Отступники 2

Разумеется, таким влиятельным людям просто был необходим собственный человек в портовой страже. Им и стал Кан, единственный отпрыск своего незадачливого отца. Папаша сгинул в море на собственном судне еще до рождения Кана. Мать тихо отошла сразу после родов. Так что еще при рождении он заработал свою кличку 'сирота', что впрочем, не помешало мальчику беззаботно провести детство. В дальнейшем получить пристойное образование в одной из лучших частных школ города.

Впрочем, особых талантов за Каном не водилось. К магии он был равнодушен, хотя поговаривали, что его дед имел несколько скрытых талантов. Математикой и финансам он тоже не увлекся. Мечом владел поскольку постольку, как это полагалось обычному купеческому сынку.

К чужим языкам Кан относился как к неизбежному злу. Мог внятно изъясниться на двух наиболее распространенных диалектах империи и не более.

Зато в полной мере овладел нелегкой наукой светского прожигателя жизни. Легко цитировал наизусть вирши наиболее значимых поэтов. Недурно сочинял, пел и неплохо жульничал в карты.

При распущенных нравах царящих в королевстве, успел прославиться соблазнением своей замужней двоюродной сестры и как утверждала молва, переспать с родной теткой, что вполне укладывалось в рамки необходимого приличия.

Ныне, по утверждению негласного надзора, приставленного к Кану 'заботливым' дядюшкой, имел бурный роман с одной весьма симпатичной милашкой из вольноотпущенных.

И дядя, немного переживая, даже не за своего непутевого родственника, а за честь клана, постарался выхлопотать ему непыльное назначение. Надеясь, что три дня на казарменном положении слега прочистят мозги влюбленному юноше.

Так Кан оказался первый раз командиром доброй полутысячи вооруженных головорезов. И номинальным капитаном трех патрульных галер, ежедневно курсирующих в прибрежных водах Хамшарского залива, не ведая, что за злая судьба определила ему потеть от духоты и удушающего смрада тухнувшей на складах рыбы, а не забавляться с рыжей девчонкой весьма недурственно сложенной и без памяти влюбленной в молодого развратника.

Но Кан не отчаивался. Ему в голову пришел великолепный план. Нет удрать в город, даже в разгар праздника он не рискнул. Такой поступок — государственная измена, а с этим в королевстве не шутили. Просто юноша решил воспользоваться своим правом номинального начальника и немного поплавать на боевой галере.

Решив оставить свой пост на опытного Кахара, своего помощника, бывалого ветерана, дослужившегося до предводителя полного щита в королевской гвардии. Тот не возражал, так как был занят очень важным делом — он спал.

Кан тут же приказал посыльному привести к нему Маркуса по кличке 'Угорь', командовавшего малой боевой галерой 'Палантир', что сейчас была пришвартована к пустому пирсу береговой стражи.

Кахар, невозмутимо дремавший на лавке, приспособив под голову парадный плащ, особо не заинтересовался, куда засобирался Кан. Услышав только одну фразу, он лениво кивнул и неожиданно рявкнул: 'Глох'. В дверь тут же постучали и через мгновение на пороге стоял разбитной парень с явно бандитской рожей.

— Будешь тенью господина. — Кахар скосил взгляд на офицера и видя, что тот безмолвствует, добавил. — Со своим десятком. — Затем седой ветеран демонстративно переложился на другой бок и прикрыл глаза, что свидетельствовало о немалом опыте бывалого рубаки.

Так впервые за два года службы Кан вырвался в море. Патрульная галера хищное вытянутое судно с двумя рядами весел, высокими бортами, килем, обитым медными полосами, кормовой площадкой с катапультой и мощным тараном-носом представляла собой уникальный класс особых боевых кораблей. Стремительная, способная бежать как под парусом, так и на веслах, она была просто предназначена для маневров в заливе, изобилующего отмелями, рифами и скрытыми течениями.

Экипаж галеры составляли только воины. Никаких простых матросов или рабов. Восемь десятков отлично вооруженных наемников, готовых порвать к черту любого врага, за вожделенное гражданство и клочок земли близ Хамшара.

Капитан галеры Маркус, пират в отставке, получивший свою кличку во времена бурной молодости, за умение ускользать из самых изощренных ловушек морской стражи, теперь с успехом ловивший своих бывших коллег по братству, с отрешенностью самого спасителя взирал на ребячество Кана. А разбитной десятник Глох, ненавидевший любые морские путешествия и определенный безжалостным Кахаром в эту экспедицию за давешнюю провинность смотрел на офицера с едва заметной улыбкой, присущей молодым родителям умилявшимся своим отпрыскам, учившимся делать первые шаги.

Поводов для беспокойства не было. Погода стояла преотличная. С моря дул устойчивый легкий бриз и галера шла на веслах. Маршрут следования выбирал сам капитан, за исключением трех обязательных для посещения точек, где им было необходимо встретится с двумя другими галерами, следующими своими маршрутами и дальним фортом, выстроенным на обломке скалы.

Поговаривали, что некогда еще в прошлую эпоху тут был остров разнесенный в магическую войну безумными колдунами на сотни крохотных островков и отмелей.

— Кан, может порыбачим? — Маркус позволявший себе обращаться к старшему по званию на ты, указал рукой на стайку резвящихся тунцов.

— Ух ты. — Одобрительно смог выдохнуть Кан, совсем не коробившись от такого панибратства. Здесь в море он вдруг почувствовал себя совершенно другим человеком. Не стыдясь, он прямо на корточках справлял нужду на носу-таране. Наравне с прочими целый час ворочал неподъемное весло, разгоняя галеру.

Рыбалка удалась. Кан как мальчишка вновь закричал от восторга: 'Попал!', когда тонкая нить бечевы, в руках молодого офицера, дернулась тугой тетивой и задрожала от напряжения.

Это была уже третья рыбина, длиной в добрых полтора метра, подстреленная Каном из рыбацкого арбалета. Короткая зубастая стрела была намертво вплетена в веревку бухтой сваленной у борта. Выстрел и стальной дротик со свистом вспарывал воду, вонзаясь в туловище тунцу. Затем свободные от вахты солдаты хватались за канат и втягивали обессиленную рыбину на борт. И казалось, ничего в целом мире не могло омрачить его хорошего настроения.

* * *

— Еще немного и они сбросят скорость. — Предводитель пиратской эскадры, так упорно догонявший флиг, не был ни безумцем, ни смельчаком. Безошибочный расчет и вера в провидение. Опустив свою подзорную трубу, прозываемую в экипаже 'волшебный глаз', он устало оглянулся назад, отыскивая взглядом своего первого помощника.

— Ты бывал в этих местах Сид? Где морская стража держит свои первые посты наблюдения?

— Я был тут трижды капитан. Два раза это заканчивалось кандалами и галерным рабством, третий раз меня выбросили за борт со стрелой в пузе. И только благодаря случайности я еще жив.

— А без метафор. — Капитан поежился, он, словно чувствовал, как негодует сейчас Сид, прекрасно понимая, что развернутся и бросить этот никчемный, удирающий флиг ему не дано.

Даже семь самых боеспособных кораблей, все, что смог собрать капитан, растянувшихся вереницей в погоне за сбежавшим послом, не спасут, если на горизонте покажется патрульный флот Хамшара.

Морская стража не прощала столь наглые вылазки у себя под боком. Но не это страшило морского волка. Серый эмир простил бы, даже если он вовсе вернулся бы без добычи, после месяца засады. В конце концов, они были побратимы, начиная этот нелегкий промысел вместе почти три десятка лет назад, сбежав с галеры работорговца двенадцатилетними мальчишками.

Капитан до дрожи в коленях боялся своего гостя — таинственного колдуна и двух его телохранителей. Слишком хорошо он запомнил, что сотворил колдун с тем самым капитаном флига, который они вот уже вторые сутки пытались догнать. Бедолага заживо лишился всей своей кожи, которая сползла с тела, как гнилая ткань рвется под напором ветра. Крики умирающего еще долго преследовали капитана эскадры, который теперь, после такой демонстрации и помыслить не мог об ослушании приказов.

Впрочем, люди на флиге капитана свое дело знали крепко. А абордажная команда совсем не пострадала, так как свой флагман капитан так и не послал на штурм сгоревшего плавара.

Флагманский флиг преследовал убегавших в тройке первых. Изредка выстреливая малой катапультой, скорее нервируя несущегося сломя голову первым 'Мрачного буйвола' и его команду, чем беглецов.

Безумная затея достать, во что бы то ни было, голову посла стократ провалилась, если бы не колдун. Он мастерски указывал направление и всегда поддерживал попутный ветер.

— Какие новости капитан? — Колдун появился как всегда неожиданно. В плотном плаще с бритой головой, он производил отталкивающее впечатление своей манерой общаться и говорить.

— Они обречены! — Капитан позволил себе поднять взгляд на грудь колдуна, где болтался жуткий амулет мага — ожерелье из отрубленных пальцев.

— Вы уверены капитан? — Свистящий шепот колдуна вызывал настоящую дрожь пиратов находившихся на рулевой площадке.

— Есть!!!! — Вопль впередсмотрящего стал лучшим ответом ненавистному колдуну. Флиг с послом, управляемый неумелой рукой вдруг заложил резкий разворот и беспомощно затрепыхался, потеряв попутный ветер.

— Впереди отмель. Они почти напоролись на нее, и теперь они наши. К бою волки. К бою. — Боцманы флигов сейчас отчаянно заколотили в абордажные колокола, а пираты, бросая все дела, спешно вооружались, готовясь к решающему штурму.

Первые четыре флига несли почти полторы сотни пиратов. Их должно было с лихвой хватить для горсточки измученных людей застрявших на потерявшим ход паруснике. Три других растянулись почти на целый час хода, из-за чего последний флиг был виден только макушками своих мачт.

— Голова посла это главное, капитан. — Колдун ни как не высказал своей радости. Он уже давно не верил в случайности.

— Будет вам голова. Только, — капитан замялся, — если не наткнемся на патрульные галеры Хамшара.

— Не наткнетесь. Я отведу глаза любому кораблю. Действуйте. — Колдун не был самонадеянным чародеем. Цена риска была ему слишком хорошо знакома. И мощь чар невидимости была подкреплена немалой толикой искусства колдуна. Сам он был давно готов расправиться с беглецами, если бы не одно но! Рядом с послом находился интуит. Человек владеющей, а точнее, хранящий немало магических сил, не подозревая об этом. Самоучка или 'дикарь'. Одним своим присутствием он мешал колдуну расправиться с послом на расстоянии, сбивая тонкую вязь заклинаний. Нужен был визуальный контакт, подобраться на расстояние трех десятков шагов к жертве и тогда послу не поможет никакой 'дикарь'.

Беглецы, предварительно убедившись, что парусник прочно увяз в песчаной отмели, бросили на произвол судьбы свой корабль.

Они спешно выстроились в три неровные ломанные линии на небольшой возвышенности и принялись ждать преследователей. Убегать было некуда. Островок был крохотным. И шансов спасть, практически не осталось. Три неполные дюжины, столько насчитал колдун и облегченно изогнул свои тонкие губы в презрительной гримасе. Задание как никогда близко к своему завершению.

Но триумф пришлось отложить. Из-за мыса, едва подгребая своими веслами, показалась хищная и стремительная боевая галера империи. Патруль.

Колдун обуздал мгновенно нахлынувшие эмоции и, обхватив кончиками пальцев виски, сосредоточился на маскирующем заклинании.

Вначале все шло просто замечательно. Галера королевства Лаг, словно не замечая пятерки нарушителей в своих водах, скользила мимо. От крайнего флига галера прошла практически на расстоянии арбалетного выстрела.

Но затем что-то сбилось в цепочке магических пасов колдуна. Выступивший обильно пот и неразборчивый речетив, местами гневный, наполненный силой и решимостью делу не помог.

Патрульная галера, сбросив оцепенение, мгновенно начала делать боевой разворот под грохот ожившего сигнального барабана и частый перезвон сигнального колокола.

Пираты еще не осознали, что произошло. Одинокая патрульная галера не представляла серьезной угрозы для четырех пиратских парусников. Но колдун досадливо застонал, он не справился, растратив в пустую немалу толику сил. Неведомый соперник подтачивал его полог невидимости исподволь, исподтишка, дергая то там, то здесь, а потом резким усилием содрал завесу невидимости, как ненужное покрывало.

Через мгновение недалеко от патрульной галеры вспыхнуло марево формирующегося портала. Уж на магии в королевстве Лаг не экономили. Через десяток ударов сердца здесь развернется пятно пространственного прокола, способного вместить целый военный королевский галеас. А затем несколько грозных морских исполинов одним за другим проследуют в этот портал из столичного военного порта...

Пираты будут обречены. Но это не слишком заботило колдуна. Посланник должен умереть. Значит, требовалось закрыть портал. Еще никогда колдун не работал с такой поспешностью и виртуозностью. И он почти справился, границы пятно дрогнули и под напором колдовства стали сокращаться, грозя превратить могучий галеас в груду щепок.

Но тайный противник вновь сумел помешать колдуну. Разрушать всегда легче, чем созидать. Чары переподчинившие портал были слишком уязвимы для ответного удара.

Колдун понял, что настало время для экстраординарных действий. Небрежный взмах левой руки и левый телохранитель без колебания своим коротким клинком пробил горло рядом стоящего пирата.

Энергия смерти, расплеснувшаяся вокруг, взбодрила черного чародея. Прежде чем кто-то успел что-либо сделать, колдун окутался пеленой серого тумана и люди вокруг стали беспомощно валиться на выбеленные от ветра и соли доски палубы.

Пелена серого праха — против этого заклятья устояло четверо пиратов, включая пиратского вожака. Видимо слишком хорошие у них амулеты защиты. Но колдуну теперь было не до них. Заемная сила, почерпнутая из умерших, теперь переполняла его. Новый взмах руки и телохранители послушно вступили в схватку с выжившими пиратами. А сам колдун рывком перенесся на берег островка, самолично довершать охоту на королевского посланника.

* * *

Кан был оглушен случившимся. Прямо перед ним огромный боевой галеас королевского флота, едва пройдя портал, с ходу протаранил один из пиратских парусников, а второй принялся брать на абордаж. Морская гвардия из столичного гарнизона работала на загляденье.

А следом уже показался корпус следующего морского исполина, уверенно набирающего ход в сторону делавших разворот пиратских суденышек.

На галере сейчас царила этакая рабочая суета. Замерев левым бортом напротив пиратского флига, галера методично расстреливала все, что показывалось на верхней палубе корсара. Не давая возможности пиратам поставить паруса и убраться от засады прочь. Острожный капитан флига приказал только подобрать и подтянуть к реям паруса, чтобы можно было срочно их поставить в случае надобности. Но сплошной ливень стрел выкашивал смельчаков забирающихся по вантам на мачты.

Наблюдая гибель десятков людей, Кан осознавал — это именно из-за него. Только ему удалось сквозь зыбкую пелену колдовства разглядеть присутствие обнаглевших пиратов. Пять парусников и еще три в пределах видимости, были достаточным основанием активировать амулет 'паники'.