Ролевик: Экзорцист

— Почему? — не понял Миха.

— Они несут идеи.

У Димира перед глазами пробежали цепочки ассоциаций: диктатура — СССР — цензура; Сирия — интернет — революция; женщины — феменизм — хамки-потребляди. Э-э-э... То, что некоторые идеи действительно не совсем полезны, ещё не отменят того, что правителям выгоднее держать свой народ в неведении.

— Мы бы и рады принять беженцев из Земель Магии, если бы они признавали Отца Небес и Мать Земли! Но даже угнетённые колдунами, они не хотят признавать, что так жить нельзя.

— Как «так»? — уточнил Димир.

— Одиноко. Уповая лишь на себя. И не доверяя никому.

— Да-да, как можно... — покивал он. — А почему колдуны не могут пройти через Радужную Пещеру?

— Она создана Отцом Небес и не пропускает тех, кто не признаёт Его волю.

Димир едва заметно вздохнул и снова подумал, что надо было идти к колдунам. Привычней как-то, за своего можно сойти, да и бабы симпатичнее. Но куда там: Миха уже загорелся идей вступить в это утопическое сообщество. Только почему-то если присмотреться к любой утопии, она оказывается антиутопией.

— Так можно я слезу?

Миха повернулся, посмотрел вопросительно на Димира. Тот пожал плечами:

— Болтает она бодро.

Быстро сменили положение, отвязали плащи. Счастье, что у папоротниковых деревьев не было сучьев, а то с непривычки, да в потёмках... остался плащик на ветвях. По кускам.

Через полчаса они вышли на опушку леса, к подножью горы. Навскидку она казалась не очень высокой, даже километр высоты вряд ли наберётся. Но она была вертикальной. Полностью. Из чего-то чёрного блестящего и гладкого, вроде гранита или обсидиана. И эта гора уходила право и влево до самого горизонта, чуточку выгибаясь по бокам.

— Мы в гигантском стеклянном стакане, — нейтрально заметил Димир.

— Как чувствуется, что ты русский, — отозвался Миха. — Но по пропорциям это скорее чашка Петри.

— Что за?..

— Плоская такая штука, в которых опыты в лаборатории проделывают.

— Спасибо, мне полегчало.

— Пожалуйста, Незнайка. Либо у них тут залежи кремния поплавились, либо тут был суровый магический батл.

— Этот горный хребет возник во времена битвы Отца Небес и Вора Пламени, — кивнула пресвитер. — Земля горела, моря испарялись, а затем падали на головы несчастных раскалённым оловом. Но Отцу удалось вернуть Пламя Матери Земли.

— О как... — только и смог выдавить Димир. — И давно это было?

— Да тысячелетий пять назад, не волнуйтесь. Вор уже давно погиб, Пламени Матери ничего не грозит. Разве что его кольцо...

— Кольцо?

— Ну да. Говорят, в нём секрет его могущества. И что оно до сих пор гуляет по Землям Магии, ища себе достойного хозяина. Но даже среди подлых колдунов вряд ли найдётся равный по подлости Вору. Нам сюда. Извините, чуть сбилась по пути.

Димир скривился, будто уксуса хлебнул. Он не сомневался, о каком кольце речь. И эпитеты были... неприятны. Тем более, что они не были полнейшей выдумкой, ему иногда самому от себя тошно становилась. Потом. Опосле. Когда исправить уже ничего нельзя. Что делать? Улыбаемся и машем, всё так и задумано.

Впереди на абсолютно-гладкой стене показался вытянутый вверх бугорок. Димир не сразу понял, что это не часть горы, а прижатая вплотную башня.

— Слушь, а мотивчик-то повторяется, — шепнул Миха. — И тут Кольцо Всевластия. Хотя бы браслетик сделали, что ли... Для разнообразия.

— Бедная у людей фантазия, ничего нового не придумывают.

— Хотя нет, вооружить луком экзорциста — весьма оригина-а-ально... — протянул он и тут же повысил голос: — Пресвитер Гала, а расскажите о моём Луке!

— Его создали три века назад в городе Эфито́ле, — охотно начала она. — Колдовские ереси тогда были очень сильны и тысячи паломников стекались в Верховный Храм, моля, чтоб Отец помог защитить детей от них. Дети уходили из дома, танцевали в лесу срамные танцы, пили кровь друг друга и славили Вора.

Миха с Димиром быстро переглянулись. Нормальное такое подростковое поведение, особенно «славить вора». Ну, может разве что насчёт вампиризма можно поспорить. Хотя кто их знает, любителей Сумерек.

— Отец не мог наказывать заблудших детей своей рукой, — продолжала пресвитер. — Она слишком тяжела. Поэтому он явился к великому мастеру Ила́ндру и спросил, хочет ли он сделать работу, которая вернёт детей родителям, а его имя прославит в веках. За месяц он сделал тридцать великолепных луков, лучших в своём времени!.. Он принёс их в Храм, положил на алтарь и... умер.

— Как это умер? — не понял Миха.

— Увы, все эти тридцать дней ему нельзя было ни есть, ни пить. Он держался только на мощи Отца. А когда закончил работу...

— Это... жестоко, — заметил Димир.

— Почему же? Мастер знал, на что идёт. Зато его работа спасла тысячи душ и продолжает спасать. Это ли не награда для истинного мастера?

— Может, ещё пожить немного было бы неплохо?..

Гала посмотрела на Димира, как эскимос на жирафа.

— Хотя да, конечно, такой подвиг совершить — гораздо важнее, — торопливо кивнул он.

— Так вот, Луки... — продолжала Гала, неохотно отводя подозрительный взгляд от Димира. — Благодаря Отцу, они обладают своим собственным разумом и могут выбирать себе... партнёра. Обстоятельства сложатся так, что нужный человек сам найдёт Лук.

— А что, если сначала его возьмёт кто-то другой?

— Он будет просто самым обычным оружием, немного устаревшим к тому же. Солнечные стрелы может выпускать только экзорцист. И только в порыве благородства, не ради себя.

— И... это ведь не обычная стрела?

— Нет. Она убивает только зло в сердце. К несчастью, бывают люди, у которых кроме зла в душе ничего нет. Они умирают.

— То есть, если я в вас сейчас выстрелю, вам ничего не будет?

— Никто не безгрешен на земле, а Лук — строг. Наверное, я покашляю недельку.

— И вы не устраиваете массовых расстрелов из Луков в целях профилактики? — удивился Димир.

— Уберегать людей от зла — забота Храма, — качнула головой Гала. — Было бы нечестно переваливать эту ношу на горстку экзорцистов. Но они помогают тем, кто уже отказался слушать голос Отца, с кем словами уже не справится. Кто сам смущает молодые умы...

— Экзорцисты убивают колдунов, — сделал вывод Димир.

— Да. Если нет другого выхода.

— Ну и как тебе работа инквизитором, мой друг?

— Лучше уж я, чем кто-то другой, — твёрдо ответил Миха.

Димир вздохнул, но не стал спорить. Он прекрасно понимал, что Миху может занести похлеще Токвема́ды, но говорить об этом другу более чем бесполезно: не поверит.

За разговором они неспешно прошли мимо башни. За ней оказался вход... в пещеру. В круглую дырку в хребте, в которую запросто пролетит Боинг 747. Почувствуй себя букашкой, называется... Димир подумал, что все церковные архитекторы Земли со своими куполами и шпилями дружно бы перевернулись в гробах от зависти.

Пресвитер Гала решительно двинулась вглубь пещеры.

— Э-э-э... А нам разве не в башню?

— На этой стороне пещеры нас слушать никто не станет. Идёмте.

Димир зашагал вперёд, стараясь не смотреть вверх и не думать о том, что по местным меркам он колдун, да ещё и с кольцом местного Прометея в кармане. Освещения не были, только где-то далеко впереди мерцали звёзды. Пол ровный, стены захочешь — не заденешь, а шаги звучали с пугающей чёткостью.

— Уютное местечко, — шепнул Димир.

— И не говори... Летучих мышей только не хватает для полного комплекта.

— И бродячих скелетов.

— Со ржавыми мечами.

— Тс-с-с! Молчите, это святыня!

Друзья замолчали, внезапно осознав, что подбадривали друг друга, как мальчишки.

Димиру было жутко. Неоправданно, иррационально жутко. Когда-то давно он устал бояться и пошёл напролом, удивляясь, насколько просто всё стало. Но сейчас он не мог избавиться от липкого чувства страха, что заползал в сердце. Причём буквально: он почти видел, как эти чёрные щупальца вьются вокруг, лезут в грудь. И мысль проходила сквозь них, не в силах отпихнуть.

Зная, что это наваждение, Димир просто шёл вперёд, обрывая любую мысль. Мысли — они такие, всегда найдут чего испугаться. Внезапно показалось, что шаги Михи теперь впереди, далеко впереди... Димир поспешил нагнать и сразу же врезался в друга.

— Поаккуратнее можно? Тут шестьдесят метров в ширину, есть где разминуться!

Его голос звучал недовольно, до ужаса обычно.

— И есть где заблудиться, — Димир цапнул его за локоть. — Нет уж, не сбежишь. Пропадать, так в хорошей компании.

— Ты чего?..

— Да так, клаустрофобия разыгралась.

— У тебе нет никаких фобий.

— Я тоже так думал.

— Тс-с-с!!!

Миха замолчал, но вырываться не стал. Димиру полегчало, но ненадолго: вскоре ему по казалось, что по телу бегают пауки. Большие таки, мохнатые ядовитые пауки. И хотя он знал, что они ненастоящие, он всё равно старался не делать резких движений, чтобы не провоцировать. А его друг об этом не знал, тянул вперёд и не давал сбросить скорость.

Димир с замиранием сердца почувствовал, как паук взбирается по его шее на затылок, шевелит волосы на макушке и ме-э-эдленно перебирается на лицо.

«Господи, да за что?!!» — мысленно взвыл он.

И тут же всё пропало. Страхи исчезли, оставив звенящую тишину. Пауков — как не бывало. И даже в пещере стало как будто светлее, стали видны очертания людей. Димиру не верилось, что всё закончилось вот так просто, он старался даже не думать ни о чём, чтобы случайной мыслью не вернуть тот страх...

Что доводил менее удачливых магов до инфаркта.

— Ну вот и всё, пришли, — с облегчением выдохнула Гала. — Добро пожаловать на Радужный блокпост!

— Здравствуй, Димир...

Её голос растаял...

...а Димир поймал себя на том, что пялится в потолок.

Stolen hearts

Ты говоришь, что нет любви,