Крылатая Змея Сакуры v3.0

— А не разобьёте?

— Ну, мы же шиноби, — с сомнением сказала я. — Как-нибудь управимся. А заплатить можно вкусным обедом, не?

Родители переглянулись.

— Почему бы и нет? — произнёс, наконец, отец. — Хоть поглядим на вас в деле.

— Спасибо, — разулыбалась я. — Это будет здорово!

* * *

Стоит ли говорить, что на следующий день моё состояние оставляло желать лучшего?.. Это тело вообще не приспособлено под сознание взрослого человека с привычкой к анализу всего подряд. Этим, собственно, и была обоснована моя лёгкая «тормознутость»: у мозга просто не хватало КПД одновременно и анализировать, и своевременно реагировать на изменения обстановки. Но так как моё сознание требовало анализа... получите, распишитесь.

— Простите, Какаши-сенсей, я научил её гендзюцу, — сразу сдал меня Саске, едва я появилась на месте встречи. — Она обещала, что это повлияет на боевые навыки исключительно положительно.

— Ха-ха, очень смешно. Иди сюда, я тебе покажу, на что способны лохматые мертвяки!

Легла я действительно поздно, а когда легла — начала потрошить собственное сознание. Я как-то не помнила, чтобы в том мире моя привычка к анализу как-то мешала, наоборот, то время, когда другие паниковали и расстраивались, я тратила время на поиск решения, и к тому моменту, когда они только-только начинали шевелиться, я уже заканчивала.

Правда, увидеть и суметь отреагировать на удар — это совсем иное, нежели быстро решить задачку... Реального боевого опыта у меня действительно не было, но в играх я была не так уж плоха, гораздо лучше среднего. Так что предположим, что я не была тормозом.

Вряд ли мозги из того мира чем-то принципиально отличаются от мира этого, следовательно, им просто не хватает тренировки в силу возраста. Логично? Логично. Решение — тренировать мозги постоянным анализом. А в бою этот анализ отключать нафиг, концентрируясь только на движениях.

Реализация — гендзюцу. Перекидывается приоритет на пространственное мышление и движения, останавливается внутренний диалог. Состояние боевой машины. Полночи я его пыталась получить, а потом уже отрабатывала включение и закрепление.

Я даже поспала. Недолго, правда, но...

— Сначала программу отпрыгай, — не поверил мне Какаши.

Я пожала плечами и побежала прыгать. Получилось идеально. Ещё бы! Я же своим ногам под руку не думала!

— Ладно, теперь бой, — махнул рукой Какаши.

«Пдыщ, бумц, швах, ау!»

Как ни странно, проще всего было с Саске — его «зырк» с успехом сообщал, куда он будет бить и откуда он ждёт удара. Наруто такой предсказуемостью не страдал, с ним пришлось попыхтеть, но и с ним удалось справиться, так как он всё-таки уступал моей новой скорости реакции.

— Да-да-да! — я победно вскинула руки и затанцевала. — Я крута.

Парни переглянулись и дружно потянулись за кунаями.

— Э, не-не-не! — возмутилась я, отпрыгивая подальше. — Не надо острых предметов пока! Ладно, признаю, я не абсолютно крута, а просто гораздо круче, чем вчера.

— Думаю, можно закончить с этим на сегодня, — сообщил Какаши, бросив на меня острый взгляд. — А пока — миссия. Мытьё посуды за еду.

— Чего?! — возмутились парни хором.

— Много посуды. И много вкусной еды, — поправила я. — Генеральная уборка в лавке моих родителей. Да не бойтесь, там посуда не использованная, просто запылилась слегка.

— Я познакомлюсь с родителями Сакуры! — победно вскинул руки Наруто.

— А вы разве не знакомы?..

— Ну, мы знаем о существовании друг друга, но прямо никогда не общались...

— М-да... мы вообще-то работать туда идём, а не общаться...

— И кушать, — добавил Саске.

И тут же состроил невозмутимый кирпич, мол, это не он спалился.

Я мысленно коварно захихикала и пригласила всех домой.

* * *

Мама с папой, видимо, не ожидали, что мы всё-таки придём. Поэтому когда мы пришли, весело поздоровались и дружно принялись за дело, они только сдержанно поздоровались, постаравшись найти челюсть на полу максимально беспалевно. Процессом уборки пришлось руководить мне, так как парни с этим делом явно были незнакомы, тянулись начать с разных углов и вообще.

Собрать посуду, отнести во внутренний двор. Отмыть в большой бадье, ополоснуть, протереть полотенцем. В это время кто-то чистит полку, на которой всё стояло, сушит её. Потом получается долгожданная встреча обновлённой посуды и полки, и всё начинается сначала.

Саске занимался полкой, Наруто — первичным переносом и намыливанием. Родители за сердце хватались, когда Учиха кидал огромные дорогие вазы через всю лавку, но ничего, Наруто ловко ловил и шёл мыть. Я ополаскивала и сушила, подправляла недочёты, если были, потом Наруто снова кидал посуду через всю комнату Саске, а тот расставлял всё изысканно-симметрично и эстетично.

Через полчаса работы Наруто сложил печать и раздесятерился. Пяток копий тут же полопались, но остальные принялись помогать. Я была смещена с моей должности, в моих обязанностях осталось только сушить, а ополаскиванием занялась копия. Две штуки намыливают, одна штука споласкивает, один бегает туда-сюда.

Закончили на удивление быстро. Как-то даже обидно стало, что весёлый пинг-понг с посудой закончился.

— И это всё? — вторил моим мыслям Наруто. — Оказывается, убираться не так уж страшно...

— В хорошей компании и с грамотной организацией — это даже весело! — разулыбалась я. — Подождите, сейчас я...

Я сосредоточилась на сотворении гендзюцу. Что товарный вид можно улучшить с помощью искусства иллюзий, это я поняла сразу. Однако что-то мне всё же не давало это сделать... и только сейчас память призналась, что за накладывание иллюзий на товары в деревне шиноби бьют. Безжалостно. Но зачем на товары? У нас отличные товары! Нет необходимости в обмане.

Зато можно развесить рядом маленькие сияющие искорки, чтобы бросали блики. Не нужно быть шиноби, чтобы понять, что это техника... Никакого обмана, только красивые огонёчки.

— Как красиво, — выдохнул Наруто, оглядываясь широко распахнутыми глазами.

— Ага, — Саске даже соизволил подтвердить.

Секунда торжественной тишины, наполненной осознанием сотворённой вместе красоты... И громкое возмущение моего желудка, который вспомнил, что ему пообещали еды.

Я неловко засмеялась и повела всех на кухню.

Глава 9. Чужими глазами

Учиха Саске сидел на крыше, в удобной выемке и не отрывал глаз от Сакуры. Девушка в последнее время вызывала всё больше и больше подозрений... Да, конечно, он сам тогда сгоряча ляпнул: «Перестань ты быть такой дурой уже!» — но не ожидал, что она действительно послушается... Было бы проще предположить, что её подменили, но Какаши проверял, это действительно она... только другая.

Совершенно другая.

А уж сегодняшнее представление, когда она швыряла его как котёнка, хотя ещё вчера не могла даже ударить толком... Саске вполне понимал и принимал, что силу можно потерять в одночасье — несовместимая с силой травма, к примеру. Но восстановить? Да ещё в большем объёме? Такое бывает только в сказке.

А в сказки Учиха давно не верил.

Сакура, до того спокойно писавшая что-то в тетради, внезапно подошла к окну. Саске подобрался. Неужели идёт на встречу с тем, кто её послал?.. Но нет, девушка приглашающе замахала рукой, глядя... прямо на него.

Ксо! Как она его засекла?!

Саске на секунду подумал бежать, мол нет, меня нет, тебе показалось, меня здесь не было, но Сакура так уверенно смотрела в его сторону, что не оставалось сомнений в том, что она действительно его засекла.

Ксо.

Саске сделал независимый вид и прыгнул на подоконник.

— Чего пялишься издалека, как неродной? — дружелюбно спросила она. — Заходи. Чаю будешь? Я как раз разобрала конфеты, отправив все отравленные в отдельный пакетик.

— И предлагаешь мне из этого пакетика? — Саске скептично выгнул бровь.

— Что? — Сакура удивилась так искренне, что Учихе почти стало стыдно. — Нет, конечно! Эти я для крыс оставлю... или сожгу. Не помню, как утилизируются опасные отходы. Так хочешь или нет?

— Хочу, — не стал отказываться Саске от халявных конфет.

Сакура улыбнулась счастливо и побежала вниз. Учиха тем временем посмотрел на стол, за которым так увлечённо работала Харуно. Там была тетрадка, заполненная какими-то странными завитушками. Некоторые символы отдалённо напоминали ромадзи, но некоторые — вообще ничего общего не имели.

— Что это? — поинтересовался он, когда девушка вернулась с подносом.

— О, это наработки моих новых техник гендзюцу! — глаза Сакуры мечтательно затуманились. — Это же какой простор для придумывания!

— На каком языке это написано? — Учиха воплощал саму скептичность.

— Придурок! Это шифровка! Фонетическая запись, типа ромадзи, только я изменила некоторые символы, чтобы писать было удобнее. Плюс финтифлюшек добавила, видишь, все слова написаны, не отрывая ручки от бумаги?..

— Какая же это шифровка, если она такая простая?..

— Что простая?! Что простая?! — возмутилась Сакура. — Давай, попробуй, расшифруй! И вообще, простая, но удобная. Я ей могу сразу взять и писать, а не перезашифровывать, а всякие мимокрокодилы любопытные обломаются. Хорошую, профессиональную расшифровку, наверное, не выдержит... Но там не особо и надо, я просто размышляю что по чём.

— Ну-ну, — поговорил Саске. Ему была глубоко непонятна концепция делания чего-то не идеально. — И чего надумала?

— Применение гендзюцу в медицинских целях, для коммуникации, для обучения...

— Чего-чего? В медицинских? Как обезболивающее, что ли?

— Не только. Для лечения лёгких непаталогических травм, например. С помощью гендзюцу можно указать организму, где именно и как ему восстанавливаться!

— Э-э-э... чего?

— Того! Гендзюцу — это не только иллюзии! Точнее, наоборот! Наше восприятие мира, наша память и наше сознание — такая же иллюзия как любое гендзюцу! Мы не видим мир напрямую, мозг постоянно достраивает картинку, совмещая зрение, слух и даже настроение с опытом! Конечно, это незаметно, так как мы не знаем, как воспринимают мир окружающие нас люди... но в этом-то и дело! С помощью гендзюцу можно это взять и показать!!! Давай я тебе покажу, как я мир воспринимаю!

Не успел Саске не то что сказать ответ — подумать над ним, Сакура жизнерадостно ткнула его пальцем в лоб. Чужая чакра влезла в организм грубо, жёстко, заметно — слишком кустарная работа. А потом...

О-о-о...

Сакура невероятно, беззаветно, страстно... любила мир. Мир, который был невероятно ярким, красивым, красочным в её глазах. У Саске будто пелена чёрная с глаз упала, глаза заслепило. Его глаза! Шаринганы! Но... поверх привычной картинки выстраивалась новая, показывая ясно и чётко каждую гармонию формы и цвета, ярко выделяя красоту в каждой мелочи.

— Саске? Саске, ты в порядке?

В груди разливалось тёплое чувство спокойствия, безопасности, беззаветной любви к миру... Миру, который так любим и понятен. Миру, который не обидит.

Саске хотел поморщиться, мол, какая наивность, но тут по сознанию прошлась вторая волна. Взаимосвязи. Каждый предмет был не просто отдельным предметом, но частью взаимосвязанной системы, со своей историей производства, со своими свойствами. Шторы, гардины, карандаш... вдруг стало понятно, почему они именно такие, а не другие, как дерево обнимает пишущий, но рассыпчатый графит, давая прочность и возможность держать в руке, не испачкавшись... как шторы защищают от света и ветра, как по гардинам двигаются кольца, какое именно нужно приложить усилие и зачем... и почему они не двигаются без этого усилия.

Саске покачнулся, теряя равновесие. Мозг деловито сообщал о возможных причинах такой реакции, а ковёр под рукой оказался такой мягкий-мягкий, прямо щекочущий от кончиков пальцев, до глубины сердца.

— Саске! Саске! Блин, как же гендзюцу снимаются?! Кажется, надо было этим поинтересоваться до того, как его накладывать...

Его перевернули ласковые руки. Сакура была такая краси-и-ивая...

— Саске? — его потрясли.

— Отстань, — отозвался тот. — Мне хорошо...

Взгляд невольно упал на зеркало. Прозрачное стекло, задняя часть которого покрыта тонким слоем серебра и краской, для закрепления результата. А в нём отражается он сам... сознание безжалостно отметило идеальные пропорции лица и осоловелый взгляд. Также оно тут же предположило пяток веществ, под которыми он может находиться, чтобы получился такой результат... а ещё отметило, что он был неприлично, отчаянно живым и счастливым.

Рядом будто появились дополнительные строчки, раскладывающие его поведение по полочкам. В восприятии Сакуры он имел среднюю степень мудачества, «незаинтересован в общении», причиной значилось «разница в опыте и восприятии». И такая нежно-о-ость...

— Тебе футон постелить? — заботливо поинтересовалась Харуно. — Или ты с моим ковром договорился?

— Ковёр... — замедленно повторил Саске, поглаживая его. Руку щекотало невыносимо приятно.

— Эй, ребята, а что вы это делаете? — возник режущий слух голос. — Что-то неприл-и-ичное?..

— Я на него гендзюцу наложила, — пожаловалась Сакура, — но не знаю, как его снимать.

— Ыыыы! Саске попался!

Голос был слишком громкий. Учиха повернул голову, посмотрел. Улыбнулся:

— Ы, а ты прикольный.

— Что? — Наруто стал похож на настороженного суслика. — Что это за гендзюцу-то было? Он меня пугает...

— С моим восприятием, — голос Харуно звучал совершенно несчастно. — Но, видимо, я что-то напутала.

Саске на секунду задумался стоит ли возможность пощупать такого любопытного Узумаки того, чтобы вставать и решил, что нет... Потыкать пальчиком можно и попозже. А вот поспать... как тут мягонько, тепло и безопасно...

Хр...

Глава 10. Игры с восприятием

Саске всё-таки пришлось перекладывать на футон, а то мало ли... ночи прохладные, на ковре простынет, тем более, что он что-то такой расслабленный. И лыбится. Смотрелось действительно жутковато, потому что я как-то уже привыкла к его покерфейсу.

— Тебе тоже постелить? — уточнила я у Наруто.

Тот оккупировал мой стул и смотрел на Саске как на чудо из чудес. В его движениях чуть-чуть проглядывался мотив благородной дамочки, забравшейся на стул, спасаясь от мышки.

— А он меня не придушит? — уточнил Наруто с опаской. — Ночью. В объятьях.