Тени потерянного будущего. Общий файл

— Видите? Вы не готовы... пойдемте...

Растерянный психолог начал было говорить уверенно, но в этот самый момент Ульрих открыл дверь и занял место на переднем сиденье, закрыв глаза.

Лишь когда завелся мотор, менеджер вздрогнул, но всю остальную дорогу сохранял каменное спокойствие.

Появляться перед семьей в такой одежде было стыдно. Но это лучшее, что могла предоставить клиника. Белый комбинезон для прогулок в саду в холодное время. С фирменным логотипом в форме механической руки.

Следовало заехать купить костюм. Но Джеймс не имел при себе даже кредитки, чтобы расплатиться за одежду. К тому же он торопился. А вот психолог, словно нарочно, выбирал дорогу подлиннее. И постоянно потел, несмотря на отлаженный еще на заводе микроклимат в машине.

— Пустите меня за руль, — потребовал, потеряв терпение, Джеймс.

— У вас нет прав, вам придется учиться заново, — 'ободряюще' улыбнулся швейцарец.

В этот момент менеджер представил во всех подробностях, как выбивает его зубы металлическим кулаком, как кровь покрывает начищенный до блеска протез...

Жилой комплекс 'Обстфельдер'. 11:20

Когда до дома оставался всего один квартал, а психолог нашел еще одну причину для заминки, Ульрих покинул машину и пошел дальше пешком.

А потом побежал и не останавливался на чужие окрики, пока не добежал до самой двери двухэтажного особняка. Перемахнул через забор. Даже затоптал идеальный газон. Еще несколько месяцев назад это было бы для Ульриха фантастикой...

На стук в дверь никто не ответил. Тогда Джеймс попробовал открыть дверь. Не заперто...

Внутри стояла жена, Кирстен, скрестив руки и отведя взгляд в сторону. Кроме этого мужчину встретили голые стены. Ни мебели, ни вещей. Только несколько чемоданов у входа.

Возникла долгая пауза, которую прервала открывающаяся позади калитка во двор.

— Я... я пытался... его... остановить! — прокричал запыхавшийся позади психолог, но Ульрих ловко закрыл дверь перед самым его носом.

— Что происходит? — Джеймс все еще не мог прийти в себя от увиденного.

Он сделал шаг навстречу жене, но та отступила в сторону.

— Где Линн?

Их семилетней дочки нигде не было. Но Ульрих заметил ее синюю курточку на чемоданах рядом.

Глядя на то, как стояла Кирстен, закрыв собой лестницу, других предположений не оставалось.

— Что здесь происходит? — он вновь повторил свой первый вопрос.

— Мы уезжаем...

В этот момент Джеймс был готов взорваться. Обычно он всегда умел держать себя в руках. Правда, в другой жизни...

— Я спрашивал не об этом! — его тон стал чуть выше, и от этого Кирстен вздрогнула.

Раньше они могли кричать друг на друга часами во время ссор. И женщине всегда было что сказать.

Теперь же она выглядела как овечка, которую ведут на бойню.

Тут взгляд Ульриха упал на электронный информационный куб на полу. По нажатию кнопки у основания появилось голографическое сообщение.

Джеймс на мгновение порадовался, что его ноги до середины бедер теперь металлические. Иначе бы они попросту подкосились.

Отшвырнув прощальное сообщение в сторону, Ульрих сделал несколько шагов вперед. Кирстен упала на лестницу и закрыла лицо руками.

— Не приближайся!

Актриса...

— Ты сама подписала бумаги о моем лечении, а теперь забираешь у меня все?! — теперь не хватило даже выдержки высокопоставленного менеджера. — Да подавись ты деньгами, но дочь ты у меня не заберешь!

— Я спасаю ее от тебя! Ты был наркоманом, а теперь тебе просто так будут давать таблетки... она больше не обязана это видеть! И у нее не будет отца-машины...

Кулаки Ульриха сжались в кулак так, что металл угрожающе заскрежетал.

— Ты делаешь это, потому что боишься. Но я не тот, кто убил твою семью.

Джеймс никогда с ней об этом не говорил. Наоборот, старался оградить от любых напоминаний. Теперь же, когда она вонзила такой нож в спину, мужчина хотел сделать жене больно. Но не руками, за это его тут же посадят.

— Иди к черту, — Кирстен подняла на Ульриха заплаканные глаза.

И теперь он понял. Окончательно понял, что еще до взрыва их брак рассыпался в пыль. Нужен был лишь повод, чтобы окончательно это признать.

— Дай мне увидеть дочь, — мрачно потребовал он.

— Хочешь, чтобы она запомнила тебя таким? Наркоманом с железками?

Мужчина поднял взгляд на лестницу. И увидел грустные детские глаза, что испуганно смотрели сверху.

Она все видела...

— Нет... — подавленно, с тяжелым комом в горле, произнес Джеймс и отправился на задний двор.

Кирстен вывезла даже цветы, что сажала в свободное время. И домик на дереве исчез. Ничего не осталось...

Когда семья уехала, швейцарец обошел дом и сел на лавку неподалеку от Ульриха. Винить его нельзя, даже если он действительно в сговоре с женой, а не просто пытался избавить своего пациента от неприятного опыта.

Не обращая на него внимания, Джеймс вдруг вспомнил о чем-то и начал копаться под ближайшим декоративным камнем.

Есть!

Небольшие свернутые косяки в целлофановом пакете. Его давняя заначка.

— Что это? — без лишней настороженности спросил психолог.

Словно начал впервые понимать своего пациента.

— Марихуана, чистая, сейчас сложно достать, — 'похвастался' Джеймс.

Швейцарец усмехнулся, а потом достал зажигалку и помог шведу прикурить.

— Что вы собираетесь делать дальше?

Ульрих выпустил дым из ноздрей.

— Вернусь на работу. А потом верну свою дочь. Я видел в этих маленьких детских глазах то, что в нашем мире уже давно умерло.

В этот раз психолог оказался весьма проницательным.

— Надежду?

— Именно.

Глава 2

Суверенная Российская Федерация. Новосибирск. 22 января. 2045 год.

Квартира Кирилла. 17:42

По новостям крутили одну и ту же пластинку об успешном уничтожении террористов. О потерях сообщали честно, но объясняли их хорошей подготовкой противника. Умолчав про напичканные кибернетикой тела.

России, в свое время, удалось избежать больших бунтов против "машин", какие были в Европе. Оттого подогревать и без того шаткую ситуацию себе дороже.

Но Кирилла больше беспокоило расследование случившегося. Погибло много хороших ребят. Капитан Янковский попал в кому, получив осколок в висок. Роберт Джордан, то есть Даниил Ахметов, выжил после нападения. И, благодаря показаниям старшего лейтенанта, теперь находится в карцере. Оперативник не стал стесняться и выложил все, в том числе и про кратковременную встречу под Иркутском.

Подозрения обещали проверить, после чего Кирилла отправили в недельный отпуск. Обычно он рвался в бой, но понял, что лишившись на время глаза, будет только мешать. Да и голова после памятного удара не переставала гудеть.

Из-за этого часы и часы допроса после госпиталя показались вечностью. Допрашивали не только его, но и медсестру, что рисковала своей шкурой. Следаки сажали их вместе, раздельно или изредка даже приглашали Мирославу. Дело громкое, еще не раз будут вызовы на заседания трибунала.

Однако, справедливость должна восторжествовать. Погоны уже слетели с плеч командира подразделения и одного из ключевых аналитиков. Теперь сидят с Ахметовым в карцере, ожидают приговора.

Только расследование пока не приблизилось к разгадке ни на йоту. Слишком много белых пятен. Даже Кирилл, побывав в центре событий, до сих пор не понимал, что же случилось. Все было подстроено, без сомнения. Но с какого момента? С момента начала штурма или же с самой атаки террористов?

Казалось, у государства мало проблем, так еще продолжаются войны корпораций. Вот уж кому мог быть выгоден террористический акт...

От размышлений отвлекло сообщение о приходе гостей. Старший лейтенант медленно поднялся с дивана, на котором провел немало времени. Перевязанная голова все еще кружилась. А глаз в прозрачной термооболочке все еще ощущал вынутый микрохирургом осколок.

Полуголый оперативник даже не стал смотреть, кто пришел, и открыл дверь. Ему было наплевать, что крепкий торс в синяках и ссадинах — не лучшее зрелище для ребенка.

Подняв взгляд с маленькой девочки на женщину рядом, Кирилл чудом смог вспомнить фотографию, что годы назад показывал ему когда-то братец. Он называл имя, но как-то между делом...

Зато оперативник вспомнил, что в последнее время назойливых звонков не поступало...

Игнорируя ребенка, старший лейтенант приоткрыл дверь побольше, впуская нежданных гостей в квартиру.

Женщина молча вошла и, быстро оглядевшись, нежно шепнула девчушке:

— Иди, посиди на кухне, нам с твоим дядей нужно поговорить, — шепнула она, отчего Кирилл закатил глаза.

Ох, уж эти несуществующие родственные связи...

Перед тем, как сесть на свободный стул напротив кожаного дивана, оперативник ФСБ все же соизволил надеть рубашку.

— Я бы предложил кофе, но он у меня закончился, — решив прервать неловкую паузу, мужчина отвел взгляд и сцепил пальцы.

— Ничего, я...

— Я не помню твоего имени, — такой прямотой он на мгновение поверг жену братца в ступор.

— Маша... я бы не пришла, Иван мне запретил... но другого выхода не осталось.

Кирилл хранил молчание, и только мельком оглянулся назад. Пусть девчонка сильно напоминала отца, но они вдвоем ни в чем не виноваты. Да... остается себя в этом убеждать.

С пару мгновений тридцатилетняя шатенка ждала ответа мужчины, но тот продолжал сосредоточенно смотреть на нее.

— Мне сказали, что Иван звонил тебе... много раз. Но ты не отвечал. Теперь, похоже, я поняла причину, — он еще раз оглядела помятого оперативника.

— Нет, я игнорировал его звонки. Он это прекрасно знает. А теперь послал тебя, — холодно отрезал Кирилл. — Что ему нужно? Деньги? Или у него снова проблемы с законом?

Маша закусила край губы от возмущения и отвела взгляд. Невольно слеза скатилась по ее щеке, но к слезам старший лейтенант всегда был равнодушен.

— Его похитили... понимаешь? Его забрали, потому что им нужен ты, — ее голос дрожал, но оставался спокойным.

Рука медленно залезла в карман черных шмоток, считающихся сегодня невероятно модными, и достала сигареты.

Кирилл ненавидел запах никотина. Да и много раз курение убивало сослуживцев.

Вонь, заполонившая комнату, настоящая, в сигаретах не какой-нибудь заменитель. За такое можно и присесть на несколько месяцев. Если докажут, что занимаешься перепродажей, то на несколько лет. За наркотики же, как и за алкоголь только один приговор — расстрел.

Удобный повод пригрозить и заставить Марию уйти. Ибо последние слова не вызвали ничего, кроме мрачного смешка.

— Не смейся... — женщина вновь оскорбилась его реакцией, — он звонил тебе не из дома. А от них. И когда не удалось к тебе пробиться, позвонили мне. Ваня запретил мне ввязываться, но они угрожали убить Аню...

— И что? — старший лейтенант вновь посмотрел в сторону девчушки, что сидела в кухне на стуле, опустив взгляд в пол и болтая ногами. — Обратись в управление, сообщи, где его держат. А там спецы попробуют его освободить.

От подобного цинизма шатенка задохнулась, а после закашлялась, не вовремя затянувшись сигаретой.

— Я... — снова приступ кашля, — я даже представить не могла, что услышу от тебя такое... он же твой брат!

— И что? — повторил свой вопрос Кирилл. — Для меня наша родственная связь ничего значит. Она существует только по документам. Мне все равно, что с ним случится...

— Ты же... ты же служишь закону! — растерянность Марии прошла, ее место заняло презрение. — Если тебе все равно, что твой брат в беде, хорошо! Прекрасно! Но невинный человек в руках бандитов!

— Поэтом твоя задача, как его жены, пойти в управлении и подробно изложить свою проблему первому же дознавателю, — оперативник оставался непреклонен.

— Его тут же убьют...

Да, убьют. Но Кирилл лишь развалился поудобнее на стуле. Разговор начал утомлять. Да и головная боль только усилилась. Никаких болеутоляющих мужчина не принимал из принципа, оттого был гораздо злее, чем стоило бы.

— Этого бы не случилось, если бы не хотели добраться до тебя, — Мария вновь вытащила на поверхность свой главный аргумент. — Его обманули, сделка была выверена, это написано даже в официальном заключении ФСБ, куда он уже обращался за помощью. Деньги просто пропали с его счета... твои следаки только разводили руками. И... вскоре появились люди, которые не имели отношения к долгу. Это был заговор, понимаешь?

— Чтобы втирать мне эту слезливую историю, тебе не нужно было приходить ко мне в дорогих шмотках, — с не меньшим презрением во взгляде заметил Кирилл.

Он не верил ни единому слову. Правда, такой глупостью его еще накормить не пытались. Кроме братца. Его жена умеет идти по стопам, этого не отнять.

— Он вновь хочет, чтобы я решил за него все проблемы. Этого больше не будет, — пообещал старший лейтенант.

В первую очередь себе.

Не найдя пепельницы, Мария затушила недокуренную сигарету о внутреннюю сторону раритетного портсигара. Интересно, как ее еще не поймали, особенно с таким вызывающим внешним видом. Может, из-за дочери не трогают, девчонка-то носит обычные серые одежды.

— Ты не понимаешь, Кирилл... это серьезные люди. Они пришли к нам домой, требовали, чтобы я с тобой поговорила.

— Обратись в управление, — еще раз повторил мужчина.

И готов был повторить еще раз, желая поскорее избавиться от незваных гостей.

— ФСБ до сих пор не может найти некоего Лехнера. Так вот... это были его люди, — женщина едва не сдержала ухмылку, стоило увидеть реакцию старшего лейтенанта.

Он помрачнел и скрестил руки на груди.

Бывший полковник НАТО Лехнер был такой занозой у правительства СРФ, что соперничал с самыми опасными недобитками фашистов.

Его бандиты были организованы, вымуштрованы, хорошо умели скрываться. Главной сложностью в поимке банды всегда было то, что они прятались на зараженных территориях к югу от Новосибирска. Ничейной земле.

Как братец мог связаться с самим Лехнером? Даже при всей его наглости перейти дорогу столь опасному убийце сложно.

— Ваня сейчас там... твое ФСБ не найдет его, — покачала головой Мария. — Они потребовали, чтобы ты пришел на заброшенную остановку на южной федеральной трассе. Совсем недалеко от предупреждающих знаков...

— Я знаю это место, — процедил Кирилл. — Но что ты хочешь от меня? Чтобы я в одиночку перебил целую банду отмороженных с военной подготовкой?

— Им нужен ты. Именно ты, а не кто-то другой. Неужели такие люди, если бы хотели тебя убить, стали бы устраивать все это?

В уме Марии отказать было нельзя. Но все-таки она не понимала многих вещей.

— Ты наивная дура, других слов нет. Нас обоих убьют, когда все закончится.

— Но это же все равно шанс! Иначе его точно убьют! И тебя могут убить, если откажешься! Неужели ты пойдешь в управление с нами и будешь просить защиты?

Мария неожиданно встала рядом с Кириллом на колени, коснувшись его руки.

— Он рассказывал мне, что произошло... неужели он за много лет не искупил свои грехи?

Оперативник молчал, отведя взгляд.