Отторжение Платины

Она натянула рубаху, вытерла рот и без единой мысли в голове повернулась на бок, сунув руку под тюфяк, где спрятала кинжал.

— Вы и в самом деле хотите меня убить? — рассмеялся насильник.

Разумеется, никакого оружия девушка так и не нашла и смогла только тихо огрызнуться, изо всех сил сдерживая рвущееся из груди рыдание.

— А не должна?!

— Я ваш муж, — назидательно, с противной снисходительностью, причинявшей ей дополнительные страдания, заявил Накадзимо. — И имею полное право на ваше тело.

— А моё согласие не требуется? — в голос зарыдала Платина.

— Нет, — решительно ответил мужчина, но, несколько секунд спустя, всё же счёл нужным обосновать своё решение, видимо, всерьёз считая себя строгим, но справедливым наставником: — В благородной семье долг женщины — служить, а долг мужчины — защищать. Разве я вас не спас?

— Только затем, чтобы изнасиловать?!

— Не кричите! — резко одёрнув её, собеседник вновь принялся терпеливо объяснять: — В том, что всё случилось именно так, виноваты только вы сами. Обман мужа непростителен сам по себе, но вы ещё и отказали мне в том, на что я имею полное право, проявив непокорность. А это непростительно. Вот и пришлось преподать урок, указав вам на то место, которое вы должны занимать в нашей семье. Надеюсь, в следующий раз всё будет по-другому, и мы вместе познаем высшее из чувств: любовь, разделённую на супружеском ложе.

— Любовь?! — не веря своим ушам, переспросила Ия.

— Да, — нимало не смутившись, подтвердил главарь "чёрных археологов". — Нужно лишь принять своё предназначение. Тогда ваша жизнь станет по-настоящему счастливой, и я вам в этом помогу.

— Вы уже помогли! — заливаясь слезами, выдохнула девушка и закусила губу.

— Надеюсь, это был первый и последний такой урок, — наставительно произнёс насильник и сурово приказал: — Помолчите, я хочу спать. Вы меня утомили.

Повернувшись к нему спиной, жертва тихо заплакала.

— Как-то прохладно стало, — вдруг проворчал мужчина, садясь на матрасе. — Разве этот прохвост не дал вам одеяло?

Платина молчала.

— Вы должны отвечать, когда я спрашиваю! — в голосе Накадзимо вновь послышалась угроза.

— Вон оно, — не оборачиваясь, буркнула Ия, ткнув пальцем в темноту.

— Где? — недовольно проворчал собеседник, поднимаясь на ноги. — Ага, вижу.

Вернувшись, он заботливо прикрыл девушку, пробормотав:

— А то вы можете заболеть.

И улёгся рядом, сложив руки на груди.

"У меня же есть ещё один нож! — внезапно вспомнила Платина. — Я на него платье повесила. Он, конечно, маленький, но глотку ему перерезать хватит, особенно если воткнуть куда-нибудь за ухо".

Ия представила, как вонзает в шею насильника метательный кинжал, и у неё дух захватило от восторга, а зубы оскалились в злобной гримасе.

Терпеливо дождавшись, когда дыхание мужчины станет глубоким и размеренным, она тихонечко встала, ногами вперёд сползла с тюфяка, но, сделав пару шагов на цыпочках, замерла, услышав за спиной шорох соломы в матрасе.

— Вы куда? — голос главаря "чёрных археологов" звучал так, словно тот и не засыпал.

— По нужде, — буркнула девушка, с тоской глядя на висевшее в нескольких шагах платье и отчётливо понимая, что с бодрствующим Накадзимо ей никак не справиться.

— Не стоит вам выходить, госпожа, — заявил тот не терпящим возражения тоном. — Возьмите миску на столе. Зенчи завтра помоет.

Пришелица из иного мира давно ничему не удивлялась, но не переставала удивляться причудливому смешению в местных нравах изысканной вычурности и кондовой, самой что ни на есть первостатейной простоты. Гадить в посуду, из которой только что ели?!

Однако приказ прозвучал ясно и недвусмысленно. Пришлось иди в угол, брать плошку и напрягаться.

Вернувшись на своё место, Платина отвернулась к стене, со страхом и отвращением ожидая прикосновения мужчины. Но тот повёл себя совсем не так, как Хваро, и не притронулся к ней, по-прежнему лёжа на спине и размеренно дыша.

Ия не знала: спит он или нет, но сама так и не смогла заснуть. Кроме физической боли, Ия испытывала сильнейшие моральные страдания, мучаясь от унижения и предательства одновременно, с садистским удовольствием изобретая всё новые и новые способы убийства насильника. Но делать это прямо здесь и сейчас уже не собиралась. Нет, приёмная дочь бывшего начальника уезда не станет платить своей жизнью за его смерть, признавая очевидную аксиому о том, что месть — это блюдо, которое подают только и исключительно холодным.

Однако, что делать, если она вдруг забеременеет от этого казла, девушка ещё не решила.

Сумрак в комнате уже начал понемногу рассеиваться, когда Ия впала в полудрёмное забытьё, из которого её вырвал болезненный тычок в бок и недовольный голос:

— Встаньте и помогите мне одеться.

С трудом подняв тяжеленные, налитые свинцом веки, она увидела возвышавшегося над собой мужчину.

С кряхтением усевшись на матрасе и морщась от боли во всём теле, Платина недовольно проворчала:

— А самому никак?

— Вам нужен ещё один урок? — печально вздохнув, главарь "чёрных археологов" взялся за завязки подштанников.

— Нет, нет! — бодро вскочив, заверила Ия, мельком подумав, что у местных мужиков, очевидно, есть какой-то пунктик, о том что одеваться нужно непременно с помощью жены или любовницы. Возможно, этим они подчёркивают свою власть над ней? Ладно, путь наслаждается триумфом. — Ничего мне не нужно.

— Впредь, обращаясь ко мне, не забывайте добавлять "господин", — всё с той же жуткой доброжелательностью велел собеседник.

— Непременно, господин, — давя рвущееся наружу возмущение, заверила девушка, поднимая с пола его халат.

Полностью облачившись и дождавшись, когда Платина, опустившись на колени, поможет ему обуться, Накадзимо разразился короткой речью:

— Я прикажу хозяину принести вам завтрак. Мы с господином Таниго задерживаться не будем и пойдём в город прямо сейчас. До нашего прихода у вас будет время привести себя в порядок, подумать о своём поведении и о том, как вы собираетесь жить дальше? Надеюсь, у вас хватит ума не наделать глупостей? Без меня вы всё равно пропадёте. Помните, что вас ищут. И если найдут, то отправят на каторгу или в солдатский бордель где-нибудь на дальней границе. Те, в чьей власти вы там окажетесь, не будут так добры и снисходительны как я. Вы хоть это понимаете?

— Да, господин, — смиренно поклонилась Ия, всё ещё щеголяя без штанов.

Задумчиво кивнув, мужчина направился к двери, но, взявшись за ручку, обернулся и вновь посмотрел на девушку.

— Мне бы хотелось, чтобы наша следующая ночь прошла по-другому. Я не желаю снова наказывать вас, но если вы не усвоили урок, мне придётся это сделать. Предки и Вечное небо учат нас, что муж отвечает за добродетель и моральные качества своей жены.

— Да, господин, — кланяясь, повторила Платина холодным, безжизненным голосом.

Едва он вышел, Ия подняла тюфяк, окончательно убеждаясь, что под ним нет ни пояса с серебром, ни кинжала.

"Кто же их забрал? — в бессилии опускаясь на шуршащий соломой матрас, подумала она. — Наверное, Зенчи. Таниго — всё-таки дворянин, ему не к лицу по чужим постелям шарить. Да какая теперь разница? Рано или поздно Накадзимо обязательно нашёл бы пояс. Не на мне, так где-нибудь в другом месте. Надо было его сразу отдать, а пайзы выкинуть. Оставила бы одно золото. Оно меньше места занимает и спрятать легче. Может, если бы он слитки получил, то и насиловать не стал бы?"

Пришелица из иного мира криво усмехнулась наивным надеждам, кстати вспомнив бессмертную фразу из классического фильма: "А вот это вряд ли".

Из соседней комнаты донеслось невнятное бормотание, противное хихиканье и резкий окрик главаря "чёрных археологов".

"А вдруг и золото нашли?" — внезапно подумала девушка, метнувшись к окну и с облегчением понимая, что тот, кто проводил здесь обыск, не обратил внимание на привязанную к деревянной решётке шёлковую нить.

Значит, ни поясок с монетами, ни именные таблички так и не отыскали. Чтобы окончательно прояснить ситуацию, Платина развязала котомку. Похоже, тут тоже кто-то копался, но, видимо, эти вещи не произвели на него особого впечатления, потому что Накадзимо о них даже не упомянул. Взяв зеркальце, с ужасом посмотрела на своё отражение. Растрёпанные, торчавшие во все стороны волосы, красные, опухшие от слёз глаза с нездоровым блеском, разбитая губа с уже подсохшей корочкой на ранке, синяки на щеках и на шее.

Издав нечто среднее между рычанием и скулёжем, Ия поспешно натянула чистое нижнее бельё. Намотав грудную повязку, девушка продолжила одеваться, напряжённо размышляя над тем, что же делать дальше?

Платина по-прежнему страстно желала отомстить своему насильнику, считая смерть единственным справедливым наказанием за содеянное.

Однако то, что сегодня они с Зенчи остаются в усадьбе, можно сказать, только вдвоём, внушает робкую надежду на побег. Здешний сторож вряд ли будет вмешиваться в дела постояльцев, а рядом большой город, до которого можно добраться пешком или на той маленькой лодочке, что привязана у мостков.

Машинально оправив подол платья, вновь взялась за зеркальце и расчёску, с трудом раздирая спутавшиеся патлы, не жалея волос и время от времени шипя от боли. Пока руки приводили в относительный порядок причёску, мозг продолжал усиленно работать.

Чем больше народа, тем легче затеряться. В городе она продаст пару золотых монет хоть за пятьдесят, хоть за тридцать муни, переоденется молодым купцом и отправится в порт Хайсанаго или даже в Даяснору. Всё равно Хваро появится там только осенью. И тогда останется найти какого-нибудь капитана из Заморской державы, узнать всё, что только можно, об Академии, а дальше действовать по обстановке.

Если бы Ия по-прежнему спокойно жила в Кафусё, то ни за что не решилась бы на подобную авантюру с мизерным шансом на успех. Но жизнь или тот сверхъестественный сумасшедший игрок вновь поставили её перед тяжёлым выбором между плохим и плохим: либо стать, по сути дела, бессловесной рабой старого, хромого, жестокого мудака с садистскими наклонностями или отправиться за манящим отблеском далёкой звезды в неизвестно существующую ли вообще Академию? Где, возможно, её никто и не ждёт.

Весь жизненный опыт и здравый смысл девушки бурно и аргументированно возражали против данного предприятия. Но злобная ярость от недавно перенесённого унижения начисто отметала любые здравые рассуждения. Тем более, что ей уже нечего терять, кроме жизни. Так что уж лучше рискнуть и погибнуть в попытке спастись от этого кошмара, чем влачить жалкое существование, медленно загибаясь, и до конца своих дней жалеть об упущенной возможности.

Жить с мучителем, сдабривающим свои издевательства пустыми нравоучительными сентенциями, Платина не собиралась. А уж если сбежать не получится, она попадётся и сможет выжить после этого, то обязательно непременно убьёт их всех! И Накадзимо, и лжебрата Таниго, и Зенчи, которому по великой глупости своей спасла жизнь, и даже Кена с Сенто!

Мрачные мысли прервал стук в дверь. Поскольку никто не вошёл, она поняла, что это слуга, но всё же спросила, как положено:

— Кто там?

— Это я, госпожа, — послышался знакомый голос простолюдина.

— Чего тебе?

Заглянувший в комнату Зенчи сообщил с с заискивающей улыбкой:

— Хозяин кашу принёс и чай. Вы кушать будете?

— Попозже, — буркнула Ия, чувствуя, как щёки и шея полыхают краской стыда и досады. Они же наверняка слышали, что здесь происходило, и знают, какие уроки преподал своей несговорчивой невесте их бравый предводитель.

Стремясь поскорее избавиться от свидетеля своего позора, она торопливо пояснила:

— Сначала я схожу умоюсь, а ты пока здесь приберёшься.

Девушка кивнула на столик и стоявшую в самом углу пахучую миску.

— Нет, госпожа, — неожиданно возразил собеседник. — Господин приказал никуда вас одну не отпускать.

— Ну, если сам господин приказал... — криво усмехнулась Платина, уже не удивляясь подобной предусмотрительности своего заботливого насильника. — Тогда, конечно. Пойдём вместе.

Поклонившись, слуга отступил в сторону, явно предлагая ей идти первой.

В соседнем помещении, служившем когда-то гостиной хозяйке дома, царил образцовый порядок. Пол хоть и не блистал чистотой, но на нём нигде ничего не валялось. На расстеленных у стен тюфяках лежали ровно расправленные одеяла. В углу стоял ещё один переносной столик с горой грязной посуды и большая корзина.

Поднимавшееся солнце ещё не успело высушить росу на траве, и штаны приёмной дочери бывшего начальника уезда промокли почти до колен.

— Где здесь уборная, Зенчи? — поинтересовалась Ия, когда они, огибая здание, направились на хозяйственный двор.

— Везде, госпожа! — хохотнул простолюдин.

— Это как? — слегка удивилась девушка.

— Там пол провалился, госпожа, — охотно объяснил слуга. — А ремонтировать этому бездельнику лень. Вот и гадит где попало. Хорошо ещё, тут места много, а народу мало.

— Тогда постой здесь, — попросила Платина. — Я хоть за угол зайду.

Собеседник замялся, потупив взор.

Ия мысленно возмутилась: "Мне что, прямо перед тобой садиться, извращенец позорный?" Но вслух предложила:

— Давай, я буду всё время разговаривать, чтобы ты знал, что я никуда не ушла.

— Ладно, — с явной неохотой согласился Зенчи, предупредив: — Только вы уж не молчите, госпожа, Не то неудобно получится.

— Не буду, — заверила та, тут же поинтересовавшись: — Господин Сенто и Кен нас в Гифу ждут?

— Да, госпожа, — подтвердил мужчина.

— Сколько до него нам добираться придётся?

— Дня три, если от Фумистори.

— Они там в гостинице поселились?

— Нет, госпожа. Дорого слишком. Комнату сняли. Когда господин решил за вами ехать, мы и фургон, и мула продали. А без них чего в гостинице жить?

— Так вот ещё почему господин хочет фургон покупать.

— Конечно, госпожа. При нашем занятии без него никак.

— А они не сказали, когда вернутся из города?

— Так вечером, госпожа. Ну, вы закончили там?

— Подожди штаны завяжу. Ну вот, теперь всё.

Проходя мимо окна своей комнаты, девушка с облегчением убедилась, что, если не присматриваться, шёлковая нитка не бросается в глаза на фоне оштукатуренной стены с облезлой побелкой.

Надо отдать должное спутнику, в баню он с ней не пошёл, расположившись на крылечке.

Вода в котле совсем остыла, и её едва хватило, чтобы ополоснуться и простирнуть грязное бельё.

Покончив с делами, Платина внимательно осмотрела помещение, надеясь отыскать что-нибудь полезное для предстоящего побега. К сожалению, здесь не оказалось ничего, кроме верёвки, пустой баночки из-под мыла и сломанной ручки от ковша. Её-то Ия и прихватила с собой. Уж очень ей приглянулся остро торчавший конец. Сунув палку за пазуху, девушка вышла на крыльцо, где слуга дремал, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги в мокрых по колено штанах и верёвочных сандалиях.

Когда они вернулись, простолюдин споро убрался в её комнате. Подмёл пол неизвестно откуда взявшимся веником, вынес всю грязную посуду и принёс на столике миску с холодной кашей.