Чёрный лес (Сказки чёрного леса-1)

Собравшиеся вокруг могилы люди стали оборачиваться ко мне. Их бледные лица, многие из которых казались мне знакомыми, улыбались мне. Улыбались одними губами. Глаза же их, застывшие и неестественно блестящие, смотрели в пустоту.

— Королева, — зашептали они, и голоса их звучали почти так же, как голоса теней в чёрном лесу и моём чёрном доме. Почти так же, но громче. Теперь они действительно звучали, и слышать их могла, наверное, не только я. Эти голоса словно бы обрели плоть, если можно так говорить о звуках.

— Наша королева...

— Ты пришла...

— Наконец-то ты пришла. Прими участие в нашей трапезе, дабы мы обрели силу.

— Королева, подари нам жизнь!

Они окружили меня и касались меня своими бледными руками — так легко, что это напоминало прикосновение листьев, когда гуляешь среди зарослей. Они расступались передо мной — легко и грациозно, словно плоть их была соткана из сухой листвы. Они словно приглашали меня подойти поближе к гробу, а когда я подошла к нему, мною овладел ужас.

В нежно-розовом гробу лежала моя школьная приятельница Дороти Уиллоу — в белом платье и венце, как у невесты. Юных девушек иногда хоронят в подвенечных платьях. Я только сейчас поняла, что священник читает над ней вовсе не молитву. Это было что-то вроде заклинаний на незнакомом мне языке. Незнакомом и в то же время знакомом, поскольку до меня стал постепенно доходить смысл произносимых им слов. "Священник" просил кого-то принять очередную жертву.

— Всё хорошо, королева Гвендолен, — прозвучал возле самого моего уха знакомый тихий голос. — Вечная жизнь лучше той, что у меня была...

Я обернулась и увидела Дороти. Её двойника, стоящего над гробом с её телом. Только у этого двойника глаза были не голубые, как у Дороти, которую я помнила живой, а тёмные, почти чёрные — возможно, потому что зрачки увеличились, затопив чернотой всю радужную оболочку. Эти глаза горели безумием и жаждой.

— Отведай первая, моя королева, — прошептала она. — Это твоё право — быть первой.

Я кинулась прочь — от этого гроба и обступивших его людей. Или нелюдей? Впрочем, они уже забыли обо мне. Они столпились вокруг гроба, и до меня донеслись ужасные звуки — чавкающие и такие, как будто что-то рвалось. К горлу подступила тошнота. Я хотела убежать, но ноги вдруг перестали меня слушаться. Слова заклинания, звучащие всё громче и громче, словно приковали меня к месту. Я зажала уши, чтобы не слышать этого, чтобы избавиться от чар и убежать как можно дальше — от Дороти, от "священника", от всех этих зомби в чёрном и от их жутко скалящих зубы чёрных лошадей.

Я всё же нашла в себе силы сдвинуться с места и сперва пошла, а потом с трудом побежала прочь. Вечерние сумерки, сгущаясь, оттесняли туман, налетавший порывами ветер то и дело вздымал вокруг меня вихри сухой листвы. Потом зарядил дождь, а я уже совершенно выбилась из сил и знала, что сегодня мне дорогу домой не найти. А даже если я её найду, где я окажусь? В каком времени и среди каких людей? Или теней... Я предпочла бы оказаться в пустом доме, где никто не задавал бы никаких вопросов. Пусть там даже звенят все часы и играют музыкальные шкатулки, а в зеркалах мелькают чьи-то лица. Зеркала можно завесить. И никого не видеть. Остаться одной в своём доме, лечь на кровать или на диван и уснуть, закрывшись в какой-нибудь из этих комнат, которые тётя Ирма называет могилами. У меня и так нет ничего, кроме могил моих предков и этого дома, и сколько бы зловещих тайн он ни хранил, я там в безопасности.

Я укрылась от дождя под деревом, устроившись на ворохе сухих листьев. Мне было удобно и почти тепло. А потом я совсем согрелась и начала засыпать. Тут меня нашла высокая женщина в чёрном платье. Бабушка Рэйвен. Она посадила меня к себе на колени и стала нараспев рассказывать сказку про чёрный дом в чёрном-пречёрном лесу...

ОБЕЗУМЕВШИЙ ГОРОД

Очнулась я дома, в своей постели, и первым, что я увидела, было озабоченное лицо Нины.

— Ну наконец-то! — просияла она и кинулась из комнаты. — Миссис Крикл, Гвендолен проснулась!

Я не узнавала свою комнату. Она стала гораздо больше, да и мебели тут прибавилось. Я увидела знакомый бархатный диван и резной комод... Откуда они здесь? Ведь это мебель из детской Гвендолен Рэйвен Морган... Нет, это и была та самая детская, в которую перенесли мою кровать и прочую мебель из комнатушки, которую я занимала уже полгода. Почему меня решили переселить сюда? Выглядела эта комната куда веселей, чем тогда, в другом времени. На пол постелили светлый ковёр, на окна повесили нежно-голубые шторы. Знакомое овальное зеркало стояло в углу, и в нём отражался край моего письменного стола, на котором аккуратной стопкой лежали мои книги и тетради. Папка с архивными материалами тоже была здесь. Видимо, никто её не открывал и понятия не имел, что там. "Книги Неметен" я пока не видела, но она меня больше и не интересовала.

Не успела я закончить осмотр своей новой комнаты, как сюда пожаловали тётя, дядя и пожилой господин в круглых очках. Я сразу поняла, что это доктор.

— Ну, юная леди, — произнёс он, присаживаясь на стул возле моей кровати. — Как мы себя чувствуем?

— Нормально, — сказала я.

— На первый взгляд, и впрямь нормально. Даже слишком нормально для девочки, которая почти неделю где-то пропадала, а потом целый день металась в бреду, — доктор пощупал мой лоб своей большой мягкой ладонью. — Жара, кажется, больше нет. Позвольте-ка я вас всё-таки послушаю...

Видя, что доктор снимает с шеи фонендоскоп, дядя тактично вышел.

— Где ты была, Гвендолен? — трагически закатив глаза, начала тётя Ирма. — Мы должны знать, чем была заполнена эта неделя, в течение которой тебя искала вся полиция герцогства, а твоя семья сходила с ума от беспокойства!

Ответа на этот вопрос у меня не было. Я знала только то, что вчера пошла поговорить с мистером Чидлом, потом отправилась искать пастора Хиггинса, заблудилась на кладбище, наткнулась на странные похороны, напоминающие сцену из фильма про живых мертвецов, потом снова заблудилась на этом проклятом лесном кладбище и уснула под деревом.

Доктор Филдинг сказал, что, по его мнению, я здорова и отнюдь не выгляжу истощённой, но на всякий случай он бы порекомендовал более тщательное обследование. После его ухода меня покормили и потом целый час расспрашивали, выясняя, чем "была заполнена эта неделя". Моя версия никого не устраивала, а рассказ о похоронах Дороти привёл всех в полное недоумение.

К сожалению, Дороти Уиллоу действительно умерла. Шесть дней назад, как сказала мне Нина. Как раз в тот день, когда я ушла из дома и не вернулась. Через два дня её похоронили. На похоронах присутствовали только ближайшие родственники и соседи. Меня там никто не видел. Зато вроде бы кто-то видел, как я или какая-то похожая на меня девочка-подросток садилась на автобус до Шефилда. Там меня тоже искали. А нашли вчера — благодаря городскому нищему, который иногда ночует в старых склепах. Я спала недалеко от одного из таких склепов. Все недоумевали, как я могла проспать в куче листьев под деревом шесть дней, но расспросы в конце концов прекратились. Психоневролог, к которому меня свозили на следующий день, сказал, что нервный подросток вполне может на почве стресса впасть в такой вот длительный сон, а смерть подруги явно стала для меня стрессом. Отсюда и этот кошмар о похоронах, который мне привиделся, пока я спала.

— Они тут перепугались, когда твоим исчезновением заинтересовалась местная соцслужба, — рассказывала Нина, принеся мне в комнату обед.

Я теперь ела у себя. В гостиную спускаться не хотела, и, слава Богу, никто на этом не настаивал.

— Полиция же сразу сообщила туда, что пропал ребёнок, находящийся на попечении дяди. Они тут просто с ног сбились, обставляя для тебя новую комнату. Еле успели до визита дам из попечительского совета. Что бы те сказали, увидев, в какой каморке ты живёшь! Сразу бы пошли разговоры, что ты сбежала от плохой жизни, а твоим тёте и дяде даже в этом гиблом городе репутация важней всего. Эта комната совсем даже ничего, правда? Вообще-то мистер Крикл давно уже поговаривал о том, чтобы дать тебе приличную комнату, да мадам всё отмахивалась. Наслаждайся своими апартаментами, пока...

Нина вздохнула и задумалась, глядя на своё отражение в зеркале. Я от всей души надеялась, что никого, кроме себя, она там не увидит.

— Пока что?

— Пока мы отсюда не уехали. Вроде бы, твой дядя всё же нашёл покупателя. Какой-то эксцентричный художник, которому вздумалось поселиться в этом проклятом месте. Дело его. А нам и впрямь лучше поскорей отсюда уехать.

— Это ещё почему?

— Да потому что с этим городом явно что-то не так, — горничная перекрестилась. — Никогда не верила, что на земле есть проклятые места. Теперь вот поверила, когда сама в таком оказалась. Ведь даже это твоё исчезновение почти на неделю — ни что иное, как козни дьявола. Ладно ещё, ты спала. Видела кошмары, какие-то похороны, так хотя бы с ума не сошла, а некоторые... Знаешь, девочка, с людьми тут что-то странное происходит. Одни исчезают непонятно куда. А другие ведут себя, как тихие безумцы. Недавно пастора Хиггинса мёртвым нашли. Прямо в храме. Говорили, что он оставался там с Чарли, алтарным служкой, и парень совершенно не помнит, что случилось. Или прикидывается, что не помнит. Странный какой-то мальчишка, я его видела после этого на улице. Глаза у него совершенно ненормальные. Может, так перепугался, что всё забыл... А родители его куда-то исчезли. У них домик недалеко от церкви, отец Чарли садовником работал, а мать владела небольшой прачечной. Три дня как исчезли, и след простыл. За эту неделю в городе много чего странного случилось. Сплошные смерти, похороны, исчезновения. Даже школу закрыли. Родители не хотят выпускать детей из дома, и школьное начальство решило отправить учеников на праздники немного раньше. Я так рада, что ты всё-таки нашлась. Потому что некоторые пропали с концом.

— Ну а полиция-то тут для чего? Меня же искали.

— Так о тебе заявили. А через дом от нас вся семья исчезла. Никакая родня их не ищет, а друзей у них тут особо нет.

— Ну так, может, уехали.

— Оставив все вещи? Может. Вон, говорят, про некоторых соседи тоже думали, что уехали, а теперь уже и не знают, что думать. Мы не всегда видим, что соседи уезжают, но не может же такого быть, чтобы люди так часто уезжали из города и никто этого не видел. В общем, даст Бог, мы через неделю и впрямь уедем. В кои-то веки твои тётя и дядя приняли верное решение. Ещё бы Джозеф прекратил свои истерики. В парня словно чёрт вселился. Ни в какую уезжать не хочет. Кричит, что тут их родовое гнездо и только тут, мол, сможем, из бедности выбраться. Он, видите ли, какую-то тайну знает, и ему надо ещё немного времени, чтобы разгадать её полностью. С ума сошёл. Не иначе как и на него этот проклятый город действует. Ну, ты поела? У меня ещё дел по горло...

Нина ушла, прихватив поднос с остатками моего обеда. А я с грустью подумала о том, что лишилась ещё одного союзника. То есть я бы не сказала, что горничная была мне другом, но она работала в этой семье столько, сколько я себя помнила, и всегда относилась ко мне гораздо лучше, чем к Лоле и Джозефу. Жалела сироту. Она вообще недолюбливала Криклов и обожала позлословить на их счёт, ну а лучшей аудитории, чем я, найти не могла. У Нины не было ни родни, ни друзей. Поговаривали, что грехи прошлого не позволяют ей найти место получше, потому и работает столько лет за гроши в доме моего дяди. В общем, союзниками мы с Ниной были только в одном — в неприязни к семейке Криклов. А теперь она так напугана странными событиями, происходящими в Блэквуде, что доверяться ей явно не стоит.

Меня эти события тоже пугали, но уезжать отсюда не хотелось. Этот дом и этот город хранили некую тайну, которую мне не терпелось разгадать, и меня злило, что на это претендует Джозеф. Кто он вообще такой? Он даже не Морган. Это не его фамилия начертана на десятках могил старого некрополя. У него нет права на этот дом и вообще на наследие тех, кто когда-то правил герцогством Моргентон!

Для начала хотелось найти объяснение тому, что со мной случилось за прошедшую неделю, которая для меня уместилась в несколько часов. Похоже, меня опять выбросило в прошлое, только на этот раз время там текло гораздо медленнее, чем в настоящем. Были ли похороны на самом деле или они мне привиделись, как и девочка в конце аллеи? Или она была настоящей? Что вообще из всего этого настоящее? Если у меня был жар, то всё это я могла видеть в бреду. Возможно, он начался ещё тогда, когда я отправилась искать пастора Хиггинса, хоть я и считала себя здоровой. В детстве у меня были приступы лунатизма. Я вставала по ночам и бродила по дому, пугая тех, кто заставал меня за этим занятием. Утром я ничего не помнила. Со мной уже лет пять как ничего такого не случалось, но то, что случилось недавно, вполне могло быть чем-то подобным.

С этой мыслью я забылась сном, и мне приснилась девочка в конце аллеи. Гвендолен Морган, умершая в десятилетнем возрасте. На этот раз она подошла ко мне совсем близко. Между нами оставалось не больше двух метров, когда опять появилась огромная крылатая тень — птица с лицом прекрасной женщины. От взмаха её крыльев ворох осенней листвы взметнулся вверх, а когда живая тень умчалась прочь и листья улеглись, я увидела, что это уже не листья. Передо мной сияла в полумраке гора золотых монет. А девочка с куклой смотрела на меня и печально улыбалась. Её кукла тоже улыбалась, но только жуткой зловещей улыбкой, а из её пустых глазниц струился мрак. Сперва он напоминал лёгкиё чёрный дымок, но вскоре эта чернота повалила, словно дым из печной трубы, заволакивая всё вокруг. Я начала было задыхаться, однако чувство удушья вскоре прошло.

— Всё хорошо, — произнёс тихий голос.

Надо мной склонился мужчина с длинными каштановыми волосами и пышными бакенбардами, обрамляющими тонкое бледное лицо. Он был довольно красив, а большие серые глаза смотрели на меня с тревогой и печалью.

— Выпей это, дитя моё, — сказал он. — Тебе сразу станет легче.

С этими словами он приподнял меня и поднёс к моим губам стаканчик с какой-то жидкостью. Она была горьковатой, и выпив её, я почувствовала, что меня неумолимо клонит в сон.

А проснувшись, я увидела большую фотографию в серебряной рамке, стоящую на резном комоде. Гвендолен Морган с куклой.

— Нина, откуда здесь этот снимок? — спросила я, когда через пару минут явилась горничная с моим ужином.

— Ты так крепко спала, что я решила не терять время даром и немного приукрасила твою комнату. Многое было рассовано по шкафам, ну я и достала. Так ведь гораздо лучше, правда?

На комоде красовалась кружевная салфетка, а помимо фотографии там появились какие-то фарфоровые фигурки, старинный подсвечник и расписная ваза.

— Я хотела цветы в неё поставить, да замоталась. Только вот... — Нина слегка нахмурилась. — Не помню, чтобы я ставила тут эту фотографию. В одном из ящиков комода я нашла картинку — ангелочек с птицей. Примерно в такой же рамке. Я же её хотела поставить. Перепутала, что ли?