"Постоянная бдительность... Возможно мне стоит покинуть Германию?".
Комментарий к Глава 3
Всем добра и здоровья.
========== Глава 4 ==========
На что был похож перелёт на метле? Данзо затруднялся дать ответ на этот вопрос. С одной стороны артефакт казался не слишком удобным, так как требовал, во-первых, управлять полётом при помощи наклонов корпуса и мысленных приказов, что затруднялось наличием багажа за спиной и постоянно отвлекало часть внимания, во-вторых, непрерывно нагружало нервную систему, заставляя пропускать через себя небольшой поток энергии, а в-третьих, не защищал от встречного ветра, дождя и других внешних факторов. С другой же стороны... летательное магическое устройство даровало высокую мобильность, что было важно и в повседневной жизни, и во время сражения, ну а с большинством недоработок можно было бороться при помощи защитных амулетов, чар, ну или хотя бы специализированного снаряжения.
"Необходимо разработать костюм для полётов и ведения боя", — мысленно констатировал Геллерт, одновременно и следя за направлением своего движения, и поднимая из памяти предшественника то, что он знал о снаряжении боевых магов.
Длинные плащи, мантии, иные одеяния опускающиеся до колен и ниже могли показаться неудобными, а то и вовсе нелепыми: в конце концов костюмы шиноби отличались от той же униформы авроров едва ли не полностью. Однако же брать и создавать нечто подобное боевому комбинезону "Корня" здесь и сейчас, не разобравшись во всех тонкостях и специфике магии Грин-де-Вальд не собирался (ведь чакра и магия, пусть и были похожи в общем, но отличались во многих деталях).
Беря в качестве примера длинную верхнюю одежду, чаще всего мешковатую и не слишком удобную для акробатики, нельзя было забывать тот факт, что она используется как внешняя защита. В ряде случаев сам материал, вроде драконьей кожи или чего-то столь же редкого, мог служить защитой от слабых чар, а также колющего и режущего оружия, и это не упоминая о различных зачарованиях, рунной вышивке, вкладываемых в скрытые кармашки амулетах (китель самого блондина мог быть примером, пусть и не самым качественным).
При желании, нарядившись в качественные артефакты, созданные настоящими мастерами своего дела, волшебник превращался в передвижную крепость. Когда же враг тебя, во-первых, не может увидеть или услышать, во-вторых, даже дождь из стрел огибает стороной, в-третьих, рыцарь с рунным копьём вынужден нанести не меньше десятка ударов, чтобы добиться хоть какого-то видимого результата, нужда в беге и прыжках заметно отступает.
Никто никогда не говорил о том, что волшебник должен во время сражения стоять на месте: все наставники, что в общеобразовательных учреждениях, что частные репетиторы, коим доводилось учить подопечных боевой магии, заставляли их постоянно двигаться и уклоняться. В конце концов подвижную цель куда сложнее окружить, да и вероятность попасть под нечто действительно мощное уменьшалась. Только вот если шиноби разрывали или сокращали дистанцию рывками, чтобы применить ниндзюцу или вступить в рукопашную схватку с одинаковым рвением, то чародеи предпочитали не доводить дело до ближнего контакта.
"Ты умеешь фехтовать шпагой и махать кулаками, но если тебе пришлось это делать в бою, значит мага из тебя не получилось", — промелькнула мысль-воспоминание в голове Геллерта, в очередной раз вызвав вспышку мигрени.
Оборотни были быстрее людей, а во время превращения их когти и клыки, кроме возможности заражать проклятьем ликантропии, обретали свойство проклятого оружия. Тролли, являющиеся человекоподобными туповатыми хищниками, благодаря шкуре игнорировали многие чары, а ударом одной руки могли переломить ствол дерева, которое потом использовали как дубинку. Гоблины, магию коих искусственно ограничили, активно ковали оружие из своей стали, закаливая его в крови магических тварей и нанося рунные символы, что позволяло пробивать любые барьеры. И перечислять подобные угрозы можно было долго, так как кроме разумных и полуразумных, мир полнился вовсе неразумными тварями, которые несли ничуть не меньшую, а то и большую угрозу.
"Таким образом можно сделать вывод, что фехтование и рукопашный бой для волшебника, не сильно превосходящего в возможностях тела тренированного крестьянина, являются скорее последним средством самозащиты. Использование же меча, если он не артефактный, вовсе просто позёрство, на поле боя скорее вредное, нежели несущее пользу. Но с другой стороны... мои навыки из прежней жизни в этом свете могут стать крайне неприятным сюрпризом для многих. Только вот если не получится вернуть чакру, ну или хотя бы найти альтернативные способы своего усиления, то эффективность старых умений упадёт в разы", — Грин-де-Вальд понимал, что как учёный он сильно ниже среднего, из-за чего и не мечтал разобраться во всём самостоятельно, но это было дополнительным стимулом к поиску компетентных подчинённых.
Возвращаясь к созданию новой организации, после абсолютно скучной и монотонной прогулки на метле под чарами отвода глаз неодарённых, Данзо пришёл к выводу, что первоначальный план может сработать только на первых порах. В конце концов, кроме учёных и бойцов, чтобы его не раздавили как неудобную фигуру при первых же попытках вмешаться в серьёзные дела, бывшему главе "Корня" требовались репутация и влияние... желательно — по обе стороны Статута.
Даже если (когда) Геллерт найдёт способ безопасно превращать маглов в оборотней, а затем и избавлять их от лишней агрессивности и слабости в полнолуние, проводить через обращение сотни, а то и тысячи человек будет не рационально. Во-первых, существование стаи ликантропов вызовет ненужную опаску; во-вторых, носители проклятья отличаются не только агрессивностью, но и прожорливостью; в-третьих, размещать их придётся с особенной осторожностью, дабы не спровоцировать ни одну из сторон.
"Простые маглы и маги тоже нужны. А работать за идею, когда дети мрут от голода и болезней, они не будут", — сделал очередной вывод Грин-де-Вальд.
На самом деле любой волшебник мог "создать" настоящее золото при помощи алхимии: для этого нужно было просто начертить круг очистки материала, внести в него соответствующие параметры, а затем вливать магию до получения результата. В качестве исходного вещества подойдёт и простая земля, но только вот продуктивность подобного труда будет настолько мала, что эффективнее продавать аристократам магловского мира статуи, трансфигурированные из камня.
"Если работать в закрытой от посторонних мастерской, оставлять следы творческого процесса и не делать свои изделия слишком хорошими, то здесь даже церковники не смогут придраться", — промелькнула мысль в голове чародея, представившего себя в образе скульптора или художника.
Решив отложить эту идею как возможное прикрытие на будущее (молодой мужчина не верил, что таким трудом можно заработать сколь-нибудь большую сумму), волшебник вернулся к обдумыванию способов получения влияния и ресурсов. В голову лезли мысли о летательных аппаратах, двигателях для самоходок, оружии... но всё это требовало первоначальных вложений, учёных, способных воплотить описанное, ну и уйму времени.
"Нужно что-то, что можно получить здесь и сейчас, без больших вложений и внимания от сильных этого мира. Какой-то ресурс, желательно не слишком дорогой, возобновляемый и востребованный. Ресурс, который можно будет присвоить без сопротивления со стороны и подозрений как от министерств магии, так и от церковников. И это должно быть нечто не столь ценное для людей как золото или драгоценные камни, чтобы истинную ценность товара долго недооценивали", — Грин-де-Вальд знал, что в этом мире активно используют паровозы, да и другие машины на горючем топливе, ну а так как угрозы разрушения инфраструктуры из-за действий диверсантов практически не было, богачи охотно вкладывали деньги в данное направление развития.
Общество маглов сейчас нуждалось в топливе, недорогом и эффективном, с чем вполне могла помочь алхимия. Даже не учитывая магию, волшебники обладали куда более обширными познаниями о разнообразных веществах, которые можно было начать синтезировать промышленно. А если ввести на рынок вещество, куда более "чистое" и удобное чем тот же уголь, то после его распространения и создания определённого уровня популярности, можно будет не опасаться ответных действий от магического правительства и их союзников-конкурентов, так как попытка лишить простых людей нового ресурса серьёзно отразится слишком на многих и вызовет ненужные вопросы.
"Тот случай, когда ради сохранения Статута все предпочтут закрыть глаза на небольшое его нарушение. Но всё нужно провернуть максимально незаметно, чтобы не насторожить наблюдателей", — составив в голове черновик плана, юноша отложил на будущее дальнейшие размышления, так как впереди наконец-то появился его старый-новый дом.
...
Дом семьи прежнего владельца тела Данзо выглядел как маленький замок: стоял он на возвышенности, был сложен из серого камня, имел две боковые и одну центральную башенки, которые изнутри являлись просторнее чем снаружи. Главный вход, размещённый посередине здания украшало крыльцо из дерева с навесом из черепицы, поддерживаемым двумя витыми колоннами, словно бы растущими из земли, а не вкопанными в неё.
Вокруг дома расстилался зелёный ковёр невысокой, но и не слишком низкой травы, к самым ступенькам подходила тропинка из одинаковых булыжников, оканчивающаяся (или начинающаяся?) у ворот в невысокой стене. Чары отвода глаз не позволяли маглам увидеть это место, как и забрести сюда случайно, а дополнительной защитой можно было считать дикий лес, окружающий огороженную территорию со всех сторон.
"Идеальное место для засады на усталого, испуганного и расслабившегося молодого волшебника", — мысленно констатировал Геллерт, в очередной раз вынужденный отдать свою одежду трансфигурированному двойнику, при создании коего использовалась кровь чародея, чтобы он имел возможность отключить защиту.
К счастью, в этот раз бывший шиноби не спешил, так что спокойно переоделся в запасной костюм, извлечённый из багажа, после чего нагрузил приманку грузом и отправил к воротам. В результате этого возможные наблюдатели имели счастье лицезреть выгнанного из цитадели знаний, усталого, испуганного и чуть бледного юного мага, чудом справившегося с предыдущими противниками, и теперь нервно оглядывающегося на каждый скрип.
Как Геллерт убил бы своего предшественника на своём месте? Из-за того, что большинство замков в старых родах используют кровь и магию как ключ, ему потребовалось бы лишь одно: нанести яд на ручку, за которую нужно взяться рукой. С вероятностью в девяносто процентов ни один волшебник даже не задумается, что можно было бы смочить алой жидкостью платок, после чего с величайшей осторожностью обмотать его вокруг рычага, чтобы лишь затем на него надавить.
"Ну или можно использовать трансфигурированного двойника, которому яд не страшен", — усмехнулся про себя Грин-де-Вальд, одновременно следя и за куклой, уже вошедшей на территорию особняка, и за пространством вокруг, стараясь обнаружить возможного убийцу.
Засада перед домом была наиболее очевидным шагом противника, так как именно находясь рядом с безопасным местом, но всё ещё не под защитой стен,, жертва теряла бдительность и начинала успокаиваться. Этим грешили не только гражданские, но и многие шиноби, у которых даже походка при виде стен скрытого селения менялась на более вальяжную.
Однако на этот раз бывшему главе "Корня" пришлось признать, что либо он оказался слишком плохим актёром, из-за чего убийцы не клюнули на наживку, либо его и вовсе не пытались достать в столь удобном для нападении месте. Двойник успел дойти до крыльца, подняться по ступенькам и взяться за дверную ручку рукой, внутри которой находились добровольно отданная кровь и магия создателя. Щелчка замка волшебник не услышал, но вот открывшуюся створку увидел отлично.
"Неужели я разочарован? Хотя... возможно меня просто не считают такой уж важной целью, чтобы охотиться всерьёз", — придя к такому выводу, блондин осторожно двинулся ко входу на территорию родового гнезда.
...
Вопреки тому, что при словах "Дом благородного древнего рода волшебников" могли представить себе маглорождённые чародеи, за порогом Геллерта не ждали клеймённые невольники, верные големы, боевые химеры и прочие выдумки вроде стен из золота, полов из мрамора, лестниц из костей. Впрочем, не следовало отрицать и того, что некоторые одарённые, в особенности из тех, кто увлекались тёмными искусствами и на этой почве получили деформацию личности, временами коллекционировали черепа врагов и более экзотичные трофеи (чего только стоил Зал Кричащих Голов в доме малоизвестных некромантов?).
"Некоторые традиции следует изживать вместе с их носителями", — поморщившись от очередной вспышки чужих воспоминаний, сделал вывод Данзо.
Стоило Геллерту оказаться в холле и закрыть за собой дверь, как на стенах вспыхнули стеклянные свечи, вставленные в медные подсвечники, на скрытых под деревянными лакированными досками затанцевали отсветы огня, а на ковровой дорожке, тянущейся вглубь дома высветилась надпись: "Добро пожаловать". Простенькие зачарования, подпитываемые прямо от накопителя, расположенного в специальной комнате в подвале, который часто называют родовым алтарём, всё ещё исправно исполняли свои функции и не позволяли завестись в помещениях каким-нибудь паразитам.
Принюхавшись к довольно свежему воздуху и не заметив пыли на поверхностях, Грин-де-Вальд в очередной раз убедился в том, что в бытовом плане магия заметно обходит чакру. Но долго рассуждать на отстранённые темы он себе не позволил, так как именно время сейчас являлось наибольшей ценностью, а потому первым делом его ноги понесли своего хозяина к лестнице ведущей в подвал, расположенной за первым же поворотом рядом с холлом.
Маленький замок, полный простеньких артефактов, многие из коих нормально работали только в руках у носителей крови рода, как и положено древней семье имел подземелье с темницами, пыточной, ритуальным залом и зельеварней. Магию для расширения пространства здесь не использовали, из-за чего комнатки не отличались размерами, да и температура воздуха колебалась на уровне десяти градусов тепла.
Гранитные блоки, из коих предки сложили фундамент, до сих пор несли в себе старые чары, а кроме того Данзо почти физически ощущал, что от них веет чем-то злым. С другой стороны, если верить истории противостояния магов и маглов, то немало жертв погибло именно попав в плен к чародеям, что не уступали в своей жестокости и изощрённости инквизиторам, старательно напитывая накопители жертвенной силой (болью, страхом... похотью).
Выбрав две камеры, похожие на каменные мешки с единственной дверью, блондин извлёк из импровизированной клетки своих жертв, затем вернул им человеческий вид, после чего подвесил обоих мужчин на короткие цепи, закреплённые у дальних стен. Чтобы они не думали покончить с собой путём откусывания языка, пришлось создать два деревянных кляпа с ремешками, застёгивающимися на затылке.
