Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
2.
Начав вторжение в русскую Польшу, австрийцы рассчитывали, что их заслон восточнее Львова в составе 3-й австрийской армии и Южной группы (всего 9Ґ пехотных и 5 кавалерийских дивизий) будет в состоянии сдержать наступление 3-й и 8-й русских армий из Волыни и Подолии. Учитывая, что в двух армиях южного крыла русского Юго-Западного Фронта имелось 22 пехотных и шесть кавалерийских дивизий, эти ожидания можно назвать в лучшем случае "неоправданно-оптимистическими"...
Встречное сражение на реке Золотая Липа 26 — 28 августа полностью подтвердило эту очень нехитрую математику. 3-я армия русских (21-й, 2-й, 11-й, 9-й, 13-й и 10-й АК, всего 12 пехотных и четыре кавалерийских дивизии) в двухдневном ожесточенном сражении попросту РАЗМАЗАЛА 3-ю армию австрийцев (XI-й, III-й и XII-й корпуса, всего 8 пехотных и 3 кавалерийских дивизии). Попытка вести встречный бой несосредоточенными войсками численностью вдвое менее войск противника обернулась для Двуединой Монархии огромными потерями и психологическим надломом армии. "Над войсками витал дух поражения"...
Австрийское главное командование попыталось задержать русское наступление на укрепленном рубеже Прусы — Куровице — река Гнилая Липа до Рогатина, усилив 3-ю армию 23-й и 44-й дивизиями и двумя бригадами ландштурма и 2-й армией, развертывавшейся на её правом фланге — корпуса этой армии закончили сосредоточение только к 30 августа. Всего австрийцы успели сосредоточить к 29 августа на фронте от Куликова до Мариамполя 14Ґ пехотных и 4 кавалерийских дивизии и шесть бригад ландштурма.
В общем сражении на Гнилой Липе 29 — 31 августа приняли участие все одиннадцать русских корпусов 3-й и 8-й армий. Потрясенные предыдущими боями III-й и XII-й австрийские корпуса, на участке которых русские сосредоточили пять корпусов, усиленных 174-м полком ТАОН, вооруженным сорока восьмью 152-мм пушками и шестнадцатью 203-мм гаубицами, были опрокинуты и отброшены. Только нераспорядительность русских генералов, не сумевших организовать преследование, спасла 3-ю армию австрийцев от превращения поражения в полный и сокрушительный разгром.
31 августа командование 3-й австрийской армии получает приказ удерживать Львов как политический и военный центр. С чем решительно не согласился штаб самой армии, указывавший, что относительную боеспособность сохранили только четыре дивизии (NN 30, 6, 28 и 44), имеющие общую силу не более корпуса — остальные части и соединения штаарм-3 считал полностью небоеспособными из-за понесенных потерь, русофильской пропаганды в славянских частях и разложения резервистских частей после двукратного поражения.
3.
Третьего сентября австрийские войска оставили Львов, в тот же день занятый авангардными частями 3-й армии русских. Австрийские 3-я и 2-я армии отведены за реку Верещица, откуда совместно с двинутой на юг 4-й армией предполагается атаковать оба фланга наступающего на Львов противника. Для обеспечения этого маневра 1-й армии отдан приказ на жесткую оборону и выделен из состава 4-й армии заслон в 3 пехотных и 1 кавалерийскую дивизию против 5-й армии русских — притом считалось, что 5-я армия окончательно разбита и началась, якобы, перевозка её частей по железной дороге из Владимира-Волынского на Брест.
5 сентября началась битва, решившая судьбу Галицийской операции. 4-я, 3-я и 2-я австрийские армии, расположившись по фронту Гржеда — Городок — Черлань — Комарно — Колодрубы, лоб в лоб столкнулись с 3-й и 8-й армиями русских. При этом австрийцы имели в составе 4-й армии три трехдивизионных корпуса (IX, VI и XVII) и две кавдивизии, 3-я армия номинально состояла из III и XI корпусов, 23-й пехотной дивизии и 88-й стрелковой бригады — всего 7,5 пехотных и три кавалерийских дивизии, а 2-я армия, которая опять опоздала с развертыванием (в связи с тем, что большая часть её сил отходила по южному берегу реки Днестр) добавила на весы ещё 11 пехотных и одну кавалерийскую дивизии. Итого австрийцы выставили 27,5 пехотных и шесть кавалерийских дивизий — но три корпуса 4-й армии имели общий некомплект до 26%, о состоянии остальных соединений можно сказать лишь, что части 4-й армии считались наиболее боеспособными из всех! Хотя, конечно, состояние штата измотанных точно такими же встречными боями армий русского Юго-Западного Фронта было не лучше — зато моральный климат был великолепен. Русские дивизии приобрели "привычку побеждать" и рвались в бой.
Городокское сражение началось столкновениями корпусов 3-й русской армии с кавалерийскими дивизиями австрийцев, прикрывавших развертывание своих войск. 6 сентября на всем 85-километровом фронте 3-й армии обозначилось встречное наступление крупных сил 4-й австрийской армии. Получив информацию о значительном превосходстве сил противника и общем наступательном характере действий австрийцев, командование ЮЗФ предписывает войскам 3-й и 8-й армий занять жесткую оборону.
К вечеру 9 сентября австрийские войска, вот уже три дня пытающиеся пробить лбом кирпичную стену, достигли в этом некоторых успехов — командование русского Юго-Западного фронта расценивает обстановку на фронте 3-й и 8-й армий как "тяжелую".
Однако утром 10 сентября 9-я армия русских — шесть элитных корпусов, усиленных сводной бригадой ТАОН и артиллерией шести линейных корпусов 4-й армии — наносит удар по позициям 1-й армии австрийцев. Уже к вечеру того же дня фронт её прорван на всю глубину, в прорыв введены кавкорпуса 1-й Конной — что превращает положение, в котором находится австрийская армия, в КАТАСТРОФУ.
4.
24 августа 4-я и 5-я армии французов начали отступление к Сомме, 3-й армии предписано развернуть фронт с восточного на северо-восточное, а потом и на северное направление, начата переброска к Амьену 7-го армейского корпуса из Верхнего Эльзаса и 64-й и 67-й резервных дивизий, первоначально назначенных в гарнизон Парижа. Однако в глазах французского главного командования все это выглядело только лишь досадной заминкой, не более того. Конечно, силы "проклятых бошей" в Северной Бельгии оказались больше, чем можно было предположить, и две армии левого крыла едва не попалась в котел — но ведь все же обошлось, и теперь... Теперь ошибки будут учтены (уже 24 августа в "Замечании для всех армий" французский Генеральный штаб предписал всем частям и соединениям при занятии местности в обязательном порядке немедленно готовить её к обороне, в первую очередь отрывая окопы и налаживая связь батальонов с батареями — вообще главной ошибкой было сочтено отсутствие координации между артиллерией и пехотой), фронт будет консолидирован, враг будет остановлен, а затем и разбит. Ведь русские уже расколотили в Восточной Пруссии одну армию немцев, и теперь бошам неизбежно придется снять войска для того, чтобы как-то заткнуть возникшую в их фронте дыру! А успехи 1-й и 2-й армий в Лотарингии и Эльзасе? Ещё немного, ещё одно усилие, две — три дивизии, один хороший удар — и левое крыло проклятых бошей разлетится вдребезги!
Германское командование расценивало ситуацию несколько по-другому. В Померанию и Силезию были переброшены три итальянских корпуса и две кавдивизии, первоначально назначавшихся для левого крыла (и запрошены ещё четыре корпуса — в обмен предложена 8%-я доля во французских контрибуциях и содействие в увеличении итальянской доли при разделе французского флота), две пехотных и одна кавалерийская дивизии бельгийцев (доля "Бургундии" во французских контрибуциях увеличилась с одного — 4% — до трех — 12% — миллиардов франков), английская дивизия и два канадских контингента. С Западного фронта Шлиффен разрешил снять только один 18-й резервный корпус, да и то из состава 4-й армии. Ещё один корпус, 9-й резервный, был изъят с датской границы и первоначально назначен на правое крыло, но 23 августа возвращен с полдороги и направлен в Силезию. Этих сил, вместе с переброшенными австрияками частями Балканского фронта ("Судьба Австрии решится на Сене, а не на Сане!", как заявил Францу-Иосифу Вильгельм II, потребовав от него самоубийственного продолжения Галицийской операции), должно было хватить примерно на три недели. Если, конечно, русские не выкинут ещё какой-нибудь проклятой неожиданности.
Зато ситуация на Западе не могла не радовать Берлин. Восторженно оцениваемые темпераментными галлами успехи в Эльзасе и Лотарингии в глазах сумрачного тевтонского гения стоили не дороже выеденного яйца.
Успех германского правого крыла приводил немцев в сердце Франции — а успех французского правого крыла приводил французов всего лишь на Рейн, форсирование которого с боями представляло бы очень серьезную проблему, именовавшуюся "расширенным военным лагерем Мец". Штурмовать эту огромную современную цитадель (во всяком случае, с той артиллерией, которую имели французы) было невозможно, осада отвлекала на 3 — 6 месяцев ресурсы целой полевой армии. Между тем, идти на Рейн, а тем более за Рейн, имея на фланге Мец, французы не могли В ПРИНЦИПЕ — используя Мец в качестве оси маневра, немцы могли сколько угодно долго громить французские дивизии южнее и севернее крепости по частям.
После того, как в Арденнах было остановлено наступление центральной армии французского воинства, идея превращения Меца в "Канны" одновременным ударом по сходящимся направлениям приказала долго жить — и теперь шансов у Франции не было и быть не могло.
5.
Основной задачей французских армий левого крыла — к которым теперь поневоле относилась и 3-я армия — было "сражаться, отступая". Тяжелейшие, почти самоубийственные арьергардные бои сменялись изнурительными многокилометровыми маршами, обозы двигались в полном беспорядке, постоянно преграждая путь войскам и полностью сорвав всю систему снабжения, всё увеличивающиеся толпы беженцев, запрудившие все дороги, усиливали трудности отступления и общую моральную подавленность.
Самая большая трудность заключалась в том, чтобы определить каждой части, от корпуса до полка, с их обозами, артиллерийским и кавалерийским сопровождением, свои пути следования и линии связи. Отступая, части должны были перестроиться, снова собраться под свое знамя, доложить о своих потерях, получить пополнения в солдатах и офицерах из тыловых резервов... Только в один 9-й корпус (3-й армии) из резерва было направлено более восьми тысяч человек — ЧЕТВЕРТЬ его штатного состава — чтобы рота за ротой восстановить потери. И при этом некомплект корпуса все равно достигал 10 — 12% штата! Особенно тяжелыми были потери в офицерах, считавших своей обязанностью возглавлять атаки и прекрасно различимых благодаря белым плюмажам на кепи и белым перчаткам, умереть в которых среди выпускников Сен-Сира считалось особым шиком.
Стремясь отдать как можно меньше территории, французское главное командование намеревалось остановить вражеское наступление максимально близко от места прорыва — позиция, указанная в приказе от 25 августа, проходила вдоль Соммы, приблизительно в восьмидесяти километрах от бельгийской границы. Голоса, говорящие о необходимости более удаленной позиции — чтобы было время укрепить фронт — в Главном Штабе услышаны не были. Зато их услышали политики.
Когда военный губернатор Парижа в шесть часов утра 24 августа прибыл к военному министру и сообщил ему, что оборона города не только не подготовлена, но даже ещё и не начата, что "фортификации существуют только на бумаге, а на местности ещё ничего не сделано", что из-за нежелания приступить к разрушению частной собственности, необходимой для расчистки секторов огня и рытья траншей, никакого определенного приказа о проведении этих работ ещё не отдано... Строительство огневых точек и наблюдательных постов, установка проволочных заграждений, рубка леса для завалов, подготовка укрытий для боеприпасов — ничто не закончено и наполовину, а заготовка продовольствия только ещё начата... 64-я и 67-я резервные дивизии, составлявшие номинальный гарнизон Парижа, отозваны и переброшены к Амьену для подкрепления формирующейся 6-й армии...
Завершило же этот поминальный список предсказание о том, что немцы будут у стен Парижа через двенадцать дней — пятого сентября.
Кабинет министров, потрясенный этой информацией и завороженный видениями приближающихся к Парижу синих шинелей и островерхих касок, охватил панический столбняк — министры, вслед за главным командованием, попросту отказались видеть реальность. Искренняя вера в то, что немцев остановят на Сомме и отбросят к Рейну в Лотарингии, задержав тем самым до тех пор, пока русский паровой каток не обрушит на Берлин свои миллионы штыков и сотни тысяч сабель, завладела министерствами.
Однако же военному губернатору Парижа было все же предписано организовать оборону города, для чего не только разрешено, но даже и предписано мобилизовывать любое необходимое количество населения и все возможные ресурсы.
26 августа в районе Амьена начала развертываться формирующаяся 6-я армия — 7-й корпус и резервные дивизии парижского гарнизона, днем позже должны были начать разгрузку 55-я и 56-я резервные дивизии, переброшенные из 3-й армии. Оборону укрепляли две морские бригады и несколько десятков тяжелых морских пушек, экстренно установленных на импровизированные железнодорожные установки "русского образца". Вся продукция пулеметных заводов "Гочкис", "Пюто" и "Сент-Этьенн" была передана двум новосозданным пулеметным батальонам, также переброшенным к Амьену — благодаря этому концентрация пулеметов на тысячу штыков в 6-й пускай и не дотягивала до русских и южноафриканских стандартов, для Европы была экстраординарной.
5-я армия была пополнена частями гарнизонов приморских крепостей Дюнкерк, Кале и Булонь, оставленных французами 25 августа — общей силой примерно в две дивизии. Эти подразделения, вместе с остатками территориальных дивизий и гарнизоном Лилля, объявленного вольным городом и эвакуированного к утру 24 августа, пошли на пополнение наиболее потрепанных кадровых дивизий 5-й армии.
Также произвели перегруппировку и немцы: 25 августа все войска от Меца до Страсбурга были объединены в "Армию Лотарингии" под командованием штаба 6-й армии, а штаб седьмой армии изъят и переброшен на правый фланг для создания по русскому образцу армейской кавалерийской группы в составе четырех кавалерийских корпусов, взятых из 1-й и 2-й армий, и 2-го армейского корпуса, поддерживающего действия кавалерии — для чего этому корпусу были переданы все лошади, которых немецкие интенданты смогли купить в Бельгии и реквизировать в Северной Франции, а также несколько десятков автомобилей того же происхождения. В тот же день двинулись вперед и левофланговые корпуса 4-й армии немцев, одним ударом отшвырнув французские войска за Маас.
6.
В бою 26 августа на линии Ле Като — Ландреси германские корпуса 1-й армии сбили дивизии 5-й армии французов, пытавшиеся организовать заслон и выиграть время для развертывания войск 6-й армии и организации фронта Амьен — Сен-Кантен. В тот же день германская 4-я армия форсировала Маас к югу от Седана, поставив под угрозу задержавшийся на рубеже Мааса правый фланг французской 3-й армии. Разрыв фронта между отступающими в расходящихся направлениях фланговыми корпусами 4-й и 5-й армий к вечеру достиг сорока километров.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |