Крупицы Хаоса. Магия и меч

И когда я приезжала на каникулы к тетушке, Картер показывал мне все, чему научился, пока меня не было. Иногда просил помочь отработать какое-нибудь движение. Так, непроизвольно, я запоминала действия, шаги, хитрости, которые иногда братишка применял... А когда однажды во время прогулки Картер отбежал за мороженым, оставив меня у фонтана, и уличный воришка попытался утащить мою последнюю серебрушку, я так ловко обходила его подвернувшейся под руку палкой, что даже подоспевший братец удивленно пробормотал: 'Горжусь!'

Особенно он обрадовался тому, что я не одарила парня каскадом молний, тем самым выдав себя страже, и самодовольно заметил, что не зря он каждые каникулы меня тренировал. Знал ведь, что я не соглашусь внимать искусству битвы добровольно, как и то, что я ни за что не откажусь помочь ему с оттачиванием умений. Как оказалось, братишка мой вырос тем еще хитрюгой... и я была ему очень благодарна. Знания эти пригождались мне нечасто, к счастью, но даже те пара-тройка раз, когда мне удалось без помощи магии спасти содержимое своего кошелька, либо даже себя саму в темном переулке, являлись показателем, что старался братишка не зря.

В Азарие магам и чародеям жилось тяжело. Настолько под запретом были колдовские таланты, что по городу целыми днями расхаживали стражничьи патрули, высматривая нарушителей. И, если на одной площади одновременно происходило бы вооруженное ограбление с криками и визгами, и там же неподалеку какой-нибудь отважный маг демонстрировал детишкам, как красиво сверкают магические нити в солнечных лучах, рисуя ими в воздухе силуэты разных зверюшек, стражники ни секунды не сомневаясь направились бы к магу. Нас не любили и боялись, считая главной опасностью для мирных горожан, и откровенно терпели наш волшебный маленький мирок у границ столицы, скрытый горами и магическими заклятиями. А мне иногда страшно хотелось побыть нормальной, чтобы взглянуть, как выглядит наша школа глазами людей без дара. Действительно ли, как рассказывают, она полностью сокрыта от немагических глаз, или же, может, у нее контур поблескивает как-нибудь? Либо, если шагать вперед без остановки, то стукнешься носом в колдовской защитный барьер, или же пройдешь насквозь, так ничего не заметив и не почувствовав? И может ли быть такое, что я сейчас стою здесь, а 'по ту сторону' магии на этом же самом месте прогуливается одинокий путник?..

— ...ставите вот сюда, и... Дейрис Литте?

Я ойкнув, вскинула глаза на магистра Шакса. Мужчина стоял напротив меня с мечом, насмешливо изогнув брови:

— Ну что, вижу, вы готовы?

— А... — растерянно проговорила я. — Задумалась. Простите, пожалуйста, повторите, что мне нужно сделать?

— Слова, слова... На практике разберетесь. — В глубине каре-зеленых глазах мелькнула задорная искра, после чего мужчина, без предупреждения, ухватил меня за талию, развернул лицом к одноклассникам, и, не убирая рук, проговорил:

— Главное в деле защиты — это правильно перенесенный центр тяжести. Обратите внимание на постановку ног дейрис Литте, — и он похлопал меня ладонью по бедру, а я ощутила, как щеки заливает помидорного оттенка румянец. — Если она так и будет стоять, знаете, что произойдет?

Талия моя была выпущена из захвата цепких пальцев, магистр занял позицию напротив меня, предупреждающе взмахнув мечом. Я робко повторила его действие, и невольно отступила на пару шагов назад.

— Следите внимательно.

Сверкнула сталь, воздух взрезал оглушительный звон, когда встретились наши клинки, я отшатнулась в сторону, парируя удар, и выставив перед собой лезвие, едва успела увидеть грандиозный замах магистра... после чего потеряла равновесие от банальной подножки!

Кончик волос подмел площадку, я зажмурилась, ожидая болезненного удара о землю, но... ничего не произошло. Я повисла в воздухе, неуверенно приоткрыла один глаз и обнаружила прямо над собой самодовольное лицо учителя, спокойно держащего меня одной рукой на весу.

— Как видите, если бы дейрис Литте расставила ноги чуть шире, развернув стопу, это могло бы спасти от падения. Никогда не рассчитывайте, что противник, даже если это учитель, будет играть по правилам, и, взявши меч, — орудовать только мечом.

— Не буду, — заверила его я.

С ужасом представляя, как двусмысленно выглядит наша поза со стороны, я поерзала, стараясь ослабить его хватку. Да лучше пусть уронит, чем оставаться вот так, нос к носу, чувствуя запах скошенных трав... горного родника... запах дороги вдоль берега реки прохладным летним вечером, когда ярко-рыжая дорожка заходящего солнца крадется по некогда кристально-лазурной водной глади к песчаным границам...

Вторая рука подхватила меня под колени, и магистр точно задумавшись на пару мгновений, ронять или не ронять, склонился ко второму варианту, и едва я ощутила почву под ногами, как ни в чем не бывало поднял с земли брошенный меч и вернул его на стойку.

— Разбираем оружие, — скомандовал он одноклассникам. — Девочки налево за деревянными, мальчики направо... Сами понимаете, — усмехнулся он, и учтиво кивнул мне:

— Благодарю вас, староста, за помощь.

— Не стоит, магистр, — кивнула я, и бросилась к стойке следом за остальными девочками.

— Это было... впечатляюще, — шепнула мне Сиара, едва толпа вокруг нас рассосалась. — А какие у него ручищи...

Я недовольно фыркнула, прокрутив в ладони меч, легче того, которым мне довелось орудовать минутами раньше, раза в три, и наставив его на Сиару, с шутливым вызовом проговорила:

— Защищайтесь, сударь!

— Победа будет за мной, — достойно подыграла подружка, мягко отступив в сторону, и убедившись, что лишние уши слишком заняты своими делами, прошептала:

— Но признай же, тебе понравилось с ним... эм... ему помогать.

— Нет! — гордо задрала нос я.

Вслух — ни за что не признаю!

Но понравилось.

Глава 3.

— ...ты бы видела, что они вытворяли. Да еще на глазах у всех!

У меня был особенный дар — возвращаться в комнату вовремя. Хотя не сомневаюсь, что Сиара не постеснялась бы вещать Ири о моих подвигах и при мне, но от столь внезапного вторжения на секунду стушевалась. Махнула мне приветственно рукой, и как ни в чем не бывало вернулась к воодушевленному повествованию:

— Между ними так искрило!.. Нет, правда, искрило. Айла от волнения случайно пару молний накликала, благо обошлось.

До чего любопытно мне стало — если сказать подружке, что иногда можно обойтись без преувеличений, она молча покрутит пальцем у виска или сначала разразится возмущенной тирадой о том, что я не позволяю свою скучную жизнь делать чуть менее скучной хотя бы в 'легендах'?

Лучше бы она рассказала о том, как красиво я поставила на место Тьерру Магнет, которая поймала меня после занятий и, тыча пальцем в нос, доказывала, что у меня просто нет шансов. Усложняло ситуацию то, что я не до конца понимала, в чем. Нет шансов получить пятерку по боевым искусствам? Нет шансов правильно выучить защитную стойку? Нет шансов перед ней в честном поединке? В последнем я могла сомневаться более чем объективно. Дейрис Магнет до конца урока так и не запомнила, как нужно держать рукоять меча, чтобы при малейшем воздействии он не выпадал из рук.

Или, если уж она имеет в виду непосредственно самого магистра Шакса, то о каких шансах вообще идет речь? Он учитель, она ученица и даже думать об этом мне кажется неправильным.

...хотя руки у него надежные, если сравнение это к рукам применимо вообще. Кажется, до сих пор спиной ощущала его хватку. Такой точно никогда не уронит, если только не решит это сделать специально.

А потом Тьерра, так и не услышав от меня вразумительного ответа, просто ушла, громко цокая каблуками по полу. Поэтому тут талант Сиары меня бы очень выручил. Хотя бы в глазах Ири.

Призрак висела в воздухе, сложив ногу на ногу, и задумчиво поглаживала подбородок, глядя на меня.

— Хорошо, — протянула она. — Очень хорошо... Значит, еще не все потеряно.

— Ты о чем? — с опаской поинтересовалась я. Мало ли что она там уже придумала!

— Ну точно не о туфлях, — хмыкнула Ири. И перекувыркнулась в воздухе, когда вдруг за спиной хлопнула дверь.

— Прошу прощения, — прозвучал до боли уже знакомый голос, и я непроизвольно вжала голову в плечи. — Я собирался постучать, но дверь открылась сама... Доброго дня.

— Доброго, — злобно захихикала Ири, и медленно утекла сквозь стенку шкафа.

Воспитание не позволяло ей сидеть и подслушивать в открытую, как Сиаре, поэтому шкаф прекрасно подошел.

— Магистр Шакс? — Я одновременно удивилась и насторожилась. Не каждый день учителя ходят по ученическим комнатам. Да еще какие учителя!

— Хотел вернуть их утром, да увы не застал... Вот. На берегу нашел. Это ведь ваши? — и он невозмутимо явил моему взору... туфли!

Из шкафа раздался не то кашель, не то смех. Вот надо же ей было именно сейчас про них вспомнить! Глядишь и не накликала бы на мою голову магистра меча и магии.

— Мои, — со вздохом созналась я. — Но как вы...

— О, девочка моя, это был сложнейший мыслительный процесс. Я не спал ночами, сопоставлял факты, чертил схемы... И вот однажды нити из этого запутанного клубка сложились в четкую картину и привели меня сюда, — усмехнулся Рейвелл.

Я хлопнула ресницами.

— Да решил, что вряд ли у вас вторая самоубийца тут водится, если только это по традиции тут не принято. — Внезапно голос его стал низким, даже зловещим и он забормотал:

— Каждый год, именно в день, когда магическое население всего мира празднует День колдовского равновесия, добровольно должны утопиться две юных девы...

— Почему именно две? — отчего-то озадачилась я.

— Ну, ты — и абстрактная владелица туфлей. Или что, еще кого-то не досчитались? — откровенно веселился Шакс. Такая открытая улыбка на суровом лице смотрелась довольно странно, хотя если честно она у него была красивая. Даже очень!

...и у Сиары красивая улыбка. И у Ири. А у Тьерры — просто потрясающие брови! Яркие такие, очень ровно очерченные. Ради собственного успокоения я решила, что просто люблю отмечать в людях какие-то милые внешние черты, и было совершенно неважно, приятель это мой, неприятель или вообще — учитель.

Да даже взять того же Линаса. У него не глаза, а глазищи! Миндалевидные, васильковые, ух!

— А это вам! — вовремя очнулась я, подхватив с кровати учительскую куртку. — Тоже хотела отдать, но...

— Властью данной мне... — вдруг негромко, нараспев, точно храмовник во время ритуала, заговорила Сиара, и, заметив наши слегка озадаченные взгляды, выпалила:

— Можете обменяться одеждой! — и гаденько посмеиваясь, нырнула в тетрадь с домашним заданием.

— Обручальная куртка? — хохотнул Шакс. — А ты забавная, ушастик. За сим откланиваюсь. До скорого, миледи.

Ферре даже ухом дернула нервно:

— До скорого, магистр...

И едва дверь закрылась, на меня уставились сразу две пары глаз. Одна прозрачная, вторая — солнечно-желтая.

— Вы сами все видели, — пробурчала я. — И не смотрите на меня так.

— Неспроста это всё, — с неким удовлетворением в голосе протянула Ири. — Ох неспроста. Помяни мое слово!..

Ради подругиного удовлетворения я согласно покивала, мол, конечно, неспроста, конечно, помяну, и убрала обручальные туфли на самую верхнюю обувную полку.

А не в коробку, как раньше.

Больше всего в нашей школе мне нравилось то, что все прилегающие территории были превращены в маленький город для юных магов. Иначе, несмотря на то, что нас отпускали в Азарий по средам и общепринятым праздникам, сидели бы мы в четырех стенах, будто тыквы в борозде.

Если шагать в сторону Южных гор, то можно обнаружить Парк Семи Легенд. Змеями петляли по нему дорожки, вымощенные камнем, роса на ярко-зеленой траве сверкала от малейшего касания солнечных лучей, в пруду, украшенном маленькими аккуратными кувшинками, голосисто распевали свои мелодии лягушки, а толстые утки, подкармливаемые учениками, покачивались на воде, будто ленясь сдвинуться с места, да изредка косились глазками-бусинками на шумящих соседей и гостей.

Название свое парк получил в честь мага, что на старости лет принялся вещать, что именно на этом месте он в одиночку победил семерых легендарнейших чародеев, и утверждал, что не может умереть, пока не убедится, что подвиг его не будет забыт. Название для парка он выбирал сам и первоначально именовался он Парком Великого Рубуса. Но едва маг отчалил — в дальние земли, а не в мир иной, как могли подумать — название плавно, благодаря слухам, начало меняться. Сначала его насмешливо называли Парком Врунов, потом — более добродушно — Парком Сказок... Наконец общество сошлось на устроившем всех варианте, и претерпевший с десяток изменений парк получил свое современное имя — Парк Семи Легенд. Ровно по числу якобы побежденных Великим Рубусом чародеев.

Жив ли сейчас Рубус, истории неизвестно. Равно как и неизвестно, сильно ли бы он шумел, узнав, какая участь постигла место его славы. Но одно можно сказать точно — подвиг его по-прежнему гремит, хоть и рассказывают о нем учителя истории магии исключительно в шутливом контексте.

Но от чего я была в полном восторге, так это от небольших, обвитых плющом, беседок по разные стороны пруда. Нам рассказывали, что их должно быть пять, по количеству магических стихий и задумке ремесленника, их сотворившего, но у пруда красовались лишь две. Третья стояла на берегу Эйфы, вокруг четвертой вырос маленький торговый уголок. Именно туда по воскресеньям завозились вкусности из города, оптом закупаемые многоуважаемым господином Денлардом, и там же устраивались местные школьные ежемесячные ярмарки с конкурсами, где любой ученик мог выставить творения рук своих.

Сиара, например, в прошлом месяце заняла первое место со своими фантастическими пирожными. Не знаю, каким колдовством она их создавала, но вкуснее я не пробовала ничего. Посоревноваться с ними могла, разве что, шоколадная паста с мороженым. Причем, не красиво выложенные в тарелочку, а самые остатки пасты на стенках и дне, которые уже ничем не достать, с добавленным к ним прямо в банку мороженым. Но это 'блюдо' имело для меня особенное значение. Было в нем что-то родное, хулиганское, из детства. Родители считали это баловством и что мы 'зря переводим еду', но для нас с Картером это был просто праздник. Целой банке с пастой мы так не радовались как той, где ее уже почти не осталось.

Пасту мама делала сама. И сама закатывала ее в баночки. В такие дни по дому витал аромат ванили, а мы бегали на кухню каждые две минуты и переспрашивали: 'Ма-ам, ну скоро? Ну скоро уже, мам?'

...письмо брату уже дошло до третьей страницы. Воспоминания о нашем шоколадном мороженом заняли примерно треть, а еще столько всего хотелось написать. Больше, конечно, хотелось наведаться в гости, но каникулы еще только через месяц, а их из школы, в отличие от нас, не выпускают по средам. Зато их отправляют домой на выходные, а нас — нет, поэтому пока что приходилось довольствоваться письмами.

Капли дождя постукивали по крыше беседки и шуршали травой, и чем громче они звучали, тем быстрее пустел парк. Мне же в школу возвращаться не хотелось совершенно, поэтому я лишь убрала письмо подальше от ограждения, чтобы бумага не сильно промокала от брызг, а сама поджала ноги, упершись спиной в опору, и продолжила писать.