

— Постройте новый город — цена на землю вырастет.

Мошенник мог счесть, что возможная прибыль от использования имени Предрассветного кардинала вполне оправдывала даже возможность попасть на виселицу.

— Ну, а обманут ли аристократ мошенником, или аристократ использует мошенника, или использует того, кто сам верит, что он Предрассветный кардинал, этого я не знаю.

Коулу, конечно, не нравилось, что кто-то использует его имя, но он был уверен, что тут всё было не так просто.

— Какова, по вашему мнению, реакция собора?

На вопрос ответил Ханаан:

— Ходят упорные слухи, что собор в своей жадности порядочно нажился на больших ярмарках. Не знаю, правда или нет, но могу сказать, что собор просто великолепен, потолок расписан по штукатурке огромными танцующими ангелами, неф пропитан сладким запахом ладана.

Что ж, в таком большом городе, причём в соборном городе под управлением архиепископа, собор должен быть великолепным. Слово "бедность" всегда отзывается запустением, но связывать слова "налоги" и "алчность" — это уже крайность, думал Коул.

Вопрос — насколько налоги справедливы.

— Однако, — продолжал Ханаан, — похоже, против Предрассветного кардинала... нет, кардинала-самозванца собор не осмеливается принимать решительные меры. Аристократ, владеющий обширными землями вне города, и человек, выдающий себя за известного всему миру реформатора Церкви, кажется, действую вместе. В то же время это означает, что даже соборные города, входящие в состав империи, относятся с уважением к имени Предрассветного кардинала!

Щёки Ханаана, возможно, из-за эля или специй к угрю, раскраснелись.

— Это доказательство того, что имя преподобного Коула очень хорошо распространяется по большой земле. Мы не должны позволить этим мошенникам пользоваться этим именем! — с этим восклицанием Ханаан рванулся к Коулу, телохранитель не дал куску угря выпасть из его руки.

Влажные глаза Миюри цепко держали Ханаана в поле зрения, она всегда подозревала, что Ханаан был в действительности девушкой, и ревностно следила за своей территорией.

— Но, кажется, трудность в том, чтобы доказать, что мой брат настоящий?

В нынешней ситуации это, безусловно, было так. Чтобы добиться этого, нужно было всё тщательно спланировать и, возможно, придётся дождаться поддержки.

Однако, если сейчас не было известно, кто настоящий, то этим можно было воспользоваться.

А ещё Коула заинтересовало то, что он услышал от хозяина постоялого двора.

Орбрук — город надежды, обещанная земля и место, откуда пойдёт истинная Церковь.

Был ли на самом деле кардинал-самозванец просто мошенником?

— У меня есть предложение, — сказал Коул и рассказал свой план.

После чего Миюри медленно встала и махнула деревянной ложкой — я всецело за!

Набив живот жирным угрём на хрустящем поджаренном хлебе, Миюри крепко спала и даже довольно громко похрапывала. Однако вскочила она ещё до рассвета и, проделав свои ежедневные упражнения по размахиванию меча, просто прыгнула на Коула, отчего тот, конечно, проснулся.

— Брат! Настало время приключения!

— У-у...

Возможно, это было расплатой за вчерашнее, однако Коул всё же проснулся и встал. Он против воли простонал от тяжести в желудке — казалось, вчерашний угорь всё ещё распирал его, Коулу оставалось лишь поражаться бойкости Миюри, съевшей, наверное, втрое больше против него.

— Как мы будем маскироваться? Может, как обычно? Я наследница большого торговца, а мой брат — её наставник?

Миюри могла одеть одаренную Хайленд рыцарскую одежду, белый плащ святой или мальчишеский наряд, делавшей её похожей на отпрыска аристократического рода, все её наряды были разложены на кровати, сама же она, только в исподнем, возбуждённо размахивала хвостом.

— Это подойдёт, но... ещё бы тебе быть немного стыдливей.

— И, брат! Тебе стоит вымыться, как следует! От тебя попахивает мертвечиной!

— А...

Это ворчание — ясно, откуда ветер дует, она сказала, что запах затхлый, гадать не надо — залезала среди ночи к нему под одеяло.

Сдавшись, Коул вымылся у колодца во дворе, долго молился и вернулся в комнату, в которой увидел аристократического отпрыска, путешествовавшего по разным странам, чтобы больше узнать.

Миюри, щебеча, завершила свой наряд, после чего вошёл Ханаан, вероятно, прислушивавшийся к этому ля-ля-ля-ля Миюри, чтобы узнать, когда она будет готова.

— Доброе утро, как, не устали путешествовать? — поздоровался и поинтересовался Ханаан с лёгкой усмешкой, он явно знал о хорошем настроении Миюри этим утром.

— Спасибо, твоими заботами. Да, Миюри, всё готово.

Миюри могла спрятать свои длинные волосы под шляпой, но она попросила заплести их в косички. Возможно, уверенность, с которой она держалась, позволяла ей не выглядеть неуместно даже с косичками в одежде мальчика.

— Братец Ханаан, постарайся удачно попасть на эту встречу.

Удовлетворённая тем, что её косички виляли при движении, как хвостики, Миюри подвесила к поясу длинный меч и проверила свой вид.

— Да. Пожалуйста, предоставьте это мне. Вместе с господином Ле Руа мы завершим предварительное изучение состояния в этом городе.

Накануне вечером Коул предложил, чтобы он с Миюри разведали город Орбурк.

Ле Руа — торговец книгами, поэтому нельзя предугадать возможность его встречи со знакомыми. Ханаан же направлялся в собор разузнать о его ситуации, в Орбурк он отправиться не мог из-за враждебного отношения там к собору.

Основная мысль разведки состояла в том, чтобы Предрассветный кардинал, ещё не раскрывший себя, постарался бы поподробней разузнать, в суть деятельности кардинала-самозванца в Орбурке и что он за человек.

— А что с дядей Ле Руа? — беспокоясь, спросила Миюри, не видя его Ханааном.

Ханаан улыбнулся половиной рта — очень редкая для него мимика:

— Похоже, он с моим человеком допоздна вчера пили знаменитый эль Эшьютадта.

Он рассказывал, что этот эль варили из ячменя, поджаренного на торфе.

Коул вздохнул, заметив, что Миюри слушала рассказ Ханаана на тему выпивки с мечтательно-завистливым видом.

— Так вести себя некрасиво, — сказал он, и Миюри немедленно села ровно, словно её поймали за шалостью, посмотрела на Коула и приподняла верхнюю губу, показывая ему клык.

— Не думаю, что мы задержимся в Орбурке. До завтра или послезавтра.

— Да. Я надеюсь, ответ из королевства Унфилд дойдёт за это время. Я позабочусь тут обо всём.

Миюри, получившая упрёк за интерес к выпивке, лицедейским движением надела перед Коулом и Ханааном плащ и провозгласила:

— А сейчас — в бой!

Поняв, что она передразнивала Пьера, Коул утомлённо ссутулился, стоявший рядом Ханаан весело улыбнулся.

Цок, цок, цок. Двое путников следовало верхом на одной лошади по дороге на восток.

Эшьютадт — это город под управлением архиепископа, одного из выборщиков императора, и до восточной части стены города было довольно далеко.

На карте город располагался немного севернее Акента, однако чувствовалось, что это южный город. Будучи частью "Южной империи", он отличался характерными для южных мест деталями.

Разноцветные шляпы, выстроившиеся в ряд в роскошных лавках, в которых было удивительно много стекла, прилавки мастерских золотых и серебряных дел мастеров вдоль мостов через каналы, проложенные в городе, в общем много того, что привлекало внимание Миюри.

В кварталах, занимавшихся веселящими напитками, стояли медные перегонные кубы, отполированные до зеркального состояния, в их выпуклых боках Коул с Миюри отражались наклонёнными так, что чуть не падали с лошади, это выглядело забавно.

Однако в городе не было соответствующего этому всему оживления, и, проезжая площадь в центре города, они увидели расставленные тут и там лавки для большой ярмарки, но все они были закрыты, стояли брошенными, без хозяев.

— Хотела бы я приехать, когда здесь кипела жизнь, — в голосе Миюри, большой любительницы праздников, прозвучало одиночество, и Коул с ней согласился, чувствуя себя при этом необычно.

Выехав за ворота, они снова встретились с этим сырым ветром, и Миюри с отвращением передёрнула плечами. Не исключено, что мощение городских улиц было не роскошью, а необходимостью. Булыжники, наверное, защищали город от сырости. Сырость приводит к болезням, так что мощение было полезным, не давая почве в городе раскисать.

Конечно, поддержание порядка в городе обходилось недёшево и требовало сбора налогов.

Фрр-фрр, услышал вдруг Коул и посмотрел на рассерженную Миюри.

— Снова... Даже у горячего источника — сыро-сыро, а всё ж не настолько!

— Может, тебе снова стоит спрятать хвост?

На Миюри, сидевшую перед ним, между руками, которыми он держал поводья, некому было смотреть, кроме Коула, поэтому её уши и хвост были выпущены. Тем более что весна переходила в лето, было уже довольно жарко.

— Просто причеши меня, и всё будет в порядке, — ответила Миюри, размахивая хвостом.

Возможно, она решила, что ему жарко.

Миюри заботилась о хвосте куда меньше, чем о волосах, в этом она была полной противоположностью своей матери мудрой волчицы.

— Вот что, брат, — сказала Миюри, прислоняясь спиной к груди Коула, — поскольку братца Ханаана и дяди Ле Руа здесь нет, можно поговорить всерьёз, верно?

Она немного помолчала, потом обернулась, её чуть прищуренные глаза засветились красным.

— В самом крайнем случае — да, — ответил Коул.

Её глаза сузились сильнее: если он не возражал, значит, был согласен. Рот Миюри медленно растянулся в улыбки, уши радостно затрепетали.

— Если самозванец, выдающий себя за моего брата, — мошенник, всё, что мне нужно будет сделать, это вытащить посреди ночи его из логова и пригрозить ему посреди пустого поля так, чтобы он в штаны надул.

Большая тень появилась ночью, когда он спал. Он и пикнуть не успел, как огромная сила схватила его и куда-то понесла...

Способ мог быть действенным, но трудно предугадать, какие пойдут толки.

— Пока непонятно, что замышляет противник. Так что будь рядом и внимательно слушай.

Подбородок Коула коснулся к уху Миюри, пощекотав его, ухо тут е прижалось к голове.

— Тогда ты хочешь, чтобы я с самого начала была в форме волчицы?

В житиях святых есть немало историй, в которых они подчиняли себе зверей. И пусть Миюри мечтала не о том, чтобы странствующий священник путешествовал вместе с серебристой волчицей, в самом Коуле от этого затрепетала почти забытая душа ребёнка.

— Если я буду сразу выделяться, наша разведка потеряет смысл, — быстро, пока Миюри не почувствовала волнение в его сердце, высказал своё мнение Коул.

— Как скучно, — произнесла Миюри, но голос её звучал весело. — Эй, эй, давно у нас не случалось чего-нибудь такого.

Вероятно, это означало "приключение только для нас двоих".

— Мы познакомились со многими людьми.

— М-м, — промурлыкала Миюри, легко кивая, и снова прижалась спиной к его груди.

На ней сейчас не было рыцарского герба, похоже, она была не прочь, чтобы её побаловали, насколько это будет возможно.

— Приятно позабавиться, но... мне нужно много чего скрывать, — сообщила Миюри.

— Мне не нравится выделяться, я это уже говорил, ты хоть немного поняла это?

Я Предрассветный кардинал. Жизнь уже не будет прежней, если я так себя называю.

— Это... ну, ладно, это так, но... — Миюри выпрямилась и обернулась на Коула. — Но не думаю, что всё так уж плохо, если речь идёт о моём брате.

— Хочешь сказать, это потому, что ты присматриваешь за мной?

Миюри хихикнула и прищурилась.

— Это верно, но есть ещё много забавных историй о принцессах, которые тайно ходят в замки позабавиться, и рыцарях, которые их защищают, верно?

— Да, что-то такое точно есть... Э?

Беря пример с принцессой и рыцарем, Миюри вела себя с Коулом так же, как обычно. Ведь роль рыцаря уже была занята ею.

Хихикнув, она упёрлась затылком в его грудь.

— У нас впереди ещё много приключений! — воскликнула Миюри таким задорным голосом, что лошадь вскинула голову.

Коулу осталось лишь ответить: "Да, да".

Орбурк, город надежд.

Коул ожидал увидеть небольшое поселение рядом с временным местом для большой ярмарки. Он оказался прав наполовину.

Увиденное поразило своим размахом и оживлённостью.

— Ва-а-а!.. — вскрикнула Миюри и встала на спине лошади.

Никто даже не обратил внимания на эту выходку. Здесь жизнь била ключом, Орбурк был городом, который строили прямо сейчас.

— Потрясающе, брат!

В королевстве Уинфилд Коул занимался подготовкой монастыря для Шарон и её друга, а также мастерской для печати Священного писания, для чего организовывал ремонт заброшенной аристократической усадьбы да и сам с Миюри работал там, но сравнить со строительством города это было невозможно.

У дороги гордо возвышался деревянный указатель с вырезанной надписью "Орбурк — город надежды", а за ним кипела работа: Каменщики укладывали камни, другие рабочие молотами вбивали деревянные столы. Покрытые грязью мужчины тяжело несли на плечах землю с песком, вероятно, они рыли колоды.

И здесь же, рядом с этой суетой, гордо стояли наскоро устроенные своими руками лавки, в которых своими делами занималось множество людей. Тут и там над котлами поднимался пар, а в устроенных клетях бегами куры и свиньи.

Всё это могло на скорый взгляд напомнить поле сражения, если бы не улыбки на лицах людей.

— Временный рынок для ярмарки... Как-то это воспринимается иначе, — пробормотал Коул.

"Приход" — слово, пришедшее ему на ум, но это место от уже существующего соборного города Эшьютадта с великолепной стеной вокруг него находилось всего в одном дне пути, буквально, как от глаза до кончика носа. Это не исход из отдалённого бесплодного места ради выживания на новой земле, чтобы основать новый мир.

Зачем они пришли сюда? — возникал прямой вопрос.

Коул был ошеломлён увиденной в Орбурке картиной разнузданного оживления, из этого состояния его вывел чей-то оклик:

— Ойя, кажется, путешественники.

Коул повернулся на голос и увидел мужчину в монашеском облачении, кое-где забрызганном грязью.

— Приветствую вас в городе надежды Орбурке, будем друзьями, — произнёс мужчина, улыбаясь и протягивая руку сидевшему на лошади Коулу.

Коул, несколько нервничая, пожал ему руку, Миюри последовала его примеру.

— Может ли простой монах вроде меня чем-либо вам помочь?

Попав впервые в какой-нибудь город, Коул заподозрил бы мошенника в том, кто вёл бы себя подобным образом, но среди такого всеобщего подъёма он даже не подумал об этом.

— Ну, в общем... — замялся Коул.

— Мы повидали много того, что происходит в мире, но! — весело прощебетала Миюри, перебивая запнувшегося Коула, и неожиданно спрыгнула с лошади. — Я просто потрясена! Город возводится прямо сейчас!

Похожий на монаха мужчина улыбнулся шире и с гордым видом кивнул, глядя на просто сияющую улыбку Миюри, слишком естественную, чтобы её заподозрить в лицедействе.