Когда раскинет сети тьма...

Единственная разница заключалась в том, что перстень на картине окружал некий светящийся ореол. Тот же, что держал в руке Гримар, был тускл и безжизненен.

Адан получил его от посыльного вместе с дарственной на особняк. То есть, его ему передал Оскер Гарнат.

Гримар снова взглянул на человека, изображенного на картине. Хоть лица и не видно, но с уверенностью можно сказать, что это не Оскер. Гарнат был безродным обывателем, а на полотне явно изображена породистая особа. Это чувствовалось во всем: и в осанке, и в невозмутимом спокойствии, и... было немало признаков, по которым дворянин легко узнавал себе подобного. Можно сказать, он это чувствовал нутром.

И не только это. У Оскера не было половины большого пальца на левой руке. Он не рассказывал, где и когда случилось несчастье, но судя по застарелому шраму, произошло это давно. У человека с картины все пальцы были на месте. Можно было предположить, что художник, желая угодить клиенту, немного приукрасил действительность, но... Нет, определенно нет, это не Оскер. Да и сама картина... Гримар слегка лукавил, утверждая, что он совсем не разбирается в живописи. Кое-какие познания у него были. И благодаря им он мог с уверенностью сказать, что этой картине не меньше ста лет. Скорее всего, она гораздо старее. Оскеру же было не больше пятидесяти, когда он ушел из жизни.

Нет, это не Гарнат.

Тогда кто? И зачем Оскер передал новому владельцу особняка этот перстень?

Еще одна загадка.

Хмыкнув, Гримар убрал перстень обратно в кармашек, и в этот самый момент в дверь после короткого стука вошел Расиньоль. В левой руке он держал поднос, на котором стояла бутылка из темного стекла и чистый бокал. Адану, не первый год знавшему этого человека, было достаточно беглого взгляда, чтобы с уверенностью сказать: дворецкий уже продегустировал напиток. Даже от малого количества спиртного у Расиньоля розовели щеки и кончик носа, а глаза становились влажными.

— Хорошее вино?— спросил Гримар как бы невзначай.

— Вы не поверите, но, да, неплохое. Похоже на лирейский раскот, но более терпкое.

Он поставил поднос на стол, наполнил бокал вином и передал его Гримару. Адан вдохнул аромат напитка, смочил губы, потом сделал маленький глоток.

— Вы правы. На мой вкус оно даже лучше раскота. Я бы приобрел пару бутылочек для моей коллекции.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Что насчет воды в этом доме?

— Подозреваю, что о водопроводе местные жители даже не слышали. Вода, скорее, приносная. На кухне стоит заполненная на половину бочка. Вода вполне чистая, но, боюсь, на ванну ее не хватит. К тому же следует еще поискать эту самую ванну.

— Значит, походная жизнь продолжается,— вздохнул Адан.— Приготовьте-ка кувшин воды, таз и полотенце, а я пока подыщу себе спальную комнату.

— Осмелюсь напомнить, что наши полотенца остались в дорожных сумках, а прочий багаж, и вовсе прибудет в Сольт не раньше чем через два-три дня,— сообщил Расиньоль.

— Думаю, у Оскера найдется им замена. Вряд ли он был бы против.

Адан поднялся из удобного кресла и, прихватив с собой лампу, бутылку с вином и бокал, вышел из библиотеки. Вместе с Расиньолем они вернулись в холл, откуда дворецкий направился на кухню, а Гримар поднялся по лестнице на второй этаж.

Изначально отдав предпочтение левому крылу, Адан быстро нашел подходящую для себя спальню, которую, благодаря оригинальной драпировке с полной ответственностью можно было назвать жемчужной. Не слишком большую, но и не тесную, с просторной кроватью, комодом и ночным столиком. Открыв дверь справа от входа, Адан пробормотал:

— А вот и ванна нашлась.

В соседнем помещении стояла вместительная кадка, на стенах висели зеркало, рукомойник, полотенце. На полочке обнаружились бритва, мыльница и помазок.

Адан подошел к зеркалу, взглянул на свое отражение. От раны на голове остался едва заметный след, который к утру должен был полностью исчезнуть. Гримар провел пальцами по густой щетине: завтра нужно будет обязательно побриться.

В рукомойнике воды не было.

Прихватив чистое полотенце, Адан вернулся в спальню, бросил полотенце на кровать, а лампу поставил на ночной столик.

Воздух в комнате был спертый, поэтому, первым делом Гримар раскрыл ставни, удивившись тому, как быстро наступил вечер. Распахнул окно, вдохнул снова ставший прохладным воздух. Вернулся к столику, налил себе вина и, снова оказавшись у окна, вгляделся в быстро накрывший город сумрак.

Окно выбранной им комнаты выходило в переулок, отделявший особняк Оскера Гарната от соседнего, более скромного дома. Тот был так же двухэтажный, но значительно уступавший приобретению Гримара в общей площади. Дом прятался за высоким кованым забором. Вполне понятная мера предосторожности, когда соседствуешь с особняком, от рассказов о котором у простого обывателя может случиться несварение желудка.

Одним забором дело не ограничивалось. Адан заметил прочные решетки на окнах. Сами окна были темны: то ли никого не было дома, то ли хозяева уже улеглись спать. Хотя... В окне второго этажа напротив Гримар заметил чей-то силуэт. Адану понадобилась секунда, чтобы понять, что это не игра воображения, но за это короткое мгновение силуэт исчез в сумраке комнаты. Тем не менее, даже мимолетного этого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — это была женщина, вернее, молодая девушка. Впрочем, подробностей Адан не разглядел, но напомнил себе о том, что с утра просто необходимо побриться и привести себя в порядок.

Медленно потягивая вино, Гримар наблюдал за тем, как переулок между домами заполняется невесть откуда взявшимся туманом. Вначале это были клочки сизой дымки, но постепенно туман начал сгущаться, покрывая плотным ковром мостовую между забором соседского дома и особняком. А когда вино в бокале было допито, Адан заметил, как туман начал медленно подниматься по стене вверх, как будто пытался дотянуться до распахнутого окна на втором этаже.

Наверняка, это была причудливая игра тени и света, усугубленная разыгравшимся воображением Гримара, но рисковать он не стал, закрыл окно, а потом и створки ставен. Немного подумав, Адан задернул плотную штору. Лишь после этого напряжение спало.

А в комнату — дверь была умышленно оставлена открытой — вошел Расиньоль с деревянным тазом в одной руке и кувшином — в другой.

— Прошу прощения, но я не нашел ни одного полотенца в этом доме, ваша милость...

— Кто ищет, то обрящет,— заметил Адан, отойдя от окна, а потом продемонстрировал свою находку.

— Вы уверены, что оно достаточно чистое?— недоверчиво поморщился дворецкий.

— До тех пор, пока не прибудут наши вещи, мы находимся на походном положении. Делите удобства на десять, Расиньоль, не ошибетесь. К тому же мы с Оскером в свое время ели из одной миски, так что я не считаю зазорным воспользоваться его полотенцем.

— Утром же я заберу наши вещи с конюшни.— Расиньоль дал понять, что ответ Гримара его не удовлетворил.

— Как вам будет угодно.

После короткой перепалки дворецкий помог Адану умыться и ополоснуться. Одного кувшина воды вполне хватило. В походе Гримар привык довольствоваться малым.

— Благодарю, Расиньоль... Кстати, вы уже нашли место для ночлега?

— Да, ваша милость. Вполне приличная комната на половине прислуги. Должно быть, прежде ее занимал распорядитель либо дворецкий. Что касается ночлега... Я не уверен, что мне удастся уснуть этой ночью.

— Почему?— удивился Адан.

— Этот дом... В нем слишком тяжелая атмосфера.

— Советую вам проветрить вашу комнату перед сном, это благотворно скажется на царящей в ней атмосфере.

— Я не это имел в виду.

— Я прекрасно понял, что вы имели в виду! И если вам будет спокойнее, можете расположиться в соседней комнате. Я туда еще не заглядывал, но, думаю, она ничем не хуже этой.

— Слуга в господской комнате? Это неприемлемо, ваша милость.

— Вы слишком чопорны, Расиньоль.

— Я знаю свое место, и оно меня вполне устраивает,— с гордостью парировал дворецкий...— Благодарю, но... нет.

— Тогда возьмите это,— Адан протянул дворецкому бутылку.— Уверяю вас, бокал вина и громобой под подушкой не позволят комарам приблизиться к вашей кровати. А если они попытаются — стреляйте, я услышу и приду на помощь.

— Вы очень добры ко мне, ваша милость,— пробормотал Расиньоль, но не стал отказываться от вина.— Пожалуй, я последую вашему совету.

— Спокойной ночи, Расиньоль. Таз и кувшин можете оставить. Заберете завтра.

— Спокойной ночи, ваша милость.

Дворецкий вышел, закрыв за собой дверь.

День выдался не легкий, Адан устал, его тянуло в сон. Но прежде чем улечься, он снова подошел к окну. Невесть откуда появилось желание взглянуть на соседний дом, однако, вспомнив о крадущемся вверх тумане, Гримар передумал, запер дверь на засов, улегся на кровать, как был — в походных штанах и рубахе — и потушил лампу.

Засыпая, он вспомнил слова Лу Маньяля:

— Ночью по улицам Сольта прогуливается Тьма...

Адан Гримар спал тревожно, но, проснувшись утром, так и не смог вспомнить, что же именно его беспокоило. Ночь прошла, выстрелов он не слышал, и, очень даже может быть, что ничего не случилось.

Открыл окно.

Переулок между особняком и соседним домом при дневном свете не выглядел столь зловеще, как минувшим вечером, но сам дом по-прежнему казался безжизненным. Впечатление было ошибочным, так как вчера Адан, определенно, видел одного из его обитателей. Вернее, одну.

Подумав о том, чтобы разузнать о соседях, Гримар пошел отпирать дверь, так как в нее робко, но настойчиво стучал Расиньоль.

— Доброе утро!— поприветствовал его Адан, пропуская внутрь.

— Доброе утро, ваша милость.

— А вы, как я вижу, времени даром не теряли.

Расиньоль принес дорожную сумку Гримара, а значит, успел сходить на конюшню за вещами.

— Встал пораньше, все равно не спалось.

— Как прошла ночь? Приведения не донимали?

— Лучше, чем могло было быть, но хуже, чем обычно. Приведений я не видел, но всю ночь слышал подозрительные шорохи и скрипы.

— Ничего удивительного, дом старый, неухоженный. Но благодаря нашим усилиям он непременно обретет новую жизнь. И я уверен, что нам удастся разогнать окружающие его страхи и обелить пошатнувшуюся репутацию.

— Я не разделяю вашего оптимизма, но вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку... А как вам спалось этой ночью, ваша милость?

— Спал без задних ног. Последний переход меня ужасно утомил. Поэтому ближайшие пару дней я собираюсь посвятить отдыху и ознакомлению с местными достопримечательностями. А еще я голоден, как гандабарский лев, поэтому сейчас мы с вами отправимся на завтрак в одну из ближайших харчевен. Но сначала мне нужно привести себя в порядок.

— Воду я уже подогрел, сейчас принесу, ваша милость.

— Что бы я без вас делал, мой незаменимый Расиньоль?

Пока дворецкий ходил за водой, Адан распаковал свой багаж и приготовил чистое белье и верхнюю одежду...

После приятных омовений теплой водой Адан побрился и сменил дорожный костюм на городской — не слишком вычурный, далекий от последней моды, но удобный и практичный. У него был лишь один недостаток — он не располагал к ношению сабли. Поэтому в город Адан Гримар вышел без оружия. Судя по выражению лица Расиньоля, он счел это решение легкомысленным, поэтому прихватил с собой свой саквояж, в котором лежал громобой и запас киданского порошка и снарядов.

— Это, право, лишне,— попенял ему Адан.— Что может случиться среди бела дня в центре города?

С восходом солнца все тревоги развеяло, как и вчерашний туман. Особенно после того, как особняк остался позади. По улицам прогуливались беззаботные горожане, и если бы не возвышавшиеся к северу от Сольта горы, Гримар мог бы с легкостью представить, что находится где-нибудь на окраинах Ганатены.

— Как раз для того, чтобы ничего не случилось, я и беру с собой оружие,— пробурчал дворецкий.

— Не все проблемы, дорогой Расиньоль, можно решить при помощи оружия. Даже не знаю к счастью ли это или к сожалению.

— Пока вы спали, я завершил осмотр особняка,— решил сменить тему дворецкий.— В вашем новом доме 24 комнаты, из них одиннадцать — спальни: восемь господских и три для прислуги. Есть просторный зал, вместительный погреб...

— Это очень познавательно, Расинтьоль, но не интересно,— перебил его Адан.— Скажите лучше, смогу ли я использовать одну из этих комнат в качестве мастерской?

— Если вы готовы пожертвовать залом гобеленов или музыкальной комнатой...

— Не задумываясь, причем — обеими.

— Как скажете. Я займусь этим, как только прибудут наши вещи.

— Если вам понадобится помощь местных мастеров, можете не стеснять себя в средствах.

— Я не сомневаюсь в ваших финансовых возможностях. Я сомневаюсь в желании местных мастеров работать в вашем новом особняке. Все эти слухи, страхи...

— Суеверия — и никак иначе! Кроме того, подыщите толковую прислугу — в доме слишком много работы для одного уже не молодого дворецкого. В первую очередь это касается кухарки. Как вы знаете, я предпочитаю домашнюю пищу.

— Благодарю вас за то, что вы не забываете о моем возрасте. Но вы правы, работы в доме — непочатый край... Мне кажется, я вижу знакомое лицо.

— Вы правы, Расиньоль, это Лу Маньяль, любезный молодой человек, служащий в полиции. И мне кажется, он направляется к нам.

— Полагаю, вы правы. Как всегда.

— Доброе утро, господин Маньяль!

— Доброе, утро, господа!— Лу был бодр, подтянут и учтив.— Как прошла ваша первая ночь на новом месте?

— Выше всяких похвал,— заверил его Адан.— Ночи в Сольте тихие.

— К сожалению, не всегда. Увы.

— А вы... решили откликнуться на мою просьбу?

— Так и есть... Вы были несправедливы к моему начальнику, господину Броди. Он не только не отказал в вашей просьбе, но даже настоял на том, чтобы я помог вам немного освоиться в нашем замечательном городе и даже освободил меня от службы в ваше полное распоряжение.

— Его забота о ближних не имеет границ,— кивнул Адан, и только давно знавший его Расиньоль заметил явный сарказм в словах и голосе.— Раз уж вы свободны, то не согласитесь ли разделить с нами завтрак?

— Вообще-то я уже позавтракал...— отчего-то смутился и даже покраснел Маньяль.

Адан сразу понял — молодой полицейский попросту не умеет лгать. А румянец на щеках был своеобразной реакцией на произнесенную неправду. Ее причина тоже была понятна, исходя из внешнего вида полицейского, человека аккуратного, но не богатого.

— Надеюсь, вы не обидитесь и не сочтете взяткой, если я осмелюсь угостить вас яичницей... ну, или что тут у вас подают на завтрак?

— Если вы закажете, то вам приготовят и яичницу, но я бы посоветовал оладьи у "Веселой вдовы". Они очень нежны и вкусны, особенно с медом.

— Что ж, пусть будут оладьи,— согласился Адан.— Ведите...

Рекомендованная Маньолем чайная, довольно простенькая, но по-домашнему уютная, находилась почти в самом центре Нового Города. Как и следовало из названия, заведением владела вдова, причем, на самом деле, довольно веселая и озорная. Единственное, что следовало бы отметить касательно радушной хозяйки, так это то, что она была гномой. Факт сам по себе необычный, так как супруги выходцев из недр Гринейских гор испокон веков вели домашнее хозяйство и занимались детьми, игнорируя общественную жизнь.