Испытание эволюцией

— Ну как?

— Ну...— погримасничал Лещинский. — Сказать, что это сильно помогло против запаха во рту... Хотя нет, зола немного перебила вонь... Ну и вроде как зубам приятнее стало, по моим ощущениям.

— Хоть так. По-моему, я в лесу дуб видел — а дубовая кора, если из неё настой сделать, вроде как полезна для десён, укрепляет их. А уж если мы в лесу где-нибудь найдём улей диких пчёл, так вообще с зубами проблем быть не должно — там же прополис, перга, а это для зубов очень полезно.

После того, как Петренко тоже почистил зубы золой, друзья осторожно выглянули на берег — вроде бы никого — и только после этого выбрались на поляну, насобирав всё необходимое для 'дымного' костра и разведя его с помощью принесённой из 'бомбоубежища' горящей палки. Пока костёр набирал рабочие обороты и начинал распутывать клубок густого бело-серого дыма, Сергей и Денис, захватив смастерённые накануне копья, пару смазанных теперь уже птичьим жиром факелов и трутовик в качестве зажигалки, взобрались на возвышающийся сразу за ручьём меловой холм. Поднимающийся на двадцать-двадцать пять метров, холм представлял собой почти идеальной формы прямоугольник, длинная сторона которого тянулась вдоль берега на сто пятьдесят — двести метров, а короткая была примерно в полтора раза короче и углублялась в густой лес, края которому не было видно, и неизвестно, был ли край за горизонтом. Друзья уже знали, что их берег восточный, поэтому теперь для них выяснилось, что на западе лес был куда реже и обрывался в нескольких километрах от реки, уступая место бескрайним просторам, изредка уязвлённым темнеющими пятнами рощ. Южная часть их нового мира, куда несла воды река, представляла собой, насколько мог видеть глаз, ту же самую картину — лес, лес и ещё раз лес по восточному берегу и граница леса и равнины по западному. Зато на севере было кое-что новенькое, там были горы. Горы, до которых, по очень приблизительной оценке, было не менее тридцати километров, невысокие, в основном поросшие деревьями и лишённые видимых снежных шапок, но всё же горы. Лещинский и Петренко переглянулись — значит, в будущем есть неплохая надежда найти металлы.

Пока же они выяснили, что ручей, поставляющий им питьевую воду, берёт своё начало именно на меловом холме, прорезая его узкой ложбиной и огибая с северной стороны. Решив пройти по всему ручью, чтобы исключить попадание в него мёртвых животных, которые могли бы отравить воду, Сергей и Денис заодно стали высматривать в лесу всё, что могло бы помочь пополнить их меню. И вскоре увидели несколько невысоких, но густых елей, покрытых ярко-зелёными отростками молодой хвои. Завязав узлом 'олимпийку' Петренко, они нарвали в неё пару жменей хвои. Чуть ближе к поляне они обнаружили деревья, по всем признакам напоминающие берёзу, и сорвали те из светлых и не слишком липких почек, до которых смогли дотянуться с земли. Убедившись, что ручей чист и на данный момент их бактериологической безопасности вроде ничего не угрожает, обошли поляну по периметру и нашли среди валяющихся сухих деревьев 'островок' травы, очень похожей на крапиву, вот только с куда меньшими листочками, которые к тому же имели по краям иссиня-серую окантовку.

— Думаешь, крапива?— присевший на корточки Сергей потрогал растение.

— Жжётся?

— Ну, пощипывает слегка...

— Очень похоже, во всяком случае, — пожал плечами Денис. — Вроде бы как никаких ядовитых растений такого вида я не помню. А крапива очень полезна, не зря же из неё борщ варят, в супы добавляют, да и в салаты иногда.

— В общем, давай возьмём, попробуем, тоже думаю, что крапива. Но на будущее нужно придумать способ, как проверять на ядовитость и полезность те или иные растения — я в ботанике не то чтобы слишком силён. 'Лабораторная крыса' нам нужна...

— Или лабораторная мыша.

— Что?

— Ну, поймаем несколько мышей, соорудим для них клетку, и, когда найдём какое-нибудь растение или грибу, сначала дадим мышам. Если через некоторое время всё нормально, значит, это съедобно. Если лапки откинет...

— ...Извините, принесите другое блюдо. Да, идея хорошая.

Пока Денис с собранной зеленью вернулся в 'убежище', где нагрел большой сосуд, чтобы перелить из него жир в кружку, освободив тем самым ёмкость для заваривания то ли чая, то ли супа, Сергей перетащил и спустил в 'запруду' несколько довольно массивных брёвен для пополнения дровяного запаса. Резерв 'дымного костра' уже иссяк, от дыма осталась лишь тонкая струя, лениво змеившаяся в небо, так что лучше было приниматься за второй завтрак, на этот раз вегетарианский. Сломав лишь несколько ивовых прутьев по просьбе Дениса, Лещинский присоединился к нему. Полностью удалить жир со дна и стенок большого сосуда не удалось, но, по замечанию Сергея, так должно было получиться даже лучше — 'суп будет наваристее'. Пока вода закипала, затем булькала, а Лещинский очищенной от коры и вымытой палкой помешивал это варево, Петренко быстро, уже наловчившись на предыдущих гончарных изделиях, изготовил плетёный каркас, обмазал глиной и, когда Сергей, обернув руки рубашкой, снял 'кастрюлю' с огня, тут же поместил в освободившийся костёр новый сосуд для обжига.

— М-м-м-ха-а-а-а.., — то ли крякнул, то ли вздохнул, то ли провыл Лещинский, сделав глоток похлёбки, когда та немного остыла.

— Это что значит?

— Это значит... что, во-первых, горячо... Во-вторых... вкус, конечно, специфический... но пить можно...

Смешение еловой хвои, берёзовых почек и вроде как крапивы действительно привело к образованию бульона (а присутствие определённой части утиного жира давало формальные признаки так именовать полученную жидкость) со своеобразными вкусовыми качествами. Кисло-острый вкус хвои, смешанный с маслянисто-горьким берёзовым вкусом, да ещё и приправленный оказавшейся неожиданно пряной крапивой — вкусовой букет был явно из разряда экзотических. Впрочем, острого отторжения он не вызывал, тошноты не возникало, поэтому был вполне употребим в пищу; помня же полезные свойства содержащихся в растениях веществ и витаминов, был и вовсе необходим.

— Не, нормально, я думал, что будет хуже, — деловито одобрил похлёбку Денис.

— Да, разнообразия придаёт. Но для 'чая' мы будем использовать только хвою, в чистом виде. Ну, пока подходящих трав не найдём.

— Нужно, кстати, вещи постирать, а то мы пока по мелу лазили, да по лесу, ещё и глина эта...

— Да и от пота провоняли, — повёл носом Лещинский. — Только вот давай мы стирку организуем в солнечный день и с утра, чтобы до вечера вещи подсохли. А то ведь ночью без одежды или в сырой одежде замёрзнем мы. И вообще, нужно чего-то придумывать насчёт ночного утепления.

— Шкуры нужны, что тут ещё придумаешь... Вон, как раз на водопой снова лоси пришли...

В самом деле, на другом берегу к воде, то и дело настороженно поднимая голову в сторону 'бомбоубежища', спустились несколько лосей, о которых сложно было сказать, лоси ли это.

— Согласен. Но какие варианты? Пращи мы можем сделать, но против животных такого размера нужен точный и сильный бросок точно в голову, в глаз, причём с первой попытки, чтобы не спугнуть. Нет у нас пока такого навыка. У нас вообще пока никакого навыка в камнеметании нет...

— Нужны ловушки...

— Нужны... Но это только яму копать, чтобы потом её маскировать. А то, что мы с помощью кольев и костей смогли выдолбить не такое уж большое углубление в наклонном глиняном берегу, не означает, что этими же инструментами мы сможем выкопать глубокую (минимум метра два) и широкую яму. Мы, конечно, можем её выкопать, но это займёт месяц, а то и не один.

— Та-а-а-а-ак... Давай по другому... Можем сделать так: предварительно устроить возле водопоя засаду. Непосредственно у воды спрячусь я, а ты устроишься с другой стороны, в лесу — выкопаем небольшое углубление, закидаем ветками и листвой, и тебя видно не будет. При этом заранее изготовим длинный и прочный кол из живого дерева, чтобы он мог гнуться, заострим его камнями, обожжём остриё для прочности на костре. Так вот, когда лоси, ну, или кто там они есть, подойдёт к воде, я вскочу и с громкими криками побегу на них так, чтобы направить в твою сторону. Когда они испуганные побегут обратно, от реки, ты быстро поднимешься, упрёшь кол тупым концом в землю и практически нанижешь кого-нибудь из этих животных. Даже если не убьёшь сразу, то нанесёшь глубокую рану, и лось далеко не уйдёт, подохнет от потери крови, и мы его по кровавым следам обнаружим.

— Вот оно как... Ну-ка, Дэн, рассказывай, что я тебе сделал такого, что ты решил от меня избавиться таким страшным способом?

— То есть?

— Ну, ты же в деревне вырос, наверняка коров видел вблизи, по-моему, даже рассказывал, как в детстве вместе с дедом пастухом был.

— Угу.

— Так вот, представь себе корову, которая на полной скорости несётся на человека. Если у него в руках нет огнестрельного оружия, ему конец. А тут у нас животные, которые как минимум по весу и габаритам не уступают взрослым коровам, да и наверняка превосходят их. И вот, эти животные в количестве нескольких штук, испуганные внезапным появлением какого-то вопящего существа, с бешеными от страха глазами бегут подальше от опасности. Какие у тебя варианты, что будет с тем, кто станет на пути у нескольких тонн живой массы, бегущей со скоростью... ну, не менее 'полтинника' в час?

— Да, ты прав... Не подойдёт...

— И ещё не забывай, что к этому водопою не только лоси и прочие травоядные приходят, мы же несколько раз там львов видели. И никакой гарантии нет, что пока мы там будем в засаде лежать, к нам сзади не подойдут и большой мохнатой лапой по плечу не похлопают с рыком, означающим примерно следующее 'Прошу прощения, сейчас я вас буду кушать...'.

— Тогда только камнями.

— Праща не подойдёт, я же уже говорил...

— Нет, не с помощью пращи. Видишь, как раз над спуском к воде большое дерево? И там на нормально высоте, метра четыре, может пять, толстая ветка по направлению к реке отходит. Вот... Мы забираемся на эту ветку с двумя камнями, достаточно большими и тяжёлыми, чтобы можно было обездвижить лося. Просто подождать, пока они на водопой придут, и сверху камешком 'бац'...

— Просто подождать? Ждать ведь придётся несколько часов. Да к тому же нужно не просто по животному попасть, нужно попасть ему точно в голову, чтобы оглушить. Не обездвижить, а оглушить хоть на какое-то время, потому что обездвижить вряд ли получится.

— Ну, зря ты так говоришь — удар будет внушительный, учитывая высоту падения и вес камня. Если подобрать камень поувесистее...

— То ты задолбаешься его на дерево затаскивать. Нет, слишком тяжёлый не подойдёт, его и поднимать сложно, да и прицельно бросить тяжёлый камень, да к тому же сидя на ветке на высоте в несколько метров...

— Да, придётся подождать, но другого способа добыть шкуры у нас пока нет...

— Что ж, давай попробуем, а там видно будет. Во всяком случае, это лучше, чем яму голыми руками копать или на 'живой грузовик' с палкой выходить.

На берегу камней подходящего веса и размера друзья под начавшейся моросью найти не смогли, пришлось спускаться в реку и шарить по мелководью. Не прошло слишком много времени, как напротив мелового холма был обнаружен сначала один камень размером с человеческую голову и весом около пяти-шести килограммов, и почти сразу же второй, немногим поменьше, но, что интересно, не легче, а, пожалуй, что и тяжелее 'старшего брата'. Немного согревшись у костра и попутно неожиданно для себя дождавшись окончания дождя, Сергей и Денис сначала перетащили на другой берег камни, бросив их у водопоя, а затем вернулись за одеждой, свёрнутой в узлы и переправленной в максимально возможном сухом состоянии.

Одевшись, они поспешили взобраться на дерево, потому как никаких средств защиты у них не было, поэтому нужно было себя обезопасить от вполне возможных неприятных встреч. Первым залез на толстый сук, действительно располагавшейся на высоте около пяти метров, Денис, с раннего детства обладавший способностью вскарабкиваться на такие деревья и на такую высоту, куда другие его сверстники или не могли, или боялись забираться. Сергей же просто закинул ему камни, один за другим. Для успешного завершения доставки первого потребовалось три попытки, второй был 'оприходован' с первого раза. У Лещинского же подъём занял примерно втрое больше времени, но всё же он занял своё место рядом с другом, по его примеру 'оседлав' ветку, положив камень прямо перед собой и придерживаясь рукой за небольшой боковой сук. Для 'заседания' было выбрано такое местоположение, чтобы находиться над самой кромкой воды, при этом обозревая лес, но имея возможность в случае необходимости либо спрыгнуть вниз на землю, за добычей, либо проползти немного дальше по ветви и прыгать непосредственно в воду, спасаясь от неприятностей. С дерева было видно, что от реки вглубь леса, туда, к степи, вела своеобразная дорога, представлявшая собой то расширяющуюся, то сужающуюся полосу, где деревьев было ещё меньше, чем в окружающем и так не особенно густом лесу.

Первый час ожидания прошёл в тихом пересказе друг другу анекдотов, среди которых обнаружилось и несколько незнакомых одному из участников беседы. Весёлая часть пребывания в засаде была оборвана негромким, но отчётливым шуршащим шумом, который оказался похрюкиванием стаи огромных, практически с корову размером, кабанов, покрытых густым чёрно-бурым и на вид совершенно ничем не пробиваемым мехом, достаточно длинным, чтобы у особенно больших особей, видимо, самых взрослых, свисать с брюха клоками и волочиться по земле. Несколько взрослых животных (из-за густого мехового покрова, да ещё и при виде сверху, невозможно было установить, самки это или самцы) сопровождались примерно тридцатью поросятами, возраст которых вряд ли превышал несколько недель. Основной шум исходил от молодняка, пронзительно повизгивавшего время от времени, на что 'старшие' почти не реагировали, лишь иногда глухо и, надо полагать, не слишком довольно похрюкивая. Не доходя до реки пары десятков метров, как вкопанный остановился сначала шедший первым кабан, за ним обездвижились, вздёрнув морды, другие взрослые члены стаи. Поросята продолжали бестолково-беспорядочно семенить вокруг, создавая суету, но грозного одёргивающего рыка, подкреплённого сильным толчком морды первого кабана в бок особенно шаловливого поросёнка, от которой последний кубарем покатился назад, в сторону леса, хватило, чтобы молодая поросль тут же скорой трусцой сбилась в кучу в образовавшемся кольце мохнатых кабаньих туш.

— Унюхали, — прошептал Сергей.

Кабаны действительно в течение некоторого времени стояли на месте, шумно фыркая, вбирая в свои мохнатые 'пятаки' воздух вместе с запахом, исходившим от Лещинского и Петренко и бывшего, видимо, достаточно сильным. Однако запах человека не внушил зверям страх опасения настолько значительные, чтобы они отказались от водопоя. Но всё же они не стали задерживаться у реки, напившись побыстрее и уже через несколько минут удалившись в лес, несколько раз поворачиваясь и с подозрением принюхиваясь.