Граница - новая версия. Часть первая

— Не надо кричать, прекраснейшая леди Элесит, — шепнул мне на ухо знакомый голос со старинным акцентом. Этого следовало ожидать, да и у кого в городе могут быть такие жёсткие руки? — Вы сейчас в моей власти. Кивните, если понимаете это.

Я послушно выполнила приказание и невольно задумалась, какими будут следующие действия лесного чудовища. Несомненно, закопанные мной предметы имеют прямое отношение к его появлению. И, несомненно, он здесь появился не для того, чтобы пожелать мне доброй ночи.

— Вы меня приятно удивляете, леди Элесит, — отметил страж и убрал руки от моего лица. — Так, значит, вы поумнели за эти четыре года?

Ничего не ответив, я повернулась к стражу и посмотрела ему в лицо. В темноте были видны только горящие зелёные глаза, да белые зубы, сверкающие во рту, когда он говорил или улыбался. Сейчас он определённо улыбался.

— Вы неласково встречаете своего обожателя, — продолжал изощряться в учтивости страж. — Неужели вы не рады меня видеть?

Смутно пожав плечами, я посмотрела не на самого стража, а за его плечо. Там, в углу двора, из земли выступали светящиеся контуры деревьев, сквозь которые были смутно различимы кирпичные стены. Вот, значит, как он сюда попал...

— Вы неразговорчивы, леди Элесит, — пожаловался страж. — Прекрасно, значит, буду говорить я. Вы ведь не хотите превратиться в кусок бревна? Нет? Я по глазам вижу, что не хотите. Поэтому — раз и навсегда — вы будете делать только то, что я вам приказываю. Понятно?

В ответ я только молча кивнула. Превращаться в дерево мне и в самом деле не хотелось, но переживать из-за этого уже не оставалось сил.

— Прекрасно, маленькая леди, — протянул раздосадованный страж. — Прекрасно. В таком случае, вы сейчас проведёте меня внутрь.

И он указал рукой на вход в жилую часть Ведомства.

— Нас заметят, — ответила я и сама удивилась безразличию, прозвучавшему в голосе.

— Но ты выбралась во двор! — возразил страж.

— Через окно, — пояснила я.

— Тогда возвращаемся через окно, — распорядился страж. — И не вздумай кричать.

Кричать я и не думала, и послушно пошла к верёвочной лестнице. Если бы не страж, поддерживающий меня под локти, я могла бы и не дойти до неё в кромешной темноте. Но, если бы не страж, я бы могла осветить свой путь заклинаниями. Странно, в лесу он проходил мимо них с такой лёгкостью, как будто и в самом деле был человеком.

Я ухватилась за подоконник и уже собиралась подтянуться и влезть в коридор, как жёсткие руки легли мне на талию.

— Не так быстро, маленькая леди, — раздался снизу голос стража. — Сейчас я буду держать тебя и подсказывать, а ты произнесёшь то, что я велю. Но тихо!

— Я упаду, — ответила я с полным равнодушием.

— Я держу, — в тон мне спокойно отозвался страж и перехватил меня за левую руку. — Не сопротивляйся мне, маленькая леди, если тебе дорога жизнь.

— Давно недорога, — неожиданно для самой себя сообщила я. Страж хмыкнул.

— Блефуешь, прекраснейшая, и неумело.

— Думай как хочешь, — отозвалась я.

— Моя маленькая леди, ты в одночасье растеряла всё накопленное за четыре года благоразумие, — мягко произнёс страж. — Зря, прекраснейшая, тебе не стоило этого делать.

— Возможно, — согласилась я.

— В таком случае, или ты выполняешь мой приказ, или я сброшу тебя вниз, а потом обойдусь с тобой так, как того заслуживает твоё упрямство. Ты подчиняешься?

— Подчиняюсь, — так же равнодушно ответила я. Страж скрипнул зубами.

— Прекрасно, — прошипел он. — Тогда повторяй за мной.

Его рука, жёсткая, как дубовый корень, вцепилась в мою и заставила описать в воздухе полукруг. Одновременно с этим страж издал странный звук, похожий одновременно на рычание, стон, шипение и свист. Воспроизвести этот звук не представлялось возможным даже натренированному языку этнографа: это не были слова человеческого языка.

— Повторяй! — потребовал страж, когда моё молчание сделалось вызывающим.

— Это невозможно, — пояснила я. Страж сжал мою руку ещё сильнее.

— Ты хочешь поспорить, маленькая леди?

— Даже если ты сделаешь мне ещё больнее, я не смогу произнести ничего похожего, — снизошла до объяснений я.

— А ты попытайся, маленькая леди, — настаивал страж. Я пожала плечами и попыталась. — Ты издеваешься?!

— Я выполняю твой приказ, — ответила я.

— И не получается? — вкрадчиво — хотя и ненужно — уточнил страж. — А так, маленькая леди?

Руку, которую он продолжал удерживать, пронзила острая боль, а после она, к моему изумлению, засветилась зелёным гнилостным светом. При виде этого чуда с меня моментально слетела апатия, и я дёрнулась, невольно пытаясь вырваться из капкана страшных рук лесного чудовища.

— Так-то лучше, маленькая леди, — засмеялся страж. — Не надо трепыхаться, прекраснейшая, ты упадёшь и сломаешь ногу. Погоня за тобой сделается совсем неинтересной, леди Элесит. Лучше повторяй за мной. Ну же!

На этот раз странное шипение-рычание лесного стража прозвучало не звериным криком, а членораздельной речью на незнакомом мне языке. Страж повторил свою фразу ещё раз, и мне удалось её воспроизвести более или менее точно. Из окна плеснуло светом, и я на миг лишилась чувств.

— Не надейся выйти из игры так скоро, моя маленькая леди, — засмеялся страж, втащив меня внутрь здания. — Твоя кровь изрядно разбавлена тухлой водицей, которая течёт в жилах городских крыс, но кое на что и ты сгодишься. Отсюда есть выход на служебную сторону или в этой ловушке вы только спите?

Не знаю, зачем уж стражу понадобилось посетить "служебную сторону", но во мне взыграли остатки долга. Проводить лесное чудовище в архивы или в кабинеты... Безумие!

— Нет, — ответила я, стараясь оставаться столь же равнодушно-спокойной, что и раньше. — Здесь мы только спим, а на другую сторону вход только с улицы. Надо выйти из двора и пройти...

— Не умеешь врать, маленькая леди, — прошипел страж. Рука моя всё ещё светилась, и я ясно видела улыбку, больше всего похожую на оскал, и звериную злобу в зелёных глазах. — Как говорят у вас в городах? Считаю до трёх. Раз...

— Я не вру, — произнесла я всё тем же спокойным (как мне казалось) тоном. В следующее мгновение руку пронзила такая боль, что я со стоном рухнула на колени. Страж наклонился надо мной, взял меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Два, — сообщил он.

— Честью клянусь! — взмолилась я, прижимая к груди больную руку, как будто это могло кому-то помочь. Странно, но в этой опасной ситуации я всё же достаточно владела собой, чтобы удержаться от громких криков, которые могли бы, возможно, привлечь сюда спасительное внимание коллег, но означали бы мою немедленную смерть или пленение.

— Три, — хладнокровно ответил страж, и боль усилилась стократно. — Ты умрёшь, маленькая леди. Как храбро и как глупо... Но умрёшь ты последней.

С этими словами он повернулся и пошёл по коридору — туда, где за хлипкими дверями спали в крошечных комнатках мои коллеги.

— Куда ты? — простонала я, от боли лишившись способности понимать даже самые прозрачные намёки.

— Убивать, — просто ответил страж, обернувшись с кровожадной улыбкой.

— Стой!

Страж с готовностью остановился и повернулся ко мне.

— Ты можешь закричать, маленькая леди, и твои друзья погибнут в бою. Можешь промолчать, и смерть придёт к ним во сне. Одного ты не можешь — помешать мне. Лежи тут и жди, потому что, когда я разделаюсь с остальными, ты позавидуешь всем им вместе и по отдельности. Наслаждайся же последними мгновениями жизни, я ненадолго тебя покину.

— Стой! — взмолилась я. — Пощади! Я сделаю всё, что ты захочешь, только пощади!

— Вот и голос прорезался, — неприятно засмеялся страж. Он вернулся ко мне, наклонился и коснулся больной руки. Боль немедленно отступила, и страж поставил меня на ноги. — Запомни, маленькая леди, моя воля станет твоей волей, отныне и навсегда. Иначе — смерть столь ужасная, что у тебя не хватит воображения представить её. Поняла?

Обессиленная, я покорно кивнула. Выбор между пытками лесного чудовища и пытками королевского палача казался до слёз несправедливым. Другое дело, что у меня ещё оставался шанс скрыть своё преступление... если страж не оставит слишком много следов, и сюда не придут служители бога знаний.

— Веди, — подтолкнул меня в спину страж. — И без шуток.

Наутро всё произошедшее казалось кошмарным сном. Жуткое свечение, испускаемое левой рукой каждый раз, как страж заставлял повторять за мной непонятные шипящие слова, смертельная усталость, накатившая на меня после бесконечности блужданий по ночным коридорам, жёсткая хватка на моих плечах, как будто мой мучитель нарочно старался показать мне, как мало я заслуживаю уважения. Никакого смысла не было в действиях стража, он заставлял меня петлять по Ведомству, открывая то дверь в правом крыле на втором этаже, то в левом крыле в подвале. Это продолжалось целую вечность, но закончилось раньше, чем прозвенел первый утренний колокол. Я попросту свалилась там, где стояла, и страж, жестоко вздёрнув меня на ноги, поволок обратно в жилую часть Ведомства. Там швырнул в комнату и заметил на прощание, что в моих жилах течёт совсем уж гнилая водица, и надолго меня не хватит. Спросить, что он имеет в виду, я не успела: мучитель исчез, будто его никогда тут не было. Обессиленная, несчастная и совершенно убитая произошедшим, я еле сумела доползти до своей лежанки и забылась тревожным сном.

Утренний колокол прозвучал как гром небесный. Жалобно застонав, я перевернулась на бок и закрылась подушкой. В мире не было силы, способной меня поднять и причин, по которым я бы согласилась сделать над собой усилие. Но вскоре мне пришлось расстаться с этим убеждением: в коридоре зашуршали дверью, пытаясь привлечь моё внимание, потом её чуть не сдёрнули с проёма, а после откинули в сторону и звонкий юношеский голос выпалил:

— Леди этнограф Элесит, вам надлежит до двух ударов прибыть по месту службы, иначе вы снимаетесь с довольствия!

— Я умираю, — простонала в ответ я.

— Не надо было столько пить вчера со своим дружком, — фыркнул молоденький посыльный.

— Я вовсе не... — слабо запротестовала я.

— Знаем-знаем, — расхохотался посыльный. — Вставайте, не то живо выселят. Желающих на вашу конуру знаете сколько?

Пришлось вставать и нога за ногу плестись в умывальню. А после, слегка ожив от холодной воды, переодеваться в мундир и идти в архивные подвалы. Ни одна живая душа не ждала меня за пределами Ведомства, и терять место работы не входило в мои планы. Даже если меня завтра сожрёт лесной страж.

— Явилась, — недружелюбно поздоровался начальник архивов — маленький сухонький человек неопределённого возраста. — Вчера была твоя очередь сидеть на запросах.

Услышав это, я облегчённо выдохнула: никто, кроме желторотых новичков, в которых ещё не умерли надежды на повышение, не любил "сидеть на запросах": отыскивать в архивах документы, касающиеся, скажем, данных по заморской торговле за последние три года. Работа казалась чрезмерно сложной для наших отупевших от бесперспективности умов, и, к тому же, за неё платили не больше, чем за раскладывание бумажек по папкам. Как удачно я прогуляла вчерашний день!

— Тебя ждали до самого вечера, но ты не соизволила появиться, — продолжал начальник. — Хорошо хоть сегодня пришла. Пройди в третий слева зал и займи своё место.

— Но как же?.. — ахнула я. — Разве вы?..

— Да, — подтвердил начальник, неприязненно глядя на меня. — Ваша безалаберность начинает надоедать. Я не стал никому передавать твоё задание. Ты можешь заняться им сегодня, и лишаешься жалованья за два дня. Не справишься за сегодня — потеряешь ещё половину.

— Но... — вякнула я, однако начальник развернулся и ушёл, оставив меня наедине с последствиями моей глупости. Мне ничего не оставалось, как пройти в третий слева зал и найти на столе у окна папку с моим именем.

Запрос был довольно-таки странный: Коллегия магов в Карвийне интересовалась случаями незаконного колдовства с применением белоцвета за последние десять лет. Первая странность, разумеется, содержалась в самом факте запроса. Коллегия не дружила с Ведомством, причём не дружила никогда и не при каких обстоятельствах. Маги всегда держались особняком, основав Карвийн немногим позже Семи городов и неохотно посылали для службы короне далеко не самых талантливых волшебников. Сегодня этнографы были принуждены для всякого дела или заключать личный контракт с магами из Карвийна, или обращаться в соответствующий зал храма знаний, куда со временем маги передавали все свои находки и открытия. Сами же волшебники вовсе обходились без нас. Пока я ещё пыталась обдумывать происходящее, я полагала, что не следовало так старательно вылавливать в их среде нарушителей закона, тогда, может быть, у них не было бы повода коситься на Ведомство с настолько сильным подозрением.

И вот теперь эти гордецы обращаются к нам с запросом, да ещё и бьющим их в самую больную точку — незаконные занятия магией. Карвийн не год и не два пытался добиться у короны права самостоятельно решать подобные вопросы и не вмешивать во внутренние дела Коллегии другие организации — тщетно! Ведомство отстояло своё право вмешиваться в работу всех жителей королевства и до сих пор никому не удавалось заставить его уступить свои позиции.

Одним словом, запрос был странен сам по себе, даже если не вдаваться в детали его содержания. Упоминание же белоцвета, проклятого растения, делало запрос из удивительного таинственным. Эти растения (в архивах был приведён аляповатый рисунок, сделанный когда-то с натуры), цвели круглый год, даже зимой, давая небольшие бутоны нежно-белого цвета. Самым удивительным в них было свойство отклонять заклинание любой силы, что делало их излюбленным растением для нарушителей закона. Казалось бы, его слуги могли бы также воспользоваться удивительными свойствами, но почему-то все сборщики пропадали без вести, что заставило корону запретить белоцвет примерно полтора столетия назад. Сейчас каждый житель королевства знает, что, найдя кружок с пушистыми белыми бутонами, он обязан немедленно выжечь это место и о находке сообщить в Карвийн и в Ведомство, в противном случае его участь будет печальна. Любой житель королевства, маг он или простой смертный, вплоть до коронованных особ, будет объявлен вне закона, если при нём или в его жилище будут найдены цветы запрещённого растения.

Разбирая бумаги, я наткнулась на отчёт девятилетней давности: маг, состоящий на королевской службе, нарушил закон и не сразу сжёг цветы, а сначала решил заняться их исследованием. Сделав несколько шагов и сорвав несколько растений, он внезапно оказался в совершенно другом месте, где все говорили на незнакомом ему языке. Там он пробыл где-то около года, за который успел выучиться чужой речи и установить место своего пребывания: таинственная сила забросила его по другую сторону гор, непреодолимых из-за страшных обвалов. Подробное описание чужой жизни занимало несколько страниц и включало в себя такие подробности, как использование вместо денег магической силы (как в таком случае живут обычные люди?), гонения на ведьм ещё более сильные, нежели в нашем королевстве, и встречи с подданными короны — теми, которые практиковали незаконную магию. Один из таких людей и показал нечаянному путешественнику дорогу обратно, и ложное чувство благодарности сгубило несчастного: маг никак не соглашался ни выдать место, из которого перенёсся через горы, ни спасшего его преступника, ни каким образом, в сущности, производится перемещение.