— ...ЦЕЛЫЕ СУТКИ, ...!!! Целые сутки псу под хвост!!! И это притом, что у нас мало времени!!! И что вы теперь делать думаете?!! А с ним что делать??? — Риан остановился, переводя дух и откидывая с раскрасневшегося лица волосы. — Ладно, с ним я сам разберусь. А вы все вон на... отсюда и чтоб носы не высовывать, пока не позову!!!

Омеги во главе с Зейном торопливо закивали, бормоча "Хорошо, сэр...", и со всех ног припустили вверх по лестнице. Как только за ними закрылась дверь и стало тихо, Гиллиан снова стиснул зубы, борясь с накатывающим желанием. Нет, иначе всё пропало!

Риан почти не изменился за прошедший год. Только похудел и осунулся. Наверно, много работает, не высыпается, как говорил Салли, за что и получил повышение. Интересно, куда он отлучался?.. Гиллиан, как мог, думал о другом, лишь бы тупое вожделение не взяло верх над разумом. И чего все остальные отговариваются инстинктами? Ведь это не так уж и трудно... Или так в них грязная кровь аукается? Логично...

Они просто стояли друг напротив друга и смотрели. Молча. Подвальную тишину нарушало их ощутимо тяжёлое прерывистое дыхание, кажущееся очень громким. Гиллиан слышал и то, как у его омеги колотится сердце. Он практически чувствовал пульсацию в его висках. Риан был охвачен волнением и желанием точно так же, как и он сам — это буквально ощущалось в воздухе... но что-то его останавливало, кроме потрясения от нежданной встречи. Что сделать? Что сказать? И как, ведь язык точно гиря?.. Альфа смог выдавить из себя лишь какой-то сдавленный сип, как вдруг Риан снова взорвался.

— Кретин ты тупорылый!!! Какого ... тебе дома не сиделось, волчина позорный??? Захотелось на самом деле сдохнуть, ...??? Какого пса ты в этом городишке вообще забыл на...??? ГОД!!! ПОЧТИ ГОД!!! У тебя мозги и совесть есть вообще, сволочь ты клыкастая??? Да тебя за это убить мало!..

Комиссар буквально надрывался, но такой злости, как во время разбора полётов с подчинёнными не было. Это была просто истерика, вызванная сильным потрясением и усталостью. Ведь не железный он всё-таки — и об этом Дэлиан тоже говорил. Гиллиан невольно улыбнулся, поняв, что Салли говорил сущую правду — Риан всё это время тоже себе места не находил. Наверняка после той статьи из газеты пытался что-то выяснить, понял, что труп, похороненный на кладбище, подставной — в одном бульварном листке промелькнула заметка об осквернении привилегированного кладбища примерно через несколько дней после его побега из дома — и пытался его искать... От этой улыбки Риан взвился пуще прежнего, и печатные слова из его речи практически пропали. Не дай предки Салли унаследует это! Надо будет вовремя объяснить малышу, что ругаться скверными словами следует только в особенных случаях — не к лицу будет грязная брань такому милому мальчику.

Разорялся омега долго, и вскоре по его лицу градом покатились слёзы. Заметил он это далеко не сразу, а когда почувствовал, то замолк и отвернулся к стене, утираясь и продолжая ругаться, но уже чуть слышно. Колени омеги подгибались, и Риан прислонился к стене, чтобы хоть как-то сохранить равновесие. Он уже откровенно плакал, перестав быть тем суровым командиром, что всего пару-тройку минут назад орал на подчинённых. Только тогда Гиллиан рискнул приблизиться — ему захотелось утешить своё дикое чудо. Видеть эти слёзы было и радостно и больно одновременно. Радостно — потому что они доказывали, что его по-прежнему любят. Больно — потому что чутьё и рассказы Салли ясно давали понять, насколько тяжко бедняге пришлось за всё это время. Хотелось тут же это исправить, залечить. Гиллиан мягко и осторожно приобнял своего омегу за трясущиеся плечи, его тут же оттолкнули, потянувшись к правой кобуре, однако альфа не сдавался, будучи уверенным, что стрелять в упор его комиссар не будет. Риан начал брыкаться и вырываться, молотил по его груди кулаками, снова начал осыпать отборной бранью, но Гиллиан не отпускал. Пусть выпустит пар, а потом можно будет и поговорить нормально... Наконец Риан перестал вырываться, просто вцепился в его пропахшую грязью и рабочим потом рубаху и зарыдал с новой силой.

Когда слёзы кончились, омега отстранился со всей своей решительностью и, сердито утираясь подолом рубашки, которая по-прежнему казалась альфе подозрительно знакомой, поинтересовался:

— Так какого пса ты в этом паршивом городишке забыл? Другого не нашёл?

Гиллиан только улыбнулся и показал ему свои натруженные руки с остатками машинного масла и грязи под ногтями — два были обгрызены. Риан всхлипнул уже всухомятку и неуверенно коснулся огрубевшей кожи на ладонях. Гиллиан с гордостью демонстрировал своё главное достижение — теперь никто не посмеет назвать его белоручкой! Риан с болью и удивлением поглаживал его трудовые мозоли и царапины. Он явно был обескуражен увиденным.

— Зачем? — тихо спросил он.

— Хотел доказать, что достоин тебя.

Риан так же медленно вскинул на своего альфу покрасневшие от слёз глаза, в которых горело всё то же потрясение.

— Разве ты не понял, кто я?

— Давно понял. И мне всё равно. Я лишь хочу быть с тобой.

— Но ведь я разыскиваемый преступник. Моя голова оценена... и руки по локоть в крови... Зачем тебе такой омега? Тебя же могут схватить и отправить в лагерь просто за то, что ты моя пара! Тебе там не место!..

Риан продолжал бормотать подобные слова, но Гиллиану это всё было безразлично. Он по-прежнему слышал, как усиливается аромат его омеги, как он дрожит от едва сдерживаемого влечения, как покрываются испариной его трясущиеся ладони. Только что услышанные слова подтверждали догадки — Риан пытался уберечь его от гибели своим уходом, но недооценил своего Истинного. Его альфа сам выбрал свой путь и пришёл.

— ...Зачем ты пришёл?

В ответ Гиллиан нежно и крепко обнял своего избранника и тихо зашептал на ухо стихи, законченные в последний вечер с его стаей. Риан замер, услышав первые строки.

Скажи мне, ветер, где ты? Где ты?

Зачем покинул ты меня?

Когда постель была согрета

Дыханьем страстного огня,

Я словно умер и родился,

Вдыхая дивный запах твой...

А рано утром пробудился

В постели хладной и пустой.

Я был один в толпе безликой.

Я бросил всё из-за тебя!

Метался псом бездомным диким,

Томясь, страдая и любя.

"Прощай"... Нож острый это слово.

Меня убил ты им в тот день.

Но я восстал из праха снова,

Чтоб отыскать хотя бы тень

Того, кто жизнь мою разрушил,

Кто разметал мою тюрьму,

Кто стал костром средь зимней стужи,

Лучом, рассекшим ночи тьму.

Скажи мне, ветер, любишь? Любишь?

Ты жизнью стал моей теперь.

Спасёшь меня или погубишь,

Коль постучусь в твою я дверь?

Рваный вздох стал ответом, Гиллиан чуть ослабил объятия и наткнулся на бесцветные глаза своего комиссара, в которых снова начала скапливаться влага. Губы парня беззвучно шевелились...

...и руки, вцепившись в грязную рубаху снова, потянули на себя. Последняя преграда рухнула, омега сдался. Жадный сумбурный поцелуй, и альфа, как выразился как-то Джаспер, бросил вожжи.

Первой на пол полетела комиссарская куртка. Риан не менее судорожно расстёгивал пуговицы на рубашке Гиллиана, пока тот отчаянно сражался с защёлкой оружейной сбруи на груди. Они забыли обо всём, охваченные безудержным желанием слиться в единое целое. Если это исключительно инстинкт, то пусть, успел подумать Гиллиан, после чего полностью махнул рукой на всё.

Голод. Вот как это называлось. Целый год... То, что от Гиллиана несёт пёс знает чем, Риана совершенно не смущало — омега то и дело прижимался к нему, вбирая носом его запах, рьяно отвечал на поцелуи, впивался ногтями то в его плечи, то в спину... Он хотел и брал это. Парни уже опускались на бетонный пол, которому было много лет, но и это было совершенно безразлично. Омега таял от нарастающего внутри жара. Он нащупал застёжку на брезентовых штанах Гиллиана, под которой уже стояло вовсю, чувствовал, как тот сам пытается раздеть любовника полностью... и тут до ушей комиссара долетел осторожный шорох. Сквозь аромат альфы, который не смогла исказить даже рабочая грязь, пробились знакомые нотки, и омега решительно извернулся и потянулся к своим пистолетам.

Грянул выстрел, и альфа опомнился. Привстав на локте, он услышал топот ног, испуганные голоса и увидел выщербленный след от пули над проёмом. Риан держал в руке один из своих пистолетов, намереваясь выстрелить снова, если будет нужно. Гиллиан понял, что это ребята вернулись — решили подглядеть тихонько, сгорая от любопытства. Ну ещё бы — у грозного комиссара и живой легенды нашёлся Истинный!!!

По подвалу разнёсся разъярённый омежий рык:

— Я КОМУ СКАЗАЛ — БЕЗ ПРИКАЗА НОСА НЕ ВЫСОВЫВАТЬ??? УБЬЮ, СУКИНЫ ДЕТИ!!!

Любопытные омеги тут же рванули обратно, а Риан, выругавшись, покосился на тяжело дышащего альфу и начал медленно подниматься на ноги, попутно подбирая свою рубашку и пару оторвавшихся пуговиц.

— Скоты!!! Вечно всё изгадят!!!

— Тогда зачем ты с ними работаешь? — спросил Гиллиан, поняв, что сейчас ему ничего не светит.

— Мне как комиссару положен свой персональный отряд для особых поручений, но готовый мне доверять нельзя, — буркнул омега, начиная оправляться и одеваться. В воздухе всё ещё пахло его диким возбуждением. Наверно, и бельё смазкой пропитаться успело... — Характер у меня такой. Вот я и приглядываюсь. Зейн более-менее подходит, но дури в нём ещё много. Остальных мне тоже с хорошими рекомендациями прислали... Я, конечно, всё понимаю — из желающих со мной работать давно очередь стоит — но таких зелёных подсунули!!! С одной стороны это достоинство — можно обучить их под себя, не ломая то, чему их уже успели научить, но с другой — паскудство ещё то. Омеги есть омеги... Пока они ещё слушаются — всё-таки репутация у меня ещё та — но ты... Не хватало ещё, чтобы они по всему штабу разнесли!!!

— А что такого?..

— Ты не понимаешь!!! — рявкнул Риан. — Я весь этот год себе выстраивал образ достаточно сурового командира!!! Я не желаю, чтобы все потом по углам шушукались, что видели меня с мокрыми глазами!!! Достаточно и того, что меня таким то и дело видят отец и дядя Римус!!!

Гиллиан только головой покачал. Да что у них там творится? Да, Салли говорил, что его родителю там тяжко, что он переживает, а тут, оказывается, ещё и такое... Риан же омега, почему он так стесняется своих слёз перед бойцами, среди которых тоже омег хватает? Ведь для омеги это вполне нормально — они гораздо эмоциональнее альф и бет. Это альфы исторически привыкли, что им плакать дозволено только в детстве, да и то только лет до пяти-шести максимум, бетам тоже лишние слёзы не спускались. Почему Риан пытается изменить себя настолько? Дэлиан ведь не постеснялся поплакать перед альфой о погибшем Ванде...

— Риан... это же нормально для омеги...

— ...но ненормально для солдата и командира! А я теперь людьми командую! Мои подчинённые не должны видеть мои слабости — я просто не имею на это права! Мне это ещё Стив внушал, когда начал обучать. — Омега чуть сбавил тон. — Ты думаешь, почему ваши так отчаянно сражаются на передовой и по границам? Потому что им вбивают в головы тупые лозунги и кастрируют сопереживание и сострадание с малых лет, отчего они из чувства собственного величия с одинаковым самомнением давят и противника и случайного омегу, с которым захотелось позабавиться.

Гиллиан сглотнул. Он как-то видел попойку демобилизованных солдат, когда проездом был недалеко от границы, и только нежелание нарваться на тюрьму помешало ему вломить им как следует, силком скручивая и выволакивая перепившихся и начавших приставать к официантам солдат. Эти молодчики, повоевав, вели себя нагло, развязно, от них остался неоплаченный счёт, который повесили на четверых омег, обслуживавших их, и Гиллиан вывернул карманы, отдав почти всё, что у него было, чтобы спасти ребят от вычетов. В благодарность официанты привели его к себе домой, накормили и даже помогли устроиться на временную работу, чтобы заработать на дорогу.

— Стив был... альфой?

— Да, он был альфой. Бывшим солдатом, который смог не оставить на поле боя совесть, честь и достоинство. Он начал меня обучать, и его школа помогла мне достичь того, что есть. И поверь, я знатно покуражился над тем, кто его убил.

Риан уже надевал свою сбрую, когда Гиллиан снова услышал осторожные шаги на лестнице.

— Сэр... уже можно? — дрожащим голосом, в котором сквозило любопытство в перемешку с нетерпением, спросил Зейн.

— Можно, — проворчал комиссар, застёгивая нагрудник и поправляя обе кобуры.

Проштрафившиеся подчинённые предстали пред грозные комиссарские очи, и Гиллиан лишний раз убедился, что парни всё поняли. Как же они смотрели на своего предводителя! И радость, и зависть и восхищение. Неужели встретить своего Истинного — это такой редкий шанс?

— Чего уставились? — огрызнулся на них Риан, выпрямляясь, но не давя на ребят. Наверно, решил, что с них пока достаточно... или просто устал. — Вы ничего не видели и не слышали, ясно? Не вашего куриного ума это дело. Если хоть один язык развесит — отрежу ко всем псам шелудивым. Лучше подумайте, как свой косяк исправлять будете.

Омеги с готовностью закивали, снова покосившись на Гиллиана. Интересно, на сколько хватит их слова?..

Риан снова оглядел их и тяжко вздохнул.

— Ладно, всем по норам — время позднее. Встречаемся завтра в кафе "Ласточка" в шесть вечера.

— А Гилл? — робко спросил Лаки.

Комиссар зыркнул на альфу.

— Далеко живёшь?

— В десятой... — Гиллиан едва не поверил, что сейчас Риан пойдёт с ним, чтобы продолжить. Хотя какой "продолжить" в омежьей общаге?!! Да и по глазам Риана ясно читалось "Не сейчас!"...

— Потом найду.

— Нет, я лучше сам к вам приду. Может, вам моя помощь понадобится... Альфе с альфой проще будет договориться. Как выглядит этот Говард? Особые приметы есть?

Риан недовольно помрачнел.

— Так к нам хочешь?

— Да. — Гиллиан смело ответил на его взгляд. — Я готов выполнить любой приказ... сэр.

Омега чуть сбледнул.

— Сэр? — сдавленно переспросил он.

— Да, сэр. — Гиллиан для верности козырнул. — Можете располагать мной и моей силой, как вам будет нужно. Я согласен учиться. И я хочу учиться — мне близки ваши идеи. Очень близки.

Ребята понимающе переглянулись, но расползающиеся ухмылки быстро заглохли, стоило только комиссару тихо рыкнуть.

— Завтра работаешь? — после короткой паузы спросил Риан.

— Да, но это не проблема. Я новичок, работаю всего две недели. Отработаю смену и возьму расчёт. Я с самого начала не собирался здесь надолго задерживаться.

Риан снова замолк.

— Хорошо. Когда смена заканчивается?

— В половине десятого.

— Я пришлю кого-нибудь, а потом объясню, как будем работать. Багаж есть?

— Только сумка со сменой и кое-какими мелочами.

— Заберёшь.

— Да, сэр.

Омеги снова переглянулись — уже с лёгким недоумением. Понятно было, что альфа попытается примкнуть к ним, но чтобы такой сильный альфа с такой готовностью признал главенство омеги над собой... Похоже, что Риану не раз приходилось доказывать своё право перед каждым новичком, с которым предстояло идти в бой — и рекомендации уже опытных крепко в этом помогали — но чтобы так... Гиллиану же было это всё безразлично. Главное — быть рядом, а там, когда дело будет сделано, они разберутся.