За Край. Часть 1 (Главы 1 - 12)

Я открываю глаза. И тут же закрываю. Белые мотыльки роятся и мельтешат, порождая тошноту. Поговорил, называется. Интересно, это длительный перерыв сказывается или возраст? Спишем на недостаток практики, поскольку на здоровье я не жалуюсь.

Немного посидев, повторяю попытку. О, уже намного лучше! И ребятишек, наверное, перепугал. Сидят дружным кружком, смотрят на меня.

— Ну что, герои, решили? — спрашиваю я преувеличенно бодрым тоном.

— Решили, — это Хастин отвечает за всех. — Мы пойдем с вами, если вы не против такой многочисленной компании.

— Кто бы меня спрашивал, — бурчу. — Честно говоря, уход одного и одиннадцати — разные вещи, очень разные. Но не оставлять же вас здесь, на растерзание Дарону. Еще глупостей наделаете.

И тут звучит нежный голосок Этты Сонвай. И уж как меня удивляет сказанное!

— Мастер, если вы считаете, что мы будем вам в тягость, идите один, как собирались, — решительно взмахивает она рукой. — А мы тоже уйдем, сами. Раз уж вы подарили нам надежду на жизнь за Краем, мы не отступимся, чего бы это не стоило. А здесь нечего ждать и не на что надеяться.

Вот, такие они и есть. Настырные, нахальные, благородные юные шатнажисты. И как ты будешь выкручиваться, Йеруше? Тебе только что дали понять, что не очень-то ты им и нужен. Они и сами у себя есть. Но это меня радует больше, чем если бы ребятишки цеплялись за меня, умоляя взять с собой. Так что шантаж их сработал полностью.

— Вот с таким настроением вы мне нравитесь гораздо больше, — улыбаюсь я. — Вместе веселее, да и пикничок мне ваш понравился.

Мои коллеги радостно ржут.

— Уходим? — спрашиваю и встаю.

— Уходим! — хором отвечают маги и поднимают веселый гвалт, собирая вещи.

Глава 6

Мы всё-таки успеваем в поселок засветло, хотя и получили на заставе весьма приблизительное объяснение. Нам просто махнули рукой, езжайте, мол, прямо по дороге, не заплутаете. И действительно, вскоре после того, как горный серпантин дороги окончательно выпрямился, мы проехали через каменистые поля с хилым урожаем и увидели несколько неряшливо слепленных домиков.

— Это поселок? — недоверчиво косится на меня Этта. — Что ж мы тут добудем?

— Не знаю, — озадаченно отвечаю. — Но, кажется, это не Ранд.

Торан останавливает повозку возле домов. Заборов нигде нет, поэтому дворы просматриваются как на ладони. Из одного дома выходит женщина, вытирает фартуком худые руки и смотрит неприветливо.

— Чего вам? — осведомляется. — Вы кто?

Я слезаю с повозки.

— Здравствуйте, — улыбаюсь я ей. — Далеко ли до Ранда, уважаемая?

— Уважаемая? — хмыкает та. — Да кто вы такие? На вид — так инспекция прямо из Столицы. Но они никогда не назвали бы ссыльного 'уважаемым'.

— Вы правы, мы прямо из Столицы. Еще сегодня утром были там, — вежливо отвечаю я. — Но мы — не инспекция. Мы — совсем наоборот.

— Уж слишком, господин, важный у вас вид для 'наоборот', — не верит она. — Будто это не вас сослали, а вы послали всех.

Надо же, какая прозорливость.

— До Ранда отсюда часов шесть пешком. Если ваши лошади идут быстрее, хотя, глядя на них, мне в это и не верится, часа за четыре доберетесь. Если б вы приехали с утра, муж бы проводил вас, но он рано ушел в Ранд отмечаться. Вернется ближе к ночи.

— Отмечаться? — не понял я.

— А вы не знаете? Раз в неделю надо отметиться в городе, к которому вы приписаны, иначе плакал ваш паёк.

— Паек? — что-то я стремительно тупею.

— Плохо со слухом? — язвит поселенка. — В неделю на человека нашим добрым королем положено две меры крупы, обычно пшенной, банка консервов рыбных или мясных, и полмеры сахару. Вам что, на Перевале не сказали ничего?

За спиной с повозки ссыпаются мои спутники.

— Но позвольте, ведь мера — это всего вот такая чашка, — Этта сводит ладони вместе, чтобы показать размер. — И пшенная крупа — такая гадость...

— А ты, детка, думала, на Краю пирожными кормят? — жалостливо смотрит на нее женщина.

— Ну, не пирожными, но чтобы так... — тянет наша целительница. — Как же на этом можно прожить неделю?

— Прожить? — смеётся та. — Никак!

— Но разве нельзя просто купить продукты? — вмешивается Иво.

— Можно. Если есть деньги, если готов связаться с контрабандистами и платить втридорога. Денег у нас нет. Потому мы с мужем в городе и не живем. Пшенка-то нелущеная, мы один паек едим, а второй собираем, сеем и получаем немного дополнительного зерна. Земля здесь жуткая, камень на камне, мало что расти соглашается.

— Ой, подождите! — раздаётся у меня за спиной. Светлая коса Дары взметнулась от резкого разворота, и через секунду она уже роется в своём дорожном мешке. — Вот!

И протягивает поселянке небольшой мешочек, меры на три.

— Что это? — подозрительно щурится та.

— Это пшеница.

— Дара, откуда у вас пшеница? — спрашиваю удивлённо.

Девушка краснеет.

— Понимаете, я там, в Столице, всё время хотела похудеть. А последняя диета предписывала есть проращенные зерна пшеницы каждое утро. Вот я и взяла запас. Теперь, думаю, он не понадобится, с этими всеми приключениями мне стало как-то безразлично, худая я или толстая. А земледелием заниматься мы же всё равно не будем, правда? — и поворачивается к женщине. — Вы берите, они хорошие. Храниться могут сколько угодно, а стоит только полить водой — прорастают за полчаса. Я все-таки основательно над ними поколдовала.

— Поколдовала? — изумляется женщина.

— Ну, когда еще могла, — понуро отвечает Дара.

Получив столь ценный дар, поселенка смягчается и приглашает нас в дом. Мы отказываемся. Я, конечно, ошибся, предполагая, что от Перевала до Края рукой подать, но ночевать здесь всё равно негде, еды не купить, поэтому надо ехать в Ранд сразу же.

— Сегодня не доберетесь, а ночью вас всё равно в город не пустят, — протестует женщина. — Там ворота закрывают рано, сразу после захода солнца. А закат уже вот-вот. Оставайтесь, по крайней мере, для девушек и для вас, господин, кровати я найду. А молодые люди могут устроиться в хижине Салеса. Кстати, я — Ирна.

Мы по очереди представляемся, но вряд ли Ирна всех запомнит.

— А кто такой Салес? — спрашивает Ран.

Ирна мрачнеет.

— Да вон его дом, второй с края. Пропал он, Салес-то. Ушел три недели назад в Ранд и не вернулся. Может, работу нашел, а может, прирезали его где-нибудь. Всё-таки за пайком пошел... Но если и вернется, думаю, не будет против. Кроватей там, конечно, нет, ну да пол я вымою и пару одеял найду.

Я отказываюсь от привилегии спать в постели и иду с мальчишками. Ирна с парой соседок отдраивают деревянные полы, притаскивают ворох одеял и мы, наконец, укладываемся. Несмотря на отсутствие нормального ужина, детишки засыпают моментально. А я ещё ворочаюсь, убеждая мысли угомониться и тоже идти спать. Выходит плохо. И легрули хочется. Пора бы вообще отвыкать от понятия 'нормальный ужин'. Столько лет размеренной жизни, не расцвеченной никакими событиями ярче очередной благодарности от ректора, самым неблагоприятным образом сказались на моей решимости ночевать где придется и есть что получится. Теперь, когда всё определилось и возврата нет, я ужаснулся своему будущему. Тратя тоскливые годы на нелюбимое дело, я не раз представлял себе, как вырвусь на свободу, как докажу в первую очередь себе, что всё было не зря, как открою неведомые в нашем Мире земли. В основном эти мысли посещали меня вечерами, в мягком кресле, с чашкой горячего напитка в руке, с любимой книгой на коленях. Я всегда был немного сибаритом. И ни разу я не дал себе труда задуматься, как же это всё будет в действительности. Но — что случилось, то случилось. Меня, как и моих ребятишек, ничего хорошего здесь не ждет, а что впереди — неизвестно. Так лучше уж что-то неизвестное за Краем, чем ничего здесь. С этой мыслью я и засыпаю.

Рано утром мы покидаем поселок. Пока девушки щебечут что-то друг другу и ребятам, я решаю поговорить с Шальву.

'Мастер, вы уже не спите?'

'Я еще не сплю — благодаря тебе '

'И как результат?'

'Когда будет — позову. Не мешай'

Пока мастер Хранитель разбирается с моей основной неприятностью, займусь чем попроще. Заодно проверю, так ли уж необходимо бубнить вслух слова заклинания, или можно обойтись мысленной формулировкой. С кого бы начать... Да вот хотя бы с Нарина. Молодой человек настолько увлечен беседой и новым обликом Вильны, что не заметил бы и землетрясения. Причем, кажется, интерес у него чисто академический — он пытается выпросить у нашей рыси лекцию на тему 'Кто такие оборотни'. Я про себя произношу заклинание, то самое, которое безуспешно пытался применить к себе много лет назад, и направляю его на Нарина. Ручеек Силы течёт к юноше и оплетает его золотой спиралью. Ну вот и выяснили — совсем не обязательно тратить слова и время на вербальное заклинание. Можно мысленно представить его, это намного быстрее, задать направление и ожидать результата.

— Иво! — зову я. — Не хотите ли рискнуть?

Нарин, как я и предполагал, моего колдовства не заметил. Он нехотя прерывает разговор с Вильной.

— Чем рискнуть, мастер?

— Своим здоровьем, конечно, — ухмыляюсь я. — Разве у вас что-то еще осталось?

— Умеете вы подбодрить, — ворчит Иво. — Вообще-то у меня есть еще моя одежда, три библиотечные книги и восемьсот диранов.

— Да вы богач! Но всё же, рисковать придется именно самочувствием. Я тут слегка поколдовал...

— Вы вернули мне Силу!

— Господин Нарин, не говорите глупостей. Во-первых, Силу отобрать невозможно, Печать всего лишь блокирует ее течение по вашему магическому Кружеву. Во-вторых, я уже говорил, что пока не знаю, как её снять. А вот Прикосновение Боли, надеюсь, вам больше не помешает. Ну-ка, попробуйте что-нибудь простенькое.

Иво послушно расправляет плечи и пытается сотворить 'Огненный Ливень'. Я столбенею.

— Иво! Это у вас на факультете считалось простеньким? Где вы вообще набрались боевых заклинаний? Вы же творец, а не разрушитель!

— Я сам учил, — смущаясь, отвечает он.

— Ну-ну... Так как вы себя чувствуете?

Нарин прислушивается к себе, потом радостно подпрыгивает на сидении.

— Отлично!

— Отлично так отлично. Есть еще желающие? — щурюсь я. — Кто у нас без Печати? Торан, Этта, Хастин?

— Давайте меня, — отзывается с передка повозки наш бессменный возничий. — Останавливаться будем?

— Как хотите, мне не мешает, — я посылаю заклинание на Торана. — Вы же у нас природник? Вот и попробуйте что-нибудь... только прошу вас, никаких сюрпризов. Сегодня я впервые не сожалею, что на Иво наложена Печать.

— Ну что вы, господин профессор! Я такими глупостями не занимаюсь, — важно молвит Торан и коротко гогочет, заметив возмущение Нарина. — Только придется всё-таки остановиться, а то из ничего я не умею.

— Остановиться так остановиться, — соглашаюсь я. — И не расстраивайтесь, из ничего никто не умеет.

— Даже вы? — изумиляется он, натягивая поводья.

— Из ничего может получиться только ничто. Да, а что я? — в свою очередь удивляюсь я. — Тоже мне, нашли величайшего мага. Хорошие способности, но ничего выдающегося. Госпожа Горен, пожалуй, посильнее будет, просто опыта у меня больше.

— А буду, мастер? — хмуро спрашивает Вильна.

Ну кто меня за язык дергал, пень я этакий!

Торан спрыгивает на землю, разминает руки, потом облюбовывает чахлый заморенный кустик, присаживается и направляет на него ладони.

— Да, Торан, попробуйте, кстати, не говорить вслух, — я решаю опробовать на других новообретенное знание.

— А как?

— Про себя, конечно. Я знаю, что вас учили плести чары именно вслух, но это не значит, что нет другого пути. Горцы вообще цветочками-листочками обходятся, а как колдуют!

— Я попробую, — неуверенно смотрит на меня Торан.

— Ну, смелее!

Он надолго задумывается. И когда я уже перестаю надеяться, хилый кустик-заморыш буквально взрывается зеленью и попершими в рост ветками.

-Ничего себе! — вырывается у меня невольно. — Ну и размах у вас, Трамме!

— А что такого... — смущается тот. — Я большой, Кружево широкое, не всегда получается выпустить поменьше, чем забрал. Тем более, здесь, на Краю, магией никто не пользуется, от Силы прямо воздух звенит.

Интересно как! Воздух у него звенит! Мальчик видит сырую Силу, потрясающе! И от таких людей избавились... Пусть продолжат в том же духе, и скоро магия королевства сведется до уровня подзарядки светильника.

Торан забирается наверх, берет вожжи и мы трогаемся. Я расхрабрился и всех остальных избавляю от Прикосновения общим заклинанием, после чего распластываюсь по сидению ненужной тряпкой, желающей только одного — чтобы ее выбросили на помойку и больше не трогали. В голове шумит, окружающий мир почему-то начинает казаться абсурдным. Ребята немного повеселели, Этта залечила пустяковую ссадину на руке Дани, а Хастин порадовал меня мыслесвязью, что на таком расстоянии показалось смешным. Мое похихикивание отчего-то никому удовольствия не доставляет, мои спутники встревоженно косятся, Хастин укоризненно качает головой, а потом... Потом на меня внезапно спускается мягкая нежная темнота, укутывает, согревает, успокаивает, обещает, что всё будет в порядке, и усыпляет.

Прихожу в себя. Повозка стоит. Перед нами стена из нешлифованного грубого камня, дорога сворачивает и идёт вдоль нее, видимо, к воротам. Я потягиваюсь.

— Хорошо спалось, мастер Йеруше? — невинно осведомляется Этта.

— Отлично, госпожа Сонвай, — невозмутимо отвечаю я, поправляя одежду. — За что отдельная благодарность господину Шамбо.

Хастин делает удивленные глаза. Ага, как же... Два дня защиты от чужой магии, обещанные Шальву, истекли, свою защиту я еще не поставил. А юноша пожалел стариковские нервы и встрепанный чарами разум, да и отправил меня в Колыбель. Есть такое полезное заклинание в ментальной магии. Если человек не может уснуть, находится в состоянии шока или просто в истерике — незаменимо! И буйных безумцев иногда этим успокаивают. Интересно, к какой категории отнесли меня?

— Хастин, я и вправду отлично выспался, но на будущее, будьте добры, не пойте мне Колыбельную без моего ведома, — занудливо ворчу я. И на всякий случай добавляю: — И другие виды вмешательства в разум я тоже не приветствую. Терпеть этого не могу. Договорились?

Шамбо виновато кивает. Ну не хвалить же его теперь за отлично усвоенный урок безмолвного плетения чар...

— Не сердитесь, мастер, Хастин хотел как лучше, — примирительно вмешивается Илар. — Ну что, едем в город?

— Мы что, на самом деле пойдем регистрироваться как ссыльные? — спрашивает Дара. — Как-то не хочется.

Дару поддерживает Дани Керсо.

— Это унизительно! Мы же ни в чем не виноваты!

— Ты считаешь, для виновных это менее унизительно? — интересуется Хастин. — Дани, уйми свое воспаленное чувство собственного достоинства, не до него.

Керсо, хоть и насупился, но молчит. Вот и молодец, не хватало ещё детишек разнимать.

— Предлагаю все-таки пойти и зарегистрироваться, хотя бы ради одиннадцати банок консервов. Есть-то надо, — проявляет здоровый прагматизм Торан.

— Мы можем просто купить еды, — возражает Дара.

— Ага, пойдем по городу и будем у всех спрашивать, где тут контрабандные консервы продают, да? — язвит Вильна. — Еще и добавлять будем: 'А то у нас денег полно!'

— А вы что скажете, мастер?

— Думаю, Торан прав, надо отметиться, — говорю я. — Во-первых, этим мы собьем с толку Дарона и всех интересующихся. Да, прибыли, да, поселились. А где поселились — тут, как я понимаю, никому не интересно. И у нас будет неделя, чтобы всё разведать и уйти. Ведь все мои догадки чисто теоретические, я здесь никогда не был. Во-вторых, визит в Королевскую Канцелярию действительно поможет сориентироваться в городе. Ну и в-третьих, лишние продукты не помешают. Вода, кстати, тоже.

На том и согласились.

Никакой охраны на въезде в Ранд мы не увидели. Как там Ирна говорила — от ворот все время прямо до третьего перекрестка? И придется смириться с тем, что на нас глазеют все, кому не лень. Не думаю, что появление новых ссыльных — такое уж редкое событие в Ранде, но, как заметила Ирна, на ссыльных мы не похожи. А еще и лошади... Судя по ширине улиц, здесь привыкли передвигаться пешком.

Королевская Канцелярия совершенно не вписывается в архитектуру Ранда, если посметь гордое слово 'архитектура' применить к тем зданиям, что провожают нас серым цветом нештукатуренного камня и хмурыми окнами, в которых нет-нет, да и мелькнут цветные занавеси и любопытные взгляды. Канцелярия похожа на упитанного голубя в стае заморенных воробьев. Тщательно обшитое плитами из прессованной каменной пыли с вкраплениями каких-то голубоватых минералов, здание приглашает пройти по широким ступеням и открыть массивную дверь, чье потемневшее от времени дерево стягивают широкие металлические полосы. Да, неприкрытая роскошь в этом каменном мире.

Перед кабинетом коменданта толкутся человек пять, так что приходится ждать. Когда же настаёт время войти, вся наша немаленькая компания в кабинете не помещается.

Вопреки ожиданиям моих спутников, да и моим тоже, ничего особенно унизительного в процессе регистрации нет. Правда, и приятного тоже. Мне показалось, что комендант до крайности утомлен своими обязанностями, или же его заела тоска. Впрочем, возможно, так оно и есть. Должность его, хоть и предполагает какую-никакую власть, по сути — та же ссылка.

Он перечитывает список наших имен, равнодушно окидывает взглядом тех, кто вошел, так же безразлично осведомляется, где остальные, а услышав, что те в коридоре по причине небольших размеров его кабинета, кивает и вписывает что-то в пропуск. Затем аккуратно укладывает документы опять в папку и прячет в стол. Снова смотрит на нас.

— Места в городе я вам найду к вечеру, захотите поселиться все вместе — придется поработать на стройке. У нас два новых барака не закончены, — сообщает он, потом вежливо, но холодно спрашивает: — Чем-то еще могу быть полезен?