Стандартный попаданец

Лето 1991 года в пригороде Лондона выдалось жарким. А особенно день двадцатого июля, который выпал на субботу. Многие люди проводили выходной на природе в тени деревьев и на берегах рек. Так они могли хоть немного спастись от жары. Да и в парках народу было немало. Хотя в эти дни и было жарко, англичане прекрасно понимали, почему их остров называют Туманным Альбионом, а потому спешили урвать эти денёчки, чтобы насладиться солнцем и не тратить денег на поездки в южные страны. Впрочем, в самую жаркую часть дня народ уходил с улиц, потому что даже там было невыносимо.

Так как в эти дни у школьников были каникулы, можно было заметить, как малышня вовсю веселиться и радуется, хорошо проводя время. Не исключением был и маленький черноволосый мальчик в очках с темной роговой оправой. Конечно, он не бегал как многие дети, а просто сидел под деревом и читал книгу. Но, наверное, как и его сверстники, он тоже радовался хорошей погоде. Пожалуй, это было немногое, что у него было хорошего в жизни.

Конечно, жизнь Гарри, а именно так звали мальчика, нельзя было назвать невыносимой. У него была пища, одежда, крыша над головой. Будучи умным и, даже в какой-то степени, мудрым ребенком, он понимал, что не у всех детей есть даже это. А потому он ценил заботу своих родственников о себе. Конечно, его родственники, на чьей шее по сути дела он сидел не баловали его. Но они давали ему самое необходимое. У него была своя комната, пусть даже самая маленькая в доме. У него была своя одежда и обувь, пусть и купленные в недорогом магазине. Мальчик не голодал, хотя практически никогда не ел сладкого. Хотя тут, наверное, мальчик просто не любил его. Единственное исключение он делала для шоколада, и то, предпочитая горький. У него даже были свои деньги, которые он сумел заработать, выполняя самые простые поручения и работы в их маленьком городке.

Хотя если знать историю этого мальчика получше, могло бы показаться странным, почему его родственники проявили к нему даже такую заботу. "Странный", пожалуй, это слово лучше всего могло бы охарактеризовать этого мальчика. И дело не в его остром уме, способном подмечать мельчайшие детали и приходить к, порой самым неожиданным, но верным выводам. И не в его познаниях, которые могли поразить любого взрослого. Физически он также был развит, пожалуй, даже слишком хорошо для своих почти одиннадцати лет. Его дядя и тётя прекрасно знали, в чём заключается "странность" мальчика. Он был волшебником.

Когда десять лет назад они обнаружили его в корзинке на пороге своего дома, а письмо, которое было с ним, говорило о том, что его родители погибли, Петуния Дурсль не знала что делать. На молодую семью взвалили обязанность заботиться о племяннике и отказаться они не могли. В тот вечер перед глазами Петунии пробежали воспоминания детства. Она до сих пор помнила, какой ужас творился в их доме, когда магия её сестры Лили выходила из-под контроля от малейшей эмоции. Родители радовались этому, а маленькая Петуния завидовала. Завидовала потому, что была напрочь лишена этой силы. Эта детская обида послужила впоследствии залогом размолвки с сестрой. А когда на пороге её дома оказался её племянник, ставший сиротой, старые чувства всколыхнулись с новой силой. В этом маленьком комочки она видела упрек в сторону своей, как она считала дефектности. И это предопределило дальнейшее отношение к юному магу. Маленький Гарри никогда не получал должного внимания, которое необходимо ребенку чтобы вырасти в полноценную личность. Вернон Дурсль поддержал свою жену в её решении. Впрочем, надо отдать должное этой семье. Для начала, они решили понаблюдать за своим племянником, как он будет вести себя. Будет ли он таким же "сумасшедшим", как и его родители? Или же он станет нормальным человеком, вокруг которого всё не встает вверх дном.

Будь Гарри обычным ребенком, его бы ждала печальная участь. Он бы сполна испил чашу горя по причине ненависти своих родственников. Но Гарри был необычным ребёнком. И дело даже не в том, что в ту роковую ночь, когда погибли его родители, смертельное проклятие, направленное на него, не возымело действия. Если говорить начистоту, то оно действительно сработало, но не совсем так, как обычно. Разум полуторагодовалого ребенка странным образом изменился и Гарри стал другим человеком. Вернее даже можно было сказать, и так ответило бы большинство магов, если бы им стали известны подробности, что в его тело вселился другой человек, другая душа. Но никто об этом так и не смог узнать. Сильнейший маг, который находился в тот момент в том доме, Альбус Дамблдор не смог заметить подмены. А уж что не удалось ему, то гораздо сложнее выполнить, кому бы то ни было ещё. Особенно спустя десять лет после тех трагических событий. И теперь вместо маленького мальчика у семьи Дурсль жил взрослый человек в теле ребенка.

Надо сказать, что этот человек был прекрасно осведомлен, в чьё тело он попал. И это знание совершенно не радовало его. И дело даже не в его родственниках, которые проявляли совсем не родственные чувства. А в том, что по сути дела за него расписали все его шаги после одиннадцати лет. Он должен был следовать плану Великого Светлого Мага и прочая, и прочая, и победить темного лорда. А вот что потом будет с ним дальше, на этот счет Гарри не мог сказать ничего определенного. Больше всего его пугала вероятность самого печального для него исхода — смерти.

Будучи уже взрослым человеком, для Гарри не составило труда наладить контакт со своими родственниками. "Какими бы они ни были плохими людьми, они не будут желать мне смерти", здраво рассудил он, прежде чем подойти к ним с первой осознанной просьбой. Гарри всегда был вежлив, исполнителен. Он не капризничал, не ругался, всегда слушался. И начал это делать очень рано. Хотя и Вернон, и Петуния часто ворчали из-за племянника, называя его нахлебником, они часто задумывались о том, что он не такой уж плохой человек. Конечно, больше всего они, особенно его тетя Петуния, боялись спонтанных магических всплесков. Петуния с содроганием ожидала, когда в доме начнет биться посуда, когда начнут взрываться лампочки, когда с резьбы сорвет кран. Видя, что племянник всё время спокоен, она расценила его спокойствие по-своему, а потому стала настойчиво упрашивать своего супруга быть помягче с Гарри. Вернон внял её просьбе, так как сам боялся того, чтобы спящий вулкан не проснулся. Ему хорошо запомнилась его первая и последняя встреча с магами, отцом Гарри и его другом. Тогда вспыливший Поттер Старший едва не убил Дурсля, как то показалось последнему. А его вшивый дружок Блек его во всём поддерживал. И лишь вмешательство Лили приостановило конфликт, но не ликвидировало его. Вернон хорошо запомнил тот случай и затаил злобу на магов, кичащихся своими возможностями. В глубине души Вернон понимал, что мальчик не виноват в том, кто его родители, а потому не спешил "выбивать из него дурь", чего он хотел сделать по началу. Поэтому благодаря внешней нормальности мальчика и тому, что они ни разу ни видели, ни одного магического всплеска, Дурсли смягчились и не третировали племянника. Иногда даже у Петунии закрадывались мысли, что Гарри как и она — сквиб. То есть человек не умеющий колдовать, хотя и имеющий природу сходную с волшебниками, рожденный в семье магов.

Конечно, может показаться странным, как маленький ребенок, который, по сути, является целым сгустком эмоций смог сдержать свои силы? Ответ на этот вопрос был прост, Гарри не был ребенком. Поэтому он мог спокойно контролировать свои эмоции и не зависеть от них. Едва очутившись в новом для себя теле, Гарри сразу стал обживаться. А потому не было ничего удивительного, что он нашел отличия от обычного человека в виде магии. А что делает нормальный взрослый человек, обнаруживший у себя таланты к чему-либо? Когда появляется возможность, он начинает развивать их. Самым оптимальным вариантом является найти учителя, который мог бы указать на ошибки. Но если такого нет, можно воспользоваться собственным опытом. У Гарри была именно такая ситуация и ему пришлось положиться на собственный опыт, так как учителя ему предстояло ждать ещё почти десять лет. И опыт подсказал ему следовать самым простым вариантам. Он знал, что "в здоровом теле — здоровый дух", а потому развивался физически. Гарри помнил, что человеку нужно контролировать эмоции, а потому очень часто проводил самоанализ и контролировал свои действия. Понимая, что ему необходимо развивать разум, он оттачивал свой разум, учась сосредотачиваться, а также учился очищать его от мыслей при помощи медитативных техник, которые были ему известны. И это стало приносить плоды. Растрачивая свою силу таким образом, он научился управлять своей силой, а потому спонтанных всплесков магии почти не было. А если и были, то незначительные и незаметные для его родственников. А когда он достиг возраста семи лет, почти сошли на "нет".

Поначалу Гарри не хотел говорить о своей силе со своими родственниками. Но когда он заметил настороженные взгляды своей тети, которые с каждым днем становились все напряженнее, он решил что пора поговорить. Подобрав самый подходящий момент, он осторожно переговорил с тетей на эту тему. Надо сказать, что Петуния смогла адекватно отреагировать на новости, которые ей поведал племянник. Гарри заверил женщину, что специально учиться контролировать свою силу, чтобы не навредить семье. И Петуния оценила старания мальчика. В течение года Дурсли приглядывались к ребенку. Конечно, Вернон был недоволен этим фактом, но он понимал, что пытаться выбить это из ребенка глупо, всё равно, что запретить человеку дышать. Когда же Гарри доказал, что вполне контролирует себя, его родственники рассказали ему всю правду о нём, без прикрас, всё что им было известно. Дурсли боялись того, как мальчик отреагирует на правду о себе, и когда мальчик лишь кивнул после того как они закончили, и вообще отнес предельно спокойно, они вздохнули с облегчением. Буря, которой они боялись — миновало.

Считал ли себя Гарри обделённым чем-либо? Если бы вы спросили его, он бы лишь рассмеялся в ответ. У него было всё необходимое для жизни, в том числе и свобода. Его дядя и тётя могли ему доверить то, что они не могли доверить своему сыну. Очень быстро Гарри стал незаменимым помощником Петунии по хозяйству. Больше половины бытовых забот было на мальчике, и он с легкостью справлялся с ними. Его же кузен с интересом наблюдал за ним. Сам того не замечая маленький Дадли стал подражать Гарри. Конечно, он видел, что его родители настороженно относятся к мальчику. Но он также видел, что тот вполне самостоятелен и многое умеет. Постепенно Дадли перестоял бояться просить помощи у своего кузена. Гарри всегда был рад помочь ему, приготовить обед, объяснить уроки и многое, многое другое. Видя, как тот тренируется по утрам, Дадли сам захотел стать сильнее и тоже занялся спортом. Хотя комплекцией он пошел в отца, Дадли не рос толстяком. Под влиянием кузена мальчик рос здоровым и крепким ребенком. Петуния поначалу беспокоилась за своего сыночка, но увидев положительные результаты, во всём стала поддерживать его. Как впрочем, и его отец.

Когда же Гарри должно было наступить одиннадцать лет, все в семье Дурслей знали, что он должен пойти в школу Хогвартс. Когда Вернон ворчал, что ему неохота оплачивать его обучение в этой дурацкой школе, Гарри заметил, что наверняка родители уже позаботились об этом. Так что нет причин для беспокойства. В противном же случае Гарри просто компенсирует ему все расходы, пусть даже на это уёдет чуть больше времени. Правда тут уже сыграла гордость самого Вернона, который заявил, что не настолько он и беден, чтобы не оплатить учебу своего племянника. Именно на такой эффект и рассчитывал Поттер, зная своего дядю как облупленного. А будучи уверенным, что его учеба уже оплачена и от его родственников не потребуется дополнительных расходов, он мог рассчитывать, что их отношения значительно улучшаться.

И вот в субботу двадцатого июля тысяча девятьсот девяносто первого года Гарри Поттер сидел в парке под деревом с книгой. Так получилось, что ближе к полудню в парке почти не осталось народу. Из-за жары все разошлись по домам. И лишь Гарри остался в этом небольшом парке. И именно этот момент выбрала одна сова, чтобы подлететь к мальчику. Увидев нежданную гостью, в клюве которой было зажато письмо, мальчик лишь покачал головой, удивляясь черствости магов, использовать бедное животное для доставки почты в такую жару.

— Так значит, ты разносишь почту? И кому это письмо? — спросил мальчик. Сова протянула письмо ему. — Мне? Как интересно. — Он взял письмо, но не спешил открывать его. Он внимательно посмотрел на сову. — Бедная, поди, запарилась лететь по такой жаре? — сказал он, погладив птицу по голове. Затем, протянувшись к рюкзаку, он достал из него термос, в котором брал с собой холодную воду со льдом и налил немного птице в стаканчик. Птица с благодарным уханьем набросилась на питье. — Только осторожнее, холодная, — предупредил мальчик, чтобы птица не простудилась. Как мальчик и предполагал, сова оказалась достаточно умной, чтобы понять его. Маленькими глотками она пила воду из стаканчика. Пока она пила, Гарри успел пробежать глазами письмо о школе Хогвартс. — Значит, меня приглашают учиться в школу волшебства Хогвартс? — спросил он у совы, и та ухнула в знак согласия. — Слушай, тут написано, что я должен отправить ответ с совой. Ты можешь подождать, пока я напишу его? — птица опять согласно ухнула. — Хотя, если честно, мне не хочется отправлять тебя в такую жару. — На этот раз уханье было с какими-то отрицательными нотками. — Не согласна? Наверное, у тебя ещё много работы? — нотки согласия убедили Гарри в правдивости его версии, а также в том, что магические совы очень умны. — Хорошо, тогда я сейчас быстро напишу ответ. Надеюсь, простой лист бумаги и шариковая ручка сойдут.

Дело в том, что Гарри был очень умным. А также точным. Потому он всегда носил с собой ручку, карандаш и блокнот. Он всегда помнил, что "лучше короткий карандаш, чем длинная память", а потому брал с собой писчие принадлежности, чтобы записывать мысли, планы, идеи и так далее. Он всегда придерживался такой практики, взрослые тоже одобряли её, и сейчас она сыграла важную роль. Написав за три минуты короткий ответ на двойном листе, вырванном из блокнота, он передал его сове.

— Прости, что это всего лишь записка, — извинился он перед ней. — Если бы я знал заранее...

Сова сначала неодобрительно ухнула, а потом хлопнула его крылом по плечу, что Гарри расценил как предложение не переживать по этому поводу. После чего умная птица взмыла в небо и улетела на север.

— Надеюсь, они больше не будут посылать мне сов, — задумчиво произнес мальчик, провожая взглядом крылатого почтальона.

* * *

Минерва Макгонагал, заместитель директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, декан факультета Гриффиндор и преподаватель трансфигурации, наконец-то смогла вздохнуть с облегчением и, вытерев трудовой пот со лба, встать из-за своего рабочего стола. Весь день она писала и отправляла письма к одиннадцатилетним волшебникам, которые в этом году должны были поступить на первый курс. А теперь она могла отдохнуть от проделанной работы.

Внезапно, в открытое окно её кабинета влетела одна из школьных сов, которой она сегодня отправляла письма будущим первокурсникам. Во рту этой совы был зажат странный листок бумаги, похожий на тот, что использует неволшебники или маглы. Приняв у птицы этот листок, она услышала её недовольное уханье. Минерва отмахнулась от птицы рукой, не желая слушать её, и погрузилась в чтение этой короткой записки. Каково же было её удивление, когда она прочла, что автор этого письма — Гарри Поттер, известный на весь магический мир Мальчик-Который-Выжил. Она была в курсе плана своего начальника и учителя по воспитанию правильного героя магического мира. И, хотя она не была согласна с его мнением, ей приходилось поддерживать Дамблдора, так как понимала, что только он может сдержать магическую аристократию, рвущуюся к власти. Будучи одной из главных сторонниц и соратниц Великого и Светлого, она понимала, что Темный лорд не погиб в октябре восемьдесят первого года. И вскоре он может возродиться. Понимание этого факта заставляло её, скрипя зубы, принимать и исполнять планы Дамблдора.

И вот теперь План пошел не по плану. Гарри ответил на письмо. По всем прикидкам директора, Гарри не должен был узнать о магии до своего одинадцатилетия. И с сегодняшнего дня совы должны были каждый заваливать его письмами. Это вывело бы родственников из себя и ко дню рождения мальчика, Гарри бы расценил появление Хагрида как чудо. Он предстал бы в глазах мальчика спасителем и привел бы его в магический мир по нудной дорожке. А тут Гарри Поттер сразу ответил на письмо. Это полностью накрыло медным котлом весь план по привлечению героя в магический мир на нужную сторону. Понимая, что медлить нельзя, Минерва поспешила к директору, прихватив письмо.

За пять минут, добежав до кабинета начальника, Минерва пронеслась мимо горгульи, которая даже не спросила пароля. Всё-таки Хогвартс — вотчина директора Дамблдора и такой могущественный волшебник вполне в состоянии отследить, кто и с какой целью направляется в его кабинет. А потому, когда на пороге появилась его запыхавшаяся заместитель, он уже ждал её, нацепив свою постоянную отеческую улыбку и приготовив свои лимонные дольки. Впрочем, новость, принесенная Макгонагал, быстро заставила его забыть о любимом лакомстве.

— Конечно, сам факт того, что Гарри Поттер ответил на письмо, мало как может поменять наши планы относительно него, — начал директор, взглянув на Минерву поверх своих очков-полумесяцев и сложив пальцы домиком. — Но меня беспокоит то, как он ответил на него! Ты, наверное, тоже заметила это?

— Да, во-первых само письмо, оно написано на каком-то магловском листе бумаги, шариковой ручкой, — сказала Макгонагал. — Очевидно, у него было мало времени, так как совы обычно не задерживаются у адресатов.

— Если только он не попросил её задержаться! — заметил директор. — Но в свете того, что он не должен знать о магическом мире, это можно списать на случайность. В принципе ребенок мог попросить птичку остаться, так что такая версия возможна.

— А потом, Альбус, обрати внимание на почерк, — заметила Минерва, указывая на строчки письма. — Письмо написано твёрдым мужским каллиграфическим почерком. Мало кто из одиннадцатилетних детей может так писать, в лучшем случае один из десяти тысяч. Уж поверь мне, я за свою преподавательскую деятельность успела перепроверить много домашних заданий и контрольных работ и могу с определенной компетенцией говорить об этом. Либо у мальчика талант к письму или рисованию, причем очень хороший, либо я не знаю что думать.

— В любом случае, пока какие-то определенные выводы делать рано, — заметил директор, беря дольку. — В любом случае, план с письмами отменяется, иначе это будет уже странно. Думаю, за Гарри также стоит отправиться не Хагриду, а тебе. А вот с ним вам стоит случайно встретиться в Гринготсе, где Гарри узнает о секретном деле, порученном Лесничему и Хранителю Ключей Хогвартса. Думаю, для такого ребенка самое то — желать приключений. Всё-таки его родители учились на Гриффиндоре и он будет учиться там же. А для этого мы должны приложить все усилия со своей стороны. А чтобы не терять доверия мальчика... Пожалуй, Минерва, тебе стоит либо сегодня, либо завтра, наведаться в Литтл Уингинг на Тисовую аллею четыре и рассказать Гарри Поттеру о мире магии. А потом договоришься с ним на тридцать первое октября, чтобы посетить Косую аллею. Даже, пожалуй, лучше сделать это сегодня, не откладывая. Мальчик будет рад такому "скорому" ответу и точно будет прислушиваться к твоему мнению.

— Думаю, ты прав, Альбус, я сейчас же отправлюсь. — Кивнула женщина и, встав со стула, направилась к выходу из кабинета.

* * *

Ближе к вечеру, когда в Англии принято пить чай, Гарри Поттер вернулся домой. Ему сегодня предстояло сделать ещё пару дел по дому, хотя большую часть он сделал ещё утром. Впрочем, его тётя всегда была уверена, что он выполнит то, что ему поручают в тот же день, а потому он встретила его довольно спокойно.

Вскоре раздался звонок в дверь. Ещё было только шесть часов вечера, но уже все были дома. Поэтому Дурсли были удивлены, кто мог прийти к ним так поздно. Вернон встал и отправился открывать, велев семье оставаться в гостиной. Гарри и Дадли не посмели его ослушаться, и лишь Петуния переместилась ближе к двери. Открыв дверь, мужчина увидел на пороге женщину лет пятидесяти в строгом костюме и в шляпке. Так на его памяти одевались учителя в его детстве, да и от самой женщины веяло чем-то таким, что располагало к ней. А потому мужчина вежливо поинтересовался целью визита.

— Добрый вечер, мэм, я — Вернон Дурсль — поздоровался он и представился. — Могу я узнать кто вы и о цели вашего визита?

— Меня зовут Минерва Макгонагал, я заместитель директора Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, — ответила она ровным голосом. Вот только упоминание места её работы несколько напрягло мужчину. А если говорить точнее, то он вздрогнул. — Насколько мне известно, мистер Гарри Поттер, который в этом году должен начать обучение у нас, проживает в этом доме. Могу я с ним увидеться?

— Что ж, не вижу препятствий, — ответил мужчина спустя полминуты размышления и пропуская её в дом. — Гарри сообщил, что он получил сегодня письмо и уже успел ответить на него. Но мы не думали, что вы придёте так скоро. Проходите в гостиную.

Войдя в указанную комнату, заместитель директора поразилась царившей тут чистоте. Ни пылинки, ни развода. Всё было на месте. Ей даже показалось, что тут поработали домовые эльфы. И если её предположения были верны, то она знала, кто был этим "домовым эльфом". Переведя взгляд на одно из кресел, она увидела цель своего визита. Мальчик сидел в кресле и читал книгу. Хотя в данный момент, его взгляд был обращен на вошедшую женщину.

— Это Минерва Макгонагал, — сказал Вернон, представив незнакомую женщину своим родным. Она — заместитель директора Хогвартса. — Новость об этом поразила лишь Дадли. Петуния помнила эту женщина, которая приходила в их дом, когда Лили исполнилось одиннадцать. А теперь её сестра была мертва. Хотя Петуния и завидовала ей, но она все равно любила свою сестренку. Все трое поднялись и кивком головы поприветствовали Минерву. Вернон повернулся к своей семье. — Позвольте представить вам мою семью. Это моя супруга, Петуния, урожденная Эванс. Это мой сын Дадли, а это — мой племянник Гарри.

— Позвольте выразить вам соболезнование по поводу утраты вашей сестры, — обратилась Минерва к женщине. — Лили была моей одной из лучших учениц. — Затем она повернулась к мальчику. — Ты вырос, Гарри. А вот глаза у тебя похожи на Лили.

— Спасибо, — сдержанно кивнула Петуния. Сейчас у неё не было желания поднимать эту тему. Мальчик же вообще промолчал. — Я так понимаю, вы пришли к Гарри? Возможно, вам лучше будет продолжить разговор в его комнате. Тема беседы не доставит удовольствия нашей семье. Гарри проводи профессора.

— Хорошо, — кивнул мальчик. — Идёмте, мэм.

Мальчик указал ладонью на лестницу, и Минерва поднялась вслед за ним на второй этаж. Вслед за мальчиком она вошла в самую маленькую спальню. Ребёнок предложил сесть на один из стульев, что был в комнате. Минерва с интересом оглядела помещение. Она любила интересоваться в какой обстановке живут её маглорожденные ученики. Оглядев помещение, она обратила внимание на порядок. Хотя комната была небольшая, в ней умещались кровать, письменный стол и книжный и платяной шкафы. А также три стула и журнальный столик. Пол был застлан мягким ковром, а на окне висели темные шторы. Мальчик вышел из комнаты, но через минуту вернулся с подносом, на котором стоял чайник, две чашки и вазочка со сладостями. Расставив чашки, он налил обоим чаю и скромно присел на краешек стула, с интересом смотря на женщину.

— Мистер Поттер, мы получили ваш ответ, — сказала женщина, смотря на мальчика. — Скажите, вас не удивило предложение учиться в Школе Чародейства и Волшебства? По опыту мне известно, многим маглорожденным трудно поверить в магию.

— Насколько мне известно, я не маглорожденный, — ответил мальчик спокойным тоном и пристально посмотрел на женщину. — Оба моих родителя были волшебниками. К тому же тётя меня немного просветила относительно порядков в вашем мире. — Мальчик сделал особое ударение на предпоследнее слово, что не доставило Минерве приятных впечатлений. Однако виду она не подала.

— Что ж, тогда перейдем сразу к делу, — кивнула она спустя полминуты. — Вам требуются ещё какие-либо доказательства магии?

— Нет, к чему это, если я сказал, что верю вам? — пожал плечами мальчик. — Лучше расскажите мне немного о моих родителях. Как я понял, вы неплохо их знали, во всяком случае, мою мать.

— Мистер Поттер, будет, наверное, лучше, если о них вам расскажут их друзья. — Ответила женщина, на что ребенок скривился, что не ускользнуло от её внимания.

— У них были друзья? — саркастическим тоном спросил он, что очень не понравилось женщине. — Что-то за десять лет никто из них и не подумал о том, чтобы проведать сына своих погибших друзей. Они даже не потрудились сообщить, где могила моих родителей. Цена таким "друзьям" — ломаный пени. — Мальчик замолчал, заметив недовольный взгляд женщины. — Извините, что не сдержался. Конечно, вы не в ответе за действия тех людей.

— Всё-таки вам стоит быть более сдержанным, мистер Поттер, — строгим тоном произнесла она. — Никто из них не знал где вы живете.

— А вы — знаете! — констатировал мальчик. — Интересно, почему?

— В то время в магическом мире шла война и после смерти ваших родителей вас спрятали. — Объяснила женщина. — Дело в том, что в магическом мире вас считают героем. В ту злополучною ночь, когда погибли ваши родители, в ваш дом пришел сам Тот-кого-нельзя-называть. Он убил ваших родителей. Но когда он попытался убить вас, заклятие отскочило от вашего лба, развоплотило его и он исчез. Теперь вся магическая Англия почитает вас героем за этот поступок.

— Как глупо, — покачал головой мальчик. — Судя по вашему рассказу, это было случайное событие. За что меня почитать? И что это ещё за имя, тот-кого-нельзя-называть? Неужели его называли все, даже подчиненные?

— Никто не любит произносить его имени. — Передернула плечами Минерва. — Даже его слуги называли его просто Лордом.

— О, неужели оно такое страшное? — усмехнулся мальчик.

— Нет, но... — Минерва задумалась. — Хорошо, я скажу вам, но только один раз. Волдеморт.

— Хм, Волдеморт, какое... глупое имя! — скривился мальчик, как будто съел целый лимон. — Хотелось бы посмотреть на тех родителей, что дают ребенку такие имена. Додуматься назвать ребенка "полетом смерти".

— Вообще-то, это имя взял он сам, — ответила она. — Естественно, до того как он стал Темным лордом, у него было другое имя.

— Так что вы мне голову морочите? — обиделся мальчик. — Я просил вас сказать имя, а вы мне сказали кличку. Или не знаете?

— Том, его звали Том, — после недолгого размышления ответила женщина. — Том Марволо Риддл.

— Вот это другое дело, — улыбнулся Гарри. — Профессор Макгонагал. Раз речь зашла о моих родителях, не могли бы вы прояснить ещё один момент?

— Что вас интересует конкретно, мистер Поттер? — спросила она.

— Вы сказали, что Темный лорд пришел к нам домой... Скажите, вы знаете. Где жили мои родители? — ребенок с затаенной надеждой смотрел на женщину.

— Да, они жили в маленьком уютном домике в Годриковой Лощине. — Ответила она. — После той ночи дом оказался разрушенным. Сами же твои родители похоронены на кладбище рядом.

— Я так понимаю, тот разрушенный дом — это всё что осталось от них? — с грустью спросил мальчик.

— Они также оставили вам по завещанию все свое состояние. — Ответила Макгонагал. — В среду тридцать первого июля мы с вами отправимся в Косой переулок и там зайдем в банк Гринготс. Там вы сможете узнать подробности относительно имеющегося у вас имущества.

— Хорошо, значит до среды, — кивнул мальчик, поднимаясь со стула. Женщина также поднялась.

— Да, время уже позднее и мне пора, — сказала она. — Я приду к девяти часам утра в среду, так что будьте готовы.

— Хорошо, до встречи, мэм, — попрощался мальчик, проводив её до выхода из дома.

— До встречи, мистер Поттер. — Попрощалась она и мальчик закрыл за ней дверь.

* * *

В купе Хогварс-экспресса сидел Гарри Поттер. И смотрел в окно на перрон. Родители провожали своих чад в школу. И эта картина умиляла его. Он задавался вопросом, как ещё сохраняется статус секретности при таком попустительстве со стороны магов. Впрочем, думал он над этим недолго, так как в глубине души понимал, что всем просто плевать на это. Едва он зашел в это купе, как сразу же переоделся в школьную форму, чтобы потом не терять времени. В конце концов, ему надоело смотреть на магов, и он достал из сумки учебник по зельеварению.

Примечателен был способ, которым он пользовался, когда читал какие либо учебники. Понимая, что всех книг на свете не выучить, Гарри стремился понять основу. Он вникал в материал, строя логические цепочки и, таким образом, воспринимал новый материал. И такой метод был действенным. Конечно, учебники волшебников представляли собой жалкое подобие на учебники. В них содержалось слишком много воды и ненужных рассуждений, которые только запутывали. В этом случае ему помогла его другая привычка, читать книги под карандаш. Гарри выписывал основные моменты, строил таблицы и зависимости, и это принесло результат. Хотя за месяц он только успел начать осваиваться в магическом мире, ему удалось наметить кое-какие закономерности в магии. Конечно, это было только начало. Сам Гарри понимал, что подобные исследования надо ввести не один год. Но это способствовало его лучшему пониманию нового явления, а потому он не бросал своего изучения.

И сейчас он читал учебник по зельеварению как раз с той целью, чтобы прояснить что-то для себя. И как всегда на столике у него лежал блокнот, испещренный записями мелким уборным почерком. Погрузившись в чтение и изучение, мальчик даже не заметил, как поезд тронулся. Отвлекся от учебника он в тот момент, когда дверь открылась, и в купе ввалился рыжеволосый мальчишка Уизли. Это семейство устроило целый спектакль для того чтобы встретить знаменитого "мальчика-который-выжил". Вот только Гарри за милю чувствовал фальш, а потому уподобился знаменитому режиссеру Станиславскому и громко сказал "Не верю"! Вернее, сказал-то он это про себя, но главное он сам услышал, а мнение остальных его не интересовало. И теперь, судя по удрученной физиономии Уизли номер шесть, Рональд не знал что делать. Внешне же Гарри никак не подал свою заинтересованность, рассматривая первокурсника краем глаза.

— Не занято? — спросил он, неодобрительно посматривая на учебник. На это Гарри лишь мотнул головой, не отвлекаясь от книги. Хотя теперь его внимание было полностью сосредоточенно на попутчике, а не на материале учебника. Немного подумав, Гарри закрыл учебники блокнот и убрал их в сумку. Он сомневался, что в ближайшее время сможет хоть немного позаниматься под пристальным наблюдением рыжего. — Меня, кстати, Рональдом зовут.

— А меня Гарольдом, — ответил мальчик и протянул руку мальчишке. Уизли пожал её и немного расслабился. Так как ему не удалось найти Поттера, он решил оставить это до школы. Ведь не может же всенародный герой и победитель темного лорда не поступить на Гриффиндор? Тут дверь в купе открылась вновь, и Гарри показалось, что у него в глазах двоиться. — Главное после попойки не натыкаться на эту парочку, иначе крыша уедет далеко и надолго. — ­Подумал он, разглядывая, похожих друг на друга как две капли близнецов.

— Рон, ты что уже, отчаялся найти Гарри Поттера? — спросили они у своего угрюмого брата. — Ну, ничего, в школе точно встретитесь. Кстати, сейчас с нами не хочешь пойти, дорогой братишка? Там в двух вагонах от нас Ли Джордан везет огромного тарантула. Пожалуй, только ты можешь оценить всю его прелесть.

От предложения братьев, Рон весь затрясся, давая знать Гарри о своих страхах. Кстати, хотя в уме Поттера речь близнецов спокойно сложилась в связный поток слов, на самом деле они говорили через слово или фразу. Вот только тренировки Поттера по улучшению концентрации внимания не пропали даром, и он спокойно понимал их путаную речь.

— Идите, идите отсюда, — пробубнил Уизли, и его братья закрыли дверь.

— Наверное, этот Гарри Поттер довольно популярен? — задумчиво произнес Гарри. — Я уже который раз слышу упоминания о нём. Вот только я так и не понял в чем дело.

— Ты не знаешь, кто такой Гарри Поттер? — возмутился Рон. — Он же победил того-кого-нельзя-называть. Мальчик-который-выжил.

— Вот примерно именно это я и слышал. — Пожал плечами Гарри. — Пытался найти больше информации, но почему-то именно этими двумя фразами ограничивается большинство волшебников, когда речь заходит о Гарри Поттере. Не пойми меня неправильно, но я всего лишь месяц в волшебном мире, да и был-то в Косой аллее всего пару раз. И мне довольно сложно разобраться. Потому и учебники читаю внимательно. — Гарри кивнул в сторону сумки в подтверждение своих слов. Впрочем, лицо Уизли уже смягчилось.

— Ладно, хочешь, я расскажу тебе о нём? — спросил Рон и Гарри на это кивнул.

Ему было интересно, какое представлению о нём имеют дети, выросшие в семье магов. И дальше в течение пятнадцати минут он слушал душещипательную историю о мальчике-герое. Мысленно Поттер сравнивал себя с тем, о ком рассказывал Уизли, и с каждой минутой все больше понимал, что у него малого общего с национальным героем, он не обладал чертами характера, о которых рассказывал Уизли. Всё-таки не мог он в полтора года быть великим нагибатором. Воображение нарисовало, как маленький он стоит с погремушкой в руке, угрожая ей темному лорду на манер волшебной палочки. А затем как он метким броском в лоб побеждает того-кого-нельзя-называть, развоплотив его. Поттер чуть не заржал, но смог сдержать себя, чтобы Уизли не заметил этого. Более того, Гарри не был бы самим собой, если бы, не кивал на каждое слово рыжего, и не смотрел с удивлением ему в рот. Рон, найдя благодарного слушателя в лице своего случайного попутчика, что называется, встал на волну, и теперь с каждой минутой противников у младенца-героя становилось всё больше, а темный лорд вообще, похоже, стал размножаться клонированием. В итоге оказалось, что в ту ночь именно Гарри Поттер победил всех Пожирателей смерти, всех их сторонников, Волдеморта (Рон осмелился произнести это страшно секретное имя), Гриндевальда, Салазара Слизерина и Мордреда. Как сюда затесались последние трое, Поттер уточнять не стал, разумно предполагая, что любой рассказчик имеет право чуть приврать для красоты слога. Конечно, в случае с Уизли это было ничуть, но Гарри понимал, что "первый блин комом" и не спешил обличать своего собеседника.

Когда Рон закончил свой рассказ, Гарри уже хотел задать пару вопросов, но дверь в купе снова открылась. — Прямо как в лифте. — Подумал мальчик. В купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

— Хотите чем-нибудь перекусить, ребята?

Гарри скептически осмотрел лоток женщины, который был наполнен сладостями.

— А у вас ничего "посущественнее" нет, кроме сладостей? — спросил он. Но женщина лишь покачала головой. Он осмотрел некоторые товары, но ему мало что приглянулось. На ее лотке лежали пакетики с круглыми конфетками-драже "Берти Боттс", которые, если верить надписи на пакетиках, отличались самым разнообразным вкусом. Еще у нее была "лучшая взрывающаяся жевательная резинка Друбблс", "шоколадные лягушки", тыквенное печенье, сдобные котелки, лакричные палочки и прочие сладости мира волшебников, которых Гарри никогда не видел и не пробовал. Гарри взял-таки всего понемногу, чтобы попробовать и угостить попутчика. Рон с такой тоской смотрел на сладости, что Поттеру стало его даже жалко. Сложив купленные сладости на стол, он предложил мальчику угощаться.

Гарри решил попробовать драже, но Рон предупредил его о них.

— Ты поосторожнее, там написано, что у них самый разный вкус, так вот, это — истинная правда. Нет, там есть вполне нормальные вкусы — апельсин, скажем, или шоколад, или мята, но иногда попадается шпинат, или почки, или требуха. Джордж уверяет, что ему как-то попалась конфета со вкусом соплей.

— Джордж знает, каковы сопли на вкус? — спросил Гарри с вытянувшимся лицом. — Даже не хочу знать, откуда. Напомни мне держаться от него подальше. — На это заявление Рон сначала удивился, но потом до него дошла вся комичность ситуации и он заливисто засмеялся. — Ясно, значит, их лучше вообще не есть. Впрочем, если хочешь, угощайся, а я рисковать не хочу. Может волшебники и считают это веселым, но я привык, когда сладости это сладости, а не непойми что.

Рон выбрал зеленое драже, внимательно осмотрел его и откусил кусок

— Фу! — поморщился он. — Брюссельская капуста!

А это что? — Спросил Гарри, беря в руки упаковку "шоколадных лягушек". — Это ведь не настоящие лягушки, правда?

Следовало признать, что Гарри не удивился бы, если бы лягушки оказались настоящими. Ему вообще казалось, что теперь его ничем не удивишь.

— Нет, не настоящие, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Рон. — Будешь есть, вкладыш не выбрасывай — у меня Агриппы не хватает...

— Чего? — не понял Гарри.

— А, ну конечно, ты же не знаешь! — спохватился Рон. — Там внутри коллекционные карточки. Из серии "Знаменитые волшебницы и волшебники". Многие ребята их собирают. У меня их примерно пять сотен, только вот Агриппы нет и Птолемея, кажется, тоже.

Гарри развернул "лягушку" и вытащил карточку. На ней был изображен человек в затемненных очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. "Альбус Дамблдор" гласила подпись под картинкой.

— Так вот какой он, этот Дамблдор! — воскликнул Гарри.

— Только не говори мне, что ты никогда не слышал о Дамблдоре! — запротестовал Рон. — Можно, я возьму одну "лягушку" — может быть, Агриппа попадется...

Гарри перевернул карточку и прочитал: "Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы "Хогвартс". Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Гриндевальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли". Гарри снова перевернул карточку и с удивлением заметил, что картинка куда-то делась.

— Слинял! — хмыкнул Гарри.

— Но ты ведь не ждал, что он будет торчать тут целый день? — заметил Рон. — Он вернется. А вот мне опять попалась Моргана, а у меня таких уже шесть штук. Может, возьмешь и начнешь собирать коллекцию?

— Хмм, собирать коллекцию? — переспросил он. — Почему бы и нет?

Хотя, конечно, Гарри больше интересовал краткая информация о волшебниках, а не сладости. И он сомневался, что в магическом мире есть подробные справочники по каждому магу. А значит, его предстоит составлять самому. И пусть коллекция карточек будет прикрытием. К тому времени, местность за окном резко изменилась. На смену возделанным полям пришли леса, реки и зеленые холмы. Кто-то постучал в дверь купе. На пороге появился круглолицый мальчик, мимо которого Гарри проходил, когда шел по платформе. Выглядел он так, словно собирался вот-вот расплакаться.

— Извините, — сказал мальчик, в котором Гарри определил Невилла Лонгботома. — Вы тут не видели жабу?

Рон и Гарри дружно покачали головами, и мальчик начал причитать.

— Я потерял ее! Она вечно от меня убегает!

— Она найдется, — заверил его Гарри.

— Да, наверное, — грустно произнес круглолицый. — Что ж, если вы ее увидите...

И с этими словами он ушел.

— Не пойму, чего он так волнуется. — Рон пожал плечами. — Если бы я вез с собой жабу, я бы потерял ее еще на платформе. Хотя моя крыса немногим лучше жабы, так что не мне об этом говорить.

— Может она дорога ему как память? — предположил Гарри в ответ. В это время Рон вытащил крысу из-за пазухи. Она даже пошевелилась на это действие, продолжая спать.

— Может, она давно умерла, а может, и спит — разницы никакой. Выглядит одинаково, — с отвращением проговорил Рон. — Вчера я пытался ее заколдовать, чтобы она стала желтого цвета. Я подумал, что так она будет выглядеть поинтереснее. Но ничего не получилось. Я тебе сейчас покажу, смотри...

Рон порылся в своем чемодане и вытащил оттуда потрепанного вида волшебную палочку. Она была выщерблена в нескольких местах, а на конце поблескивало что-то белое.

— Шерсть единорога почти вылезла наружу, — смущенно заметил Рон. — Итак...

— А это не опасно? Колдовать с такой палочкой? — с опаской спросил Гарри, недоверчиво глядя на сомнительный артефакт.

— Ну, вроде, должна работать, — покачал головой мальчик. — Она мне досталась от старшего брата Чарли. Он уже закончил Хогвартс и уехал в Румынию изучать драконов.

— Как он её довел до такого состояния? — спросил Поттер, с ещё большим недоверием глядя на палочку. — Он ей, что, в заднице ковырялся в безлунную ночь, чтобы удовлетвориться?

— А почему именно в безлунную ночь? — осторожно спросил Рон, покраснев на комментарий Поттера.

— Чтобы хогвартские домовики не померли со страху вместе с директором. — Припечатал Гарри. До Рона опять долго доходила его шутка юмора, но в итоге он смог выдавить из себя улыбку.

— Ну, у тебя и шуточки, — вздохнул он.

— Какие шутки? — возмутился Поттер. — Это — констатация факта. И этим тебе предстоит колдовать? Скажи, кроме тебя в твоей семье есть кто-нибудь нормальный? А то один — сопли жует, другой — самоудовлетворяется от своей палочки.

— Нет, не думаю, что они такие, — покачал головой Рон, хихикая. Он уже понял, что Гарольд любит подколоть, но делал это как-то необидно. — Просто у тебя слишком богатое воображение.

— Надеюсь, ты прав, — опустил голову мальчик. Не успел он убрать палочку, как дверь купе снова открылась. На пороге снова появился круглолицый мальчик, но на этот раз с ним была девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Её передние зубы были чуть крупнее, чем надо.

— Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Так вы ее видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.

— Он здесь уже был, и мы ему сказали, что не видели, — ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала, ее внимание было приковано к волшебной палочке в руках Рона.

— О, ты показываешь чудеса? Давай, мы тоже посмотрим. — Она опустилась на свободное сиденье, и Рон занервничал.

— Э-э-э... — нерешительно протянул он. — Ну, ладно. — Он прокашлялся и снова поднял палочку. — Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Короста по-прежнему оставалась серой и все так же безмятежно спала.

— Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, и все получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. Я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники. Надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а вас?

Она говорила очень быстро, и всё же Гарри уловил смысл сказанного и, посмотрев на Рона, по его застывшему лицу убедился, что тот не выучил учебники наизусть. Гарри сразу определил в ней заучку. Такие имеют обширные знания, но не умеют их толком применять. Она была теоретиком. А Гарри было хорошо известно, что знания без практики — бесполезны. Как и практика без знаний. Теория и практика идут рука об руку, и он стремился следовать этому. Возможно, Гермиона выучит много заклинаний. Но вот сможет ли она понять суть магии — неизвестно!

— Я — Рональд, — представился Уизли. — А это — Гарольд.

— Ясно. — Протянула она. Затем в её глазах зажегся какой-то огонек. — Да, вы не знаете, что с нами будет учиться сам Гарри Поттер? Я всё знаю о нём. Я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и его имя упоминается в "Современной истории магии", и в "Развитии и упадке Темных искусств", и в "Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке". Кстати, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Когтевран тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем.

И она ушла, забрав с собой круглолицего. — Мы не знаем? — задумался Гарри. — Возможно! А возможно, мы просто промолчали, мисс Грейнджер, но об этом мы вам не скажем.

— Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку обратно в чемодан. — Ничего у меня не вышло, и все из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить.

— А на каком факультете учатся твои братья? — спросил Гарри.

— Гриффиндор, — кивнул Рон, погрустнев. — Мама и папа тоже там были, вся наша семья. Билл был лучшим учеником школы. Чарли играл в квиддич за факультетскую команду и был капитаном. А Перси вот стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. Мама всё время сравнивает меня с другими и говорит, что я — бестолочь. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса — от Перси. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Когтевран, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин.

— Похоже, ты не уверен в себе, раз считаешь, что твои братья во всем лучше тебя, — заметил Гарри.

— Но ведь это так, — расстроено произнес рыжик. — Они старше.

— Похоже, ты путаешь мнимое с действительным. — Усмехнулся Поттер. — Ты сам сказал, что твои братья старше. А потому нет ничего удивительного в том, что у них что-то получается лучше, чем у тебя. Просто у них больше опыта. Разве у тебя нет никаких талантов, которые отличали бы тебя от братьев? А если даже их нет, что мешает их поискать?

— Ну, я, вроде, неплохо играю в шахматы, — смущенно сказал мальчик.

— Неплохо? — усмехнулся Гарри. — Скажи, ты часто им проигрываешь?

— Они не любят играть со мной, потому что я им ни разу не проиграл, — усмехнулся мальчишка.

— Вот видишь, ты лучше них играешь в шахматы. — Серьезным тоном сказал Гарри. — Это значит, что у тебя прекрасно развито стратегическое мышление. Ты умеешь просчитывать свои действия и своих оппонентов на много ходов вперед. Вопрос в том, применяешь ли ты эти навыки в жизни?

— Что значит "применяешь"? — удивленно спросил мальчик.

— Проще говоря, ты думаешь, о чем говоришь? Или же ты говоришь, что думаешь? — Гарри посмотрел своему собеседнику прямо в глаза и буквально услышал, как заскрипели мысли в его голове.

— Боюсь, я говорю, что думаю, — наконец ответил мальчик. — Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Я должен научиться просчитывать свои действия.

— Верно, — кивнул Гарри. — Возможно, дома ты просто не видел в этом необходимости. Ты доверял абсолютно всем. Но в школе все будет совершенно иначе. Абсолютно у каждого будут свои цели, свои таланты, свои стремления. Кто-то считает себя аристократом, кто-то наоборот ратует за нововведения. Где-то мнения будут сталкиваться. Кто-то будет лгать. А может быть даже и предавать. Думаю, если ты научишься применять свой талант, то ты вполне сможешь защитить себя от многих неприятностей и показать себя с самых лучших сторон.

— Знаешь, это как-то по-слизерински звучит. — Осторожно заметил Рон. — А Слизерин — факультет темных магов.

— Хм, похоже, теперь я ещё лучше понял твою проблему. — Задумчиво оглядев спутника, произнес Гарри. — На самом деле ты уже давно думал о том, о чём мы с тобой говорили. Но, похоже, в твоей семье уже сложилось определенное мнение по этому поводу. И ты боялся, что если будешь вести себя осмотрительно, то в глазах твоих близких это будет выглядеть "по-слизерински". Ты любишь свою семью, а потому не хочешь, чтобы она отреклась от тебя. Потому ты, образно говоря, "закопал свои таланты". Я нигде не ошибся?

Уизли сидел, опустив голову и глядя в пол. Похоже, Гарри своими выводами попал прямо в точку.

— Ты абсолютно прав, — тихо сказал он. — Я действительно боюсь, что будет, если я попаду на Слизерин. Мама будет так кричать. Папа расстроиться, а мои братья...

— Ясно, — задумчиво произнес мальчик. — Знаешь, если честно, то я тоже тяготею к зеленому факультету, хотя мои родители и учились на Гриффиндоре. Не смотри так удивленно на меня. Я их рано потерял, и детство у меня было довольно тяжелым. А такая жизнь не располагает к взращиванию исконно грифиндорских качеств. Меня часто обманывали, да и мои родственники маглы, с которыми я живу, не питают ко мне теплых чувств. В прошлом маги здорово испортили им жизнь, и они попросту бояться меня, а потому всячески пытались навредить мне. Как вспомню, чего мне стоило наладить с ними более менее нормальные отношения, так дрожь берет.

— Даже не думал, что такое может быть, — покачал головой Уизли. — Наверное, пожиратели напали на них?

— Нет, — процедил Гарри. — Это мой отец со своим дружком, два тупых Гриффиндорца, спьяну заявились в дом моих родственников, и стали издеваться над ними. Дядя немного полноват, так отец обозвал его жирной свиньёй и вырастил ему хвост как у свиньи. — На это Рон засмеялся, но тут же замолчал, увидев сердитое лицо Гарри. — Вот тогда они тоже смеялись. Я этот рассказ подслушал, когда мой дядя рассказывал моей тёте эту историю. Это было как раз после того, как тётя рассказала мне, что я маг. Он не знал, что я подслушиваю. Я сначала не поверил его словам, но потом... Когда он плакал навзрыд, вспоминая события десятилетней давности, я понял насколько он меня боится. Он всегда боялся, что я стану как и мой отец и буду издеваться уже над моим кузеном. С тех пор я всегда был очень сдержанным и никогда не пытался дерзить, подшучивать или как-то ещё выводить их из себя. Я делал всё, чтобы избавить его от страха передо мной. Как ты думаешь, такое "слизеринское" поведение делает меня темным магом?

— Нет, — покачал головой Рон. — Ты абсолютно прав. Похоже, я совсем запутался и перестал различать суть вещей.

— Ну, ещё не всё потеряно. — Усмехнулся Гарри. — Думаю, ты вполне сможешь поступить на тот факультет, на который пожелаешь. И, думаю, даже на Грифиндоре вполне можно вести себя сдержанно. И разве это не по-слизерински, поступить на факультет Годрика Гриффиндора, чтобы скрыть свою хитрость? — Гарри во всю ухмылялся и Рон последовал его примеру. — Боюсь, мне самому придется так поступить. Иначе, так называемые "друзья" мои родителей заклеймят меня предателем. Хотя за последние десять лет никто из них не поинтересовался, как у меня идут дела.

— Хм, думаю — это выход, — согласился Рон. — Рад буду держать в тайне твой маленький зеленый секрет, мой друг Гарольд.

— Я тоже рад этой возможности, мой друг Рональд. — Гарри пожал рыжему руку. — Кстати, а какие увлечения на краснознаменном факультете?

— Квиддич, наверное, — ответил Рон, а потом призадумался. — Хотя, скорее, это касается всех факультетов.

Рон описал правила игры со всеми тонкостями, а также рассказал о своей любимой команде, название которой Гарри не запомнил. Стараясь вникнуть в правила, Поттер обнаружил их несуразность. Впрочем, это не слишком сильно удивило его, так как он уже стал привыкать к тому, что волшебный мир не дружит с логикой. Во всяком случае, в привычном понимании.

Дверь в купе вновь открылась, и на пороге появилось трое мальчишек. Один был довольно бледен, платиновый блондин. А двое других, стоявших за его спиной, были довольно крупными ребятами. И их можно бы было принять за старшекурсников, если бы не отсутствие каких-либо опознавательных знаков факультета. Впрочем, Гарри догадывался кто это, а блондина узнал вообще сразу. У гоблинов он уже выяснил, что Драко Малфой — его троюродный племянник через его бабку, Дорею Поттер урожденную Блек. Матерью Драко была Нарцисса Малфой, также урожденная Блек. Внутренне Гарри улыбнулся, его дальний родственник был довольно забавным ребенком. Видимо пытаясь подражать своему отцу, он строил из себя сноба и аристократа. Но он в первую очередь был ребенком. Гарри отметил про себя, что даже в консервативных семьях, дети, скорее всего теперь менее напыщенны, чем это было скажем два или три века тому назад.

— Какая встреча, — протянул Гарольд и расплылся в улыбке. — Давненько не виделись, Драко.

Виделись они действительно давно, пару недель назад в Косом переулке. Тогда бедный Драко успел изрядно покраснеть от знакомства с этим магом. И теперь краска вновь залила его лицо.

— Не так уж и давно, — насупился он. — Не знал что ты в этом купе, Гарольд, иначе бы прошел мимо.

— Да ладно тебе, Драко, не обижайся, — извиняющимся тоном сказал брюнет. — Лучше садись, съешь шоколадку, голодный, поди. Судя по твоему виду, ты весь поезд обежал. Искал кого-то? Вон твои эсквайры вообще, наверное, только круги перед глазами видят, да звезды. Скоро, наверно, пророками станут, как думаешь?

Драко поначалу скривился, но потом, глянув на своих спутников, вынужденно кивнул. Пройдя в купе, он сел рядом с Гарольдом и взял шоколадную лягушку. Двое его спутников сели на диванчик рядом с Роном, место в купе позволяло, и Гарри приглашающим жестом указал им на сладости.

— Птолемей, — прочел блондин, развернув шоколадную лягушку. — У меня уже есть такая.

— Мма, думаю, Рональд не откажется взять её у тебя, — Гарри кивнул в сторону рыжего. — Он как раз мне недавно жаловался, что ему осталось собрать только двоих. И Птолемей один из них.

— Правда? Тогда держи. — Драко передал Рону карточку и тот с благодарностью принял её.

— Похоже, Рональд, тебе осталось найти последнюю карточку. — Усмехнулся Гарольд. — Вопрос, что ты будешь делать потом, когда закончишь собирать коллекцию?

— Я как-то не думал об этом, — задумался мальчик. — Хотя в свете нашего разговора, думаю, я найду им применение.

— Разговора? — с интересом спросил Малфой.

— Да, мы обсуждали предстоящее распределение и преимущества факультетов, — пояснил Гарри. — На какой факультет нам бы хотелось попасть, и на какой попасть предпочтительней. Как я понимаю, ты сам уже давно определился с факультетом. Тебе повезло, что твои желания совпали с тем, какой факультет выбрать лучше всего. А вот нам с Рональдом, боюсь, придется наступить своей гордости на горло. — На это Драко лишь удивленно посмотрел на мальчиков.

— Только не говорите мне, мистер Малфой, что вы не узнали, к какому роду я имею отношение, — ухмыляясь, сказал Рональд. — Вы наверно согласитесь, что реакция мои родственников, в случае если я поступлю на "зеленый" факультет, будет несколько "громкой".

— "Громкой"? — фыркнул Драко. — Боюсь, вы правы, мистер Уизли. И жаль, что мы с вами будем на разных факультетах.

— Думаю, это не слишком помешает нам найти возможность насладиться общением друг с другом. — Усмехнулся Гарри. — Конечно, я слышал о межфакультетской вражде. Но не вижу в этом проблем. Если все говорят о том, что надо враждовать, это ещё не значит, что я буду так поступать. Не думаю, что кто-то посмеет от меня требовать соблюдения этой дурацкой традиции. Драко, твое имя на факультете Слизерин будет с первого дня иметь вес, как и моё на Гриффиндоре. К тому же Рональд как Уизли на краснознаменном факультете тоже будет играть не последнюю роль.

— Почему ты так в себе уверен? — с интересом спросил Рон.

— Рональд, друг мой, только не говори мне, что ты ещё не понял, какая у меня фамилия. — Усмехнулся брюнет, возвращая Рону его же фразу, и оглядел своих попутчиков. — Давай подскажу. Имя — Гарольд, возраст — одиннадцать. Брюнет, зелёные глаза, очки. И челка скрывающая лоб. Смекаешь?

— Не может быть, — хором сказали все четверо. Даже Винс и Грег поняли столь толстый намек. Они почти уничтожили все немногие запасы сладостей, которые накупил Гарри у лоточницы. — Ты...

— Я — Гарольд, приятно познакомиться, — усмехнулся брюнет. — Простите, шрам демонстрировать не буду. У меня с ним связаны не очень приятные воспоминания. И, кстати, не стоит меня именовать сокращенным именем. Оно для членов семьи и слишком личное. Как меня заверили гоблины Гринготса, родители нарекли меня именно Гарольдом. А вот сокращённую версию разрекламировали с подачи директора. Мне пришлось немало попортить себе нервов, чтобы заставить его привнести в школьные документы изменения касательно моего именования в согласии с волей моих родителей и моей.

— И как же директор согласился на это? — усмехнулся Рон. — Насколько я его знаю, а уж поверьте, знаю я его достаточно хорошо, уж слишком часто он в последний год приходил в наш дом, он не любит уступать. Особенно когда дело касается упрощения традиций и тому подобного.

— Позволь узнать, причины его столь частых визитов к вам в последний год случайно не связаны со мной? — с весёлыми искорками в глазах поинтересовался Гарольд.

— Случайно связаны, — вернул ему улыбку Уизли. — Наш добрый дедушка беспокоился о том, как ты освоишься в новой для себя обстановке и просил меня посодействовать тому, чтобы ты не совершил ошибки.

— Какой он заботливый, я аж прослезился, — для наглядности Поттер утер несуществующую слезу и театрально всхлипнул. Остальные засмеялись. — Что же касается моих методов, то я о них умолчу. Пусть это будет секретом.

— Мне будет приятно продолжить с вами общение в школе, хотя стоит это делать с осторожностью, — поднявшись с дивана, сказал Драко и чуть поклонился. Его примеру последовали его двое спутников. — До скорой встречи, Гарольд и Рональд.

— До скорой встречи, Драко, Винсент, Грегори, — попрощался Гарри, а Рон кивнул. Выйдя из купе, ребята закрыли дверь.

Ребята вновь сели на диваны напротив друг друга. Тут внимание Рона привлекла карточка Агриппы, лежащая на столе. Должно быть кто-то из парней, то ли Кребб, то ли Гойл, оставили её ему.

— Хмм, — задумчиво промычал рыжик, разглядывая карточку. — А они неплохо маскируют свой ум.

— Просто не выпячивают, — пожал плечами Гарри, убирая стопку карточек. Эсквайры Малфоя успели отсортировать их и аккуратно сложить. И Гарольд оценил такую заботу. — Хорошо, что они подчистили мои запасы. Сам я к сладкому не очень, а выкидывать продукты у меня рука не поднимется, пока они не испортятся.

— Какая интересная логика, — странно улыбаясь, сказал Уизли. Но потом взял себя в руки. — Спасибо что так построил разговор. Если бы не твое вмешательство, я бы наговорил лишнего и мы бы стали врагами как наши отцы.

— Не беспокойся, у вас ещё будет время начать вражду, — махнул рукой Поттер, а затем пояснил, — если, конечно, не постараетесь приложить усилия со своей стороны чтобы сохранить хорошие отношения.

— Спасибо, учту, — кивнул Уизли.

— Кстати, не желаешь переодеться? — спросил Поттер. — Думаю, скоро мы должны приехать.

— Хорошо, — кивнул рыжий и переоделся в школьную мантию. Она была довольно потрепана. Было очевидно, что мальчик не первый, кто её носит. Поймав заинтересованный взгляд Гарри, он немного смутился. — Уж прости меня за внешний вид...

— Думаю, если ты в школе подналяжешь на бытовые чары, то сможешь исправить это недоразумение. — Как ни в чем не бывало, предложил Гарольд.

— Дельный совет, — кивнул мальчик, усаживаясь обратно на диван. В этот момент в коридоре раздался топот, и дверь в купе вновь открылась. На пороге стояла Гермиона Грейнджер. Она окинула ребят покровительствующим взглядом, наверное, ища за что придраться.

— Чем мы можем тебе помочь? — участливым тоном спросил Рональд.

— Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. — Заговорила она своей обычной скороговоркой. — Он сказал, что мы уже почти приехали. Надеюсь, вы вели себя хорошо? Если бы вы попали в неприятности, это плохо бы отразилось на вашей учебе в школе. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам. — Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения. — А у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь?

— Это гематома, — ответил Рональд. — Ударился вчера о косяк.

— А может ты подрался? — с сомнением спросила девочка.

— Ты меня раскусила, — наигранно всплеснул руками Уизли. — Похоже, от тебя ничего не скрыть. Наверное, на пятом курсе тебя назначат старостой. Я действительно подрался. С косяком. Мы с ним не поделили проход и во мне взыграли чувства истинного гриффиндорца. А потому я нанес ему серию сокрушительных ударов носом. Так я смог восстановить поруганную честь. А что касается гемотомы, то это — пустяки. Важнее — честь!

Рональд произносил эту тираду совершенно серьезным тоном, а на лице Гарольда не дрогнул и мускул. Своим спокойным выражением, и изредка покачивая головой, он выражал полную солидарность со своим попутчиком. Грейнджер перевела взгляд с одного на другого, ища признаки лжи и не находя их, и буркнув под нос "идиоты", покинула купе. Спустя пару минут, мальчики тихо засмеялись этой шутке. Хотя, почему шутке? С некоторой точки зрения, Рон ни на йоту не отошел от истины. Отсмеявшись, ребята уставились в окно. За ним, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Поезд замедлил ход.

— Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно.

Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут ребята оказались на улице. Было довольно холодно, но Гарри было не привыкать. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал голос Хагрида.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — Громко произнес великан, собирая новичков. Его лицо сияло от радости. Видимо, каждый год встречать первокурсников он почитал за честь и Гарри про себя порадовался за великана. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что Гарри показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только Невилл, который всё время терял свою жабу, пару раз чихнул.

— Ещё несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — Не оборачиваясь, крикнул Хагрид. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Гарольд и Рональд заняли одну лодку с Гермионой и Невиллом. Видимо, девочка решила взять шефство над последним.

— Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу

Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.

— Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Великан осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба?

— Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе свою жабу.

— Теперь я понимаю, почему Тревор всё время сбегает, — шепнул Рон, чтобы Гарри его расслышал. И тот ответил многозначительным хмыком.

Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка.

Еще один лестничный пролет, и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.

— Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, ты не потерял еще жабу?

Убедившись, что все в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

— Сова, открывай, медведь пришел, — тихо шепнул Гарри и Рон хихикнул. Видимо он читал сказку про Винни-Пуха.

— Спорим на галеон, что откроет Макгонагал? — предложил Уизли.

— Вынужден отказать, так как сам уверен в этом, — пожал плечами Поттер.

— Как жаль, а я так рассчитывал на выигрыш, — наигранно-расстроено сказал Рональд.

Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Лицо ее было очень строгим, и Гарри сразу подумал, что с такой "совой" лучше не спорить и вообще от нее лучше держаться подальше.

— Профессор Макгонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Гарри не понравился её собственнический тон, которым она произнесла эти слова. Возникало такое ощущение, что сейчас эта ведьма покажет своё истинное лицо и пустит их на ингредиенты для зелий. О чем он и сообщил Уизли. На это Рональд заверил его, что это вполне закономерно, но выразил сомнение, что она устроит им экзекуцию прямо тут. Скорее в её характере растянуть удовольствие на символические лет семь. На этот вывод Гарри оставалось лишь согласиться.

Макгонагалл привела их в маленький зальчик. Полусотне первокурсников было тут тесновато, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок, при этом большинство беспокойно оглядывалось.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила напоследок профессор Макгонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.

— Ну, всё, убиться об стену, — тихо проворчал Поттер Рональду. — Всё делать вместе. Спать, есть, мыться, ходить в туалет. Никакой личной жизни.

— Учти, на Гриффиндоре это примет абсолютную форму, — шепнул ему рыжий.

Надо сказать, слова Макгонагалл про испытания ничуть не успокоили новичков, а лишь внесли ещё больше смятения. Многие были напуганы, но молчали, кроме Гермионы Грэйнджер, которая стояла рядом с Гарри и шепотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Гарри даже сморщился от неожиданности.

Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили.

— Какой дешевый театр, — буркнул ему Рон на ухо и мысленно Поттер с ним согласился. Внезапно у него мелькнула догадка, почему так делают.

— Они сбивают природную защиту разума, чтобы было проще распределить по факультетам, — шепнул он своему другу. — Дезориентация, страх, сомнения, смятения. Все мысли вперемешку. Думаю, если среди волшебников есть те, кто читает мысли или эмоции, это будет ему большим подспорьем. В стрессовой ситуации обнажается настоящая натура человека. Даже маглы пользуются подобными методами при психологических проверках.

— Хм, интересная информация, — заметил Рон. — Я как-то не думал об этом. Ладно, после обговорим.

На это Гарри кивнул, так как Макгонагалл вернулась и прогнала призраков.

— Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной!

Когда Гарри вошел вместе с остальными в Большой Зал Хогвартса, ему стало не по себе. Это помещение показалось ему слишком... Пожалуй, слово "слишком" очень хорошо отражало суть этого зала. Золотые тарелки и кубки, Тысячи свечей парящих над головами учеников. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Четыре гигантских стола, по одному на каждый факультет, а в стороне стоял пятый — для преподавателей. Профессор Макгонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Затем она поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и к ужасу Гарольда она запела.

В своей песне она упомянула особенности всех факультетов, а также подтвердила предположение Гарри, что она любит рыться в мозгах. Скосив взгляд, он увидел, как Рон на эти слова прищурил глаза. Похоже, рыжий тоже все понял.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

— Понеслась моча по трубам, — тихо произнес Гарри и Рон ухмыльнулся.

По очереди Макгонагалл вызывала детей, и шляпа отправляла их по столам. С кем-то этот старый кусок фетра возился долго, а кого-то отправлял в ту же секунду, как касался головы. Гарри решил очистить мысли и думать только об отваге и смелости, как пела шляпа. Он был уверен, что Рон тоже найдет способ договориться с артефактом. Гарольд представил себя на поле боя, будто ему вскоре предстоит сразиться с драконом. В этот момент Гарри услышал, что вызвали Драко Малфоя, и шляпа определила его в Слизерин, едва коснувшись головы. — Символично, — подумал он и успокоился. Теперь он был уверен, что попадет в Гриффиндор.

— Поттер, Гарольд, — раздался голос Макгонагал и мысленно Гарольд улыбнулся. Чего стоило ему отстоять свое право на имя!

Подойдя к женщине, он сел на табурет и ему на голову опустилась шляпа.

— Так-так, что у нас тут? — спросил его артефакт.

— Кхм, — мысленно кашлянул Гарри. На заднем плане у него мелькнула мысль, что мысленно кашлять — забавно, но он отмел её. — Уважаемая, а вам не кажется, что лазать по чужим головам слишком... Мда, в общем, просто слишком!

— !!!, — в ответ шляпа закашлялась. Гарри на этот раз уже более четко отметил для себя, что в мыслях это звучит забавно. — Молодой человек, а как прикажите вас на факультет отправлять, не проведя анализа вашего характера?

— По заявке, — хмыкнул мальчик. Хмыкать ему тоже показалось забавным, и он решил как-нибудь повторить.

— Нет, вы посмотрите на него, — возмутилась шляпа. — Эта сопля и ста лет не прожила, а тут уже условия ставит.

— О, так тут учились маги старше сотни, и они ставили вам условия? — Усмехнулся мальчишка.

— Да был тут один. — Недовольно пробурчал в мыслях артефакт. — Директор он тутошний сейчас. Все лето зудел, распредели Гарри Поттера на Гриффиндор, распредели Гарри Поттера на Гриффиндор, распредели Гарри Поттера на Гриффиндор... Ну и так далее.

— Ну и как, распределила? — спросил с интересом Поттер.

— Нет ещё, — хмыкнула шляпа.

— Ну, так чего кота тянуть за причинное место, распределяй меня туда, я не против. — Хмыкнул мальчик.

— Хм, ну в принципе, кое-какая отвага у тебя есть... — задумчиво произнесла шляпа.

— Ой, да ладно. — Усмехнулся Гарри. — Вообще, если честно, мне до Астрономической башни, куда ты меня распределишь, но расклад таков, что для меня лучший вариант — Гриффиндор. Так что подсоби, а? А я тебе печеньку дам, тыквенную! — На такое предложение шляпа зависла. И тут Гарри решил добить её. — Слушай, переходи на темную сторону силы, у нас есть много печенек! Много печенек!!!

— Искуситель, — проворчал шляпа. — Ладно, давай сюда твою печеньку. Черт, тысячу лет ничего не ела.

Последнюю фразу шляпа произнесла вслух, и весь зал с удивлением воззрился на неё. Но ещё больше их удивило, когда Гарольд Поттер засунул руку в карман, достал оттуда тыквенное печенье и запихнул его в рот шляпе. От такого зависли все. Пожалуй, кроме Рональда Уизли. Этот момент он взял на заметку и проверил свои карманы на наличие съестного. К его удовольствию там нашлась шоколадная лягушка.

— Тысячу лет ничего на жрала, — громко констатировала шляпа и сыто рыгнула. — Ладно, вижу, ты наш человек. Валяй на Гриффиндор, Годрик бы гордился тобой. И, это, заглядывай если чё!

Под гробовую тишину зала, Гарольд прошел за свой стол и сел. Только спустя минуту все опомнились и зааплодировали ему, но как-то вяло. Всё-таки, его распределение прошло несколько необычно. — Хорошо хоть в Азкабан не отправила, — думал в этот момент новоиспеченный грифиндорец. А его софакультетники думали над тем, поздравлять или нет этого парня. Уж очень он был необычен.

Тем временем распределение продолжилось. Все ученики успели более менее успокоиться от выходки Поттера. И в этот момент настала очередь Рональда Уизли. Рыжий мальчишка прошел к табурету и сел на него, а Макгонагалл опустила ему на голову шляпу. Он просидел под ней минуту, потом вторую. На третьей шляпа почему-то банально заржала.

— Он что ей, анекдоты травит? — хмыкнул Поттер. На это, сидящий рядом с ним Перси Уизли, сделал странное лицо.

— Мва-ха-ха, да вы прям братья близнецы, — засмеялась вслух шляпа. — Только тот мне печеньки предлагал, а ты мне — шоколадных лягушек. Теперь тебе осталось заманить меня на темную сторону силы и дело в шляпе. Мва-ха-ха. Кхе-кхе. Ты чё, серьезно? Ладно, парень, давай сюда твою шоколадную лягушку. Никогда не пробовала их. Печеньки пробовала, а шоколад — нет. И вали-ка ты на Гриффиндор. Вам двоим — там самое место, малолетние шантажисты.

— Не могла промолчать, старая тряпка, — проворчал Гарри.

— Но-но, молодой человек, — раздался голос шляпы. — Я ведь могу и передумать. Так что попрошу без оскорблений. И с вас ещё печеньки!

На этот раз зал завис окончательно. Видя это, Рональд, который до сих пор держал шляпу в руках, после того как скормил ей шоколадную лягушку, многозначительно хмыкнул и водрузил артефакт на голову оставшегося последним Блейза Забини.

— Ну, этого определенно в Слизерин, — хмыкнула шляпа.

В то время, пока остолбеневший Блэйз Забини так и стоял перед залом, Рональд прошел в сторону гриффиндорского стола и сел рядом с Поттером.

— Х-Мма, — многозначительно проговорил Поттер. — Что же ТЫ ей такого сказал, что она сдала меня, мой дорогой друг Рональд?

— Ничего особенного, — махнул рукой Уизли номер шесть, но кончики его ушей предательски заалели.

— Ну, раз ТЫ так говоришь, то пока поверю, — хмыкнул брюнет и перевел взгляд на стол преподавателей.

К этому времени Макгонагалл уже отмерла и унесла Распределяющую шляпу и табурет. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет.

— Это он из-за нашего с тобой распределения такое отморизил или...? — спросил Гарольд у Рональда.

— Или! — ответил тот. — Не обращай внимания, этот долькоед всегда такой.

— Долькоед? — с интересом переспросил Гарри.

— Ага, — усмехнулся Уизли. — Если ты попадешь к нему в кабинет, первое что он сделает — предложит тебе лимонную дольку! Это, наверное, его любимые сладости.

Мальчики спокойно преступили к приему пищи. Конечно, они не вели себя как аристократы за столом Слизерина, которые молча принимали пищу в микропорциях, и сидели будто проглотив швабру. Но и не вели себя как многие из гриффиндорцев, которые ели как будто в последний раз в жизни, при этом ухитряясь одновременно и разговаривать, и размашисто жестикулировать.

— Вообще-то у нас дома часто приходиться быстро поглощать еду, иначе её съедят за тебя, — заметил Рональд, прожевав куриную ножку. — Наверное, возможность спокойно поесть — главная причина, почему Уизли любят школу.

— Главное форму не потеряй от халявной еды, — хмыкнул Поттер. — А то разнесет тебя и будешь толще Хагрида.

Тут к ним подлетел призрак. Надо сказать, наличие этих потусторонних созданий несколько напрягало Поттера. Нет, он не боялся их, они ему просто не нравились.

— Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк.

— Что именно? — спросил Поттер, прожевав мясо. — Пища или то, как я ем?

— Скорее первое, — усмехнулся призрак. — Но и кое-какие манеры у вас тоже есть. Хм, четыреста лет я уже не ел пищи. Конечно, она мне не нужна, но мне все равно её не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора. А заодно я помогаю ученикам этого факультета. И я рад видеть здесь новичков. Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим.

Гарри посмотрел в сторону стола Слизерин и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как отметил Гарри, был вовсе не в восторге от такого общества.

— А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.

— Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил сэр Николас.

— Думаю, вполне логично, что он убил кого-то и заляпался кровью, — заметил Поттер. — А судя по его выпученным глазам, убитый или, возможно, убитая были ему дороги. Наверное, поэтому после смерти его призрак весь в крови. Такого бы не произошло, если бы это была кровь врагов.

— Какое интересное предположение, — сказал сэр Николас. — Вот только не рекомендую уточнять его у Кровавого Барона, он может обидеться.

Вскоре, когда ребята наелись, еда исчезла со столов, а потом появился десерт. За поеданием сладкого Гарри слушал, как первокурсники рассказывали о своих семьях. Самым интересным для Гарри было следить за Роном, который очень осторожно вытягивал информацию из ребят. — Похоже, слизеринская сущность взяла-таки над ним верх, — мысленно усмехнулся Поттер. Тут он перевел взгляд на учительский стол и увидел профессора Квиррелла, который разговаривал с каким-то темноволосым мужчиной, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Гарри определил в нём профессора Снейпа. Крючконосый преподаватель вдруг посмотрел прямо на Гарри, и голову мальчика пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. Поморщившись и приложив руку к шраму, Гарри пронзительно посмотрел на мужчину, а в мыслях он высказал всё, что он думает, о тех, кто лазит к людям в голову. Но мужчина никак не прореагировал на его мысли и повернулся обратно к своему собеседнику, а Гарри для себя отметил, что Квиррелл сидит к нему затылком и вполне возможно, именно он виноват в этом. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона, все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом... — Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу. Они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Гарри фыркнул, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало.

— Он ведь шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси Уизли.

— Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно, там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост.

— Может у него какой-то свой тайный план? — едва сдерживая смех, спросил Поттер.

— Не знаю, — помотал головой староста Гриффиндора.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. — Каждый поет на свой любимый мотив. Итак, начали!

Следующие несколько минут в Большом Зале творилось нечто несусветное.

— Видимо они решили отомстить нам за свой ступор на распределении, — шепнул Гарри Рону.

— Нет, это просто такая традиция, — покачал головой рыжий, вслушиваясь в пение и иногда подпевая.

— Я тебе говорил, что мир волшебников — странный? — кивок был ему ответом. — Так вот он — странный.

После того как сей музыкальный ужас закончился, Дамблдор отправил учеников по спальням. Перси Уизли отвел первокурсников в башню Гриффиндора и показал их спальни. Так как время было уже позднее, ребята завалились спать.

* * *

А затем начались трудовые будни. Гарольд и Рональд неразлучным дуэтом ходили на все занятия. Трансфигурация, гербология, чары, история магии и защита от темных искусств. Что-то казалось легким, что-то тяжелым. Первое задание на трансфигурации, превратить спичку в иголку, показало Гарри насколько важно обладать хорошим воображением. Нет, благодаря объяснениям Макгонагалл, Гарри справился с заданием уже в середине урока. Но он не спешил делиться своими успехами с другими. Понимая, что между опытным волшебником и новичком — большая разница, он решил отточить владение этим заклинанием до совершенства. Выполняя движения и проговаривая слова, как велела профессор, мальчик старался научиться делать это по одному желанию воли. Конечно, он только начал учиться и не ожидал скорых успехов. Но он стремился улучшить свое владение магией. И упорство приносило результат. К концу урока он заметил, что ему уже не нужно в точности повторять движения или словесную форму, чтобы превратить спичку в иголку. Достаточно было только обозначить свою волю. В течение следующего месяца на уроках трансфигурации Гарри старательно оттачивал трансфигурацию без помощи слов и движений палочки. Конечно, в каких-то случаях ещё требовались слова и жесты, особенно когда дело касалось какого-то сложного предмета. Но общая тенденция говорила о том, что слова и жесты — не обязательны и являются всего лишь костылями для мага. И у мальчика было стойкое убеждение, что такую же роль играет и палочка.

Уроки чар мало чем отличались от трансфигурации. Только были направлены не на изменение предмета, а на воздействие на него извне. И Гарри не видел принципиальной разницы. В обучении ему помогли те тренировки, которые он использовал последние годы. А потому не было ничего удивительного в том, что и в чарах, и в трансфигурации он с легкостью стал лучшим учеником. Рональд Уизли тянулся следом за ним, но намеренно оставался в тени, скрывая свои умения.

История магии оказалась, как и ожидал Гарри, весьма нудным предметом с нудным преподавателем. Нет, для него не составляло труда не спать и не путаться в объяснениях. Всё-таки ему как более взрослому приходилось встречаться и не с таким. Но вот детей ему было жалко. Потому он не удивился, когда Рональд Уизли уснул на уроке. Закрыв его чернильницу и убрав его перо, Гарри продолжил конспектировать урок, делая некоторые пометки относительно чего желательно узнать подробности.

Защита от темных искусств оказалась предметом не менее скучным, чем история, и опять же по вине преподавателя. Профессор Квиррелл так заикался, что его слова порой становились совершенно непонятными. Но и тут Гарри ухитрялся пробираться сквозь дебри бессвязной речи и парой точных дополнительных вопросов, разъяснять для себя непонятные моменты.

В пятницу ребята отправились на свой первый урок зельеварения. И профессор Снейп сразу показал свое негативное отношение к национальному герою. Впрочем, Гарри это ничуть не смутило, и он весь урок как завороженный следил за действиями профессора, преданно поедая его глазами. Такого отношения Снейп не ожидал, а потому после опроса Поттера и верных ответов последнего, не спешил снимать с него баллы. А когда Невилл расплавил котел, он не стал обвинять Поттера в недосмотре, хотя Гарри и ожидал такой реакции.

А после того урока зельеварения, он отправился в гости к Хагриду вместе с Роном. Великан просил прийти к нему и Гарри не видел причин отказывать ему в этом. Их ждал теплый прием, великолепный травяной чай, каменные кексы и газета относительно ограбления Гринготса. На последнее Гарри толкнул Рона локтем, и, указав тому на газету, многозначительно хмыкнул. Они уже успели обсудить многое, включая особое отношение директора к Поттеру, и пришли к выводу, что из него хотят вырастить героя достойного света. И скорее всего подкинут какое-нибудь испытание уже на первом курсе, раз в школе появился запретный коридор непонятного назначения. И газета, лежащая у Хагрида на видном месте, лишь подтверждала это.

— Хагрид! — воскликнул Гарри. Лучше было показать, что ты клюнул на ловушку, чтобы потом тебе не лезли в голову лишний раз. — Ограбление "Гринготтса" произошло как раз в день моего рождения! Возможно, грабители проникли туда, как раз когда мы с профессором Макгонагалл встретили тебя там!

На это заявление Хагрид поспешил перевести тему разговора в иное русло и Гарри не стал настаивать. Конечно, ему вообще не было дела до философского камня. Поттер сомневался, что в Хогвартсе был именно настоящий камень, а не поддержка. Впрочем, он не отказался окончательно от идеи проверить, а возможно, и заполучить камень в личное владение. Такими артефактами не разбрасываются. Но, разуметься, он никому не сообщил о своих планах, в том числе и Рональду. Хоть он и называл его своим другом, и отчасти это было так, он не доверял ему в полной мере.

* * *

На вторую неделю обучения во вторник должны были состояться уроки полетов и большинство первокурсников нервничало. За исключением Гарри. Он не сомневался в себе, хотя и жалел, что их не будут обучать тому, как летать самостоятельно, без метел. Более того, большинство книг говорило, что за исключением левитации на небольшой высоте, это невозможно. На это Гарри лишь многозначительно хмыкнул и пообещал самому себе, что обязательно научиться летать без помощи всяких приспособлений. Он уже мог себе приблизительно представить, что для этого требуется.

В три тридцать Гарри, Рон и другие первокурсники Гриффиндора торопливым шагом подходили к площадке, где обучали полетам. День был солнечным и ясным, дул легкий ветерок, и трава шуршала под ногами. Ученики дружным строем спускались с холма, направляясь к ровной поляне, которая находилась как можно дальше от Запретного леса, мрачно покачивающего верхушками деревьев.

Первокурсники из Слизерина были уже там, как и двадцать метел, лежавших в ряд на земле. Гарри вспомнил, как Джордж и Фред Уизли вчера вечером жаловались на школьные метлы, уверяя, что некоторые из них начинают вибрировать, если на них подняться слишком высоко, а некоторые всегда забирают влево.

Наконец появилась преподавательница полетов, мадам Трюк. У нее были короткие седые волосы и желтые глаза, как у ястреба.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы. Давайте, пошевеливайтесь.

Гарри хмыкнул и встал напротив одной из метел. Он сосредоточился, как всегда делал, когда собирался колдовать и попытался почувствовать метлу в магическом плане. Это ему удалось. Вообще, Гарри уже успел заметить, что магия предметов взаимодействует всегда. Конечно, палочка значительно упрощает это действие, но и без нее обойтись вполне возможно.

— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Хуч, встав перед строем. — И скажите: "Вверх!"

— ВВЕРХ! — крикнуло девятнадцать голосов. Не кричал только Гарри. Он просто стоял и наблюдал за окружающими. Ему было достаточно чуть потянуться к магическому предмету своей магией, чтобы понять, что метла его послушается. Достаточно обладать сильной, ярко выраженной волей и намерением. Тогда для использования магии преград не будет. — И вообще, тут много думать вредно, — размышлял Поттер. — Я же не думаю, когда шагаю, "куда поставить ногу?". Так и тут, в большинстве случаев надо просто делать.

Метлы некоторых учеников сразу прыгнули им в руки, но большинству повезло куда меньше. У Невилла метла вообще не сдвинулась с места, а у Гермионы Грэйнджер метла почему-то покатилась по земле. Пока шли безуспешные попытки, Гарри разок беззвучно призвал метлу, а затем также беззвучно опустил её на землю. Это удалось выполнить без каких-либо проблем, и никто этого не заметил. Наконец, все девятнадцать первокурсников кроме самого Поттера стояли с метлами, а сам Гарольд стоял со скучающим видом.

— Мистер Поттер, — возмутилась мадам Хуч. — Вы собираетесь пробовать призвать метлу? Если у вас не получилось с первого раза, тут нечего стыдиться!

— Пфф, — фыркнул он в ответ и, простерев руку над метлой, отдал ей мысленный приказ, и она послушно легла ему в руку. От такого мадам Хуч несколько опешила, но быстро взяла себя в руки.

Затем мадам Хуч показала ученикам, как нужно садиться на метлу, чтобы не соскользнуть с нее в воздухе, и пошла вдоль шеренги, проверяя, насколько правильно они держат свои метлы. Подойдя к Драко, она указала, что тот неправильно держит метлу. Мысленно Гарри усомнился в том, насколько это вообще принципиально. Как он успел понять из слов самого Малфоя, тот летает уже довольно давно и если ещё не разбился за это время, то значит, что позиция метлы роли не играет. Однако Хуч довольно популярно прошлась по мнению Драко, и тот молча выслушал её.

— А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли, — произнесла мадам Хуч. — Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь. Для этого надо слегка наклониться вперед. Итак, по моему свистку. Три, два...

Но Невилл, нервный, дерганый и явно испуганный перспективой остаться на земле в одиночестве, рванулся вверх прежде, чем мадам Трюк поднесла свисток к губам.

— Вернись, мальчик! — крикнула мадам Хуч, но Невилл стремительно поднимался вверх. — Верни колбасу, я всё прощу! — вспомнил Гарри. Невилл напоминал пробку, вылетевшую из бутылки. Два метра, четыре, шесть. Вскоре Гарри увидел бледное лицо Невилла, испуганно смотрящего вниз, как тот широко раскрыл от ужаса рот, как он соскользнул с метлы, и... Тело Невилла с неприятным звуком рухнуло на землю. Его метла все еще продолжала подниматься, а потом лениво заскользила по направлению к Запретному лесу и исчезла из виду. Мадам Хуч склонилась над Невиллом, лицо ее было даже белее, чем у него.

— Сломано запястье, — услышал Гарри ее бормотание. Когда мадам Хуч распрямилась, ее лицо выражало явное облегчение. — Вставай, мальчик! — скомандовала она. — Вставай. С тобой все в порядке. — И это называется порядок? — мысленно усмехнулся Поттер. — Нет, волшебники, точно психи. — В это время мадам Хуч повернулась к остальным ученикам. — Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Метлы оставьте на земле. Тот, кто в мое отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово "квиддич". Пошли, мой дорогой.

Мадам Хуч приобняла заплаканного Невилла и повела его в сторону замка. Мальчик сильно хромал. В этот момент Гарри вновь перевел взгляд на метлу.

— И почему метла? — непонимающе спросил он в пустоту. — Определенно, доска была бы лучше. Там бы никакой геморрой нельзя было заработать. А тут...

— Вообще-то для этого есть специальные заклинания, которой зачарованны метлы. — Заметил подошедший Уизли.

— Всё равно, — покачал головой Поттер. — Доска была бы лучше. Устойчивее, да и аэродинамика бы не страдала.

— Что не страдало? — удивился Рон.

— Меньше сопротивление воздуха. — Пояснил Поттер.

В этот момент Драко подвернулась Напоминалка, которая, очевидно, выпала из кармана Лонгботтома. В это утро он получил её с совой от бабки. — Лучше бы прислала записку с конкретным указанием, что именно он забыл, — проворчал тогда мысленно Гарри.

— Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперед и поднимая что-то с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка.

Напоминалка заблестела в лучах солнца.

— Отдай ее мне, Малфой, — негромко сказала Гермиона. Все замерли и повернулись к девочке. Малфой нагло усмехнулся.

— Я думаю, я положу ее куда-нибудь, чтобы Лонгботтом потом достал ее оттуда, например, на дерево. — Малфой вскочил на метлу и взмыл в воздух. Похоже, он не врал насчет того, что действительно умеет летать, и сейчас он легко парил над верхушкой росшего около площадки раскидистого дуба.

— Верни её, — закричал Симус Финиган и грифиндорцы его поддержали. Рональд же молчал и с интересом смотрел, что предпримет Поттер. А Поттер просто смотрел на спектакль и ухмылялся.

— Да ладно вам, пусть он действительно куда-нибудь выкинет. — Усмехнулся он громко. — А то бедный Невилл будет всю неделю пытаться вспомнить, чего именно он забыл. Лучше бы его бабка прислала вместо напоминалки простую записку, толку было бы больше.

— Гарри, как ты можешь такое говорить, — возмутилась Грейнджер. — Он же наш товарищ. Ты должен ему помочь.

— Мисс Грейнджер, — ледяным тоном одернул её мальчик. — Что-то я не припомню, чтобы наши отношения переходили на такой уровень, чтобы вы обращались ко мне столь фамильярно. Что же касается вопроса долга. Хм, запомните раз и навсегда: "Я никому ничего не должен!"

— Но ведь это неправильно, — девочка чуть не плакала. Остальные гриффиндорцы тоже были недовольны мнением мальчика.

— То есть, ты считаешь, что я должен пойти на нарушение правил, чтобы отобрать у него напоминалку? — с изрядной долей сарказма спросил Гарольд, эффектно выгнув левую бровь, как на прошлой неделе это делала профессор Снейп. Девочка ничего не могла ответить на это, но за неё ответил факультет.

— Да! — хором выкрикнули Дин Томас и Симус Финиган. Слизеринцы же на земле и Малфой в небе с интересом смотрели, как поступит Мальчик-который-выжил.

— Мма, — протянул Гарольд осматривая своих софакультетников. — Сами даже жопой пошевелить не хотят, а отдуваться должен я.

Грифиндорцы на это опешили, и прежде чем они успели сказать хоть слово, Гарри свечой взмыл в небо, даже не удосужившись нормально сесть на метлу. Он это проделал в полете. Лишь на лицо Рональда вылез едва заметный оскал. Ему понравилось замечание его друга. В это время Гарри подлетел к Драко.

— Ну что, мой друг Драко? — тихо спросил он. — Отдашь мне напоминалку или... — Поттер мотнул головой в сторону дерева, на которое собирался положить напоминалку Драко.

— У меня есть идея получше, — усмехнулся мальчик и метнул её высоко в небо.

— Мантикору тебе в задницу, — ругнулся Поттер и метнулся за напоминалкой. Войдя в пике, он умудрился поймать её почти у земли и в самый последний момент выровнял метлу. Затем, подлетев к так и не вышедшим из ступора однокурсникам, Гарри мягко приземлился на траву и всучил напоминалку Грейнджер.

— Можешь не благодарить, — сухо ответил он. Внезапно он услышал чей-то требовательный окрик.

— ГАРРИ ПОТТЕР! — Это кричала, бежавшая на всех парах от самой школы, профессор Макгонагалл. — Никогда... никогда за всё то время, что я работаю в Хогвартсе... — Профессор Макгонагалл осеклась, от волнения ей не хватило воздуха, но очки ее яростно посверкивали на солнце.

— Вы отдышитесь, профессор, — издевательским тоном предложил Гарольд. — В вашем возрасте такие внезапные пробежки плохо сказываются на здоровье, особенно на сердце. Вот даже мое имя забывать стали. Не к добру это.

— Бессовестный мальчишка, — вскинулась декан. — Ты понимаешь, что мог сломать себе шею?

— Это не его вина, профессор...

— Я вас не спрашивала, мисс Патил...

— Но Малфой...

— Достаточно, мисс Грейнджер. Поттер, идите за мной, немедленно.

Макгонагалл понеслась в школу с той же скоростью, с какой и принеслась сюда. Гарри же не спеша пошел в ту же сторону, заложив руки в карманы брюк. Он не собирался уподобляться профессору в беготне по школе. Если у неё взыграла молодость в одном месте, это не значит, что все сразу должны ей подражать. Через пять минут она вернулась и застала не особо спешащего за ней Поттера в главном холле.

— Мистер Поттер, я же сказала вам следовать за мной. — Возмутилась она.

— Простите, профессор, но я не умею бегать так быстро как вы, — изогнув бровь, сказал мальчик. — Вы так быстро убежали, что мне ничего не оставалось, как идти в сторону школы, надеясь, что вы вернетесь. И вот вы тут. Я так рад! Спасибо, что не бросили меня!

— Идите за мной, — тяжело вздохнув, приказала Макгонагалл и, на этот раз, уже не спеша пошла по коридорам и лестницам замка. Гарри последовал за ней. Дойдя до одного из кабинетов, она остановилась перед ним, потянула на себя дверь и заглянула внутрь. — Извините, профессор Флитвик, могу я попросить вас кое о чем? Мне нужен Вуд.

Вуд? — Гарри передернуло. - Это еще что такое? — Вуд оказался человеком. Это был пятикурсник крепкого телосложения, который, выйдя из кабинета, непонимающе посмотрел на профессора Макгонагалл и Гарри.

— Идите за мной, вы оба, — приказала профессор Макгонагалл, и они пошли за ней по коридору. Вуд с любопытством косился на Гарри. Профессор МакГонагалл завела их в кабинет, в котором не было никого, кроме Пивза, писавшего на доске нехорошие слова. — Вон отсюда, Пивз! — рявкнула профессор.

Пивз бросил мел в корзину и вылетел из класса, бормоча себе под нос ругательства. Макгонагалл захлопнула за ним дверь и повернулась к двум мальчикам.

— Поттер, знакомьтесь, это Оливер Вуд. — Указала она на юношу. — Вуд, я нашла вам ловца.

Озадаченное выражение на лице Вуда сменилось восторгом.

— Вы это серьезно, профессор?

— Абсолютно, — сухо заверила его профессор МакГонагалл. — Он летает, как птица, словно с пеленок это умел. В жизни не видела ничего подобного. Вы в первый раз сели на метлу, Поттер?

Гарри молча кивнул. Он никак не мог понять, что происходит, но, кажется, его не собирались исключать. Вот только от этой мысли ему не стало ничуть не легче. До него уже дошло, зачем был затеян весь этот фарс и от осознания глубины задницы, в которою его угораздило вляпаться, ему хотелось плеваться.

— Он поймал в воздухе напоминалку, спикировав с двадцати метров. И ни одного синяка. Даже Чарли Уизли так не смог бы. — У Вуда был такой вид, словно все его мечты каким-то чудесным образом осуществились.

— Когда-нибудь видел, как играют в квиддич, а, Поттер? — спросил Вуд. Его глаза загорелись.

— Вуд — капитан сборной факультета Гриффиндор, — пояснила профессор Макгонагалл.

— Для ловца он идеально сложен, — заключил Вуд, обойдя вокруг Гарри и внимательно его рассмотрев. — Легкий и быстрый. Нам надо будет раздобыть для него приличную метлу, профессор, "Нимбус-2000" или "Чистомет-7", думаю, что-нибудь в этом роде.

— Я поговорю с профессором Дамблдором и попробую убедить его сделать исключение из правил и разрешить первокурснику играть за сборную, — произнесла профессор Макгонагалл. — Потому что нам нужна более сильная команда, чем в прошлом году. Слизерин буквально растоптал нас в последнем матче. Я потом несколько недель не могла заставить себя посмотреть в глаза Северусу Снейпу... — Профессор Макгонагалл сурово уставилась на Гарри поверх очков. — И учтите, Поттер, если я услышу, что вы недостаточно упорно тренируетесь, я могу передумать и наложить на вас серьезное взыскание за то, что вы натворили. — И тут она внезапно улыбнулась. — Ваш отец просто потрясающе играл в квиддич, Поттер. И сейчас он гордился бы вами...

Гарольд непроницаемым взглядом осмотрел её, затем перевел взгляд на Вуда, а затем — обратно на Макгонагалл. Затем он пару раз цокнул языком, будто у него на уме вертелась какая-то мысль, хотя он все уже обдумал и взвесил. И пока он не видел ни одной возможности пойти против этого решения декана. Но вот подпортить ей нервы... Он демонстративно захлопал в ладоши, подняв их на уровень лица. На лицах Вуда и Макгонагалл застыло непонимание.

— Браво, — сухим голосом сказал Гарольд и заулыбался. — Нет, действительно, Браво! Какой великолепный шантаж! Поверьте, профессор, вы бы великолепно смотрелись деканом Слизерина. Не многие способны провернуть такой финт, какой провернули вы! Ради удовлетворения собственных амбиций, вы готовы заставить бедного сиротку, никогда не ведавшего материнской любви рисковать своей жизнью в самой тупой игре которую я когда-либо видел. Да ещё и готовы шантажировать его, заставляя все свои силы отдавать на тренировку и полностью забыть про учебу. Ради этого вы готовы отбросить все школьные правила, которые родились не на пустом месте. И в довершении всего, вы пошли на такую низость, сказав, что им бы гордились его умершие родители. — Голос Гарольда был хриплым и периодически он также хрипло смеялся. А в конце он опять захлопал в ладоши. — Поэтому ещё раз скажу, Браво! — Отсмеявшись, Гарри стер с лица улыбку и посмотрел на своего декана уничтожающим взглядом. — А ведь я вам верил. — Макгонагалл смотрела на мальчика и открывала и закрывала рот. Но не могла сказать и слова. А Оливера Вуда вообще можно было выносить тепленьким. Простой логический разбор его декана мальчиком подействовал на капитана сборной не хуже ступефая. — Ладно, я согласен. Все равно не слезете. — Сказал мальчик, увидев, что Макгонагалл похоже нашлась что сказать. Быстрое согласие Поттера опять вывело декана из равновесия и у него закрались опасения, как бы сегодня она не напилась. Уж очень её лицо было выразительно, поэтому он и решился высказать эту мысль. — Да, даже не думайте напиваться сегодня. Лечить нервы алкоголем вредно для здоровья. — Судя по выражению лица женщины, он угадал. Уж очень она была удивлена, что определило следующие слова Гарольда, которые он уже произнес с усмешкой, откровенно веселясь. — Нет, я не читаю ваши мысли, они у вас итак на лице написаны. Кстати, дельный совет, когда побежите плакаться директору на мой скверный характер, предварительно убедитесь, что в его кабинете нет Северуса Снейпа. Мне бы не хотелось, чтобы он потом вам напоминал об этом случае при каждом удобном случае. Впрочем, думаю, вам эта его замечательная черта характера итак известна.

— ПОТТЕР! — От этого рева гиппопотама бедный мальчик оглох. Профессор подскочила к нему и отвесила такой увесистый подзатыльник, что мальчик кубарем покатился по полу. — ВУД! — рявкнула она. — ДАЖЕ НЕ ВЗДУМАЙ ЖАЛЕТЬ ЕГО НА ТРЕНИРОВКАХ!

Проследив за тем, как захлопнулась за его деканом дверь, ошарашенный Вуд подошел к лежащему на полу новому ловцу Гриффиндора.

— И что это было? — с интересом спросил он у поднимающегося мальчика. Но тот лишь фыркнул и стал отряхиваться. Наконец он соизволил ответить.

— Похоже, в нашем декане взыграли истинно-гриффиндорские чувства. — С едким сарказмом проговорил Гарольд.

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — удивленно спросил Вуд.

— Гарольд, меня зовут Гарольд. — Зло проговорил он и уселся на один из стульев в кабинете. — Неужели так трудно запомнить?

— Прости, Гарольд, — извинился Вуд и Поттер тут же остыл. — Так что случилось?

Гарольд чуть в больших подробностях описал, что произошло, пока все ждали Хуч. Отдельно упомянув о том, что все ждали, когда именно он отберет эту чертову напоминалку.

— Ладно, — в конце бурного монолога буркнул Гарольд. — Урок я запомнил. В следующий раз вообще ввязываться не буду.

— Но ты же поступил по гриффиндорски, — настаивал Вуд.

— Ага, и оказался здесь, — едко ответил Поттер. — Не тешь себя, Вуд. Если большинству магов нравиться квиддич и они от него без ума, это не значит что и я такой же. Моё отношение к этому ты знаешь, так что, чего бы ни говорила наш декан, выкладываться на сто двадцать процентов я не буду.

— Не боишься так открыто грубить декану? — спросил Вуд.

— Мои родители не боялись выйти против Волдеморта и подставить собственного сына, — ответил Гарольд. На упоминание имени Тёмного лорда Вуд вздрогнул. — То, что сделала сейчас наш декан ничуть не лучше. Так почему мне стоит её бояться? Ладно, бывай.

Поттер покинул кабинет, а Оливер Вуд остался обдумать слова "героя". Вот только они никак не укладывались в его голове. Не таким он представлял себе национального героя, победившего того-кого-нельзя-называть. В его представлении Гарри Поттер — истинный гриффиндорец, грудью встречающий любую опасность и смеющийся над ней. Воплощение Годрика Гриффиндора. А в реальности это оказался совершенно иной человек, не ждущий ни от кого ничего хорошего. Это был не Гарри, а именно Гарольд. Вуд удивлялся, как он с таким характером оказался на его факультете, а не на факультете змей. Хотя, действительно ли он змея? Рассуждения Поттера относительно действий декана были логичны. И хотя сам Вуд никогда бы не построил ход своих рассуждений именно таким образом, Поттер почему-то не хотел верить в бескорыстность Макгонагалл. Нет, Оливер понимал, что порой их декан ведет себя безрассудно, особенно когда дело касалось квиддича. Но думать что это слизеринская черта характера, как-то... по-слизерински, что ли? И тут Вуд вспомнил... Вспомнил, какими глазами смотрел Гарри на декана, когда она описывала, что ему предстоит, а особенно когда в конце упомянула, что его отец гордился бы им. В этот момент Гарри не смотрел ни с сарказмом, ни со злостью, ни с ехидством. В его слегка нахмуренном взгляде почему-то чувствовалась печаль, тоска и грусть. Похоже, ему был обидно, что его так... используют? Пожалуй, да. А ещё эта его фраза: "А ведь я вам верил". Теперь Вуд понял, почему Гарри так отреагировал. Он просто боится. Не показывает это, прячет за сарказмом и грубыми шутками, но он просто боится. Боится, что его предадут. Видимо, ему рассказали, что его родителей предал их друг-гриффиндорец. Да и, наверное, его жизнь у маглов не была такой безоблачной. Как он сказал? "Сирота, месяц назад узнавшая о мире магии". Значит, он никогда не знал, что он — маг? Оливеру это почему-то показалось жестоким. Почему герою победившего темного лорда ничего не говорили? Вуд не знал ответа, но почему-то ему казалось, что Поттеру ответ известен. И ещё это его отношение к собственным родителям: "Мои родители не боялись выйти против Волдеморта и подставить собственного сына". Он так спокойно упоминает имя темного лорда. Вначале по его словам может показаться, что он гордиться родителями. Но вот только он сказал, что они его подставили. Что он имел в виду? Определенно, надо с ним ещё поговорить. После разговора с Поттером появилось столько вопросов. И почему-то Вуду казалось, что при следующем разговоре их число только увеличиться.

— Чертов Поттер, — усмехнулся Вуд. — Не думал, что ты окажешься таким...

* * *

Когда Гарри пришел на ужин в большой зал, все его однокурсники, и гриффиндорцы, и слизеринцы, уставились на него. А во взгляде Малфоя можно было увидеть сожаление. Ему ничего не было за его выходку, а Поттеру грозили неприятности, хотя тот ничего не сделал против Драко. Наоборот, он был дружелюбен с Малфоем и всегда был очень интересным собеседником. Никогда не лез в драку, а наоборот весело шутил. Да ещё и эта реакция Рональда Уизли. Драко был бы рад, если бы рыжий мальчик кинулся на него с кулаками. А Уизли поступил совершенно не по-гриффиндорски. Когда все гриффиндорцы с вызывающим видом прошли мимо слизеринцев после урока полетов, Рональд шел последним. И он единственный смотрел на Драко не вызывающе, а с печальным сожалением. Проходя мимо него, Уизли встретился с ним взглядом, но лишь вздохнул и покачал головой, не сказав и слова. Такое отношение больнее всего било по Малфою. Да, он слизеренец до мозга костей. Он привык везде искать выгоду. А тут... Тут он по сути подложил свинью самому себе. Ведь что будет Поттеру? Он герой, его навряд ли выгонят из школы. Но вот восстановить отношения с Драко... Мальчик представил себя на месте Поттера и засомневался, что смог бы простить на его месте.

Поэтому, едва брюнет вошел в Большой Зал, Драко стал искать его взгляд, чтобы узнать свой приговор. Вот только Гарольд намеренно не смотрел в сторону стола Слизерина, а его взгляд был вообще непроницаемым. Поттер уселся рядом с Рональдом Уизли и приступил к приему пищи, игнорируя попытки начать разговор.

В то же самое время другой первокурсник, а именно Гермиона Грейнджер, также пребывала в размышлениях о национальном герое. Когда она впервые узнала о Поттере, прочитала о нём в книгах, он показался ей идеалом волшебника. Победитель темных сил, защитник слабых, борец за добро и справедливость. Идеал демократии. Маленькой девочке не могло прийти в голову, что все выше перечисленное ну никак не может относиться к младенцу. Взрастив образ героя в своей голове, Гермиона, как впрочем, и все маги, не ожидало столкнуться с суровой действительностью в виде Гарольда Поттера. Этот человек считал неприемлемыми любые попытки фамильярного отношения с ним. Девочка не могла понять, как такое может быть? Ведь во всех книгах его называют Гарри, а он заявляет, что он Гарольд. Она попыталась вразумить его, говорила, что об этом говориться в книгах. А книги никогда не лгут, именно это она выучила в школе. Но на её слова Поттер лишь презрительно фыркнул и в весьма грубой форме объяснил, где он желает видеть авторов этих книг и в какой позе. Девочка никогда раньше не слышала таких ругательств. Перси Уизли, находившийся тогда в гостиной гриффиндора, сделал ему замечание, но Поттер его проигнорировал. Он взял её книгу "о взлёте и падении темных сил", которую она читала в тот вечер и начал громко на всю гостиную зачитывать абзацы о себе из этой книги и добавлять к ним саркастические комментарии. Он прошелся критикой по всему что касалось его и Гермиона не нашла что сказать в защиту книги. А сегодня он согласился с этими гадкими слизеринцами. Этот Малфой подобрал напоминалку Невилла и хотел её спрятать на дерево, А Поттер заявил, что он не должен защищать его. Лишь когда они всем факультетом встали напротив него он сдался. Да ещё и заявил, что они сами должны были лететь отнимать напоминалку у Малфоя. Нет, Гермиона понимала, что они не должны были взлетать. Но ведь они — гриффиндорцы! А этот Поттер артачился. Если он герой, то он должен соответствовать! А если он не считает, что он герой. То он просто обязан сделать заявление, что он отказывается от всех своих претензий на титул победителя Волдеморта и отдаст тем, кто заслужил его по праву! Своим родителям. И вообще, как он может вообще что-то говорить? Они отдали за него жизнь, а он тут строит из себя сноба, аристократа, героя! Уж она-то, Гермиона Джейн Грейнджер заставит его признать свою неправоту.

Примерно такие мысли вертелись в голове у Грейнджер. И не только у неё, но и у всех остальных первокурсников Гриффиндора. Более того, новость о происшествии разнеслась по всем курсам и факультетам. Единственным первокурсником, который стал исключением, был Рональд Уизли. Он вообще не думал об этом за ужином. Высказав Малфою свое "фи" после урока полетов, в основном для того, чтобы Драко подумал над своими действиями, он тут же забыл обо всём, что произошло. Рональд справедливо полагал, что его друг способен самостоятельно разобраться в сложившейся ситуации, и ему незачем лезть к нему с советами. Когда Гарри пришел на ужин, то лишь молча кивнул своему другу и приступил к еде. Рональд глянув на него, лишь хмыкнул и не стал ничего говорить. А вот Грейнджер, которая специально подсела к Гарольду, не унималась. Пока Гарольд ел, она успела прожужжать все уши про его недостойное поведение.

— И как ты вообще можешь называть себя героем, — возмущенно говорила она. В это время большинство гриффиндорцев, сидящих рядом, внимательно слушали её обвинения и с неодобрением смотрели на Поттера. Им не нравилось, что он игнорировал девочку, такое поведение они считали слизеринским. — Если как ты сам вчера говорил, ты не герой, то ты просто обязан дать опровержение в "Ежедневного Пророка". — Девочка закончила говорить и все ждали что скажет Поттер. Последние свои слова Грейнджер произнесла очень громко и теперь на неё обратили внимание даже сидящие за другими столами, в том числе и преподаватели. А вот Гарольд даже не соизволил обратить внимание на распинающуюся девицу. — Почему ты молчишь? Не смей игнорировать меня, когда я с тобой разговариваю.

Гарольд отложил вилку и в тишине Большого зала раздался стук прибора о стол.

— Это все ваши обвинения, мисс Грейнджер? — бесстрастно спросил он, не поворачивая к ней головы. Он встал со стула и, повернув к ней голову, посмотрел прямо в глаза девочке. От его неожиданно холодного взгляда она отпрянула. Девочке на секунду показалось, что его глаза вспыхнули зеленым светом. — Или у вас есть что добавить ещё? Если нет, то я повторю фразу, сказанную не далее чем пару часов назад: "Я никому ничего не должен". Постарайтесь запомнить эти пять простых слов.

Поттер обошел девочку и направился в сторону выхода из зала. Гермиона повернулась в его сторону и смотрела ему в спину. Когда же он собирался уже выйти, она крикнула ему.

— Погоди, ответь тогда на другой вопрос, зачем ты вмешался? — спросила она. Гарри остановился, стоя к ней спиной. А затем повернул голову в сторону стола Гриффиндора.

— Чтобы кое-кто не наделал ошибок, — ответил он и вышел из зала.

* * *

Ученики и преподаватели ещё долго обсуждали этот инцидент, а двое гриффиндорцев, Дин Томас и Симус Финиган вызвали Малфоя на дуэль в зале наград в полночь. Тот ответил расплывчато и Рональд уверился что он не придет. Зачем, ему приходить, если формулировка вызова на дуэль не соблюдена? Ему проще сдать нарушителей Филчу.

Когда гриффиндорцы вернулись в гостиную после ужина, они застали Поттера за книгой в кресле перед камином. Первокурсники уже собирались подойти к нему, но Рональд остановил их.

— Оставьте его, — сказал он, вставая между ними и Поттером. — Вы уже достаточно сказали ему сегодня.

— Защищаешь его, Рон? — спросили близнецы Уизли своего брата.

— Скорее вас, от глупостей, — усмехнулся мальчик и деланно вздохнув опустился в рядом стоящее кресло. — Подумать только, человек защитил честь факультета, пострадал за это, а его ещё и третируют собственные сокурсники. — Уизли наигранно покачал головой. — А ведь вы даже не спросили, какое ему наказание назначили за его выходку. Или вы забыли что сказала мадам Хуч? Она предупредила, что тот кто подымиться в воздух бес её ведома, тут же вылетит из школы.

— Гарри выгонят из школы? — спросила Парвати Патилл, бросая взгляды в сторону брюнета.

— Вот если бы кто из вас это сделал, то вполне возможно, — справедливо заметил Перси Уизли. — Вам повезло что Гарри сам вмешался. Не думаю, что кто-то посмеет выгнать самого Гарри Поттера из школы.

— Вот только он сам сказал, что вся его слава — незаслуженная. — Не унималась Грейнджер. — Он сам об этом говорил вчера.

— И ты, конечно, желаешь восстановить справедливость, — усмехнулся Рональд. — Допустим, ты права и Гарри признается во всех своих прегрешениях, во всей лжи. Как ты думаешь, что будет дальше? В одночасье отношение к нему поменяется. В глазах многих он тут же станет самым заурядным магом. Конечно, это справедливо. К тому же, сам Гарри не считает себя особенным. Вот только исчезнет тогда и некоторые его привилегии. Например, за то, что он сегодня встал на защиту факультет, его исключат из школы. Скажи, ты этого желаешь, Грейнджер? Ты знаешь, что произойдет в таком случае? Его палочку сломают и ему навсегда запретят колдовать. Понимаешь, Грейнджер, навсегда! И всё ради твоего слепого чувства справедливости.

— Но ведь... — девочка не знала что и сказать. Она не знала как разрешить это противоречие. В это время Рональд встал и подошел к Гарольду Поттеру.

— Гарольд Джеймс Поттер, — торжественно начал он. Гарри повернулся к нему ничего не выражающим взглядом. — Магическая общественность в лице факультета Гриффиндор решила, что вы более не можете учиться в школе чародейства и волшебства. Это связано с тем, что ваши поступки и слова нельзя назвать гриффиндорскими. Также это связано с тем, что вы незаслуженно присвоили себе славу ваших покойных родителей в победе над тем-кого-нельзя-называть. В связи с этим, ваша палочка будет сломана, а все ваши контакты с миром магии — расторгнуты. Вашу палочку!

Под удивленные взгляды всех гриффиндорцев, Гарольд вытащил палочку из рукава и передал её Рональду, а затем вернулся к чтению. Уизли же в это время вернулся к первокурсникам.

— Итак мисс Грейнджер, вот палочка Гарри Поттера, — продолжил он говорить торжественным тоном. — Приведите приговор в исполнение и сломайте её.

Девочка трясущимися руками взяла палочку. Она ничего не могла сказать. Остальные же грифы лишь молча смотрели на этот спектакль. Не выдержав она зарыдала. Всем вдруг стало стыдно. Гермиона подошла к Гарольду и протянула ему палочку.

— Гарри прости меня, — всхлипнув извинилась она. — Я не знаю что на меня нашло.

— Обостренное чувство справедливости, наложенное на подростковый максимализм, — неожиданно ответил Поттер принимая палочку. — Надеюсь, ты усвоила урок и в следующий раз поостережёшься выдвигать необоснованные обвинения. И я настоятельно рекомендую называть меня Гарольдом. Гарри — это слишком личное и я пока не готов согласиться на это именование. Не поймите меня неправильно.

Мальчик чуть улыбнулся, и факультет вздохнул с облегчением. В этот момент в гостиную вошел Оливер Вуд.

— А что тут происходит? — спросил он, с интересом оглядывая гриффиндорцев нескольких курсов, столпившихся вокруг Поттер.

— Наш доблестный факультет решил покарать того, кто не соответствует идеалам Годрика Гриффиндора, — флегматично ответил Гарольд, перелистывая страницу и даже не поднимая головы.