Омегаверс Против течения (фрагмент)

— Салли, дорогой, это... это... — вытирая выступившие слёзы платком прошептал Елеазар. — Как ты смог написать это?

— Я не знаю. — Салли перевёл дыхание и снова сел рядом с мужем. — Рейган был смелым и сильным. И меня учил быть таким. Когда с ним случилась беда, я вспомнил тот пергамент... и то, что мне папа рассказывал... и написал.

— В этой легенде говорится об Истинных, — понял Эмиль и прислонился к своему мужу.

— Да.

— Кстати, медики уже придумали термин для этого явления, — сказал Тобиас.

— И каким вульгарным словом они назвали Истинное Предназначение? — скривился художник.

— "Импринтинг". И они на полном серьёзе считают это болезнью.

— Кретины! — выругался Эркюль. — Если эту точку зрения утвердят официально...

— Значит, надо доказать, что это не болезнь, а вполне нормальное явление, — заговорил Рейган. — И я это сделаю, когда буду учиться в университете. Я докажу и обоснованность существования Двуликих — дядя Дон оставил очень подробные записи своих поисков. Я всё сделаю, чтобы исправить то, что они ломают со времён Великого Холода.

— Опасное это дело, малыш, — покачал головой Елеазар.

— Но кто-то должен хотя бы начать. Отец, например, старается говорить о своих открытиях максимально осторожно, приводит неопровержимые доводы либо выдвигает вполне логичные теории. Я собираюсь пойти тем же путём. Ведь наука тоже не стоит на месте, и рано или поздно противоречия официальной точки зрения и реалий жизни заставят всё пересмотреть.

Лориен только усмехнулся, глядя на крестника.

— Ну, Тоби... Сразу видно, что это твой сын.

— А у тебя были какие-то сомнения? — фыркнул Тобиас.

— Зная Салли? Никаких. Но теперь я вижу, что твой сын унаследовал твой ум, и это самое лучшее подтверждение слов древних.

Тобиас поколебался.

— Я... я должен вам кое-что сказать... Вы только пообещайте, что за пределы этого дома оно не выйдет.

— Что такое? — встревожился Елеазар.

— Похоже, что наш Рейган... родился Двуликим. Пошли первые признаки.

В гостиной повисла тишина, которую нарушил Вадим:

— Двуликий? То есть он потом сможет не только сам рожать?

— Именно. Само собой, твёрдые выводы пока делать рано, но такое подозрение есть. Всё-таки нашему мальчику ещё только двенадцать лет.

Лориен потаращился на смущённого мальчишку и выдохнул.

— Ну вы даёте! Хочешь — не хочешь, а поверишь, что именно Светлейший возложил миссию по нашему спасению на эту семейку.

Настало время отъезда. Все вещи были упакованы и отправлены на вокзал, а мебель перевезена на арендованный Лориеном склад. Видеть заметно опустевшую квартиру было больно, однако пути назад уже не было.

Салли и Рейган очень тепло попрощались с ощутимо состарившимся Оскаром, искренне огорчённым отъездом таких хороших квартирантов Урри и расстроенным Артуром. Молодой бета попросил не забывать и писать письма. Уже на вокзал их пришли провожать старшие Мариусы, вся семья Райли, Костасы и Кайл со своими. Журналист не отпускал от себя мужа и сына. Рейган от всего сердца пожелал, чтобы операция прошла успешно — до неё оставалось около двух недель.

— Уезжаешь... — чуть не плакал Сайлас. Худенький, бледный, очень похожий на папу-омегу, он был очень привязан к Рейгану и его семье — до того, как Рейгана отправили в школу, Базили были в квартирке особенно частыми гостями. А несколько раз Сайлас даже жил у них.

— Ничего, мы обязательно вернёмся, — приободрил его Рейган. — Уверен, это ненадолго.

— А насколько?

— Не знаю. Год, может, два... Мы вернёмся.

— Я буду ждать.

— Жди. И обязательно держись, чтобы справиться во время операции. Ты сможешь.

— Буду... чтобы снова вас увидеть.

Рейган осторожно обнял друга. Несмотря на болезнь, Сайлас был чист — он очень хорошо пах.

— Мы вернёмся.

— Берегите себя, — попросил Лориен Салли. — Если с тобой или Рейганом что-то случится... И пиши почаще.

— Конечно, — слабо улыбнулся омега. — И ты не унывай. Ты гениальный художник, и спрос на твои картины всегда будет хороший, даже если ты не сможешь их подписывать своим именем. Как только смогу, то напишу. Держи нас в курсе, как у вас дела.

Элиен обнял его на прощание.

— Как посоветуешь назвать нашего нового малыша? Я точно знаю, что снова омежка будет, только назваться он так и не захотел.

— Значит, выбирать тебе, — покачал головой Салли. — А кого вы хотите ещё к себе взять?

— Альфу. Лори уже ходит по рабочим кварталам, приглядывается под предлогом поиска натуры, в приюты заглядывает. Он не хочет приводить в семью первого попавшегося мальчишку.

— Если найдёте такого, то объясните ему как следует, что Вадима против воли трогать нельзя.

— Обязательно. Мы не хотим раздоров в семье.

— Будь осторожен, — не уставал твердить сыну Эркюль. — Если ты попадёшься, то с кем твои останутся?!!

— Но ведь вы их не бросите?

— Нет, конечно, но что с ними без тебя будет?!! Может, беты и не могут быть Истинными, но для Салли ты именно таким и стал. Особенно после смерти Адама... и не только его. Не смей забывать о нём!

  — Я всегда помню, — глухо отозвался историк и крепче сжал ручку своего дорожного чемодана.

Наконец раздался свисток дежурного, и Мариусы начали садиться в вагон — поезд скоро должен был трогаться. Рейган бросил в сторону дедушек и друзей последний взгляд и помахал рукой.

Ехали долго. В дороге Рейган о многом успел переговорить с отцом и подкорректировать свои планы на будущее. Краснея, задал несколько вопросов о сексе. Проверку с папой он всё-таки прошёл, и было получено очередное доказательство — он развивается в Двуликого. Из записей найденного архива Баалов Тобиас и Салли знали, что признаки второго созревания могут появляться как одновременно с основным, так и чуть позже и уже после завершения основного. Рейган оказался "скороспелкой", и Тобиас очень подробно и доходчиво разъяснял ему особенности обычного секса и спаривания. Рейган слушал очень внимательно — не каждому омеге удастся побывать с обеих сторон соития и на себе испытать всё то, что им обычно недоступно.

Ещё Рейган расспрашивал папу о его родном городе. Салли вспоминал Руднев неохотно, особенно начиная с дебюта, и очень волновался. Насколько изменился тихий провинциальный городок? Помнят ли его там? Насколько серьёзная опасность им с Рейганом будет грозить? Из светской хроники Салли знал, что Грэг женился на другом омеге, прижил ему всего одного сына, после чего бедняга умер. Арчибальд, овдовев, долго жил в своё удовольствие, пока Дориан не погиб в очередном сражении. Потом, если верить официальной версии, уцелевшие бойцы отряда противника, горя жаждой мести за большие потери, что им нанёс этот альфа, разыскали Симона и убили и его тоже. Это если верить официальной версии. Сам Салли не поверил в месть сразу, как прочёл об этом заметку в газете. Он ещё не забыл, как в "Хромом шакале" Симон наблюдал за его схваткой с Гамильтоном, а рядом с ним стоял незнакомый омега и прижимался к его брату так, что характер их отношений был более чем очевиден. Стать отцом Симон тоже не успел — обе беременности его официального мужа Дезирэ закончились рождением мёртвого и увечного детей. Второй не прожил и недели. Узнав о гибели второго брата, Салли не мог не думать, что стало с тем омегой, что пришёл тогда вместе с Симоном. Жив ли? А вдруг у Симона всё же остался хотя бы один ребёнок? Если был, то Симон, похоже, сумел хорошо его спрятать. Оставшись без наследников, Арчибальд срочно нашёл себе второго мужа и уже был отцом двоих детей — альфы Грэхема и омеги Оливера. Сводных братьев Салли тоже хотел бы увидеть и искренне сочувствовал младшему — он не забыл собственное детство и отрочество.

В дороге Рейган обдумывал, как будет готовиться к поступлению в университет. Он уже знал, какие примерно дисциплины надо будет сдавать, какие требования предъявляются к абитуриентам, но особую сложность будет представлять собеседование перед экзаменами. Если Тобиас к тому времени не вернётся в университет на кафедру истории, то Рейгана, как его сына, к экзаменам могут и не допустить. Значит, надо заранее обдумать свою речь на собеседовании, получить максимально приличный аттестат в новой школе и доказать своё стремление двигать вперёд отечественную науку. Записей в его персональном блокноте становилось всё больше, омежка со всех сторон обдумывал их, сопровождая свои рассуждения новыми записями. На каникулах он не только ездил с родителями в экспедиции, помогал разбирать документы, вычитывал статьи и принимал участие в домашних диспутах, но и изучал записи, оставшиеся от Лайсергов. Особенно его привлекли записи Франческо о веществах, которые он назвал "феромоны". Талантливый химик сумел выделить образец этого вещества из желез пчелы-матки и вместе с Донованом обосновал теорию, что, возможно, похожие вещества, стимулирующие на определённые действия, выделяют и люди, что и воспринимается как индивидуальный запах. Подвисшим пока оставался вопрос, почему каждый чует по-своему, но одно предположение, вполне стройное и логичное, выдвинул доктор психологических наук Гай Дмировски, тоже давний друг семьи. В последние несколько лет бета вёл достаточно уединённый образ жизни, и Мариусы давно с ним не встречались... Раздел теории на счёт омежьих феромонов Академии наук понравился, но вот предположение, что вне течки феромоны альф и бет не всегда притягивают омег, вызывая в них сексуальное желание, что и обосновывается заявлениями омег о скверном запахе претендентов, вызвало возмущение. Слова древних о том, что чистота и притягательность запаха говорят о здоровье или предпочтительности той или иной особи, казалось, получили своё объяснение, но вот главам учёного совета не понравились выводы, высказанные Лайсергами в своей теории. Взбудоражила их и теория близнецов на счёт Двуликих. При том, что сама теория звучала вполне логично и стройно, практически не оставляя подвисов. Вывод получился такой, что близнецов спешно обвинили в шпионаже, осудили и расстреляли. Это служило очередным доказательством заговора в верхах. Значит, нужно так обосновать и доказать свои изыскания, чтобы и другие учёные не смогли подкопаться. А чтобы не замутить свои мозги уже совершёнными открытиями и максимально объективно вести свою линию, отдельные вещи придётся изучать с нуля. Если строительство дома начинается с фундамента, и если фундамент построен неправильно, то такой дом рано или поздно развалится.

Работы впереди было много, но Рейган не унывал. Он был полон решимости продолжить миссию своих предков. У него уже было самое главное — желание, родительская поддержка и хорошие мозги. Осталось только приложить труд, а уж с этим у паренька проблем не было с четырёх лет — он очень любил родителей и потому никогда не отлынивал ни от домашней работы ни от заданий, которые давал отец. А ещё у него было папино воспитание, гордость за предков и желание поддержать фамильную честь как Спенсеров, так и Баалов. Чтобы их труды не пропали бесследно.

Наблюдая за сыном, Салли и Тобиас не могли не загордиться ещё больше. Возможно, они и не Истинная пара в привычном значении, но Рейган собрал в себе всё самое лучшее, что было у обоих родителей — чистую кровь, ясный ум и горячее желание хоть что-то изменить в этой лицемерной жизни.

— Пойду узнаю на счёт наших вещей. Далеко не уходите, — попросил Тобиас.

— Конечно, — кивнул Салли, нервно оглядываясь по сторонам и крепче хватаясь за ручку их общего дорожного чемодана. — Ты только возвращайся поскорее.

— Я быстро. Рейган, от папы ни на шаг!

— Хорошо, — кивнул омежка, прижимая к груди саквояж со своим багажом. Саквояж был довольно старым, успел облупиться, но Рейган не променял бы его даже на самый дорогой современный. С этим саквояжем Салли когда-то вышел в новую жизнь со своим избранником.

Тобиас ушёл, а Салли, крепко держа сына за руку, продолжал оглядываться. Здание железнодорожного вокзала сильно разрослось, платформа стала шире, рядом проложили ещё несколько путей. Высоко в небе плавно и важно проплыл идущий на взлёт почтовый дирижабль. Людей тоже прибавилось, и от взвеси самых разных запахов слегка мутило. Носильщики заметно косились на них с Рейганом — это были подростки из рабочих семей, альфы и беты, которые здесь подрабатывали. Большинство из них уже активно созревало, кое-кто даже принюхивался, и омеге стоило немалых сил делать вид, что он их не замечает — страх за сына буквально захлёстывал каждый раз, как он замечал, как именно эти мальчишки смотрят на Рейгана.

— Салли? Салли Кристо? — вдруг кто-то его окликнул.

Салли обернулся и узнал Гейла Старка. Годы замужества уже наложили на того свой отпечаток — после рождения четверых детей, старший из которых погиб по глупости три года назад — Гейл потерял юношескую стройность, которая притягивала многих, вокруг глаз залегли тонкие морщинки, да и вообще он выглядел усталым. От некогда блистательного красавчика бальных залов мало что осталось. Рядом с ним стояли двое омежек и цеплялись за подол пиджака.

— Салли Мариус, Гейл, — поправил Салли. — Я уже шестнадцать лет замужем.

— Да, я знаю, но твой отец до сих пор не признаёт твой брак.

— А меня не волнует, что думает этот самодовольный озабоченный кобель! — нахмурился Салли. — После того, как он сломал жизнь моему папе и свёл его в могилу раньше времени, он для меня всё равно что мёртв.

Гейл потрясённо отшатнулся, приобнимая младших сыновей.

— Салли... он же твой отец...

— Может, он и поспособствовал моему появлению на свет, но для меня это ничего не значит. И я безумно счастлив, что наш сын растёт в нормальной семье. Как и должно быть.

Гейл перевёл взгляд на Рейгана и осторожно принюхался, после чего огорчённо вздохнул.

— А твой мальчик пахнет лучше, чем мои. Почему?

— Потому что в нём кровь чище. — Салли стало жалко старого знакомого. Судя по глубокой неаккуратной метке на шее, едва прикрытой бархоткой, Уолт с ним во время первой течки не церемонился, да и потом вообще. — Если твой супруг из богатой родовитой семьи, то это не значит, что он чист по крови. Чистая кровь не воняет.

— А твой чист?

— Один из самых чистых альф и бет, каких я только видел, — гордо сверкнул глазами Салли. — Он настолько чист, что я захотел его, не дожидаясь свадьбы. А ты должен помнить, как я бегал от Грэга.

— И? — Гейл замер.

— И я хочу его до сих пор. Если бы не его работа и скромный быт в самом начале нашей совместной жизни, то у нас уже было бы несколько детей. Жаль, что ты не был на том рауте, когда мы встретились.

— Я слышал, — тихо усмехнулся Гейл. — Говорили, что он неуклюжий и неухо... женый...

Омега осёкся, увидев стремительно приближающегося бету в очках. Салли в очередной раз залюбовался мужем, заслуженно гордясь своими трудами. Тобиас выглядел так эффектно, что на него оборачивались другие омеги, чувствуя в том числе и его чистый аромат.

— Да, Гейл, это мой Тобиас, — ещё шире улыбнулся Салли, видя как на его супруга таращится Гейл. — И я сам приложил руки к тому, чтобы он так великолепно выглядел. Я лишь постарался подчеркнуть, что он у меня самый лучший.