Под колесом сансары или спасение в сиськах.

Стрельба кочевников становилась точнее, а их кольцо постепенно сужалось. Стало сложнее отклонять. Полагаю, скоро они перестанут вести подавляющий огонь и перейдут в ближний, дабы окончательно нас смести.

— Продержитесь еще десять минут. — Отчаянно прокричал торговец укрепившись под одной телегой с сыном.

Но десяти минут нам конечно же никто предоставлять не собирался. Резко разрушив круг кочевники ринулись к повозкам бросив свои луки на землю и обнажая сабли. Выучка охранников позволила должным образом среагировать на атаку и сократить потери, но кочевники успешно давили числом.

— В бой! — Показывая пример торговец вылез из-под телеги и распорол брюхо проезжающей мимо лошади.

Степняк проворно спрыгнул с раненой лошади и атаковал торговца.

Перекатываюсь, встаю на ноги и обнажаю кинжал. Никто на меня внимания не обратил, что кстати не очень разумно с их стороны. Спрятавшись за телегой я начал бросать ножи. Первый нож врезается в шею наседающему на торговца степняку. Второй приходит на помощь крепышу, которого я встретил у ворот. Третий спасает жизнь одному глупому менестрелю. Четвертый я бросить не успеваю. Вокруг моего живота стягивается петля и через мгновение меня выдергивает с места, на котором я стоял. Приложился я больно, а потом меня потащило по земле за удаляющемся от каравана кочевником. Вовремя сориентировавшись хватаю веревку руками, чтобы петля больше не затягивалась. Скорость растет, одежда рвется, кожа стирается до мяса. Меня подбрасывает на неровностях и больно бьет о землю. Не могу сохранить одно положение, чтобы предпринять что-либо в этой ситуации. Мир постоянно вертелся, в глазах темнело от вспышек боли.

— Прр! — Лошадь сбавляет ход.

Когда кочевник остановился пытаюсь выхватить нож, но ножа нет, как и рубашки с перевязью, куртки и даже грудная лента где-то потерялась оставив израненную грудь беззащитной для взгляда. Левая рука сломана. Крепкие кожаные штаны превратились в лохмотья. Мелкие порезы и стертая кожа стремительно затягивалась вызывая сильный зуд. Остальные более серьезные раны затягиваться не спешили, но кровь из них не шла.

Кочевник спрыгнул с лошади и пошел ко мне с намерениями, которые можно было легко прочитать по его физиономии и блуждающему по мне взгляду. Удивительно неприхотливый народ. Если бы не моя регенерация, то выводы о их сексуальных предпочтениях были бы однозначными. Неужели их возбуждает вид женского тела без кожи, ну или в крови. Ощущая свое плачевное физическое состояние я поблагодарил богов за телекинез. Длинный изогнутый кинжал покидает ножны кочевника, он сразу же замечает пропажу хлопнув рукой по опустевшим ножнам и даже успевает увернуться, но лезвие все же полоснуло его по горлу. Удивленно схватившись руками за шею он булькая пытается остановить кровь, но вторая попытка заканчивает его страдания пробив руку вместе с шеей. Острое лезвие выходит с другой стороны и кочевник падает на землю.

Снимаю с себя аркан и начинаю раздевать узкоглазого. Носить одежду свежеубитого мертвеца то еще удовольствие, но я видел вещи и поотвратительней. Нужно потерпеть, пока я не доберусь до запасной одежды. Сейчас меня больше интересовал вопрос: Прибыло ли подкрепление или там уже все мертвы? Как-то не хочется лишаться своих вещей и денег.

Осматривая то, что осталось от моей одежды я горестно вздохнул. Куртку было невероятно жалко. Степняк был одет относительно легко. Броня кожаная с вшитыми металлическими пластинами. Под броней рубаха из жесткой ткани. Ее то я и решил одеть подпоясавшись разрезанной веревкой аркана. Сказать, что рубаха была мне велика — значит ничего не сказать. Импровизированное платье какое-то получилось, только в крови.

С противным звуком изогнутый кинжал покидает шею степняка. Вытираю его и прячу в позаимствованные у него же ножны.

Единственное, что осталось невредимым из моего имущества — это сапоги. Не зря значит на них деньги потратил. Хотя трусы тоже были целы. Так же у степняка нашел мешочек с серебряными монетами и ювелирными изделиями. Завершив с процессом мародерства оседлал лошадь и двинулся к каравану.

Глава 6.

— Я найду ее! Вы не имеете права меня удерживать! — Светловолосый парень пижонистой наружности с перевязанной ногой громко высказывал свое возмущение двум крупным мужикам, при этом грозно потрясая перед ними окровавленным мечом.

Они скептично смотрели на него и ничуть не впечатлялись обещанным карам. Торговец приказал никуда его не пускать. В его состоянии миссия по спасению могла оказаться самоубийственной.

— Лэр Луис Гринденштейн! — К менестрелю подходит прихрамывающий на левую ногу торговец. — Прошу вас, успокойтесь! Мы снарядили двух лучших людей. Довертись им. Если ваша ученица жива, то они непременно доставят ее в целости и сохранности!

Но менестрель никак не хотел успокаиваться, а войны и торговец начали терять терпение.

Неожиданно они замолчали и синхронно устремили свой взгляд на звук стука копыт о землю.

Из-за холма показались три всадника. Два хмурых вояки молча сопровождали ехавшую в центре девушку. Менестрель всматривался в ее профиль думая о самом худшем. Она была в грязи, крови и явно не в своей одежде. Волосы были беспощадно растрепаны, а левая рука перевязана и подвешена за бинт через шею. Штаны превратились в лохмотья, а грудь в свободной рубахе беспорядочно колыхалась приковывая взгляды солдат и выживших путешественников.

* * *

Пока ехал, думал, что они оторвутся. В смысле груди. И что этим двум приспичило так гнать? Поиздеваться решили над раненым? Буквально за время скачки все ранения благополучно зажили, кроме разве что перелома.

Встречали меня вчетвером. Двое незнакомых мне воинов и изрядно потрёпанные торговец с менестрелем.

— Бруня! Как ты? С тобой все в порядке? — Обеспокоенно спрашивает последний, бросает свой меч на землю и помогает мне спуститься с лошади.

— Все хорошо. Одежду только жалко и руку сломала. — Морщусь для убедительности. Все же болевой порок у тела что надо.

— А тот кочевник, он... он ничего с тобой не сделал?

Так вот о чем он беспокоится.

— Да, он настаивал на близости. Пришлось его убить.

— Слава богам! — Напряжение покидает менестреля. Сделав два шага по направлению к лагерю он падает в обморок.

Перенервничал бедолага.

Пока бессознательного менестреля осматривал целитель, я разыскал свою сумку. Вещи были там же где я их оставил, и слава богам ничего не пропало. Потом подошел торговец и начал торговаться за имущество убитых мной кочевников. Особенно сильно он настаивал на продаже лошадей. Много все-таки животины полегло и тащить телеги с товаром и ранеными оказалось почти некому. Я конечно же согласился. Зачем мне барахло этих оборванцев? Да и с лошадьми мороки много.

Денег у меня теперь относительно много. По меркам провинции — я богач, но по столичным — не очень. Надеюсь, что сорока шести золотых должно хватить на первое время. Лошади оказались какой-то особой породы, поэтому получилось столько выручить. Еще торговец расспрашивал меня, где я смог раздобыть амулет исцеления. Естественно, что людям было необычно видеть на мне ни царапины после того, что произошло и при таком количестве запекшейся крови. Прежде чем до меня дошло, о чем он, я чуть не порушил легенду. Пришлось импровизировать и нагло врать. Ожидаемо он не поверил, покивал задумчиво и на подробностях не настаивал.

Переодеваться я не решился. В степи бы это выглядело как стриптиз и местные меня бы не поняли. Да и не стоит лишний раз испытывать либидо мужиков. Так что пришлось остаток дня и ночи провести в этом наряде. Жесткая ткань рубахи натирала излишне чувствительные соски. Когда очнулся менестрель порывался было на радостях меня обнять, но на благо своего здоровья так и не решился положив заготовленные объятья себе на голову усиленно делая вид, что приводит волосы порядок.

В путь торговец решил отправиться утром. А пока целители приводили раненых в порядок, мертвых кочевников сжигали в алхимическом огне, как собственно и своих безродных. Немногочисленных дворян и уважаемых граждан завернули в особую ткань и оставили дожидаться похоронной гильдии для перевозки.

На следующее утро, как и планировалось, караван тронулся в путь. Серьезно раненых погрузили на телеги. Чтобы быстрее добраться до столицы немногочисленных пеших путешественников усадили на свободных трофейных лошадей. Менестрель даже верхом виртуозно играл на лютне и не переставал обучать меня пению. Под сопровождением увеличившейся охраны мы благополучно добрались до столицы. Переодеться я так и не смог, но зато рука пришла в норму. На входе проверяли обоз торговца на запрещенные товары и простых людей, то есть простолюдинов, путешественников без документов и гражданства в столице. Меня и нескольких "пассажиров" повели на обыск и регистрацию.

Каменные стены, пол из крепкого дерева. На стенах магические светильники. Помещение было больше похоже на прихожую какой-нибудь тюрьмы. Очередь состояла из четырнадцати людей, восемь из них были мне знакомы.

— Идемте. — Стражник грубо хватает меня за предплечье и ведет в комнату.

— Ноги на ширине плеч, руки в стороны! — Захлопнув дверь приказывает он и начинает откровенно меня лапать, ибо на обыск это было похоже мало.

По здравым рассуждениям я решил не сопротивляться и даже не пытаться возмущаться. Кто знает какие у них тут законы, а то еще пришьют какое-нибудь абсурдное сопротивление закону. С простолюдинами без покровителей всегда поступали по-свински. Благоразумнее будет вытерпеть это. В процессе этого возмутительного для представителя закона поведения, я чувствовал себя таким грязным... Как будто я участвую в каком-то извращении. Единственное, о чем я сейчас мечтал — это отрезать ручонки этому паскуднику.

Через минуту стражник оторвался от меня с явной неохотой и конфисковал мой трофейный кинжал.

— Простолюдинам запрещено носить оружие в столице. Получишь его обратно, когда покинешь ворота.

Следующем испытанием стала регистрация личности. Седой дядька с подозревающем цепким взглядом задавал мне разные вопросы.

— Имя?

— Брунгильда.

— Имя рода?

— Сирота.

Каждый мой ответ он записывал в книжку.

Род деятельности?

— Ученица менестреля.

— Поручитель?

— Лэр Луис Гринденштейн.

— С какой целью прибыли в столицу?

— Заработать с помощью своего таланта.

Процедуру регистрации мне заранее оплатил Луис и даже изъявил желание быть моим поручителем. Повезло мне с ним, так бы меня вряд ли пустили в столицу в военное время, ну или пришлось бы хорошенько раскошелиться...

Так же менестрель серьезно озаботился моим дальнейшим обучением, ссылаясь на то, что такой талант не развивать — преступление. А когда узнал, что я ничего особо не планировал (в плане заработка) вцепился в меня как клещ и не отстал, пока я не согласился гастролировать вместе с ним. Только вот платить он обещал ничтожно мало (по моим меркам), но утверждал, что это временно и в случае успеха будет платить больше. Но зато жилье, еду и реквизит он брал на себя, что собственно и послужило последним аргументом для моего согласия.

После была знакомая мне процедура с отпечатком пальца и магической печатью, но к ней еще прибавился какой-то странный ритуал. Мне было приказано сунуть голову в какую-то черную коробку. После этого на пергаменте с моими данными появилось точное изображение лица этого тела. Очень интересное изобретение. У нас для этого были выделены маги иллюзий. После всех расспросов и процедур мне вручили удостоверение личности в виде небольшого свитка из особой бумаги в крепком футляре.

— Не потеряйте. Восстановление будет стоить вам один золотой.

У ворот на выходе из управы меня поджидал Луис.

— Готова к разгульной столичной жизни ученица? — Необоснованно радостно спрашивает.

— Сначала было бы неплохо отдохнуть и переодеться. — Подозрительно кошусь.

— Это да. Дни в последнее время насыщенные. — Охотно соглашается менестрель и тянет меня за локоть, дабы не потерять в толпе.

По дороге почти беспрерывно ездили кареты. Тротуар же буквально кишел разным людом, редко попадались представители других рас. Потеряться в этом потоке было проще простого, не ожидал я подобной оживленности. Даже у нас в столице королевства не было такой давки, а здания стеной возвышающиеся над нами — обескураживали. Самые маленькие были как минимум трехэтажными, а коммерческие достигали и пяти этажей! Поразительно! В этом архитекторы этого мира нас обошли. Хм, а что если этот мир цивилизованнее нашего? Тогда в нем стоит задержаться и хорошенько изучить здешнюю магию и технологию, хотя бы теоритически. Отец будет в восторге и горд мной, если я открою что-то новое и прославлю наш род.

Проталкиваясь к шестиэтажной гротескной гостинице менестрель был вымотан и начал сильнее хромать. Полагаю, эффект обезболивающего спадает.

— Отвык я от столицы. — Тяжело дыша открывает дверь и пропускает меня вперед.

Внутри было тепло и уютно. На потолке висели позолоченные люстры излучая приятный магический свет. На стенах были гармонично разбросаны картины разных размеров. Круглые столики и стулья из темного дерева были исполнены изящно и дорого. В конце зала располагалась большая сцена с красными кулисами. Обстановка создавала эффект приторной роскоши, а само помещение по своей консистенции больше напоминало кабаре.

— О! Кого я вижу! Неужели это Лэр Гринденштейн почтил нас своим присутствием? — Из-за стойки вышел управляющий и едко поприветствовал Луиса.

Одет он был чрезвычайно вычурно и казалось бы намеренно бравировал своим богатством в каждой детали своего одеяния. На носу его в золотой оправе находились пенсне. Для мужчины, на мой взгляд на нем было слишком много золота и украшений. Лицо создавало впечатление богемного лысеющего сноба. На вид лет сорок пять не больше.

— И я тоже рад тебя видеть Генри. Спешу сообщить, что я желаю расплатиться по старым долгам. Тур выдался рискованным, но прибыльным мероприятием.

— Опять кого-то надул и сбежал. — Констатировал упомянутый Генри и понимающе закивал головой.

— Генри! Я бы попросил... — Но Генри грубо прерывает его.

— В прошлый раз ты тоже попросил. — Показное добродушие слетает с управляющего вместе с его маской и из-под пенсне на Луиса теперь взирают весьма угрожающе, но через мгновение Генри снова смягчается. — Ладно, о делах позже. Не представишь меня своей спутнице? — Брезгливо осматривает мой вид.

— Пусть тебя не смущает вид моей ученицы, ее одежда пострадала в бою. Зовут эту очаровательную девушку Брунгильда. Брунгильда, позволь представить тебе управляющего самой роскошной гостиницы в столице Лэра Генриха Делибертейна! — С неприкрытой лестью представил нас менестрель.

Мою протянутую руку Лэр Генрих проигнорировал, а я дал себе мысленный подзатыльник за очередной прокол.

— Ладно. Вижу вы устали. Все формальности уладим завтра. Вам одноместный номер? — С намеком уточняет.

Луис мнется и с вопросом во взгляде смотрит на меня. Возмутительно!