На пути "Тайфуна" 4

— Да, раз уж заговорили о конвоях, — вспомнил Шелепин, неотлучно находившийся в Москве, и потому не пропускавший ни одного заседания, — то нужно напомнить об одном вопиющем факте, упоминавшемся в воспоминаниях сами-знаете-кого. Он писал, что хотя было совершенно очевидно, что в разгар суровой зимы проводка судов в Архангельск станет невозможной, и конвои пойдут на Мурманск, в котором находится незамерзающий порт, но почему-то подготовка к приему транспортов там не велась. Часть портового оборудования из Мурманска вывезли еще в начале войны, и когда зимой туда пришел конвой, оказалось, что разгрузка организована из рук вон плохо. А ведь скопление в порту грузов и транспортов чревато опасностью их уничтожения воздушным налетом.

— Действительно, этот негативный факт имел место, — подтвердил Мехлис, — и меры по улучшению положения с грузовыми операциями были приняты незамедлительно. Через неделю ожидается приход первого конвоя в Мурманский торговый порт, и к разгрузке все подготовлено. Налажен также и вывоз грузов по железной дороге. Кроме того, заранее пополнен запас угля и мазута, чтобы его хватало не только на нужды флота, но и можно было снабжать торговые суда конвоев и английские военные корабли.

— Значит, военные корабли союзников смогут зимой базироваться в Кольском заливе и получить там все необходимое, так? — уточнил Железный Шурик, как за глаза уже начали называть Шелепина.

— Они получат мазут хорошего качества и продукты. Единственное, в чем отказано союзникам, это в просьбе построить отдельную гауптвахту для их моряков а также ... — Мехлис внезапно запнулся, бросил смущенный взгляд на Аню, и неопределенно закончил. — И еще кое в чем, чего в нашей стране нет и никогда не будет.

Кое-кто из посвященцев не удержался от смешка, поняв, что имелись в виду дома терпимости. Жмыхова покраснела, но тоже хихикнула, и только нарком индел остался серьезен и напомнил о теме разговора:

— Но вернемся к возможности появления на Северном театре линейных кораблей германского флота. Баренцево море имеет огромное экономическое и оперативно-стратегическое значение, поэтому создание противником эскадры крупных кораблей, базирующейся в Норвегии, и предназначенной для действий на коммуникациях Северной Атлантики, совершенно недопустимо. Эта мощная эскадра изменит соотношение сил и не только сможет угрожать конвоям союзников, в том числе в нашей операционной зоне, но и усилит оборону морских сообщений противника, позволив снабжать приморскую группировку немецких войск и вывозить стратегическое сырье. А это значит, что у фашистов появится возможность возобновить наступление на Мурманск.

Молотов взглянул на Шапошников, спрашивая взглядом, правильно ли он описал ситуацию, и маршал согласно кивнул.

— Но от Варангер-фьорда проложены шоссейные дороги, ведущие и на юг, в Финляндию, и на запад, к Нарвику, — напомнил Шелепин. — То есть подвозить новые контингенты войск и боевое снабжение в заполярье фашисты могут и по суше.

— Нет, — буквально подскочила Аня, — пропускная способность северных дорог мала, а зимой шоссе обледеневают и заносятся снегом, причем зима на севере очень длинная. Поэтому основным путем для снабжения лапландских войск остаются морские коммуникации, от которых зависит боеспособность вражеской группировки. Если германским военно-морским силам удастся изменить положение там в свою пользу, то на морских сообщениях произойдет резкий перелом. Северный путь, являющийся самым коротким маршрутом для доставки на фронт поставляемого союзниками вооружения, окажется под угрозой.

— Ну, а если это мы изменим ситуацию в свою пользу, — предложил другой вариант Шелепин, — например, овладеем Петсамо и Киркенесом?

— Тогда наш флот совместно с авиацией начнет еще активнее нарушать морскую коммуникацию противника, — наконец взял слово Шапошников, — а действия вражеского флота будут ограничены, и его выход на перехват союзных конвоев станет затруднен. Кроме того, после освобождения Киркенеса сухопутные дороги, соединяющие Финляндию с атлантическим побережьем Норвегии через Варангер-фьорд, окажутся перерезаны. Вот только войск и авиации на Карельском фронте пока недостаточно. Правда, англичане обещали выделить эскадру для совместной операции, но все тянут с обещанным. И у нас уже имеется опыт совместных действий с английскими кораблями. К сожалению, не очень удачный. В конце ноября был произведен совместный выход в ночной поиск с эскадренными миноносцами союзников. Но при обстреле острова Вардё английские миноносцы сначала оторвались от строя, а потом вовсе приняли друг друга за противника и демаскировали себя, сорвав всю операцию.

Мехлис недовольно буркнул что-то нелестное в адрес союзников, и повернулся к майору госбезопасности:

— Товарищ Куликов, скажите, продвигается ли у англичан разработка бронебойных бомб, рекомендованных по... нашим иновременным советником.

Про новые бомбы Куликов знал все, но так как речь шла об Англии, то отвечать взялся Молотов:

— Напомню всем, о чем идет речь. Изготовление бетонобойной бомбы нового типа никакой сложности не представляет. Ее конструкция состоит из вытянутого корпуса обтекаемой формы, сделанного из прочной стали и снабженного косопоставленными "стабилизаторами Леонова". Тяжелый бомбардировщик Галифакс со снятой броней и вооружением сможет поднять десятитысячефунтовую бомбу на высоту примерно пять миль. При падении с такой высоты бомба разгонится до сверхзвуковой скорости и сможет пробить пять метров бетона или корабельную броню линкора. Если же она попадает в грунт то, по подсчетам ученых, сможет углубиться в него метров на тридцать, и тогда взрыв двухтонного заряда вызовет небольшое землетрясение, способное разрушить ближайшие строения. Такие бомбы в Англии уже созданы, но трудность представляет разработка прицела, обеспечивающего точность попадания с такой высоты. Он должен учитывать температуру воздуха, направление и силу ветра и ряд других параметров. К счастью, после успешной бомбежки рурских плотин авторитет советских военных советников поднялся очень высоко. Англичане стали охотно прислушиваться к нашим рекомендациям, и работа над высотным прицелом активизировалась. Ну, а переоборудовать Галифаксы для бронебомбы куда проще, чем для прыгающей бомбы. Так что возможно, что уже в ближайшие недели им предстоят фронтовые испытания. Первоочередной целью для нового оружия должны стать бункеры подводных лодок, а когда летчики научатся попадать в неподвижную цель, они смогут охотиться на крупные корабли.

— А в Тронхейме немцы как раз недавно построили огромный бункер для подлодок, не так ли? — обрадовался Шелепин. — Вот пусть там и испытают.

— Так утверждал наш агент Майлмен, основываясь на сообщениях его источника Вики, — скептически улыбнулся Куликов. — Но наших специалистов стали одолевать серьезные сомнения. По разведданным англичан, которыми они с нами поделились, строительство бетонных укрытий началось только осенью, и оно не могло закончиться так быстро. Все основные материалы для стройки — бетон и сталь, а также строительное оборудование, должны доставляться морем, чему часто препятствует непогода. Размеры объекта довольно большие — сто метров на полторы сотни, и раньше, чем через год его сдать не успеют. К тому же, Майлмен сам признавал, что Вика зачастую пользуется слухами и непроверенными данными. Поэтому, прежде, чем предлагать англичанам бомбить бункер, мы отправили авиаразведчиков, и ценой потери одного самолета выяснили, что строительство находиться лишь в начальной стадии.

— Да уж, — вздохнул Шурик, — хороши бы мы были, если бы передали союзникам непроверенные сведения. А почему бы англичанам не испытать сверхбомбы на карманных линкорах в Бресте? Они же там стоят неподвижно.

— Скорее всего, к моменту боеготовности новой бронебомбы, линкоры из Бреста уже уйдут.

— И наверняка прорыв случится уже в ближайшие дни, — тихо добавил Шапошников.

* * *

"Планы изменились". Кому понравится такая фраза, звучащая в устах начальства? Хорошо хоть, к плану "Б", как с моей подачи в дивизии начали называть запасной вариант, готовились заранее, изучая маршрут и наготовив комплекты карт. Вот терпеть не могу чертить от руки, а опытных рисовальщиков или чертежников в моей роте не имеется.

Но карты ладно, а вот то, что вместо Котки мы отправимся намного дальше, внушало нешуточную тревогу. За последние недели солдаты подустали и морально и физически. На Гогланде отдохнуть и восстановить силы толком не получилось, а тут еще и морозы с каждым днем крепчают. Но холода, это еще не самое страшное, к ним даже я приспособился. А вот от перспективы проехать на грузовиках десятки километров по ненадежному морскому льду бросало в дрожь не только меня. Кто там говорил, что "батальоны не фрегаты, чтобы ходить по морям"? Даже если бы лед был чистым и ровным, все равно, согласно наставлениям, для соленых водоемов расчетная толщина льда должна быть вдвое больше, чем на озерах. К тому же трещин на Балтике имелось изрядно, и колонне часто приходилось менять направление, чтобы пересечь трещину перпендикулярно или вообще объехать ее стороной. Местами дорогу преграждали высокие, как дома, торосы, образованные нагромождениями обломков льда, и путь снова удлинялся.

Мы бы ни за что не успели проделать за ночь столь длинный путь, если бы ехали на санях, но все стрелковые части и даже обозы посадили на машины. И вот, в один отвратительно-пасмурный день, оговорив заранее скоростной режим и интервал движения, дивизия начала выдвигаться с Гогланда на северо-запад. Пасмурная погода оставляла нас без поддержки авиации, но зато и финнам не позволяла использовать самолеты для разведки.

Первым отправлялся второй батальон, затем наш, а за нами тарахтели легкие танки Т-60. В бою польза от их скорострельных, но малокалиберных авиационных пушек скорее моральная, чем практическая, а броня не выдержит даже бронебойных винтовочных пуль. Но зато вес этих танкеток составлял всего шесть тонн, немногим больше, чем грузовики повышенной проходимости, что позволяло им ехать с нами в общей колонне. Ну, а что касается "несерьезного" калибра, то на базе Т-60 конструкторы еще в октябре создали самоходки СУ-76, а командование выпустило строгие наставления по их правильному использованию. Я заметил как минимум один дивизион "Сушек", и надеюсь, что его выделили персонально нашему 215-у полку, а не всей дивизии.

В стороне от нашей трассы виднелись тусклые огоньки, там шли уже настоящие танки, хотя и легкие — новейшие секретнейшие, никем, кроме меня еще невиданные Т-70, вместе с однотипными самоходками. Последние, недолго думая, конструкторы тоже назвали СУ-76, как и созданные на основе Т-60 но, несмотря на одинаковое название, разница между ними была существенная. Лобовая броня более тяжелых "Сушек" без труда могла держать снаряды противотанковых пушек, и если эти самоходки дойдут до пункта назначения, то послужат нам хорошим подспорьем.

Эх, лишь бы только это "если" свершилось. Трехосные грузовики гидрографы обещали провести, но насчет танков гарантий не давали. Я вообще не понимаю, как они смогли разметить маршрут. Ночами, опасаясь финских патрулей, не демаскируя себя ярким светом, они сверлили лунки, брали образцы льда и как-то помечали дорогу.

Но даже с предварительной разведкой двигаться по морскому льду было очень опасно, и в кузовах никто не спал, готовясь, если понадобиться, спасаться из тонущей машины или спасать товарищей.

Вглядываясь из кабины грузовика в снежную темноту, изредка нарушаемую светом фонариков, и постоянно прикидывая, в какую сторону лучше бежать, если очередная промоина не выдержит веса "трехтонки", я попробовал скомпилировать все известны мне факты и оценить правильность решения нашего командования:

Во-первых, благодаря своевременной подготовке к отражению "Тайфуна" в сентябре сорок первого наши войска не потеряли в окружении несколько армий, под оккупацию не попали значительные территории, и была отменена эвакуация ряда военных заводов, что увеличило приток в армию самолетов, танков, минометов и медикаментов.

Во-вторых, контрнаступление также было проведено с учетом прошлого опыта. Наши полководцы уже не замахивались на широкое наступление по всему фронту, а целенаправленно концентрировали войска на узких участках, что почти гарантированно позволяло прорвать немецкую оборону, а после старались не вытеснять фашистов, а брать их в клещи. Окружив же противника, котел стремились максимально быстро разрезать на части, одновременно отодвигая внешний фронт для исключения прорывов. Первый опыт окружения немцев под Курском оказался вполне успешным, за ним последовали Демьянский и Ленинградский котлы. На южных фронтах зимнее наступление тоже проводилось, но не такое впечатляющее, потому что почти все ресурсы были отданы ударным армиям.

Но вот Демьянский котел, образованный еще в ноябре, почти додавили, с Курским разделались еще раньше. Ленинградский и Новгородский фронты, создав огромный, сто на двести километров котлище, не только смогли его удержать, но и оперативно разрезали, а к началу января ликвидировали большую часть окруженцев. Да, местами немцы там держались стойко, организовав крепкую оборону. Но таких упертых оставили на потом, занявшись в первую очередь дезорганизованными частями, лишенными всякого снабжения. К тому времени, как покончили со слабым звеном, сильное звено, просидевшее месяц без подвоза боеприпасов, горючего и продовольствия тоже успело ослабнуть. Все то, что творилось в Сталинградском котле нашей истории, в Ленинградском происходило с утроенной силой, что и неудивительно. В первом случае немцы стояли у берегов Волги, и им казалось, что вот еще чуть-чуть, и Советы капитулируют. Ну а сейчас в активе у фрицев имелось только три месяца успешных наступлений, быстро сменившихся успешными поражениями.

Неудивительно, что у большинства немецких окруженцев сложилось впечатление, что советы отмобилизовали к осени все свои силы и добились решительного перелома в войне. Это, конечно, не совсем так. Весеннее наступление Германии неизбежно состоится и, вполне возможно, будет иметь некоторый успех. Но сидящим безвылазно в ижорских лесах и лужских болотах фрицам, практически лишенным связи со своими, все виделось в мрачном свете. Впрочем, тем счастливчикам, которым повезло оказаться в Эстонии, тоже стало ясно, что на территорию России они теперь если и попадут, то лишь в качестве военнопленных. По данным разведки уже не меньше трети личного состава группы армий "Север" выбыло с фронта из-за обморожения по причине умышленного самоувечья, и это без всякого котла. Что уж тут говорить о попавших в окружение.

Собственно говоря, остатки котлов окончательно не уничтожали умышленно, чтобы уверить противника в полном истощении резервов Красной Армии. Геббельс заверял всех в стойкости и несокрушимости окруженных корпусов, а наши СМИ поддакивали, что действительно, фрицы еще держатся, хотя не то что корпусов, но даже ни одного целого подразделения крупнее батальона в кольце не осталось. Это в Сталинграде фашистские дивизии сконцентрировались в одном месте и потому два месяца сохраняли единое командование. Здесь же все немецкие соединения были разбросаны по лесам и маленьким поселкам.