Ксаран-варвар

— Мы сами по себе, — осторожно ответил иттриец, забирая свой палаш и с некоторой долей уважения глядя на Ксарана. — В дела Зелиндо мы не лезем. Равно как и он — в наши.

— Тогда почему вы мне не даёте пройти и решить возникшую проблему?

Иттриец задумчиво почесал переносицу, посмотрел на возвращённый ему палаш и убрал оружие обратно в ножны.

— Ну... здесь ведь действуют свои правила, северянин, — проговорил иттриец. — Хотя, признаю, Зелиндо в последнее время начал перегибать палку. Впрочем, меня это не слишком касается. С затросцем я дел не веду, у меня свой... хм... интерес...

— И? — Ксаран выжидающе посмотрел на иттрийца.

— Собственно, у меня нет причин тебе противодействовать, варвар, — пожал плечами иттриец, — только пойми меня правильно — у нас ведь тоже есть свои понятия о чести, пусть это и воровская честь. Но в данном случае, наша совесть может быть чиста — мы вступили с тобой в драку, получили по мордам, так что всё по чести. Ты победил, значит, можешь идти. Зелиндо со своей шайкой обретается на втором этаже. Ты сразу увидишь их логово — там над дверью большой знак такой выжжен, изображение затросского степного орла. — Иттриец неожиданно криво усмехнулся. — Хотя больше бы подошло изображение алавийской песчаной крысы.

— Так я могу пройти? — спросил Ксаран.

— Я что, на языке жителей Бан-Холима сейчас разговариваю? — ухмыльнулся иттриец. — Проходи, мы не будем тебе мешать.

Ксаран молча кивнул в ответ и сделал несколько шагов в сторону входа в здание, но, вспомнив кое-что, остановился и повернулся к иттрийцу и его подельнику.

— Да, кстати — вам не доводилось видеть когда-либо вот такой вот символ? — северянин вынул из кармана штанов аккуратно сложенный вчетверо лист плотной бумаги и развернул его, демонстрируя изображённый на нём символ — восьмилучевая звезда, заключённая в кольцо огня.

Иттриец и его спутник всмотрелись в нарисованное на бумаге.

— Кажется, я где-то видел нечто подобное, — неуверенно произнёс фарамалутец, рассматривая рисунок. — Не помню только, где и когда. И связано с этим что-то...

Внезапно его глаза превратились в две узкие щёлочки, а лицо приобрело жестокое выражение.

— Я вспомнил, где я видел этот символ, — напряжённым голосом произнёс фарамалутец. — Когда в восточной провинции Бархейна Минрувире местное население восстало против дат-хана. Там какая-то херня с налогами была, по мнению старейшин трёх племён, самых многочисленных в той местности, несправедливая. Дат-хан послал для умиротворения мятежников своих каддумов и отряд наёмников. Ну, совет старейшин тоже ебалом не щёлкал и тоже нанял наёмников, в числе которых был и я. Так вот — отряд, в котором я служил, выгнал наёмников дат-хана из одного небольшого городка, уже не помню его названия. Этому, ясное дело, предшествовала хорошая такая драка — мы потеряли семерых, тем мудакам досталось ещё круче. И вот там-то я и наткнулся на труп одного из наёмников дат-хана. Здоровенный жлоб, даже крупнее меня, по виду — то ли лирриец, то ли мальванец, а на правом предплечье татуировка. Точь-в-точь, как вот этот рисунок, — фарамалутец ткнул пальцем в изображение. — Не знаю, откуда он взялся, тип этот, да и меня это, в общем, не слишком интересовало. Не знаю, будет ли тебе эта информация полезна, но что знаю, то знаю.

Фарамалутец развёл руками в стороны.

— По крайней мере, хоть что-то, — пробормотал себе под нос Ксаран. — Хотя Бархейн... впрочем, ладно...

Северянин перевёл взгляд на двоих громил.

— За мной ходить не советую, — веско произнёс он. — Я два раза не предупреждаю. И вообще — вам лучше свалить из Фунди как можно скорее. Законники уже в пути и они не станут разбираться, кто прав, а кто — нет.

— Я вот думаю, что было бы неплохо податься в Нарбо, — иттриец переглянулся со своим компаньоном. — Большой город, морской порт, к тому же. Там много возможностей для деловых людей вроде нас.

— Хех! — только и сказал его спутник.

— Полагаю, это будет наилучшим выходом для вас двоих, — усмехнулся Ксаран, поворачиваясь лицом ко входу в здание. — А я пойду навещу этих достойных сожаления господ.

1 Газовое освещение известно примерно с IV века Нашей Эры (Китай). В Европе газовые лампы начали появляться в XV веке. Мир Ксарана стоит по развитию ближе к Позднему Средневековью, так что в наличие газовых ламп нет ничего необычного.

2 В Торговой Республике Иттрия существуют четыре основных сословия граждан — торговцы, воины, крестьяне и ремесленники. Власть в Иттрии принадлежит Совету Четырёх, в который входят представители вышеупомянутых сословий.

3 Правитель этого островного государства, титул соответствует титулу князя.

Глава 4.

Сидя за большим столом из чёрной полированной древесины пирийского железного дерева, Пеллио Криспиан, главный законник Королевства Арвен, с выражением видимого неудовольствия отодвинул от себя несколько листов бумаги, исписанных аккуратным, почти каллиграфическим, почерком и покачал головой. Плохо, когда поставленные следить за тем, чтобы закон соблюдался неукоснительно, не видят совершаемого зла — но ещё хуже, когда они видят его там, где его нет и в помине. Ну какой, ко всем демонам Потустороннего Царства, из Адрия Геты скупщик краденого? С чего вдруг такая нелепая мысль пришла в голову Мальгеру Сенецию, главный законник не имел ни малейшего представления. Ну, можно сделать скидку на неопытность Сенеция, который всего-то как пять месяцев служит в столице, но ведь вокруг полно гораздо более опытных законников — что, поинтересоваться у них никак было нельзя? Да и сам Сенеций как-никак, а уже шесть лет служит правопорядку — негоже такому сыщику так ошибаться. В итоге Криспиану пришлось самому ехать к почтенному Адрию Гете и извиняться за излишнее рвение молодого коллеги. К чести уважаемого коллекционера предметов искусства, Адрий Гета ситуацию прекрасно понял и не стал раздувать, что называется, из мухи слона. Он всего лишь попросил Криспиана подробнее разъяснять не имеющим достаточного опыта служителям закона, что далеко не каждый, кто держит у себя дома коллекцию предметов искусства и антиквариат, является преступником.

Мальгер Сенеций, после того, как главный законник Арвена предельно корректно, но вместе с тем и поучительно-наставительно, обрисовал ситуацию с Гетой, готов был сквозь землю провалиться от стыда. И не только от стыда. Ещё бы — ведь старый барон был вхож в королевский дворец и если бы он был не столь добр, то пара-другая слов, вскользь брошенная им в присутствии Его Величества, могла самым серьёзным образом сказаться на карьере молодого законника. Однако Адрий Гета слыл человеком строгих моральных принципов и дело ограничилось лишь строгим выговором. Выслушав своего патрона, Сенеций клятвенно пообещал впредь более тщательно проверять получаемые сведения и поосновательнее наводить справки о лицах, чья деятельность вызывала интерес у законников.

Однако лежащие на столе перед Криспианом бумаги никакого отношения к данному случаю не имели. В написанном каллиграфическим почерком тексте речь шла о финансовых затратах на содержание штата осведомителей и главный законник Арвена не сказать чтобы был в восторге от той суммы, которую просил выделить на оплату услуг соглядатаев курирующий этот вопрос глава филёрского отдела Ульрик Райнгер. По глубокому убеждению Криспиана добровольным — отчасти, конечно — помощникам законников хватило бы и половины от означенной Райнгером суммы. Потому что среди этой публики попадались такие персоны, которым даже страшно было давать такие деньги в руки — того и гляди, спустят на выпивку, шлюх и азартные игры. Но филёры были нужны стражам порядка, и тут ничего нельзя было сделать. Законники не везде могли действовать свободно, не привлекая внимания тех, по ком давно соскучились королевские экзекуторы.

Криспиан сделал пометку в своём отрывном блокноте — новом изобретении арвенских печатников — вызвать к себе Райнгера и ещё раз обсудить с ним вопрос финансирования внештатных сотрудников. Всё же пять тысяч золотых марок — очень большие деньги и вот так просто взять и выложить их из фонда конторы главный законник не собирался. Было бы ещё кому такую сумму выдавать. Да, среди осведомителей были честные граждане, в меру своих скромных возможностей помогавшие блюстителям закона бороться с преступностью, но были и такие, на ком, как говорится, печати негде уже ставить.

Взгляд главного законника переместился на пару листов, исписанных гораздо менее приличным почерком. Про такую писанину в народе говорят "писал, словно курица — лапой". Но здесь уже Криспиан не мог ничего сделать, несмотря на все свои власть и влияние. Научить Аристео Хервига писать более-менее понятно было занятием заведомо бесперспективным, и все в конторе это хорошо знали.

Криспиан придвинул к себе исписанные каракулями, лишь отдалённо имеющими сходство с нормальными буквами арвенского алфавита, листки и усмехнулся, но тут же снова посерьёзнел. Почерк почерком, но в послании Хервига речь шла о довольно серьёзной проблеме. Конкретно, Хервиг сообщал главному законнику о том, что городской голова одного из городов в западной провинции Арвена, именуемой Акки — Тергароне — может быть тесно связан с местными преступными группировками, тесно опутавшими город своими сетями. Правда, более подробной информацией Хервиг не располагал — одного из его осведомителей рано утром выловили из протекающей через Тергарон реки с торчащим из грудной клетки ножом, второй закончил свои дни на городском рынке и опять-таки при помощи ножа, а третьего нашли городские уборщики в одном из скверов с проломленной чем-то тяжёлым головой. Судя по всему, городской преступный мир имел собственных осведомителей среди городской стражи и — что нельзя было исключать — среди королевских законников. Поэтому Хервиг просил Криспиана в срочном порядке прислать ему в помощь толковых оперативников, чтобы вывести на чистую воду всю тамошнюю шайку-лейку. Ну, и заодно предоставить пару сотен золотых марок для найма новых филеров.

Пара сотен — это не пять тысяч, о которых шла речь в послании Райнгера. Но и здесь без ведома казначея конторы Криспиан не мог ничего решать самостоятельно. Впрочем, этот вопрос можно было решить, не выходя из кабинета.

Главный законник протянул руку к встроенному в столешницу звонку, чтобы позвать своего адъютанта, но тут дверь, ведущая в его кабинет, распахнулась без какого-либо предупреждения. Криспиан недовольно поднял голову от стола, но всё его недовольство тут же сменилось удивлением при виде двух королевских гвардейцев в полном боевом облачении и с заряжёнными четырёхствольными самострелами в руках. А увидев того, кто переступил порог его кабинета вслед за гвардейцами, главный законник Арвена и вовсе разинул рот от удивления.

— Добрый день, Ваше Превосходительство, — Криспин, наследный принц Арвена и единственный сын короля Илладиуса III, одетый в гвардейскую униформу, но без брони, вошёл в кабинет главного законника и, прошествовав к столу, остановился прямо напротив хозяина кабинета. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Ваше Королевское Высочество! — Пеллио Криспиан поспешно поднялся на ноги и вежливо поклонился, как того предписывал этикет. — Безмерно рад видеть Вас в здравии и бодром расположении!

Никакого подобострастия в словах Криспиана не было и в помине. Наследник арвенского престола принц Криспин недаром считался любимцем народа за свой простой добрых нрав и понимание нужд простых арвенцев. В отличие от многих аристократических отпрысков принц в молодости отслужил пять лет в пограничной страже, и не где-нибудь, а на одном из самых неспокойных участков границы Арвена — андоранском. Как бы это не показалось странным на первый взгляд, но самые напряжённые отношения у Арвена сложились не с Гиштанской Империей, а с Баронством Андоран, правила которым военная аристократия, претендующая на главные роли в западной части континента. Последняя война между Арвеном и Андораном была тридцать лет назад, но мелкие пакости со стороны баронов имели место быть с завидной регулярностью. Поэтому граница с Андораном считалась самым напряжённым участком рубежей королевства и молодой в то время наследник арвенского трона успел принять участие в четырёх пограничных военных кампаниях против андоранцев.

— Что-то случилось с Его Величеством? — с неподдельным беспокойством в голосе осведомился Криспиан. — Ваше появление здесь весьма неожиданно...

— Хвала Фирону — нет! — принц Криспин начертил в воздухе символ верховного божества Арвена. — Случилось нечто совсем из другого ряда, Пеллио...

— Что же именно, Ваше Высочество?

— Кража.

— Кража? — Криспиан с явным облегчением перевёл дух. — Но простите меня, сир1, разве сие противоправное деяние достойно внимания наследника престола?

— Вы полагаете, что я пришёл сюда только потому, что какой-нибудь Дионисий украл у какого-нибудь Люциллия его штаны, сушившиеся на балконе? — Криспин невесело усмехнулся. — Такие дела не стоят моего внимания, уж поверьте, Пеллио. А вот кража, совершённая из королевской сокровищницы — дело совсем другое.

— Из королевской сокровищницы? — удивился главный законник. — Но... как, простите, сир? Её же охраняют лучшие из лучших гвардейцев!

— Охраняли, — мрачно произнёс наследный принц.

— То есть — что значит "охраняли"?

— Все двенадцать человек, нёсших стражу в эту ночь, мертвы. Убиты неизвестным способом. На телах никаких следов — ни от клинков, ни от самострельных болтов, ни от вообще какого-либо оружия. Единственное, что общее у всех этих несчастных — выражение безграничного ужаса, застывшее на их лицах. Словно перед своей гибелью они увидели нечто... нечто невообразимо ужасное...

— Фирон Всемогущий! — Криспиан осенил себя охранным знамением. — Но что похищено из королевской сокровищницы, сир?

— В этом всё и дело, главный законник. В этом всё и дело.

Принц огляделся по сторонам, словно опасаясь, что кто-нибудь может подслушать его в этом кабинете, хотя это было абсолютно исключено. По крайней мере, обычному человеку это явно было не по силам.

— Талисман Трикуса, Пеллио, — едва ли не шёпотом произнёс Криспин. — Похищен Талисман Трикуса. Не мне вам объяснять, что это может значить для нашей страны.

Пеллио Криспиан нервно сглотнул. Талисман Трикуса являлся своего рода охранным амулетом Арвена и не один раз помогал королевству в противостоянии с различными врагами, будь то гиштанские сардаукары, андоранские егеря или самые обычные бандиты из шайки небезызвестного разбойника-уберрийца Хортуна Сальто. Согласно древней легенде, Талисман некогда принадлежал могущественному белому магу Трикусу, жившему в незапамятные времена, когда боги жили среди простых смертных, и стоявшему у истоков современного Арвена. Выкованный неизвестным кузнецом из сердцевины упавшего на землю небесного камня, Талисман обладал невероятным могуществом и был способен сокрушить любые силы Тьмы. Неудивительно, что во все времена за Талисманом вели охоту различные тёмные колдуны и авантюристы самого разного пошиба. Но так же было верно и то, что в злых руках Талисман Трикуса мог стать абсолютным оружием против Света и всех тех, кто противопоставлял себя силам Тьмы. Именно поэтому его и охраняли по самому высшему разряду, что, как оказалось, явилось недостаточным.