Деревня Дубовый Щит

— Именно так.

Я глубоко вздохнул — слова старика пробудили во мне давние воспоминания. Давние? Для меня — да, ведь им уже скоро будет четыре года.

Когда зацвела первая липа, это означало, что приближается день моего взросления — день шестнадцатилетия. В нашем поселении это означало одно — пора выбирать ремесло. Выбор этот был не просто формальностью, а настоящим испытанием для ума. От него зависело все: смогу ли я прокормить себя, создать семью, обеспечить будущее своим детям. Ошибка в выборе ремесла — это не просто досадная оплошность, это приговор на всю оставшуюся жизнь. Представляю, как тяжело будет тащить на себе ношу нелюбимого дела, чувствовать себя не на своем месте, осознавать, что упустил свой шанс.

Но я не сомневался в выборе ремесла — мой отец был очень известным столяром и плотником, и двое моих братьев, старший и средний брат, были взяты им в свои ученики.

Я не сомневался, что я у него стану третьим. Но его ответ поставил меня в тупик.

— Отец, прошу тебя — возьми меня в свои ученики. Я обещаю, что все, что я создам, ты будешь называть лучшим своим твореньем.

Но ответ отца расстроил меня до глубины души.

— Послушай, Шедан. Я не могу взять тебя в ученики.

— Не можешь?

— Твой отец — хороший столяр и плотник. И его задача — передать свои таланты по наследству. Только вот... у меня уже есть преемники.

— Я знаю. Ты взял к себе старшего и среднего сына. Вот я и подумал, что я, твой младший сын...

— Третий ученик мне точно ни к чему. Лишний будет. Да и не потяну я троих — не тот у меня теперь возраст. Ты у меня сильный и ловкий, а мой брат говорит, что ты еще и умный. Найди свое место сам. Поговори с тем да с тем. Прояви себя. Чай, ближе к осени, и будешь ходить под кем-то.

Сказать, что я был подавлен — ничего не сказать. Как передать то чувство, когда тебе отказали быть часть большой и славной традиции? Когда все, во что ты верил, все, о чем ты мечтал, рухнуло всего после одного разговора? Я никогда не буду потомственным столяром. Я никогда не буду потомственным плотником. Я не продолжу путь деда и отца, не стану частью династии. И по чьей воле? Не по своей, а своего отца.

Я долго переживал отцовский отказ. Много чего обдумал и много с чем смирился. Потеряв одно, я приобрел другое. Зато вот, теперь, я стал настоящим магом.

— А как ты стал магом? Не по семейной традиции? — Маг, сидевший напротив меня в таком же мягком кресле, с любопытством наблюдал за моими реакциями. Его глаза, глубокие и мудрые, казалось, видели не только мое тело, но и мою душу, мои мысли. Он был частью этого места, его неотъемлемой частью, как и я, в этот момент, становился частью его тайны.

— Я? Нет. Мой отец был деревенским столяром и плотником. В моей семье никогда даже не мечтали о магии. А она во мне раз, и проснулась, — улыбнулся я.

— Плотник и столяр? — Брови старика слегка скакнули наверх. — А почему ты в войске? Как ты попал на службу к барону Вар Данте?

— Как, как? — Я слегка повел опустевшей кружкой, и маг, поняв намек, тут же ее долил из небольшого графина, что стоял меж пергаментов. — Я просто искал себе тепленькое место. После школы магии я хотел поступить на службу к богатому горожанину или к знатному чину. Но нигде меня, молодого, не брали. Помыкавшись год, я пошел служить к торгашу — он владел продуктовой лавкой и небольшим трактиром. Плата была хороша, только меня ставили не в грош.

— Понимаю, — всезнающе улыбнулся старик.

— Потом я получил работу у мало известного травника. Там платили меньше, но все его клиенты меня просто носили на руках — ведь я спасал их здоровье.

— Понимаю, — вновь ответил мне Дор.

— Вдоволь наигравшись в лекаря и врачевателя, я захотел жить лучше. И выбор пал на армию. Поэтому я и здесь.

— То есть ты тут из-за хорошей платы, так? — спросил он, чуть прищурившись.

— Да. Но не только. — Сказать ему правду? А почему бы и нет — этот маг единственный житель деревни, кто отнесся ко мне с должным уважением. Я выждал паузу, чтобы собраться с мыслями, растекающимися в стороны из-за легкого опьянения. — Я рожден в семье плотника. Хорошего плотника. А хороший плотник, он... Он всегда все делает на совесть, — нашелся я свои слова. — Так у нас все устроено, и мы не можем иначе. Хороший плотник всегда вкладывает в работу всю свою настойчивость, терпение, силу и ловкость, потому что от нашей работы зависят жизни. Вот и здесь... Я хочу служить так, как служил бы своему ремеслу, если бы я был плотником.

Это было правдой. Истинной правдой, которую я не собирался скрывать. Пока я только перенимал свои новые обязанности командира форта, и еще не был уверен, что все делаю правильно. Но я ничего из правил не игнорировал, и старался во всем тщательно разбираться. Пока все у меня шло очень хорошо, даже прекрасно. И если у меня будет еще достаточно времени...

— Ты хочешь делать все правильно и от чистого сердца? — подытожил старый маг своими собственными словами.

— Я хочу все делать правильно и от чистого сердца, — согласился я. Звучит немного возвышенно, но можно сказать и так.

Маг в ответ на мои слова задумчиво повел бровью.

— И поэтому ты там помог нашему Савушке, нашему молодому некроманту, да? — спросил он у меня.

— Да. Я услышал, как его несправедливо обвиняют. Поэтому и вмешался. Поэтому и защитил. Кстати — что это было? — полюбопытствовал я, делая новый глоток расслабляющего напитка.

— Последствие зрелости и нетерпение юности, — многозначительно улыбнулся почтенный звериный маг. — Я хороший маг. Опытный и умелый. Но, как видишь, время берет свое. — Дормидонт улыбнулся, отчего его многочисленный морщины проступили еще ясней. — Я знаю, что мое время здесь подходит к своему концу. И староста это знает. Поэтому он послал барону письмо с прошением прислать нам нового мага для защиты деревни.

— И что?

— А в качестве ответа мы получил Савву. — Маг снова приветливо улыбнулся. — Очень хороший выбор, ведь некромантия — довольно сильная магия. Особенно для защиты.

Да, некромантия — очень страшная сила.

— Только вот сила Савушки — не в темных заклинаниях, а в поднятии мертвецов. В возвращении к псевдожизни некогда умерших людей. И вот в этом и кроется главная беда: мало кто из деревенских готов смириться с тем, что их предки, когда-то достойно похороненные, восстанут из могил. Даже если ради общего блага, ради защиты родной деревни, ради спасения их собственных потомков.

— И они... Они вымешивают свое недовольство на новом маге? — догадался я.

— Да.

— Не дают ему проходу?

— Да.

— Оскорбляют его почем зря?

— Не дают ходу в таверну?

— Верно.

— И все это притом, что он ничего плохого не сделал?

— Все верно. Страх и отвращение иногда перевешивают ум и здравый смысл.

Вот оно как? Выходит хорошо, что я вступился за парня.

— Но хватит о других — давай снова поговорим о тебе. — Деревенский маг поставил свою кружку на стол, и сложил руки на своем небольшом животе. — Что привело тебя к нам, в Дубовый Щит? Только турнир или что-то большее?

Спрашивает, а у самого в глазах уже светится ответ. Опытный, много что видевший старик, который понимает все без лишних слов.

— И так и эдак. На турнир я приехал по приглашению вашего старосты. Но еще я хотел поговорить с ним о важном для меня деле, — честно ответил я.

— О деле. Ох уж эти дела. — Старик сухо рассмеялся. — "Дела. Когда кто-то обращается к тебе с просьбой, кажется, что это легкий ветерок, который развеет пыль. Но когда ты сам оказываешься на месте исполнителя, этот ветерок превращается в бурю, в непроглядную мглу, где нет ни проблеска пользы для самого тебя", — заговорил он, явно подражая манере местного старосты. — Другими словами — не любит он просителей. Особенно тех, от которых нет выгоды.

— Так мое дело совершенно несложное. Мне... — Я тут же запнулся, понимая, что я прекрасно подхожу под описание Лотара. — Я просто хочу с ним поговорить.

— Просто поговорить, так?

— Да. Поговорить о том, о чем говорил с ним наш командир заставы. Я не прошу у него ничего такого, сложного или трудоемкого — просто поделится кое-какими сведениями.

— Просто поговорить, да? — Старик сухо кашлянул и уставился на один из лежащих на столе фолиантов. — И что, ты уже попросил его о таком разговоре?

— Да, просил. Да что толку! — Отступившее под давлением напитка неудовольствие снова заколыхалось на границе сознания. — Он едва взглянул на меня, и его желание общаться со мной отрубило напрочь. Видел бы ты его лицо, Дормидонт, — пожаловался я.

— Нижняя губа поверх верхней? — рассмеялся старик. — Знаю, видел не раз. Очень неприятное зрелище.

— Неприятное — не то слово, — с нескрываемой горечью согласился с ним я.

— Но ты же пытался снова?

— Пытался — и так, и эдак.

— Пытался, понятно. А он?

— А он глядит на меня, как на холод в лютую стужу, и разговаривает, как со сборщиком податей. — Я развел руки в стороны, стараясь не расплескать живительный напиток. — Я понимаю, что староста деревни — это большая шишка. Но ведь я тоже не абы кто — я и воин баронства, и маг, и командую фортом.

— То есть, ты много раз пытался, но дела своего ему так и не изложил, верно? — подытожил маг.

— Верно, не изложил. Может я ему просто не приглянулся? — попытался съехидничать я.

Но маг моей шутки не понял.

— Скорее всего... Скорее всего, именно так и есть, — тихо и как-то по-особому доверительно, как маги говорят с магами, заговорил он со мной. — Понимаешь, обычно исполняющий обязанности командира форта это взрослый мужчина, с сединой и с опытом. А ты, уж прости, малец — двадцать годков или больше. Нет, я не хочу сказать, что это плохо, нет! — Старик резко махнул руками, словно отгоняя какое-то недоразумение. — Просто так принято думать. И вот, Лотар тебя увидел и... — Собеседник скривился, демонстративно поднимая нижнюю губу. — Считай это недоверием, сомнением, предвзятостью, предубеждением. Ну не видит он в тебе командира форта. Никак не видит. А потому и не видит в тебе хоть сколько-нибудь себе равного. Оттого и говорить с тобой ни о чем не желает.

Не видит во мне командира форта. И этот туда же за болотной ведьмой!

— И что же мне тогда делать? — Мне снова захотелось шарахнуть Лотара каскадом ледяных стрел. Но я понимал, что это можно сделать только в своих фантазиях.

— Что делать? — Маг задумчиво глянул наверх, где под потолком в паутине, висел какой-то яркий паук. Сеть паука была полна разных пойманных мошек, а свет его тела прекрасно освещал потолок. — Знаешь, Шедан, скажу честно — ты мне по душе, — вдруг признался старик.

Такое признание приятно меня поразило. Не то чтобы я нуждался в чьем-нибудь одобрении. Просто... Это было приятно, что ли.

— Знаешь, — задумчиво произнес он, — немногие в этом мире стремятся к чему-то большему, чем личная выгода. В этом нет ничего плохого, особенно когда речь идет о выживании, о поиске еды и воды. Но желать большего... — На его лице мелькнуло выражение, которое я, как не силился, расшифровать не мог. — Я сам когда-то мечтал не просто стать могущественным магом, но и служить своей деревне, помогать ей преодолевать самые тяжелые трудности. Савушка, наш темный маг, на меня в этом похож. Его не столько интересует сама темная магия, сколько то, как она может принести пользу деревне. Поэтому он и терпит выходки своих сверстников, чтобы не прослыть враждебным. А теперь ты. — Дормидонт посмотрел на меня так, словно видел меня насквозь. — Ты говоришь правильные вещи, ты думаешь о важном. Таким был я, когда был молод. Такой у нас и Савушка. Поэтому, так и быть — я тебе помогу, — заявил он живым и решительным голосом.

— Поможешь мне? А в чем? — слова старика заставили меня внутренне собраться. Помощь, помощь. Помощь бы мне сейчас явно не помешала. Только вот помощь в чем?

— Давай-ка мы с тобой что-нибудь, да придумаем, — предложил Дормидонт.

— Придумаем?

— Да.

— Но что?

— А вот сейчас и посмотрим. — На какое-то время хозяин дома замолк, собираясь с мыслями. — Ясно одно: Лотара ни мне, ни тебе, переубедить не удастся. Он — староста деревни, и характер у него как кремень. Но его пост это и его слабость — если он увидит, что твоя репутация, твоя сила, твое мужество и твоя сноровка, гораздо больше тех, какие можно ожидать от твоего юного возраста, то он просто не сможет тебя больше не замечать.

— И что же мне сделать, чтобы моя репутация стала выше, чем мой возраст? — изумился я от такого странного предложения.

— Что?

— Да, что?

— Выполни для деревни несколько поручений. Принеси пользу жителям. Это поможет тебе заслужить уважение местных сельчан и ремесленников. А если ты сможешь заслужить доверие местных жителей, тогда, может быть, Лотар к тебе и прислушается. Не сможет не прислушаться, — закончил он решительно.

— Уверен? — недоверчиво спросил его я.

— Уверен. Шляпу свою съем, если я не прав, — заявил он и легонько ткнул кулаком себя в грудь.

Неожиданное предложение. Крайне неожиданное. Я думал, что разобраться в ходе мыслей полулюдей будет довольно непросто. Но, как оказывается, порой трудно разобраться даже со своими, с людьми. Повысить свою репутацию в деревне Дубовый Щит, чтобы привлечь к себе старосту? Я вспомнил простых и радостных жителей этой деревни, искренне болеющих за своих фаворитов — их искренность и открытость очень мне понравились. Вспомнил маленькие деревянные домики, ровные огороды и косые заборы — и это мне напомнила дома в моей деревне. Нет, так-то я не против помочь местным жителям и выполнить для них пару-тройку задач. В принципе — не против. Но не сейчас же. Как-то это ну, неожиданно. К этому я не был готов, выезжая из форта. Да и работать на этого Лотара, на этого наглого, самоуверенного и самолюбивого типа я не горю желанием. Но если это самое последнее средство, если нет никаких других вариантов, то, так и быть, я на это пойду. Ну не возвращаться же мне в форт не солоно хлебавши?!

— Раз ты уверен, что это сработает, то... пусть будет так, — огласил решение я.

Маг удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Тогда вот, послушай, каким будет твое первое задание...

*

Когда до маячивших впереди стен пограничного форта осталось рукой подать, а из-за кустов нам стали приветственно махать ближние дозоры, я свернул с проторенной дороги и повел свой отряд на то самое место, где еще недавно наши солдаты собирали первые весенние грибы. Изменение маршрута было встречено Трезором и солдатами с удивлением, но никто не посмел сказать мне ни единого слова. Добравшись до широкой поляны, я собрал их всех в круг и принялся объяснять наши далекоидущие планы. Наши — мои и, куда им теперь от этого деться, и их.

— Послушайте, парни — тут такое дело, — начал объяснять я, думая, как все это правильно преподнести это своим солдатам. За Трезора я нисколько не волновался — десятник последует за мною куда угодно. Правда — куда угодно. С одной стороны, как бы их никто и не спрашивает — что скажет им их десятник, так они и поступят. В этом суть дисциплины и подчиненья начальству. Только вот я всегда стою за то, чтобы каждый человек, что мне подчинялся, понимал то, что и зачем я делаю. Я не говорю за весь форт — там слишком много людей. Я говорю за тех, кто меня окружает и кого я постоянно беру с собой на те или иные дела. — Мне очень нужно поговорить со старостой Лотаром, но по некоторым причинам он не хочет со мной говорить.