Даёшь Царьград

-"Воробей" ты жив?

"Амба!" командир — откликнулся "Зубр" — нет больше "Воробья". Убит он.

-Черт, черт, черт. Суки.

Я с силой ударил кулаком по брустверу. Рыжов посмотрел на меня с сочувствием, но ни слова не проронил, продолжал стрелять вниз. Оглядываюсь кругом: "Абдулла" пока один держит под прицелом тропу вдоль хребта. Духи перебегали уже метрах в трехстах от его позиций, ныряя за камни после каждой его очереди. Колибаба в это время заправляет ленту в АГС, по-видимому последнюю. Рядом прислонившись спиной к колесу, сидел раненый в бедро пулей на вылет "Афоня". Ли на башне. "Зубр" справа его пулемет стреляет короткими очередями. Бой идет всего одиннадцать минут а кажется целую вечность. Я похлопал по разгрузке, подумал — патроны кончаются, остался последний магазин, не считая сколько в автомате, думаю у других аналогично.

— Как будто подслушав мои мысли — Патроны кончились, — объявил "Дед" вставляя последний магазин.

— Я тоже на нуле, — выдохнул Фомичёв. "Рыжий"! сбегай, забери патроны у связиста, ему и одного магазина хватит.

Рыжов бросился к Стоунхенджу, петляя по дороге, чтобы не зацепило. Через пару минут он вернулся с подсумком да ещё притащил ящик, сверху были навалены продукты из сухпайка и пара фляжек с водой, а на дне с пару десятков тротиловых шашек.

-За воду спасибо — хватаю флягу — а то я даже не помню, когда свою опустошил — и делаю два больших глотка. А вот жрать я что-то не хочу.

-А я не откажусь от того чтобы что-то запихнуть себе в желудок — обрадовался "Дед" и выуживает из ящика банку тушёнки и засовывает её в карман. В другой карман последовал большой кусок хлеба.

-Кто бы говори на по-счёт пожрать, так это только наш хомячок — подколол Серёга

-Ну ты, юморист, война войной а солдат должен быть сытым, сказал один великий полководец.

-А может он сказал — Война войной, а обед — по расписанию.

-А что это что-то меняет.

-Да нет.

-Вот то-то же и оно что ничего не меняет — победно ответил Бунчук, беря из подсумка связиста полный магазин, занимает место у амбразуры. — Сытым и воевать веселее, да и помирать тоже.

Но Рыжий не сдался — Экономь патроны, это тебе не тушёнка.

-А детонаторы есть? — задал я вопрос "Рыжему", когда увидел что он притащил по мимо продуктов.

-Есть, но мало. Будем по несколько шашек связывать в пакет и использовать вместо фугасов.

-Вот этим и займись, только оттащи это в сторонку, а то одно удачное попадание, и мы всё воспарим к небесам. Наших останков даже не найдут.

-Командир, москвич сумел докричаться до начальства, так они приказали держаться.

-Ну да, что ещё они могут нам посоветовать. Только держаться.

Через несколько минут, как бы мы не экономили, патроны подошли к концу, а духи всё наседали. Тогда в ход пошла карманная артиллерия, а так как мы находились на горке, то сверху некоторые из нас могли забросить гранату метров на семьдесят. Атаку эту мы смогли остановить. Духи немного отошли назад, схоронившись среди камней, зализывают раны. Но так долго это не протянется. Сейчас главный душман накрутит хвостов своему воинству и с криками Аллах Акбар! погонит их вперёд. А чтобы мы не расслаблялись, обстрел с двух соседних вершин ни прекращался. Уже все были ранены, только я один оставался целым. И это после того как буквально у меня под ногами разорвалась граната, оглушив, а взрывная волна швырнула на три метра. Осколки, просто чудом не задели меня, но три из того роя что образовались при взрыве поразили находившегося в десяти метрах Рыжова. Его бронник принял на себя два осколка хоть и не был пробит, но удар был такой силы, что выбивает воздух из лёгких и ломает два ребра, а вот третий отрубает три пальца на его левой руке. Рыжов в тяжелейшем нокауте лежит на дне окопа, около него суетится Фомичёв. Вначале вколол промидол чтобы снять боль и шок, а потом стал бинтовать кисть.

Но и мы в долгу перед духами не остались, я думаю, что не менее трех десятков нападавшие потеряли.

Вторым у нас погиб связист.

Находясь в Стоунхендже за толстыми каменными стенами, он чувствовал за собой вину, в том, что он не участвует в бою и не рискует своей жизнью как остальные. Да он здесь не из-за своей трусости, хотя ему и страшно. А его сюда направил старший лейтенант и он должен связаться со своими и доложить о нападении большого отряда моджахедов. А их на высоте всего десять человек против полутора сотен, и что им нужна помощь и немедленно. Ну кто его упрекнет что нападавших меньше, пусть сходят и посчитают если на том конце ему не поверят в численность нападавших. Можно сослаться на то, что у страха глаза велики и ему показалось, что нападавших много, очень много, так как их самих тут на горе совсем горстка.

А снаружи шёл бой, жестокий бой, а он сидит перед этим ящиком и все кричит в эту трубку и не может докричаться. А по стенам щелкают пули и за стеной рвутся гранаты. И он уже хотел на всё это плюнуть взять автомат и пойти туда, хотя до ужаса страшно и помочь своим товарищам. И всё же ему ответили и он обрисовал обстановку вокруг высоты и понял что ему не слишком-то верят о количестве нападавших. Но откуда тут взялось такое количество моджахедов если в пяти километрах от высоты разведрота попала в засаду трёхсот духов. Попросили подозвать к рации старшего (то есть меня) кто осуществляет оборону. На что он ответил, что этого он не может сделать по одной причине, идет бой, разве они не слышат звуки перестрелки. В этот момент недалеко рванула граната, а уж её-то гром они наверняка услышали и поняли что ситуация действительно серьёзная. Пообещали помощь, но и конечно держаться, и ещё раз держаться, а ему быть на связи. Только поговорив с "Базой" как в помещение ворвался Рыжов, забрал его разгрузку с запасными магазинами, оставив правда одну гранату на тот самый случай. Похватал со стола продукты, жадно напившись и набрав воды в свою фляжку, опять убежал. А он только успел сказать убегающему Рыжову, что ему удалось связаться со своими, и что они на это ответили. Рыжов только презрительно плюнул, и ничего не сказав выскочил наружу.

Несколько минут сидя у рации связист прокручивая в голове создавшуюся ситуацию и чувствую себя виноватым и что вся его помощь заключается в сотне патронов отданным товарищам. И тут он вспомнил, какой же он дурак, ведь он знает где есть патроны. Там в углу под лестницей за коробками с сухпайком и ещё с каким-то армейским барахлом, есть два ящика с патронами, он сам их видел пару дней назад. Бросившись туда и раскидав коробки, он обнаружил, то чего так не хватает защитникам высоты. Хватает ящик и уже выбегая из Стоунхенджа вспомнил о рации. Рацию за спину, ящик в руки и бегом в траншею. Но с двадцати пяти килограммовым ящиком патронов да с рацией на горбу, быстро не побегаешь, плюс автомат на шее.

В какой-то момент я понял, что-то происходит позади нас, так как пули летели куда-то через нас. Оглянувшись, увидел бегущего связиста. Он бежал, стараясь хоть как-то петлять, но у него это плохо получалось с таким грузом. Его срезало за три метра до окопа. Когда первая пуля попала ему в грудь, он ни упал, просто резко остановился, медленно опустил голову и удивленными глазами смотрел, как на груди расплывается тёмное пятно. Мы ему кричим — падай, — а он похоже нас и не слышал, стоял и смотрел на свою грудь но ящик из рук не выпускал. Вторая пуля угодила почти в горло. После этого он, не выпуская ящика из рук, падает вперёд, придавливая его своим телом, а рация бьёт его по затылку. Мы с Бунчуком под свист пуль выскакиваем из окопа и хватая связиста под руки которыми он так и держит ящик, стаскиваем его к себе. Освободив от ящика и рации, переворачиваем его на спину. Щупаю сонную артерию, под пальцами ничего не ощущаю, Бунчук в это время приложил ухо к груди и прислушивается. Подняв голову, её помотал, как бы говоря, что сердце не бьётся.

Я молча начинаю сбивать крышку с ящика, но руки плохо меня слушаются, и приклад ни как не может попасть в нужное место.

-А мы даже его фамилии не знаем — проговорил Бунчук — а звать кажись Юрий.

-Я только зная что он из Москвы — бормочу в ответ — продолжая долбить по ящику. Наконец-то крышка открыта. Достав один цинк, передаю его приковылявшему "Афоне".

-На, вскрывай, и набивай магазины.

Второй цинк забрал Бунчук и штык-ножом начинает вскрывать его, как большую банку шпрот. Я, закрыв пустой ящик, сажусь на него и прошу закурить. Бунчук протягивает мятую пачку "Примы". Выудив из пачки кривую сигарету, боясь сломать, слегка её выпрямляю и только потом закуриваю. В голове была пустота, все мысли из неё улетучились. Отщёлкнув магазин, я начал снаряжать его патронам из открытой Бунчуком банки.

— Жаль парня — промолвил Бунчук. Всё-таки он молодец.

Я ничего не ответил на это Бунчуку, хотя полностью его поддерживаю. Только одно могу сказать, что Юрий своим поступком, спасает нас. Ещё пару минут и нас можно брать голыми руками, хотя нет, голыми бы руками нас не взять. А вот перестрелять с десятка метров духи бы смогли, но теперь мы ещё повоюем.

-"Дед", надо "Зубру" подкинуть патронов, берёшь пол цинка и к нему, поможешь ленты набить.

Дед хватает цинк и прячась за бруствером поспешил к "Зубру"

-Командир, может рацию послушаем, она кажись работает — "Афоня" показывает на мигающий огонек на панели.

-Давай послушаем, а если что и поговорим. Беру наушники и прижимаю к уху и слышу. "Клен, клен! Почему молчите. Клен ответьте первому". — По голосу я узнал комполка Захарова

-И правду работает. Сам подпол на связи и просит, чтобы мы ему ответили — прокомментировал я ребятам.

-Бля... а где обещанная помощь? — вырвалось у Рыжова.

-Сейчас узнаем. База! База, я Клён! — Проговорил я в микрофон после того как надел наушники.

-Ну наконец-то. Кто это?

-Лейтенант Дубровин, тащ подполковник.

-Почему долго не отвечали?

-Так мы немножко заняты были, тащ подполковник.

-Не ёрничай лейтенант.

-А я и не ёрничаю, тащ подполковник.

-Ладно. Говори как там у тебя.

-А что у нас? Воюем. Но иногда и на дорогу и в небо поглядываем в ожидании обещанной подмоги.

-Дубровин, я тебя отлично понимаю, но и ты пойми не маленький чай. Не всё так быстро делается. Но коробочки уже в пути. Они как десять минут вышли. Сейчас авиацию поднимаем.

-Так коробочкам ещё не менее двадцати минут пылить, могут просто не успеть. У меня и так двое двухсотых, а остальные трехсотые. А "Духи" давят спасу нет. А скоро и воевать нам нечем будет.

-Лейтенант! Это война, а на войне всякое бывает. И не надо развешивать сопли. Держись, подмога скоро будет.

С последними словами комполка рация отключилась, видно подпол не захотел выслушать от меня комментарии, кто и главное где развесили сопли.

-Ну что мужики! — обвожу взглядом всех кто тут рядом — Комполка попросил ещё продержаться, — во весь голос прокомментировал я просьбу командования — сказал, что коробочки уже на подходе и "Грачи" вылетели

-Раз командование просит то его надо уважить — прошипел "Рыжий"

-Серёга, где взрывчатка?

-Да там, — и "Рыжий" показывая направление, махнув рукой на право — я её в закутке положил.

-Там внизу под нами у самого края есть трещина, так я хочу попробовать устроить обвал, когда духи подберутся поближе — поведал я свой план ребятам.

-Не знай командир, получиться ли. Надо будет добежать до этой расщелины, уложить туда шашки и обратно бегом разматывая за собой шнур. А это время. Могут и срезать.

-Надо попробовать.

-Ну раз так командир. Но только я половину из них приготовил к использования в качестве гранат. Связал попарно и детонаторы со шнуром приготовил на тридцать секунд.

-А с остальными что?

-Так детонаторов нема.

-Понял. А шнура-то сколько осталось? До траншеи хватит?

-Точно не знаю, но метров семь примерно будет.

-Нормально, должно хватит.

Пригибаясь по ниже к земле я быстренько пробежался до ячейки где находился ящик с толовыми шашками. Обратно возвращаюсь с ящиком, где лежат пять парных брикетов тола приготовленные Рыжовым и ещё девять брикетов отдельно. Пришлось вязать по четыре, хотя понимал, что с таким тяжёлым и объемным грузом скакать вниз к расщелине придется менее шустро.

-Вот что мужики. Я сейчас до расщелины рвану, и как только с той высотки начнут стрелять, вы из всех стволов прикроете меня.

Я глянул вниз где-то там метрах в шести эта расщелина. Поискал несколько секунд глазами то место где проходит расщелина, за три прыжка я это расстояние преодолею — решил я увидев её, если только нога не подведёт. "Как некстати я ногу подвернул" — корил я сам себя. Я понимал, что эти три прыжка мне выйдут боком, но придётся потерпеть. Это три секунды. Ещё столько же чтобы засунуть шашки в щель, а вот обратно вверх не разбежишься понадобиться гораздо больше времени. Решил, что шнур разматываю сразу и тащу за собой. Будем надеяться, что на такое короткое расстояние он не переломится.

-На, держи — сую один конец огнепроводного шнура Серёге, а второй вставляю в детонатор. Сам шнур большими ровными кольцами сложен на бруствере, чтобы без всяких помех мог разматываться.

-Ну приготовились — командую ребятам.

Сам пару раз притопнул больной ногой, проверяя её на болевые ощущения. "Терпимо" — решил я.

-Всё, я пошел.

Перемахиваю через бруствер и большими кенгурячими прыжками запрыгал вниз к намеченной цели. Как я и предполагал, на третьем прыжке ногу пронзила острая боль, но я уже был у расщелины. Две-три секунды ушло на поиски более глубокой щели, куда можно было засунуть наш сюрприз, ещё столько же, чтобы опустить туда шашки. И только после этого просвистели первые пули надо мной. И тут же с нашей стороны ответили автоматы, прикрывая меня.

"Проспали духи мой рывок вниз" — со злорадством подумал я. "Если я и не выберусь отсюда, ребятам остаётся только поджечь шнур, и тонны камней понесутся вниз".

Я рванул к верху с таким отчаяньем, мне показалось, что даже нога перестала болеть. А пули так и щелкали по камням рядом со мной, противно вереща, давая рикошеты.

Передышка закончилась, духи снова полезли. И лезли они с каким-то остервенением, как будто за голову каждого из нас им пообещали по лимону зеленью. Через пять минут устроили им большой бум. Поджигая шнур, я крикнул — Сейчас вам будет — Аллах Акбар! Подрыв в десяти метрах от нас около четырёх кило тротила шандарахнул нам по ушам с такой силой, что мы оглохли на несколько минут, к тому же ещё и щебень сыпался сверху как шрапнель. Однако от искусственного камнепада духам досталось значительно больше, но не настолько насколько мы рассчитывали. Но несколько минут передышки мы себе выкроили, пока духи были в замешательстве. Ещё через десять минут я приказал всем перебираться в башню, а сам остался прикрывать отход своих ребят. Потом в исполнении меня последовал быстрый бег "Петляющего зайца" от двух десятков разъярённых охотников в сторону башни. Но как оказалось, не такой уж и быстрый был мой бег — пуля оказалась быстрее. Страшный удар в спину швыряет меня головой на каменный "Обелиск". Было такое ощущение, что в голове мозг взорвался на тысячи, а может миллионы клеток, которые яркими искорками устремились в какую-то черную бесконечность, оставляя это бренное тело.