— Ты не выживешь за пределами храма, если ничего не помнишь. И на помощь тебе никто не придет. В первой эпохе не принято помогать нуждающимся, потому что здесь таких нет. Пожалуйста, поверь мне, Саша. Август очень древний и единственный оставшийся в живых пророк на Форусе.
— Угу, единственный и жутко жадный, половину хранилища вытряс за свои услуги, — буркнул Каперий и сложил руки на костлявой груди.
Я уставилась на карлика. Пророк? Может и правда согласиться? Вдруг он знает, как мне обратно на землю попасть. Август недовольно хрюкнул и проскрипел, кругом оглядывая нашу замечательную компанию:
— В вашем хранилище, кроме охранных цепей больше и взять — то было нечего. Не стоит обвинять меня в жадности, я согласился на помощь из чистого интереса.
— Конечно, конечно, прости нам нашу глупость, Август, — спешно закивал Лиус и объяснил мне, — пророк уже давно не желает иметь ни с кем дел, я воспользовался последней клятвой умершего отца, которому Август когда — то согласился помочь. Осса, такой привилегии больше ни у кого на Форусе нет. Пожалуйста, цени это и соглашайся.
— Ну, хорошо, — я примирительно кивнула, — я согласна, что делать — то надо?
— Ничего, просто сиди смирно и постарайся не шевелиться, — сказал Август и поднял над собой руки. Рукава балахона задрались, обнажая пухленькие зеленые предплечья. Карлик что — то быстро прошептал, и соединил ладони лодочкой. От них ко мне медленно потянулась сиреневая дымка, плавно загибаясь причудливыми вихрями. Я невольно отшатнулась назад от странного волшебного дыма.
— Не шевелись, Саша! Это не больно, — прошептал Лиус, и для успокоения сжал мою кисть. Дымок медленно подобрался к моей голове и окутался вокруг лба. Я не чувствовала ничего, кроме легкого головокружения, и с интересом наблюдала за Августом.
Коротышка громко кряхтел, зажмурившись с такой силой, что его лицо полностью скрылось за складками. На круглой лысине выступили бисеринки пота. Задранные ручки, испускающие дымку, мелко тряслись. Весь его облик выдавал огромное напряжение и жутко смешил меня. Я тихо хихикнула, а у остальных от удивления вытянулись лица. Внезапно карлик противно засипел, вытаращив на меня свои глазки. Зеленая кожа на его лице резко побелела, сиреневый дымок развеялся, и он медленно начал заваливаться на спину. Лиус оставил в покое мою руку, ринулся на помощь карлику, вовремя подхватив того за подмышки и удержал от падения.
— Август, что с тобой? Ты в порядке? — настороженно спросил он у едва не окочурившегося пророка.
— Невероятно, этого не может быть, — удивленно прошептал тот. Лиус заботливо усадил его на маленький мягкий пуфик, заботливо подставленный подоспевшим Жико. — Надо же, какая непрошибаемая.
Август вытер краем рукава пот с лысины, и устало доложил:
— Ничего не смог увидеть. Ни воспоминаний, ни способностей, мыслей — тем более. Но точно могу заявить — её начало было рождено в запретном мире, без источников и без эха овиров. Там же она и выросла. Переход в пробуждение был резким, через осознанный страх. Вы понимаете кто у нас на руках теперь? Абсолютно необученная Осса, ничего не знающая о Форусе, о своих предках и предназначении. Если она росла в запретном мире, она может вообще не нуждаться в подпитке, либо тянуть энергию сразу из всех четырех овиров, с любого мира. Такого не было даже с самой первой Оссой, начало которой было привязано на Форус, да и спрятали ту в двадцатой системе, где с любого колодца можно было зарядиться энергией. У этой же, — Август махнул рукой в мою сторону, — вообще нет привязки. Такое ощущение, что источники допустили какую — то чудовищную ошибку, запустив в Оссу чужое начало, что привело к развитию таких способностей.
— Но ведь они никогда не ошибаются, это невозможно! — воскликнул пораженный откровениями пророка старый Каперий.
— Не ошибаются, — кивнул Август, — видимо, у источников была своя цель, которую они никому не пожелали открыть.
— Значит, мы сами придумаем эту цель, — воскликнул Жико, — Осса последняя, другой у нас нет, и с ее помощью нам надо хотя бы попытаться заставить верить оставшихся в первой.
— Если вы боитесь, что последние народы сбегут от вас, меняйте тактику, а не используйте единственную Оссу, — нахмурился пророк.
— Обойдемся без твоих советов, уважаемый, — противно возразила ему Пелия. Вот же грубиянка надменная.
— Не доводи себя до беды, Пелия, — презрительно скривился Август, — Осса тебе не подчиняется и не принадлежит первой эпохе. А это начало Саш-ш-ш-а — неизученное и непредсказуемое создание. Ваша задача помочь ей и научить всему, что положено знать Оссам. А дальше ей самой придется выбирать, как ей жить дальше.
Не такой уж и противный, этот гномик, — благодарно подумала я, и спросила его:
— Август, почему я вдруг начала понимать ваш язык? Теперь вообще все слова ясны. И как мне вернуться домой, вы не знаете?
Карлик сочувственно посмотрел на меня и произнес:
— Чем больше твое начало находится в предназначенной ему Оссе, тем больше ты сливаешься с Форусом. Слабость уйдет через пару дней целиком, а наш язык ты уже понимаешь — это следствие слияния твоего начала с телом. Вернуться в запретный мир ты уже никогда не сможешь, он был для тебя временным пристанищем. Твой дом здесь, все четыре эпохи есть у тебя. Выбери себе любую и смиренно служи её источнику. Остальные уважай и подчиняйся равновесным законам. Лиус обучит тебя.
— Но... Может вы меня как — нибудь телепортируете назад? Обратно в мое тело. А это отдадите кому — нибудь другому. Я даже на тот же способ согласна — окунете меня в осиный рой, и дело с концом? — это я уже отчаялась. Перспектива остаться навсегда на странной планете в компании с чудиками с серебристыми глазами меня совершенно не радовала.
— Осса Саш-ш-ш-а! — повысил голос пророк морщинистый, — Запретный мир создан для изгнанников со всех четырех эпох. Да что там говорить! Вся реальность ссылает туда провинившиеся начала, приговоренные к утрате возможности питаться энергией источников. Как вы там живете — никому не известно, потому что путь туда неизвестен, а оттуда еще никто не возвращался. Только утративший энергию может попасть в запретный мир. Но эти начала исчезают сразу же после приговора. Нет возможности узнать! Тебе открыт весь Форус — наиглавнейший мир реальности. Здесь средоточие овиров, питающие своей силой главные источники и весь Форус. Тебе придется смириться!
Под этой гневной бравадой зеленого карлика мне стало совсем худо. Выходит, путь на Землю мне заказан. Я уже поняла, что началом они называют души. По крайней мере, такую провела аналогию. Значит на 'пике дураков' моя душа непонятным способом переместилась на эту планету. Нелюди, окружающие меня, противно кличут Оссой. Это слово вызывало неприятные ассоциации с жуткими насекомыми, которые 'помогли' мне затесаться в их мир. Пути назад нет. Веры Алексеевны больше нет. Я никогда не увижу Танечку и Санчоса, не поем Надиных оладий, не схожу к любимому старому кедру и не покормлю орешками наглых рыжих белок, живущих на нем. Почувствовала, как глаза застилает пелена слез, и громко шмыгнула носом.
— Ты последняя из Осс, хоть это и печально, но ты живешь! — не обращая внимания на готовую пуститься в рёв меня, продолжил Август, — Ваш народ стал утраченным священным оружием, примирившим эпохи на долгие столетия. Я тебя только об одном попрошу — не стань позором своих родичей и не разжигай вражды в этом хрупком перемирии. Можешь навестить меня, когда до тебя снизойдет понимание своего существования. Буду ждать. Лиус объяснит, как связаться со мной.
Пророк со стоном поднялся с пуфика и чинно последовал к выходу. Мы молча наблюдали за удаляющейся маленькой спиной в белом балахоне. У самой двери он обернулся, поднял ладонь в прощальном жесте, и по-доброму просипел:
— До встречи, Саш-ш-ш-ша! Доверяй только Лиусу!
И исчез в темноте коридора.
Глава 5. Обустройство
В комнате повисла давящая тишина. Каждый погрузился в размышления над услышанным. Я же предавалась унынию. Слезы отчаяния покатились по щекам. И что мне теперь делать? Загнить в этом храме посреди пустыни? Без лесной зелени и голубых озер? Видимо придется попросить черноглазого красавца отвезти меня в другое место, где есть хотя бы пара деревьев. Но сперва надо научиться как — то дальше здесь жить. Черт, не хочу! Не хочу тут находиться. Какой — то враждебный центральный мирок со своими порядками, не поддающимися земным законам физики явлениями, вроде четырех светил в небе, да сиреневого дымка — ритуал кресто, как назвал Август.
— Эй, Саша, не плачь, — тихо промолвил Лиус и нежно погладил меня по голове, — всё образуется, мы поможем тебе, а я расскажу тебе всё, что ты захочешь знать. Ну, а как дальше быть — со временем разберемся.
Я благодарно посмотрела на него. Странный он, этот темноволосый красавчик. Одна только внешность его кричала о закаленном характере и грубом образе жизни. А он сидит, жалеет меня. Неувязочка какая — то.
— Что ж, раз пророк все объяснил, придется тебе обучить Оссу, начиная с азов, которых даже детям не преподают. Только учти, что у нас очень сжатые сроки. Отдаю вам все правое крыло вместе с берегом в пользование. И постарайся побыстрей закончить с этим. Твое присутствие тут меня нервирует, — скривилась Пелия.
— Не могу тебе ничего обещать, хранительница. Сама слышала — Саша не рождена быть Оссой.
— Пусть это будет для тебя интересным препятствием. И еще! Через шесть затмений она должна будет пройти первое посвящение. Мы должны заставить верить в мое могущество наши народы. И мне плевать, как ты умудришься подготовить ее к этому. До этих пор не попадайтесь мне на глаза зазря, — прошипела противная тетка и убралась прочь, шелестя полами длинного зеленого платья.
— Что еще за первое посвящение? — с интересом спросила у старика, который сердито уставился на меня.
— Не бери в голову, потом поймешь, — поспешно ответил Жико. Глаза мужчины сверкнули серебристыми искрами, и он испуганно покосился на Каперия. — Мы вам помогать не сможем, нам надо собрать главы народов, на это как раз уйдет шесть затмений.
Жико и Каперий грустно переглянулись и тоже потянулись к выходу. Я подумала, что эти двое наверняка являлись преданными прихвостнями вредной хранительницы. И что — то они не договаривают. Как моя персона должна заставить поверить их народы в могущество этой беловолосой злючки? Интересно, в чем же оно заключается?
— Как чувствуешь себя? — осторожно спросил Лиус.
— Нормально вроде. Ну, красавчик, и что делать будем? — я бодро подскочила с кровати и, охнув, тут же опустилась обратно на перину. Слабость в ногах была все еще сильной.
Лиус спешно вскочил:
— Ты может голодна? Пить хочешь?
Я прислушалась к себе. Действительно ощущала легкий голод и жажду, но не критично. Видимо пережитый стресс перебивал естественные потребности.
— Хочу, — кивнула я на всякий случай, наблюдая за мужчиной. Тот подошел к двери, высунулся в коридор и громко гаркнул:
— Но-о-орк! Живо сюда!
В дверях возник мелкий худощавый мужичок. Лиус что-то тихо прошептал ему и тот шустро убежал.
— Сейчас все принесут. Значит так, мы с тобой обедаем, потом я покажу тебе правое крыло храма, и наметим план твоего обучения. Занятия начнем завтра, ты еще слишком слаба. В его голосе зазвучали властные и приказные ноты. Мне это не понравилась, но возражать я не стала. Учиться и еще раз учиться.
— А... одежда для меня найдется? — я потрясла подолом грязно — серой сорочки, — в этом мне даже спать не хотелось бы. И эта будет моя комната? Мне не нравится, у меня от этого контраста в глазах рябит... и где ванна? Я хочу умыться.
— Все правое крыло наше, поэтому мы можем подобрать тебе комнату после обеда. Вечером я пришлю к тебе фэйлину, там сами разберетесь с одеждой и...кхм...всем остальным. Ванная здесь ремонтируется, потерпишь.
— Фэйлину? — спросила я, глядя на недовольное выражение лица у черноглазого, — ты имеешь в виду, фрейлину?
— Именно фэйлину. Раз мы скрываем тебя, мне придется поискать такую, которой можно доверять. Возможно, придется взять клятву преданности. Процедура эта довольна неприятная, не каждая из них согласится.
Дверь в комнату отворилась, и внутрь вошел тот самый мужичок. В руках его был огромный поднос с дымящимися тарелками и графином посередине. Поставив его на стол, он низко поклонился, боясь поднять на нас взгляд, и пятясь задом, выскользнул в коридор. Лиус помог мне добраться до стола и пододвинул подо мной стул. Я же без слов принялась за дело. На широких белых блюдах ароматно дымились горячие кусочки мяса, горкой сложенные посередине. По краям лежала зелень, похожая на стручковую фасоль. Вилки, лежащие рядышком, были двузубчатые, с короткой ручкой. Интересные приборы, подумала я, и попробовала еду. Вку-у-сно, похоже на свинину, а зеленые трубочки напоминали брокколи. Мне в руки пододвинули высокий бокал с бледно-розовой жидкостью. Отхлебнув, я поняла, что это что-то вроде ягодного морса. Не очень сладкий и приятно прохладный. Пить мне хотелось больше, чем есть, поэтому я протянула уже пустой стакан мужчине, с намеком на добавку.
— А ты что же, есть не будешь? — спросила Лиуса.
— Отчего же, буду, конечно.
Он сел рядом со мной. Какое — то время мы молча уплетали мясо, и запивали все это прохладным напитком. По комнате раздавалось лишь наше сопение и скрежет вилок. Наконец насытившись, я откинулась на спинку стула и вопросительно посмотрела на него:
— Значит, дальше экскурсия и выбор комнаты? Мне что, босиком по вашим коридорам шастать? При этом я вытянула ноги под столом и пошевелила пальчиками.
Лиус прекратил жевать. Видимо про обувь он забыл.
— Э-э-э, сейчас посмотрим.
Отодвинув тарелку, он поднялся и подошел к кровати. Нагнувшись, пошарил рукой под ней, и выудил оттуда большие ярко-красные тапки из плотного бархата, расшитые черными цветами.
— Вот. Обуй пока это. Я скажу фэйлине про обувь, — и протянул мне это безвкусное произведение местных модельеров, предварительно стряхнув с них кучу пыли. Осторожно взяв их за краешек, я недовольно поморщилась:
— И чьи они? Я же утону в них. Лучше уж босиком.
— Хм, вообще — то мои, — смутился он.
— Это что, твоя комната?
— Ну, не то чтобы моя, — скромно потупил глаза Лиус, — именно тут я останавливался всегда, когда меня вызывали в первую. Эту комнату закрепили за мной много веков назад, когда оссы только — только возникли на Форусе. Я такой чести не просил, но меня никто не слушал. Пелия в то время чуть ли ножкой не шаркала, чтобы угодить мне и оссам, закрепленных в первую эпоху.
Так вот почему он не возмутился моей вредности и желания найти себе другое временное пристанище. Не вместе же нам жить в этой черно — белой гостиной.
— Ты был вместе с оссами, почему?
— Потом тебе все объясню, лучше надевай тапки и пошли искать тебе комнату. Босиком по грязи топать точно не стоит, — ворчливо отозвался Лиус и помог мне подняться. Сунув свои тощие ступни в огромные тапки, я поняла, что далеко так не уйду, но противиться не стала. Мы вышли в коридор. Лиус поддерживал меня за локоть, от слабости мое тело слегка шатало из стороны в сторону. Противно и по — старчески шаркая ногами, я пошла по темному запыленному проходу, аккуратно направляемая черноглазым. Стены вокруг были оббиты иссине-черной тканью, освещалось все редкими синими бра, подвешенными высоко к потолку. Застланный темным фиолетовым ковром в ярко — желтый мелкий горошек пол был невероятно пыльным.
