Омегаверс Взгляд сквозь туман ч.2

— Рауль... можно вас спросить?

Альфа сидел на кухоньке комнаты, в которой они остановились на ночь, и грустил над полупустой кружкой с чаем. Увидев омегу, Рауль кивнул.

— Да, конечно. О чём ты хочешь спросить?

— Расскажите о... своей семье. Я слышал, что ваш омега был гораздо моложе вас...

Рауль тяжело вздохнул, и Салли заметил, что тяжёлая грубая ладонь альфы прикрывает небольшую цветную фотографию.

— Я и сам иногда гадаю, как это могло случиться, Салли... но импринтинг не выбирает по возрасту — у него своя логика. Когда я нашёл своего Дейла, то ему было всего тринадцать лет, а мне почти двадцать шесть... Да ты садись, не стой. В ногах правды нет.

Салли осторожно сел рядом с Раулем, и тот протянул ему свою фотографию. Салли сразу узнал в молодом альфе своего собеседника — возраст и седина заметно изменили Рауля, альфа ощутимо состарился от горя, но не узнать его совсем было бы трудно. Тогда Рауль был темноволосым и довольно симпатичным... Рыжий кудрявый омежка рядом с ним особой красотой не отличался, но буквально лучился счастьем, держа на руках годовалого глазастого "совёнка", а старший мальчик-омега с удобством расположился на руках у отца.

— Это и есть моя семья, — тихо улыбнулся Рауль. — Дейл, Тони и Юки... Мои любимые омежки. Ты бы знал, Салли, как мне их не хватает.

— Когда они погибли?

— Уже шесть лет прошло. Мы жили в рабочем квартале... я был на работе... и в нашу квартиру вломились грабители. У Дейла, как назло, была течка, а квартира не успела проветриться... Всё, что он успел сделать — спрятать наших детей. Когда эти озабоченные кобели увидели, что мой Дейл меченый, то, наигравшись, убили его, чтобы не смог рассказать, кто это сделал, а квартиру подожгли, чтобы уничтожить все следы. Наши малыши задохнулись в дыму — Тони так и не смог выбраться из квартиры. — Рауль зажмурился. — Их нашли у самой двери — старший маленького на руках держал... Когда я всё это узнал, то взбесился. Пришлось даже вызывать наряд. А всё потому, что следователь мне сказал, что найти нового мужа и настрогать детей мне не составит труда. А мне не был нужен никто, кроме моего Дейла и наших малышей. Меня кое-как скрутили и доставили в отделение, а потом кто-то догадался, что я с импринтингом. Продержали с неделю, а потом выпустили — мол, что с больного возьмёшь... Я потом год пил, почти не просыхая, остался без работы... а потом меня нашёл твой отец.

— А как?

— Волонтёры из "Милосердия" подсказали — приметили Дейла, когда он по магазинам ходил. Думали, что он больному родителю помогает, а оказалось... Долго приглядывались, а тут оно и случилось. Твой отец помог мне придти в себя, поддержал и позвал за собой. Он понял меня, нашёл нужные слова... сказал, что его и его мужа тоже связал импринтинг, что это не болезнь. Рассказал мне немало полезного и интересного. И я пошёл с ним. А потом на базе я познакомился с тамошними ребятишками... — Рауль слабо улыбнулся. — и обрёл новый смысл в жизни. Кто-то потерял своих родителей, кого-то спасали, и им нужны любовь и забота. Я тут подумываю Ричарда к себе насовсем забрать — уж очень он мне к сердцу припал... Мне и сейчас трудно без моих омежек, но счёты с жизнью я уже сводить не собираюсь. Может, и выгляжу уже почти как старик, но силой Адам меня не обделил, и эта сила не должна пропасть, так и не сделав чего-нибудь, чтобы того, что случилось с моей семьёй, было как можно меньше.

— А как вы нашли Дейла?

— Совершенно случайно. Я тогда был "быком" на службе у одного авторитета... Его уже убили в разборке, когда территорию делили. В тот день просто шатался по улицам после хорошей порции пива, и на меня налетел какой-то мальчишка. Я было хотел его ударить, но тут учуял его запах... и рука так и не поднялась. От него пахло вишнёвым цветом — моим любимым запахом. Я ведь когда-то жил в деревне, где вишни цвели у каждого дома... а деревенские понятия отличаются от городских. Всегда так было. А потом я увидел его глаза — большие, зелёные, испуганные. И вся злость окончательно испарилась. Я просто стоял и смотрел на него, а он — на меня... и я понял, что хочу его. Здесь и сейчас. Остановило меня только то, что передо мной был ребёнок, едва-едва начавший созревать. Отпустить его я всё равно не мог, и Дейл всё понял. Он извернулся, укусил меня, попытался убежать, я его кое-как поймал и начал убеждать, что не обижу. Что не трону без разрешения. Он не поверил и начал опять вырываться. Пришлось схватить его и силком отнести за угол, чтобы не привлекать лишнего внимания. Тут Дейл заплакал и сказал, что раз уж мне так не терпится его поиметь, то пусть это хотя бы не на улице будет. Выяснилось, что он живёт на чердаке неподалёку... совсем один. Я, когда увидел, в каких условиях мой мальчик живёт, сразу захотел забрать его к себе — осень была на носу. Не дай Иво, заболеет... Ссадил его на пол и попросил подождать, а сам в лавочку помчался. Накупил всяких вкусностей, даже не глядя, сколько трачу... Всё боялся, что он и оттуда убежит, пока меня нет, но Дейл не убежал. Когда Дейл увидел, что я ему принёс, то снова заплакал. Кое-как я его успокоил, уговорил поесть... Там были сладкие булочки, шоколад, даже виноград, который ему очень понравился. Я набрался смелости и спросил, как его зовут... И я уговорил его перебраться ко мне. Я очень его хотел, но не смел трогать. Он же такой маленький... Вроде и не красавец — вон какой нос картошкой... — умилённо покачал головой Рауль, ласково поглаживая фотографию, — но краше и желаннее для меня уже никого не было. Тогда я комнатуху снимал в глуши... не самое приветливое место, и я, когда уходил работать, всё просил Дейла никуда одного не ходить и никому дверь не открывать. Как-то меня вызвали, а мы как раз завтракали... Дейл готовил. Поджарил картошечки, какой-то салат сообразил... стеснялся, что не умеет готовить, но мне всё равно показалось, что очень вкусно. Сидим, кое-как разговариваем, и тут мой приятель вваливается. Дейл тут же за меня спрятался! Приятель смотрит на него, а я встаю и предупредительно так на него зарычал... Он всё понял и поморщился. Мол, поприличнее себе не смог подобрать? Зачем тебе эта немочь?.. Домой я потом буквально летел — всё боялся, что Дейл может пропасть, но он был дома и прибирался. С каждым днём я привязывался к нему всё сильнее, заботился, как умел, баловал... а Дейл быстро навёл порядок в моей берлоге, готовил мне еду... Он был детдомовский, сбежал оттуда, когда один из воспитателей попытался его изнасиловать... Я едва не пошёл ему морду бить, когда узнал. И Дейл постоянно удивлялся, что я не пытаюсь его завалить, хотя и хочу. Вот как тогда было ему объяснить, что я не насильник и не циник? А потом была течка, и я нашёл для него надёжное убежище. Дейл снова удивился... А зимой он заболел, хотя я и старался его уберечь — купил тёплую одежду, старался кормить как следует. Я ухаживал за ним сам, приносил сладости и книжки... и однажды Дейл сказал, что я хороший. Что ему нравится, как я пахну. Почти сразу понравилось, почему он и не убежал тогда. Я понял, что он уже не боится меня, не считает, что я просто жду подходящего момента. Он ведь долго думал, что я буду его за "игрушку" держать... А когда ему исполнилось четырнадцать, он сам попросил меня о случке. Я было начал отказывать — мол, ты же ещё маленький! — но он сам на мне повис и целовать начал. Я сдерживался до самого конца, чтобы ему не было слишком больно, но он как-то легко меня впустил... а потом заснул рядом со мной. Я тогда долго на него смотрел и пытался понять, что же это было... Первая наша течка была просто сказочной, но детьми всё-таки обзаводиться было рано, хотя малыша своего я всё-таки пометил. Скоро Дейл захотел, чтобы у нас был ребёнок, но я сказал, что ещё рано. Дейл упирался, как мог, и добился своего. Наш первенец Тони родился, когда Дейлу было пятнадцать. Тоже рыженький... — По морщинистой щеке Рауля скатилась слеза. — Я к тому времени уже порвал с криминалом и устроился на нормальную работу, мы переехали... и я был рядом в этот момент. Когда я понял, что у нас "совёнок" родился, а потом увидел его... как на него Дейл смотрит... как этот крошечный живой человечек возится в своих пелёнках... Это было такое счастье! — Большие ладони Рауля сжались в кулаки. — И большая ответственность, от которой я никуда сбегать не собирался. Я постепенно начал помогать ухаживать за Тони... Потом родился Юки. Я работал, как заведённый, чтобы обеспечить семью всем необходимым, чтобы они ни в чём не нуждались... Никого в округе не было счастливее меня. Мне было плевать, что обо мне говорят — Дейл и мальчики были на первом месте... А говорили много чего. Особенно удивлялись, что такого я в своём омежке нашёл. Разве можно было им объяснить, что я буквально таю от одного только его запаха? Что мой малыш очень заботливый и ласковый? Что рядом с ним мне становится легче, когда случается какая-то дрянь — достаточно того, что он просто садится ко мне на колени и обнимает? Что он и наши дети — это самое лучшее, что есть в моей жизни. До встречи с Дейлом я вообще ни к чему не стремился, ничего такого не хотел. Просто жил, выйдя из детдома такой же никому ненужный, каким пришёл туда. А с появлением Дейла в моей жизни появился смысл.

— И вас не волновала такая разница в возрасте?

— Только в первые полгода-год. Я искренне недоумевал, как такое могло произойти, о чём с ним разговаривать и как быть вообще... но стоило только Дейлу просто посмотреть мне в глаза, как всё это становилось неважно. Он был очень смышлёным мальчиком, с ним всегда было интересно, и рядом с ним я забывал, сколько лет мне. Когда мы ложились спать, я мог подолгу смотреть на него, как мой малыш спит... и нисколько не надоедало. А когда родился Тони, Дейл быстро повзрослел, но остался прежним. Из него получился очень заботливый оми. Вот только пожениться официально мы не могли — я так и не успел достать ему нормальные документы — работал везде, где только мог, и заботился о них.

— И вы не жалеете об импринтинге?

— Ни капли. Когда я понял, что со мной случилось, то не было ни гнева ни страха... Наоборот, легче стало. Я знал, что всегда смогу защитить моё солнышко... и всё-таки не смог.

— Не надо себя винить. — Салли осторожно коснулся плеча Рауля. — Мы не всё в этой жизни можем.

— Знаю... но когда погиб мой мальчик и наши "совята", то что-то во мне словно умерло. — Рауль сгрёб в кулак рубаху на груди. — Будто вырвали какой-то очень важный кусок. Риан и Гиллиан говорят, что это тоже часть импринтинга... что они тоже ужасно страдали в разлуке. — Альфа немного расслабился. — И что хотя бы всего на пять лет, но я подарил настоящее счастье своему омежке. Что это самое главное. Что и мне и ему было от кого услышать слова искренней любви, которые в наше жестокое время перемен услышать так трудно.

Салли снова взглянул на снимок, на котором улыбалась счастливая семья. Вспомнился семейный альбом и снимки маленького Дензела с Люциусом... Когда-нибудь и у него тоже будут муж и дети. Когда-нибудь и он будет перебирать фотографии, отмечающие разные вехи этой новой жизни... но нескоро. Очень нескоро.

Тимбал. Этот мегаполис был одним из промышленных центров их страны и немногим уступал Викторану. Салли немало слышал про этот город, в том числе и в университете... Здесь располагался один из крупнейших подпольных развалов, где можно было добыть самую разную технику и комплектующие к ней. Дэн прекрасно здесь ориентировался и уже планировал порядок походов по поставщикам.

Приехали они ближе к вечеру и первым делом направились к ближайшему куратору, которым оказался альфа по имени Девенпорт. Он был сравнительно молод — всего-то двадцать восемь лет, пах посредственно, но опасений у Салли не вызвал — снова сработала интуиция. Он с любопытством оглядывал незнакомых гостей. Ему про то, кто сопровождает Дэна, говорить не стали — альфа догадался сам. Девенпорт лишних вопросов задавать не стал, только поинтересовался планами будущих закупок, обсудил возможные сроки, чтобы организовать доставку больших объёмов грузов — сразу всё забрать будет невозможно — после чего и дал адрес явочной квартиры, где группа должна была устроиться на проживание. Сам он жил в захудалой комнатухе в общаге со своим мужем, не так давно купленным на ближайшей точке. Арти был не бог весть какой красавец, но в его карих глазах светился живой ум, он очень ловко управлялся по хозяйству, и было видно, что жизнью омега доволен.

— И тебя всё устраивает? — поинтересовался Салли, помогая накрывать на стол к ужину.

— Более чем, — улыбнулся Арти, поглядывая на мужа, разговаривающего с Раулем. — Дэв, может, и не альфа мечты, но я с первого взгляда понял, что он будет мне хорошим мужем, и сам попросил, чтобы он меня купил. Хозяин был в шоке, а Дэв рассмеялся и рассчитался сразу. В первый же вечер он мне сказал, что без разрешения не тронет, а я сам разделся и лёг на кровать... В общем, у нас всё хорошо.

— И тебе нравится, как он пахнет?

— Ну... Может, он и не самый ароматный, но я плохих примесей почти не чувствую, а если и замечаю, то они меня совсем не раздражают. Дэв говорит, что я тоже не самый вкусный, но это неважно, если нам хорошо вместе. Я тут начал читать труды Рейгана Мариуса и узнал, что это из-за того, что у нас обоих не самая чистая кровь, но ещё не всё потеряно — у наших детей кровь будет чище, а со временем это всё выправится.

— Ты уже думаешь о детях?

— Конечно. Понятно, что это будет не сразу — Дэв очень занят и на работе и на должности куратора — но как только более-менее разгребётся, то мы зачнём первенца. Скорее всего, это произойдёт зимой или ближе к весне...

— Арти, чайник как? — окликнул омегу Девенпорт.

— Ещё горячий.

— Сделай-ка нам ещё чайку.

— Да, милый...

Салли наблюдал за этой парой... и поймал себя на мелкой зависти. Эти ребята хоть и были связаны с подпольем и занимались опасным делом, но всё же жили и обычной жизнью, были счастливы, а потом и ребёнок появится... То, что малыш будет чище своих родителей, было очевидно — их запахи неплохо сочетались — но от мысли, сколько пройдёт времени прежде, чем он сам примет метку альфы, становилось грустно. Не сейчас... и не в ближайший год точно.

— А это ничего, что мы к вам прямо сюда пришли? — спросил Салли уже за столом. Было тесновато, но тёплая атмосфера это с лихвой компенсировала.

— Так это не дом, а самый настоящий проходной двор, — махнул рукой Девенпорт. — Здесь постоянно шныряет самая разная публика и уже давно никто не присматривается. Народ тоже не самый любопытный, так что ничего. Я здесь уже три года живу и всех знаю.

— И как продвигается дело?

— Нормально. Люди всё чаще плюют на официальную идеологию, особенно в подобных кварталах, а просветительские вечера собирают изрядную аудиторию. Кроме того, "Милосердие" активно организовывает общественные работы по благоустройству улиц и дворов, помогает с юридической помощью, если у кого-то возникают проблемы, даёт приют детям, если родители оказываются слишком заняты... Это сплачивает, и остаются только обычные повседневные дрязги, а это уже не так страшно.