| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
А у входа в грот меня поджидала девушка в черном платье, у ног которой разлегся огромный черно-серебристый волк.
— Ты быстрее, чем я ожидала, Канамэ, — поприветствовала меня Хельга.
— Давно ждешь?
— Часа два как, — не стала лукавить она. — Ты все же не послушала меня... И как ты вообще в таком виде не замерзла по пути?
— У меня свои секреты, у тебя — свои, — ушла от ответа я. — Я всего лишь спасаю свою пушистую шкурку. Но давай все-таки разберемся: ты будешь мне мешать или поможешь? Ведь если бы ты не решила принять какую-то сторону, ты бы сюда не пришла. Ну так скажешь или промолчишь?
— Пока я собиралась понаблюдать за развитием событий, — ответила Хэл, указав рукой куда-то мне за спину.
А там происходило много чего интересного.
Небо потемнело и нахмурилось грозовыми тучами, поднялся резкий, сбивающий с ног ветер, а сердце сжалось в очень дурном предчувствии. На фоне всего этого прямо в воздухе возникли две противоположные фигуры, две богини — вечные соперницы: Скади, белая, с синими глазами-сапфирами, в мехах и с красотой морозного зимнего дня, и Фрейя, маленькая, теплая, порывистая, с золотым шелком волос, зелеными глазами, в простом жреческом платье. Их нельзя сравнивать, они просто во многом противоположны. Их нельзя было спутать с людьми, сейчас они просто излучали свою божественную сущность в мир, отчего последний пел и сходил с ума одновременно.
Мы не слышали, о чем они говорили, о чем кричали, да и не нужно это нам было. Собственно, все и так понятно. Скади пытается доказать и просто вбить в голову противницы мысль, что Бальдр для нее — свет надежды и вообще в конце туннеля (надеюсь, она не знает знаменитого анекдота: пессимист видит темный туннель, оптимист видит свет в конце туннеля, а реалист — трех идиотов, стоящих на пути поезда). Фрейя же и слышать не хотела ни о какой любви, заявляя, что зимняя богиня просто не умеет любить и, соответственно, преследует какие-то свои страшные-ужасные планы насчет ее любимого брата.
Не убедив друг друга богини решили доказать свою правоту силой. Да, они явно не смотрели "Бродягу Кеншина", где главный герой на вопрос "Если мы победили, значит мы правы?" ответил примерно так: "То, что мы победили значит только то, что мы в свои идеалы верили сильнее, чем противники. А еще, что мы просто удачливее их".
"Какой смысл доказывать что-то другому, да еще врагу, сражаться за чужую судьбу? Неужели они действительно считают, что в праве решать судьбу Бальдра вместо него самого?.. Вот будет облом победительнице, если он выберет проигравшую сторону..."
Пока я предавалась праздным размышлениям о вечном, ситуация успела кардинально поменяться: ярость богинь начала очень плохо сказываться на окружающем мире. В ответ на удар противника то одна, то другая призывали силы природы, и природа страдала от этого. Оглушительно и страшно гремел гром, хлестал дождь вперемешку с градом и снегом, ветвились молнии в небе, а земля содрогалась от каждого удара.
— Черт, если так дальше пойдет... — пытаясь перекричать ветер, обратилась я к Хельге. — Надо срочно что-то делать!
— И что ты предлагаешь? — невозмутимо спросила она, словно вокруг ничего аномального не происходило, а светило солнышко да птички божии песни пели. Но в глазах ее светилась нешуточная тревога, и хмурились брови.
— Что, что... Если бы я знала, не спрашивала! — зарычала я в ответ. Кто же их остановить может? И почему не вмешиваются другие боги? Ни в жизнь не поверю, что они не в курсе происходящего: тут локальный рагнарек начинается, а они ни сном ни духом. Другие...боги... — Хэл, надо разбудить Бальдра!
— Что? — удивленно приподняла левую бровь Хельга.
— Надо разбудить Бальдра!
— А это вполне выполнимая идея, — протянула она и, легко поднявшись на ноги, кинула мне: — Тогда я пошла.
— Стой! — возмущенно крикнула я, борясь с ветром и мокрым снегом. — Почему ты?
— Потому что для меня это будет гораздо безопаснее, чем для тебя, — как само собой разумеющееся сказала она.
— А вот здесь ты неправа, — пробормотала я. — Pardon, Хэл...
Тонкие, как шелковые нити, снежные паутинки подкрались и во мгновение ока опутали девушку, заставив замереть в неподвижности. Хэл дернулась от неожиданности и наглости моих действий, но лишь успела пробормотать мне вслед:
— Что за... Канамэ...
Мигом учуяв опасность для госпожи на моем пути вырос Хорс, недвусмысленно скаля белые зубы-клинки. Да уж, мы с ним, видимо, никогда не поладим...
— Не мешайся! С дороги, черт тебя побери! — на бегу крикнула я и в тот же миг забытые всеми снежные псы буквально снесли оборотня с моей дороги.
Этот путь показался мне длиннее недельного забега по снежным лесам и полям. Земля, от дождя превратившаяся в болото, скользила под ногами, заставляя замедляться и проваливаться во все ямы. Совсем рядом в землю разъяренно и слепо били молнии, оставляя глубокие дымящиеся выбоины. А ветер насмешливо и злобно сбивал с ног, дуя в лицо и хохоча в ухо, словно звучал знаменитый дьявольский смех Кентервильского приведения...
Но вот перед глазами затемнела скала, внутри которой дорогой в Хель открывался вход в пещеру. Стоило мне войти под ее сень, как звуки с той стороны мгновенно отдалились, стихли, превратившись в надоедливый фон на грани сознания. Короткий путь вне времени и пространства — и вот впереди забрезжил слабый холодный свет. Когда я приблизилась, моим глазам предстала невиданная картина.
Глава четвертая.
"Там гроб качается хрустальный..."
Только ветер злой стучит ко мне в окошко.
Я совсем одна, холодна.
Подойди ко мне, согрей меня немножко.
Может, я очнусь тогда.
Мельница "Тебя ждала я"
В большой зале пещеры на семи цепях покачивался настоящий драккар викингов, такой, каким его описывают в учебниках по истории, только сделанный из прозрачно-голубого хрусталя. Тишина стояла, что называется, гробовая, и лишь слабое сияние хрусталя вносило холодные искры жизни в представшую мне картину.
Оробев, я долго смотрела на это чудо, даже не пытаясь приблизиться, ибо нарушить сие казалось не просто кощунством — смертным грехом. Не знаю, как долго бы я вот так простояла в восхищении и почтении, но отдаленные звуки терзаемой природы вернули меня из мира грез. Мне было страшно и боязно, казалось, что громы небес обрушатся на вандала, но выхода все равно не было. Или я все-таки попытаюсь остановить двух влюбленных богинь, или они к чертям разнесут весь мир: подножие ясеня Иггдрасиля — это сам Миргард, средний мир, обитель людей.
Вот поэтому, несмотря на колотящееся сердце и дрожь в ногах, я с упорством приснопамятного осла ползла и взбиралась по гладким цепям, обдирая в кровь ладони и ломая ногти, не замечая красной капели на полу пещеры. Там, в центре драккара, укрытый плащом и ветками омелы спал бог весны и надежда будущего нового мира, из-за которого скоро может серьезно пострадать мир этот.
Со стоном усталости и напряжения я рухнула на колени перед спящим богом. Сейчас он выглядел как обычный спящий человек: необычайно прекрасный, почти живой, словно готовый вот-вот улыбнуться, но все же просто человек.
— Ну и как же мне тебя будить? — в отчаянии прошептала я, ибо громкие звуки, казалось, способны разрушить хрустальный шедевр и общую почтительно-скорбную атмосферу. — Позвать? Растормошить? Спеть веселую песенку? Водой облить?! Черт, как же все глупо... Ну же, Бальдр, вставай! Пока ты тут в бессознательном состоянии валяешься, из-за тебя две идиотки мир на части разносят! Тебя ведь делят, спящая красавица!..
Но бог не просыпался, он вообще ни на что не реагировал. Тихий звон хрусталя, только что меня успокаивающий, стал раздражающим, а холодное сияние из прекрасного превратилось в мертвенное — многое в этом мире зависит от точки зрения. Отчаяние и страх превратили пещеру из произведения искусства в тюрьму, где только что захлопнулась стальная решетка.
— Бесполезно... — в отчаянии простонала я, хватаясь за голову и хлюпая носом, стараясь сдержать холодные льдинки слез. Но слезы все равно текли, холодя лицо и руки, на которые они падали, и медленно бежали дальше — туда, где спал прекрасный бог. — Неужели все так и закончится? Черт возьми...
— Tada hitori
mayoi komu tabi no naka de
kokoro dake samayotte tachitsukushita
demo ima wa tooku made
arukidaseru
sou kimi to kono michi he
deatte kara
tabibito tachi ga utau
mishiranu uta mo
natsukashiku kikoete kuru yo
tada kimi to iru to
yume mita sekai ga
dokoka ni aru nara
sagashi ni yukou ka
kaze no mukou he
itetsuku yoake no
kawaita mahiru no
furueru yamiyo no
hate wo mi ni yukou
sabishisa wo shiitte iru
kimi no hitomi
mabataite sono iro wo
utsusu kara
takaku sora made tonde
mikazuki ni naru
haakkairo no hoshi wa kiitto
namida no kakera
higashi no kuni no minato
nishi no umibe
kurai mori de minami no machi
kin no tou
kita no oka mizu ni yurareta
onaji tsuki ga
sashidasu sono te wo
tsunaide ii nara
doko made yukou ka
kimi to futari de
doko he mo yukeru yo
mada minu sekai no
zawameki kaori wo
nakishime ni yukou ("Tabi no tochuu", опенинг "Волчица и пряности".)
(Будучи одна,
находясь в пути, я заблудилась вдруг.
Сердце моё блуждало, пока на месте стояла.
Но теперь я могу продолжить путь,
пойду куда хочу.
Да, наша встреча на этом тракте
причина сему...
Странники в дороге песню поют.
Жаль, я не знаю её!..
Песня эта мне по душе, как хорошо
мне шагать рядом с тобою!
Если мир наших мечтаний
существует хоть где-нибудь,
то давай отыщем его,
пройдём чрез эти ветра,
чрез морозные рассветы,
сквозь полудневную жару,
и холода ночей тёмных.
Преодолеем вместе всё!
Ты был одиноким, это точно —
я вижу по глазам.
Моргаешь, и зеницами его
свет отражаешь.
На небеса я птицей взлечу
и стану новой луной.
Эти звёзды мятного цвета вокруг нас,
похоже, частички слёз.
Пристань в далёкой восточной стране,
море на западе,
деревенька на юге в дремучем лесу,
башня злата;
скалистый утёс у брега морского.
И тот же лунный серп.
Как далеко мы с тобою
дойдём, покуда за руки
же держим крепко друг друга?
Минуем все преграды,
Что уготованы судьбой.
Тогда давай двинемся в путь
Под шорох и запах пока
что неизведанного мира.)
Я тихо шептала слова песни, почти про себя, и чувствовала, как меня охватывает родной холод. Хотелось лишь одного: уснуть, махнув на все тревоги, забыть о печалях и радостях, отдав свою душу ветру и зиме, возродиться снежной морозной ночью в тоскливом волчьем вое и звонком перезвоне замерзших веток деревьев. Хотелось вечно вот так молиться неизвестно кому и неизвестно зачем, только бы не просыпаться. Раствориться в студеной звездной ночи...
— Не спи... — прошептал кто-то издалека. "Прошептал? Издалека?!" — всполошилась я, резко открывая глаза и выныривая из дремы.
— Надо же, очнулась, — хмыкнул тот же голос, разве что гораздо громче, чем только что. — А я уж думал, что на один полутруп здесь станет больше.
— Чтоб мне пусто было... — потрясенно пожелала я себе внезапно охрипшим голосом: передо мной стоял БОГ. Судя по всему, Бальдр. За последнее время я удосужилась познакомиться сразу с двумя богами, но подобного зрелища прежде не видела, ни в реальности, ни в кино. Все-таки, и Скади, и Фрейя внешне и по поведению очень похожи на людей. Даже их сегодняшние поступки говорят скорее об их человеческой, "страстной" натуре, но тот, кто стоял сейчас передо мной был мало похож на человека. Скорее на некое совершенное существо.
Я не могу его описать, у меня просто нет ни слов, ни ассоциаций, даже в памяти осталась только фигура, объятая светом. Рядом с ним я не чувствовала себя ни ничтожной и жалкой, ни неимоверно сильной — лишь такой, какой я и являюсь, самой собой. И мне было совсем не обидно опуститься перед ним на колено.
— Ваш голос совсем как у человека, — заметила я, все в той же позе, но не опуская голову. Почтение — не покорность и не угодность, а дань уважения тому, кто выше тебя. — Но вид ваш гораздо более, нежели ранее виденное мной, говорит о вашей природе.
— Сейчас я еще не полностью бог и даже не представляю, чем обернется мое преждевременное пробуждение. Девочка, зачем ты разбудила меня?
— От этого зависела моя жизнь. А вдобавок жизни вообще всех людей этого мира, — честно ответила я. Зачем ЕМУ врать?! — Скади давным-давно поклялась найти вас и пробудить, дабы быть с вами вместе, а Фрейя, полагая, что Скади замышляет недоброе, всеми силами пытается ей помешать. В итоге, они сейчас разносят в клочки все вокруг, недвусмысленно угрожая уничтожить весь Миргард.
— Что ж, надо на все это посмотреть...
Бальдр, освещая своим сиянием пещеру, двинулся к выходу, и я пошла за ним вслед. "Да, теперь я понимаю, почему Скади до сих пор его любит, а Фрейя впадает в бешенство при мысли о чьем-то покушении на ее сокровище — родного и страстно любимого брата. Но в то же время, я прекрасно понимаю, что сама бы такого творить не стала... И слава богу, ибо таких проблем мне ни сейчас, ни в дальнейшем точно не надо..." — размышляла я, пребывая в несколько заторможенном состоянии. Все-таки, на меня свалилось сегодня слишком много.
А на выходе из пещеры случилось нечто явно никем не предвиденное. Стоило Бальдру выйти из-под сени грота, как его божественный свет иссяк и он превратился в человека: того самого, каким он предстал моим глазам во сне. Невероятно прекрасный, "сияющее создание" (это отсылка к тем, кто смотрел "Семь обличий Ямато Надэсико"), но все же лишь человек.
Хотя, впрочем, драку богинь его появление успешно завершило: они просто замерли аки столбы соляные прямо в воздухе некими сгустками энергии, искрящегося белого облака и зеленой воды.
Все дальнейшее происходило практически полностью молча. Белое облако, словно собравшись как пазлы, превратилось в растерянную Скади. Она явно не совсем понимала происходящего, кроме того факта, что ее возлюбленный сейчас всего лишь смертный. Но ее действия шокировали не меня одну: Скади просто спустилась к Бальдру, словно сбрасывая с себя божественный облик — и уже через мгновение перед ним стояла обычная человеческая девушка. Белоснежно-слепящий шелк волос превратился в обыкновенные серебристо-льняные кудри, синие сапфиры глаз поблекли до невзрачной голубизны...
"Вот значит как...— потрясенно прошептала я про себя. — Ларчик просто открывался. Та, для кого бог весны был действительно дорог, неосознанно выбрала и правильный вариант... Но кто бы мог подумать, что все будет так просто и неожиданно! А я уж было рассчитывала на финальную битву добра и зла или какой-нибудь поединок за сердце дамы... тьфу, принца. И все закончилось так обыденно".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
