Зверь над державой

— Значит, Лаврентий, ты тоже это понял. И, как считаешь, пойдем у них на поводу?

Когда "хозяин" задавал вопрос, надо было отвечать. Но, вот что ответить сейчас, Берия не знал. В тоже время молчать было нельзя. И он решился:

— Я, пока, не вижу другого варианта, Иосиф Виссарионович.

Сталин, потягивая трубку, подошел к окну, отодвинул штору, несколько секунд поразглядывал там что-то и неторопливыми шагами вернулся к столу.

— Вот, Лаврентий, тут ты думаешь правильно. Но нам надо понять, приведет ли это к усилению Советской власти только сейчас, или здесь есть перспективы на многие годы?

Вождь говорил медленно и, стараясь правильно выговаривать слова, несмотря на грузинский акцент. Берии трудно было понять сейчас, говорит ли "хозяин" ему, или размышляет вслух. В то же время заместитель наркома чувствовал, что под Советской властью Генеральный секретарь понимает только свою, личную власть. Сталин опять подошел к окну и, опять отодвинув штору, посмотрел туда. Так же неторопливо вернувшись, он выбил трубку в большую хрустальную пепельницу и сказал:

— Давай так, товарищ Берия, — то, что "хозяин" при разговоре не перешел на родной грузинский язык, очень давило на замнаркома, — мы сейчас будем придерживаться рекомендаций этого "Голоса свыше", тем более, что реальный контроль никто отобрать у нас все равно не может. А вот ты проследи, чтобы никто посторонний ничего не узнал.

Сталин помолчал, испытующе глядя на члена ЦК ВКП(б) и продолжил:

— Через неделю, на очередном заседании Политбюро, я сниму Ежова. Он свое дело сделал и, как мне кажется, несколько перестарался. У тебя материалы готовы?

— Так точно, — Берия попытался встать, но вождь удержал его движением руки.

— На пост наркома внутренних дел будет предложена твоя кандидатура. Как считаешь, оправдаешь доверие?

Изображение на экране застыло.

— Умны, ох умны! — с восхищением оценил разговор Коган.

* * *

Вечером, в честь приезда куратора, собрались в директорском "люксе" на час раньше обычного. Как-то так получилось за те недели совместной работы, которые в сумме набрались во время коротких наездов Павла Ефимовича на базу, что все серьезные вопросы по "Шмелю" решались теперь только с участием полковника. Вот и сегодня Евгений Воропаев хотел узнать, когда, наконец, ему начнут подбирать реципиента. Дело в том, что Ольга Шлоссер за время, прошедшее с того памятного эксперимента с дворнягой, обработала результаты опытов и несколько продвинула теорию отца. Из ее работы следовало, что для успешного "десантирования" очень желательно подобрать кандидатуру реципиента с соответствующими физическими данными. А Жене уже давно нетерпелось заполучить здоровое тело и перестать быть инвалидом, пусть это будет и в другом мире.

— Павел Ефимович, ну когда, наконец, вы меня отправите? — жалобное выражение на лице крепкого с виду тридцати четырехлетнего мужика, сидящего в современном инвалидном кресле с электроприводом и, несмотря на это, возвышавшегося над остальными, сидящими кто на стульях, кто на диване, выглядело несколько уморительно. Катя перегнулась через Викентьева, рядом с которым сидел Евгений, и погладила Женю по руке. Тот с благодарностью посмотрел на нее.

— Э, э, ты на мою Катюшу не заглядывайся, — тут же весело отреагировал директор, — Нет, товарищ полковник, давайте действительно зашлем его куда подальше, а то ведь отобьет у меня любимую.

Все засмеялись. Воропаев, практически сразу после того, как получил уверенность в своем будущем и почти переставший чувствовать себя ущербным, хохотал громче всех.

— Рано, Евгений, рано, — Коган перестал улыбаться, — Нельзя тебе пока туда, в этот серпентарий. Совсем чуть-чуть подождать надо. Вот уберет Сталин Ежова из НКВД, и десантируем тебя работать по основному профилю.

— Это, по какому? — тут же спросил неугомонный Дима.

— Хороший современный спецназовец, я думаю, станет отличным осназовцем, — ответил за куратора Викентьев. Они с полковником уже успели обговорить эту тему, — Так, Женя?

— Легко, — ответил тот своим любимым словом.

— А подготовку можешь начинать уже завтра. Мы тут приглядели тебе одну кандидатуру, — директор переглянулся с Коганом.

— Кто? — улыбка буквально засияла на лице Воропаева.

— Младший лейтенант государственной безопасности Егор Иванович Синельников, член ВКП(б) с тридцать шестого года, — ответил теперь уже Логинов и, вытащив из внутреннего кармана пиджака несколько фотографий, положил их на стол перед Женей. Тот тут же начал разглядывать фото. На карточках был молодой высокий парень в форме с тремя "кубарями" в малиновых петлицах. Несмотря на несколько мешковатую одежду, видно было, что он очень силен.

— А ничего, довольно симпатичный, — Катя, подтянув одну фотографию к себе, перевела несколько раз взгляд с изображения на Евгения и обратно, — Даже чем-то похож, — затем подвинула карточку подруге. Ольга повторила ту же операцию с переносом взгляда и томно произнесла: — А, молоденький...

Громкий смех потряс комнату.

— Действительно молодой, всего двадцать три года, — с некоторым укором посмотрев на Олю, продолжил рассказывать капитан, — но уже успел отличиться. В чем, пока непонятно, в личные дела там мы заглядывать еще не научились. Но просто так, такое звание не дадут. Сейчас там работает в нашем, — капитан усмехнулся, — "Управлении стратегических исследований".

— А здесь в истории он был? — спросил Дмитрий.

— Конечно, — Логинов сделал паузу, думая, говорить или нет. Потом решился, — Личное дело почему-то не сохранилось. Нашли лишь упоминание в архивах КГБ. Майор ГБ Синельников погиб осенью сорок третьего при задержании диверсионной группы противника.

Все резко затихли.

— Тебе, Евгений, я думаю, это не грозит, — прервал тишину полковник, — Война, конечно, там будет, но совершенно не такая, как у нас.

— А какая она там будет, Павел Ефимович? — тут же спросила Катя.

— Другая, Катенька, совершенно другая, — Коган мечтательно задумался и продолжил, — Красная армия будет меньше по численности и, при этом, значительно сильнее. Вооружена будет относительно современным, для нас конечно современным, — сделал уточнение полковник, — оружием. Очень мобильная. А, главное, с супер разведкой, — куратор посмотрел на Дмитрия с Колей, — как, справитесь ребята?

— Должны, — Николай посмотрел на кивнувшего сразу друга, — параметры пробоя на Берлин уже подобранны. Еще месяц, два и выйдем на рейхсканцелярию и штабы.

— Наши месяцы? — решил уточнить куратор, зная разницу в течении времени.

— Наши, — подтвердил Горин, — очень уж там характеристики нелинейные. На ощупь в абсолютной темноте бродим.

— Значит, до большой войны гарантированно успеете, — констатировал полковник, — Вот и представьте, Катенька, война, в которой известны все планы противника.

В комнате наступила тишина. Похоже, все присутствующие попробовали вообразить себе такую фантастическую войну. Только Воропаев все никак не мог оторваться от фотографий, перетасовывая их единственной рукой, да Логинов занялся своим основным делом, наполнением бокалов. Он же первым прервал мечтания остальных.

— Павел Ефимович, а ведь Сталин и так знал о войне. Почему же тогда такой бардак на фронте в сорок первом был?

— Ну, тут много причин, — полковник призадумался, потом начал перечислять, — Во-первых, чудовищная некомпетентность командования, — оглядев удивленных его заявлением директора, капитана и Воропаева, оторвавшегося от своих фотографий, Коган пояснил: — Ну, а как еще объяснить, что многие танковые части были дислоцированы в одном месте, а горючее и боеприпасы складированы подчас в сотнях километров? Несогласованность действий огромной бюрократической военной машины! Абсолютная необученность личного состава и командиров всех уровней действиям в обороне. Принятие на вооружение недоведенных, с очень низкой надежностью, образцов новой техники. Вспомните, сколько танков пришлось бросить из-за поломок и отсутствия бензина и солярки. А уж о состоянии связи в РККА и говорить нечего. Про мобильность войск я тоже промолчу. Ну вот, возьмем для примера авиацию, что лично мне несколько ближе. Зачем нужно было запускать в производство два истребителя одного класса на одинаковых двигателях Як-1 и Лагг-3? Тактика действий истребительной авиации вообще не отработана, основана на тройках, а не на парах. Хотя бои в испанском небе уже показали ошибочность такого построения. Высшему пилотажу пилоты практически не обучены, а это, как выяснилось, основа воздушного боя. Хороший на тот момент самолет непосредственной поддержки поля боя Ил-2 искусственно ухудшается. Представленный конструктором на государственные испытания в двухместном варианте, в серию штурмовик идет одноместным, без защиты задней полусферы. Уже во время войны его приходится переделывать обратно, но стрелок — радист при этом лишается бронезащиты. Подготовка летно-подъемного состава просто отвратительная. Пилоты тех же Илов частенько забывали открывать бронезаслонки радиаторов после штурмовки, а в результате перегрев и отказ мотора. А сколько было случаев на очень многих типах самолетов, когда при посадке летчики иногда не облегчали винт и, при необходимости уйти на второй круг, разбивались.

— А что значит, облегчить винт? — спросил Дмитрий.

— Ну, как бы тебе это объяснить попроще, — полковник посмотрел на девушек. Их этот вопрос похоже тоже заинтересовал, поэтому отвечать надо было популярно, — Лопасти самолетных винтов во время полета поворачиваются относительно своей оси, чтобы эффективно использовать мощность двигателя. Когда угол атаки лопастей большой, винт сильней загребает воздух, но и мотору тяжелее крутить. Летчики так и говорят — тяжелый винт. А когда лопасти переводятся на малый шаг — облегчить винт. Ну, а если винт на большом шаге, скорость самолета и обороты двигателя малы, то, при необходимости резко увеличить тягу, пилот дает газ, а двигатель обороты набрать не может, так как отбираемый винтом крутящий момент превышает выдаваемый мотором. На современных винтовых самолетах стоит автоматика изменения шага винта и "человеческий фактор", как сейчас говорят, не влияет.

— Павел Ефимович, — Екатерина сделала небольшую паузу, но потом все-таки задала свой вопрос, — а Суворов правду писал, что Сталин сам собирался напасть на Гитлера 16-го июля в сорок первом?

Викентьев, а Катина ладонь лежала сейчас в его руке, неодобрительно посмотрел на свою подругу.

— Ну, вопрос конечно интересный, — полковник наоборот, одобрительно взглянул на женщину, — Начнем с того, что Суворов-Резун предатель. Исходя из этого факта, многие отрицают все его утверждения. Работает-то Резун на западную пропаганду, без сомнения. Но какие-то кусочки правды в его словах есть. Во всяком случае, действительно, большое количество войск и практически вся наша новая авиация были прижаты к западной границе. И немцы этим воспользовались. В первые же сутки войны подавляющее большинство советских самолетов было уничтожено прямо на аэродромах бомбардировщиками противника. А насчет 16-го июля, — Коган, переглянувшись с директором, улыбнулся, — Во всяком случае, я, работая в архивах, таких планов не находил.

— Ну, ладно, — вступил в разговор Николай, — а в нашем случае такого бардака в 41-м точно не будет?

— Вечер вопросов и ответов, — подумал про себя полковник, — одно хорошо, эта будущая война уже стала для них своей, а не абстрактной "там". Мы все уже понемногу начали принимать "ту" страну ближе к сердцу, — и продолжил свои мысли вслух:

— А это очень сильно зависит от нас, от всех, здесь присутствующих. Сумеем внушить Сталину, как провести подготовку к войне правильно, значит и на фронте будет полный порядок. И вот тут, Женя, очень большая роль отводится персонально тебе.

Евгений удивленно посмотрел на полковника, но говорить ничего не стал.

— Надо создать еще одну контролируемую нами структуру воздействия на вождя, — Коган задумался, а потом стал объяснять: — Кто будет проверять, как будет проходить перевооружение и обучение армии на местах? Очевидно, органы Государственной безопасности. Но, рапорты низовых подразделений будут в каких-то мелочах отличаться от действительности. На более высоких уровнях контроля эти рапорты анализируются, суммируются и опять создается документ, но уже с большим количеством ошибок. Таким образом, пройдя несколько бюрократических ступенек, информация доходит до самого верха иногда, мягко говоря, не совсем правдивая. Чтобы такого не происходило, требуется создать еще один, совсем небольшой, контролирующий орган, напрямую подчиненный Сталину или Лаврентию Палычу. Некая, скажем, комиссия спецконтроля. Вот эта комиссия и будет выборочно, по своему усмотрению, проверять войска и правдивость подаваемых на самый верх документов. Кстати сказать, нечто подобное было во время войны и здесь. Считалось, кажется, структурой ЦК, но подчинялось непосредственно Берии. Так вот, Женя. Ты должен будешь, конечно с нашей информационной помощью отсюда, найти пару фактиков несоответствия докладов, ложащихся на стол вождю.

Все с большим интересом слушали рассуждения куратора, не перебивая. Логинов даже забыл налить очередные порции в бокалы.

— Мы, в наших рекомендациях, подкинем Сталину идейку такого спецконтроля, продолжил полковник, — Ты, как нашедший и вовремя доложивший об ошибочках, несомненно войдешь в комиссию. Вот, работая там, ты и сможешь несколько по иному расставить акценты на подаваемой вождю информации. Это и будет наша вторая структура воздействия на Сталина. Причем находится она будет внутри информационной петли обратной связи управления государством. Ведь такой, без сомнения эффективный орган, Иосиф Виссарионович наверняка задействует в более широкой степени.

— Пал Ефимыч, да Вы еще и интриган! — высказала свое мнение Катя. Хохот в очередной раз наполнил комнату.

— Ну, надо же хоть как-то соответствовать нашей действительности, — скромно ответил полковник и указал Логинову на пустые бокалы. Сан Саныч тут же потянулся к бутылкам.

* * *

На следующий день с утра Викентьев с куратором в кабинете директора прикидывали, какую информацию необходимо передать "туда", для улучшения экономических показателей СССР.

— Надо срочно рекомендовать восстановление Комитета по изобретениям и открытиям при Совмине, или как он там тогда назывался. Далее необходимо разрешить получать изобретателям не только авторские свидетельства, но и патенты.

— А какая в них разница? — тут же спросил подполковник.

— При авторском свидетельстве автор получает небольшое вознаграждение, а все права принадлежат государству. Внедрение же полностью зависит от чиновников. А вот патент дает все права владельцу, и внедрение изобретения сильно зависит от правообладателя. Патент ведь является документом на владение интеллектуальной собственностью и может быть объектом купли — продажи. Кстати, это может быть первым шагом к выходу из плановой социалистической экономики. Соответственно, СССР должен немедленно присоединиться к Парижской конвенции 1883 года. Тогда там смогут торговать "нашими", — Коган улыбнулся, — изобретениями и технологиями за границей. А это будут довольно приличные деньги. Патенты ведь будут принадлежать УСИ. Кстати, заодно перейдут на самоокупаемость, — теперь уже, рассмеялись оба.