Стандартный попаданец

— Ничего особенного, — махнул рукой Уизли номер шесть, но кончики его ушей предательски заалели.

— Ну, раз ТЫ так говоришь, то пока поверю, — хмыкнул брюнет и перевел взгляд на стол преподавателей.

К этому времени Макгонагалл уже отмерла и унесла Распределяющую шляпу и табурет. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет.

— Это он из-за нашего с тобой распределения такое отморизил или...? — спросил Гарольд у Рональда.

— Или! — ответил тот. — Не обращай внимания, этот долькоед всегда такой.

— Долькоед? — с интересом переспросил Гарри.

— Ага, — усмехнулся Уизли. — Если ты попадешь к нему в кабинет, первое что он сделает — предложит тебе лимонную дольку! Это, наверное, его любимые сладости.

Мальчики спокойно преступили к приему пищи. Конечно, они не вели себя как аристократы за столом Слизерина, которые молча принимали пищу в микропорциях, и сидели будто проглотив швабру. Но и не вели себя как многие из гриффиндорцев, которые ели как будто в последний раз в жизни, при этом ухитряясь одновременно и разговаривать, и размашисто жестикулировать.

— Вообще-то у нас дома часто приходиться быстро поглощать еду, иначе её съедят за тебя, — заметил Рональд, прожевав куриную ножку. — Наверное, возможность спокойно поесть — главная причина, почему Уизли любят школу.

— Главное форму не потеряй от халявной еды, — хмыкнул Поттер. — А то разнесет тебя и будешь толще Хагрида.

Тут к ним подлетел призрак. Надо сказать, наличие этих потусторонних созданий несколько напрягало Поттера. Нет, он не боялся их, они ему просто не нравились.

— Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк.

— Что именно? — спросил Поттер, прожевав мясо. — Пища или то, как я ем?

— Скорее первое, — усмехнулся призрак. — Но и кое-какие манеры у вас тоже есть. Хм, четыреста лет я уже не ел пищи. Конечно, она мне не нужна, но мне все равно её не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора. А заодно я помогаю ученикам этого факультета. И я рад видеть здесь новичков. Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим.

Гарри посмотрел в сторону стола Слизерин и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как отметил Гарри, был вовсе не в восторге от такого общества.

— А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.

— Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил сэр Николас.

— Думаю, вполне логично, что он убил кого-то и заляпался кровью, — заметил Поттер. — А судя по его выпученным глазам, убитый или, возможно, убитая были ему дороги. Наверное, поэтому после смерти его призрак весь в крови. Такого бы не произошло, если бы это была кровь врагов.

— Какое интересное предположение, — сказал сэр Николас. — Вот только не рекомендую уточнять его у Кровавого Барона, он может обидеться.

Вскоре, когда ребята наелись, еда исчезла со столов, а потом появился десерт. За поеданием сладкого Гарри слушал, как первокурсники рассказывали о своих семьях. Самым интересным для Гарри было следить за Роном, который очень осторожно вытягивал информацию из ребят. — Похоже, слизеринская сущность взяла-таки над ним верх, — мысленно усмехнулся Поттер. Тут он перевел взгляд на учительский стол и увидел профессора Квиррелла, который разговаривал с каким-то темноволосым мужчиной, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Гарри определил в нём профессора Снейпа. Крючконосый преподаватель вдруг посмотрел прямо на Гарри, и голову мальчика пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. Поморщившись и приложив руку к шраму, Гарри пронзительно посмотрел на мужчину, а в мыслях он высказал всё, что он думает, о тех, кто лазит к людям в голову. Но мужчина никак не прореагировал на его мысли и повернулся обратно к своему собеседнику, а Гарри для себя отметил, что Квиррелл сидит к нему затылком и вполне возможно, именно он виноват в этом. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона, все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом... — Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу. Они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Гарри фыркнул, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало.

— Он ведь шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси Уизли.

— Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно, там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост.

— Может у него какой-то свой тайный план? — едва сдерживая смех, спросил Поттер.

— Не знаю, — помотал головой староста Гриффиндора.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. — Каждый поет на свой любимый мотив. Итак, начали!

Следующие несколько минут в Большом Зале творилось нечто несусветное.

— Видимо они решили отомстить нам за свой ступор на распределении, — шепнул Гарри Рону.

— Нет, это просто такая традиция, — покачал головой рыжий, вслушиваясь в пение и иногда подпевая.

— Я тебе говорил, что мир волшебников — странный? — кивок был ему ответом. — Так вот он — странный.

После того как сей музыкальный ужас закончился, Дамблдор отправил учеников по спальням. Перси Уизли отвел первокурсников в башню Гриффиндора и показал их спальни. Так как время было уже позднее, ребята завалились спать.

* * *

А затем начались трудовые будни. Гарольд и Рональд неразлучным дуэтом ходили на все занятия. Трансфигурация, гербология, чары, история магии и защита от темных искусств. Что-то казалось легким, что-то тяжелым. Первое задание на трансфигурации, превратить спичку в иголку, показало Гарри насколько важно обладать хорошим воображением. Нет, благодаря объяснениям Макгонагалл, Гарри справился с заданием уже в середине урока. Но он не спешил делиться своими успехами с другими. Понимая, что между опытным волшебником и новичком — большая разница, он решил отточить владение этим заклинанием до совершенства. Выполняя движения и проговаривая слова, как велела профессор, мальчик старался научиться делать это по одному желанию воли. Конечно, он только начал учиться и не ожидал скорых успехов. Но он стремился улучшить свое владение магией. И упорство приносило результат. К концу урока он заметил, что ему уже не нужно в точности повторять движения или словесную форму, чтобы превратить спичку в иголку. Достаточно было только обозначить свою волю. В течение следующего месяца на уроках трансфигурации Гарри старательно оттачивал трансфигурацию без помощи слов и движений палочки. Конечно, в каких-то случаях ещё требовались слова и жесты, особенно когда дело касалось какого-то сложного предмета. Но общая тенденция говорила о том, что слова и жесты — не обязательны и являются всего лишь костылями для мага. И у мальчика было стойкое убеждение, что такую же роль играет и палочка.

Уроки чар мало чем отличались от трансфигурации. Только были направлены не на изменение предмета, а на воздействие на него извне. И Гарри не видел принципиальной разницы. В обучении ему помогли те тренировки, которые он использовал последние годы. А потому не было ничего удивительного в том, что и в чарах, и в трансфигурации он с легкостью стал лучшим учеником. Рональд Уизли тянулся следом за ним, но намеренно оставался в тени, скрывая свои умения.

История магии оказалась, как и ожидал Гарри, весьма нудным предметом с нудным преподавателем. Нет, для него не составляло труда не спать и не путаться в объяснениях. Всё-таки ему как более взрослому приходилось встречаться и не с таким. Но вот детей ему было жалко. Потому он не удивился, когда Рональд Уизли уснул на уроке. Закрыв его чернильницу и убрав его перо, Гарри продолжил конспектировать урок, делая некоторые пометки относительно чего желательно узнать подробности.

Защита от темных искусств оказалась предметом не менее скучным, чем история, и опять же по вине преподавателя. Профессор Квиррелл так заикался, что его слова порой становились совершенно непонятными. Но и тут Гарри ухитрялся пробираться сквозь дебри бессвязной речи и парой точных дополнительных вопросов, разъяснять для себя непонятные моменты.

В пятницу ребята отправились на свой первый урок зельеварения. И профессор Снейп сразу показал свое негативное отношение к национальному герою. Впрочем, Гарри это ничуть не смутило, и он весь урок как завороженный следил за действиями профессора, преданно поедая его глазами. Такого отношения Снейп не ожидал, а потому после опроса Поттера и верных ответов последнего, не спешил снимать с него баллы. А когда Невилл расплавил котел, он не стал обвинять Поттера в недосмотре, хотя Гарри и ожидал такой реакции.

А после того урока зельеварения, он отправился в гости к Хагриду вместе с Роном. Великан просил прийти к нему и Гарри не видел причин отказывать ему в этом. Их ждал теплый прием, великолепный травяной чай, каменные кексы и газета относительно ограбления Гринготса. На последнее Гарри толкнул Рона локтем, и, указав тому на газету, многозначительно хмыкнул. Они уже успели обсудить многое, включая особое отношение директора к Поттеру, и пришли к выводу, что из него хотят вырастить героя достойного света. И скорее всего подкинут какое-нибудь испытание уже на первом курсе, раз в школе появился запретный коридор непонятного назначения. И газета, лежащая у Хагрида на видном месте, лишь подтверждала это.

— Хагрид! — воскликнул Гарри. Лучше было показать, что ты клюнул на ловушку, чтобы потом тебе не лезли в голову лишний раз. — Ограбление "Гринготтса" произошло как раз в день моего рождения! Возможно, грабители проникли туда, как раз когда мы с профессором Макгонагалл встретили тебя там!

На это заявление Хагрид поспешил перевести тему разговора в иное русло и Гарри не стал настаивать. Конечно, ему вообще не было дела до философского камня. Поттер сомневался, что в Хогвартсе был именно настоящий камень, а не поддержка. Впрочем, он не отказался окончательно от идеи проверить, а возможно, и заполучить камень в личное владение. Такими артефактами не разбрасываются. Но, разуметься, он никому не сообщил о своих планах, в том числе и Рональду. Хоть он и называл его своим другом, и отчасти это было так, он не доверял ему в полной мере.

* * *

На вторую неделю обучения во вторник должны были состояться уроки полетов и большинство первокурсников нервничало. За исключением Гарри. Он не сомневался в себе, хотя и жалел, что их не будут обучать тому, как летать самостоятельно, без метел. Более того, большинство книг говорило, что за исключением левитации на небольшой высоте, это невозможно. На это Гарри лишь многозначительно хмыкнул и пообещал самому себе, что обязательно научиться летать без помощи всяких приспособлений. Он уже мог себе приблизительно представить, что для этого требуется.

В три тридцать Гарри, Рон и другие первокурсники Гриффиндора торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающего верхушками деревьев.

Первокурсники из Слизерина были уже там, как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Гарри вспомнил, как Джордж и Фред Уизли вчера вечером жаловались на школьные метлы, уверяя, что некоторые из них начинают вибрировать, если на них подняться слишком высоко, а некоторые всегда забирают влево.

Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Трюк. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы. Давайте, пошевеливайтесь.

Гарри хмыкнул и встал напротив одной из метел. Он сосредоточился, как всегда делал, когда собирался колдовать и попытался почувствовать метлу в магическом плане. Это ему удалось. Вообще, Гарри уже успел заметить, что магия предметов взаимодействует всегда. Конечно, палочка значительно упрощает это действие, но и без нее обойтись вполне возможно.

— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: "Вверх!"

— ВВЕРХ! — крикнуло девятнадцать голосов. Не кричал только Гарри. Он просто стоял и наблюдал за окружающими. Ему было достаточно чуть потянуться к магическому предмету своей магией, чтобы понять, что метла его послушается. Достаточно обладать сильной, ярко выраженной волей и намерением. Тогда для использования магии преград не будет. — И вообще, тут много думать вредно, — размышлял Поттер. — Я же не думаю, когда шагаю, "куда поставить ногу?". Так и тут, в большинстве случаев надо просто делать.

Метлы некоторых учеников сразу прыгнули им в руки, но большинству повезло куда меньше. У Невилла метла вообще не сдвинулась с места, а у Гермионы Грэйнджер метла почему-то покатилась по земле. Пока шли безуспешные попытки, Гарри разок беззвучно призвал метлу, а затем также беззвучно опустил её на землю. Это удалось выполнить без каких-либо проблем, и никто этого не заметил. Наконец, все девятнадцать первокурсников кроме самого Поттера стояли с метлами, а сам Гарольд стоял со скучающим видом.