Сердце Арронтара. Две судьбы

— Ты ведь маг, Элли?

Она кивнула.

— По силе, наверное, как Аравейн? Я чувствую. У него магия в каждой клеточке, он из неё будто соткан, и ты тоже.

Она пожала плечами.

— А ты можешь в кого-нибудь превратиться?

Эллейн вздрогнула и наконец-то перевела взгляд из неизвестности на Нарро.

— В каком смысле?..

— Ты можешь превратиться в какое-нибудь животное? В собаку, например.

Она вздохнула, расслабившись, а затем покачала головой.

— В собаку не пробовала, не знаю. Я могу стать птицей. На очень долгое время, это моя индивидуальная особенность...

Птицей!

— Это прекрасно! Так и отправимся дальше — я побегу в образе волка, а ты полетишь.

Кажется, она удивилась.

— Но... А твои вещи? Я могу стать птицей прямо в одежде, но оборотни...

— Я не совсем обычный оборотень, Элли.

Нарро усмехнулся, надел обратно свой заплечный мешок и, потрепав Вима по холке, потянулся...

Эллейн даже не поняла, как так получилось — перед ней стоял Нарро, крупный и мускулистый мужчина, а затем она моргнула — и обнаружила, что на месте мужчины появился большой и совершенно белый волк с голубыми глазами. С заплечным мешком на спине.

Она раньше никогда не видела оборотней во второй ипостаси, и поначалу даже испугалась.

"Не бойся", — раздался голос Нарро у неё в голове. Эллейн прижала ладони к груди и прошептала:

— Все оборотни такие... большие?

"Нет, конечно. Все разные, как и люди. Бывают маленькие и слабые — мы называем их анта. Бывают "середнячки" — адме. Самые сильные и крупные — ара".

— Ты — ара?

"Я дартхари. Вожак".

Эллейн медленно оглядывала его с ног до головы. И вдруг спросила:

— Можно... погладить?

Если бы Нарро мог, он бы рассмеялся, но в зверином обличье это было невозможно.

"Можно".

Элли чуть приподнялась от земли и, не вставая, практически поползла вперёд. Она напоминала Нарро маленькую и испуганную рыжую кошку. Которая, достигнув большого и сильного белого волка, с удовольствием погрузила свои коготочки в его густую шерсть.

— Ох...

Он зажмурился и старался не рычать, чтобы не спугнуть Элли. Хотя Нарро всегда порыкивал от удовольствия, когда его гладила Фрэн, но Эллейн — не она...

— Какой ты мягкий... Удивительно...

"Я думал, у меня жёсткая шерсть".

— Смотря с чем сравнивать... Если с человеческими волосами, то да, — и Элли неожиданно улыбнулась. Впервые с тех пор, как они познакомились.

Нарро всё-таки рыкнул и, обхватив девушку передними лапами, рухнул на землю — Дарида с ними, с вещами! — прижал к себе и позволил ей гладить свой живот.

Эллейн хохотала. Ей было мягко и тепло лежать сверху на таком большом белом волке, и ей было щекотно от его шерсти, лезущей в нос.

Алые волосы смешались с белой шерстью, человеческие пальцы с восторгом ощупывали звериные когти, смеющиеся голубые глаза смотрели в не менее смеющиеся зелёные, и было так хорошо и спокойно...

"Элли! Ну же, хватит! Нам пора! Обращайся в птицу, я тоже хочу посмотреть на твои пёрышки!"

Нарро не знал тогда — не узнал и после — что Эллейн обещала самой себе не обращаться птицей до возвращения той, которую она называла своей маленькой сестрой, но... В тот момент она меньше всего на свете хотела отказывать Нарро.

И просто, кивнув, превратилась в птицу.

Такую же белоснежную, как и шерсть волка, сжимающего её в объятиях.

* * *

Так прошла неделя.

Нет, они отправились не в Арронтар. Они шли — точнее, бежали и летели — от Лианора на запад, по направлению к Арронтару, но не в Арронтар. Кружили по полям и лесам, проходили мимо человеческих деревень и крошечных городов, нигде не останавливаясь. И даже почти не разговаривали друг с другом.

На ночь Эллейн и Нарро останавливались в лесу. Он спал в обличье волка — так теплее — Элли же, обернувшись обратно в человека, прижималась к его боку, укрываясь единственным одеялом, которое Нарро захватил из императорского замка. Готовили на костре по очереди, хлеб покупали в человеческих деревнях, сушеное мясо для Вима тоже. Щенок, кстати, был в восторге от этого "похода" и с удовольствием бежал рядом с Нарро, стараясь не отставать. Только по вечерам навёрстывал силы, питаясь удвоенными, а то и утроенными порциями.

Нарро нравилась Эллейн. Ему нравилось, что она никогда не жаловалась, даже когда — он чувствовал — уже с трудом летела или очень сильно хотела есть; ему нравилось, как она по ночам прижималась к его боку и, даже не замечая, закидывала на него одну ногу, чем страшно смешила; Нарро нравился и её запах. В зверином обличье все запахи обостряются, и обычно Нарро не нравилось, как пахнут люди. Все, кроме самых близких.

Запах Элли ему понравился сразу.

На седьмой день они были уже достаточно далеко от Лианора, и не менее далеко от Арронтара. Тихий лес давно кончился, начался другой — на карте он значился как Арден, а вот жители близлежащих деревень и городов прозвали Лихим — лес славился своими разбойными отрядами, в нём обитающими.

Впрочем, Эллейн с Нарро никаких разбойников в первый день нахождения в Ардене не встретили. Но это их и не волновало. Разбойникам, которые на своём пути повстречали бы Эллейн Грант, по силе равной Аравейну, и дартхари Нарро, лучшего мага Разума в Эрамире — можно было только посочувствовать.

В тот вечер Нарро, оставив Элли у костра, пошёл в кустики неподалеку — набрать грибов для супа. Он чувствовал их запах и, сняв с себя рубашку, отправился на поиски, собираясь использовать рубашку вместо корзинки.

Когда Нарро спустя примерно двадцать минут вернулся к костру, то чуть не уронил свой грибной "улов" на землю.

Они с Эллейн остановились на берегу быстротекущей реки, точнее, даже на обрыве. Внизу шумела и пенилась вода, течение было столь быстрым, а сама вода — столь холодной, что никто из них даже не помышлял о купании.

Но, вернувшись, Нарро обнаружил, что Эллейн стоит в одной нижней рубашке на краю обрыва и смотрит вниз.

— Элли?..

Она медленно обернулась.

Закатное солнце, находящееся в тот момент сзади, обрисовывало контур её фигуры, которую Нарро прекрасно видел и без его помощи — рубашка ничего не скрывала. Длинные стройные ноги, тонкая талия, высокая грудь с розовыми вершинками сосков, распущенные алые волосы... Элли соблазнила бы даже святого.

Он осторожно положил свой грибной улов на землю и, перешагнув через него, в несколько широких шагов оказался возле Эллейн.

Она по-прежнему продолжала молчать, только смотрела на Нарро своими удивительными глазами цвета весенней зелени, полными невыплаканных слёз.

А потом тихо вздохнула, сделала шаг... и, обвив его шею руками, прижалась тёплыми, сладкими губами к его рту.

Запах... Её запах... Обычно не менее сладкий, чем её губы в тот миг, когда она целовала Нарро, обнимая его и прижимаясь к нему всем своим телом... В тот миг запах Элли стал горьким. Он пробрался в ноздри Нарро, заставив его зажмуриться и от неожиданности сжать ладонями талию девушки.

Она вздрогнула и, вновь вздохнув, приподняла одну ногу, позволяя его руке соскользнуть ниже, гораздо ниже талии. Выгнулась, и его губы прочертили дорожку от её рта к беззащитной шее...

Запах Элли стал ещё более горьким.

Улыбнувшись, Нарро подхватил девушку на руки и, дождавшись, пока она прижмётся к нему всем телом и скрестит ноги сзади, шагнул вперёд, вниз с обрыва...

* * *

Когда они падали в бурлящий водный поток, Элли визжала. Она визжала так, что Нарро думал — навек оглохнет.

А потом был удар об воду, и ощущение дикого холода, впившегося в кожу, мышцы и даже кости, стремительное движение поперёк течения реки — главное, не выпустить эту наивную соблазнительницу из рук — вперёд, к берегу... Неважно, к какому, потом разберёмся, лишь бы почувствовать под ногами твёрдую землю, пока они оба не утонули.

Почувствовали, вынырнули... Они стояли в ледяной воде примерно по пояс, стараясь удержаться на ногах и глядя друг на друга вытаращенными от шока после падения глазами... А потом Эллейн всхлипнула.

И не успел Нарро среагировать, как она, всхлипнув ещё раз, запрокинула голову и расхохоталась.

Она прижимала обе свои руки к животу, совершенно не смущаясь промокшей насквозь нижней рубашки, которая и раньше-то ничего не скрывала, и хохотала так искренне и громко, что спустя некоторое время Нарро тоже не выдержал и засмеялся.

Хохоча, они оба выбрались из реки. Хохоча, поднялись по наиболее пологому месту к оставленному костру. Хохоча, плюхнулись на землю и, обнявшись, продолжали хохотать...

Через какое-то время Нарро перестал смеяться, а смех Эллейн превратился в рыдания.

* * *

— Прости... Прости меня...

— Перестань. Это ерунда.

— Нет, нет, ты не понимаешь... Не понимаешь! Никто и никогда не делал что-либо ради меня просто так, всем и всегда было что-то от меня нужно. Отцу, Эдигору, Люку, и даже Аравейну. Всем... Я никому не была нужна просто сама по себе. Требования, условия, просьбы, приказы... — она всхлипнула. — Я попросила тебя взять меня с собой под влиянием момента, а потом задумалась: что нужно тебе? Я даже в мыслях не допускала, что ничего, понимаешь? Я думала, ты хочешь... А сама хотела, чтобы это кончилось побыстрее, чтобы ты получил то, чего хочешь, и мы были в расчёте. Прости...

Нарро обнял её покрепче и легко поцеловал в висок.

— Прощаю. Забудь, Элли.

Но она будто не слышала. Вновь рассмеялась и продолжила:

— Я просто шлюха... Шлюха! Я так привыкла думать и действовать, как шлюха, с чего я решила, что отъезд это изменит! С чего я решила, что смогу измениться и изменить... я никогда не стану никем, кроме шлюхи!

Нарро оцепенел. Он знал об Эллейн совсем мало, поэтому не слишком понимал, о чём она говорит, и уж тем более не представлял, почему она может называть себя шлюхой.

Вим тоже не представлял, и вообще недоумевал, с чего они валяются на земле, поэтому сидел рядом, тревожно и тихонько поскуливая.

— Элли, перестань. Ты никакая не шлюха, что за глупости...

— Ты просто не знаешь, — она нервно хихикнула, а потом икнула. — Ты ничего про меня не знаешь...

— Так расскажи.

Она на секунду сжалась в комочек, но почти тут же разжалась и кивнула.

— Хорошо...

— Только давай сначала оденемся в сухое и сделаем ужин?

— Нет! Иначе я не решусь... Пожалуйста, давай так...

— Тогда я обращусь хотя бы.

Эллейн кивнула и Нарро, вздохнув, стал волком. Сжал лапами её ледяное и мокрое тело, незаметно растирая его, боясь, как бы она не заболела. А Элли, прижавшись покрепче к волку и зарывшись одеревеневшими от холода пальцами в его шерсть, начала рассказывать.

* * *

Никогда раньше Нарро не слышал ничего более печального.

История о девочке, проклятой собственной матерью ещё до своего рождения и мечтающей просто о том, чтобы умереть, как все нормальные люди — маги и не маги. Ведь в этом и была суть проклятья — Эллейн не могла умереть, потому что на самом деле она не была живой по-настоящему.

История о девушке, которая влюбилась в наследника престола, а тот, узнав про её "талант" менять внешность как душе угодно и переноситься в любое — даже защищённое — место, решил привлечь Элли к работе на Тайную службу. И она работала, делала всё, что было нужно, и даже — спала с главарём заговорщиков.

История о девушке, которая всё-таки нашла способ умереть. И умерла, но её спасли и подарили второй шанс — жизнь, ту же самую жизнь, только сняли проклятье.

Элли не знала, что делать с жизнью, потому что всегда жила только мыслью о смерти.

— Я хотела, чтобы такие, как я — проклятые маги — больше не рождались. Я хотела найти способ закрыть Источник, питавший проклятье, и просто умереть, потому что я не верила в свою возможность быть счастливой.

Нарро гладил её по голове и молчал, не зная, что сказать.

— Я хочу, чтобы ты понял — Эдигор не заставлял меня, не мучил, я сама... Не вини его... Достаточно и того, что он винит сам себя. Но я поступила бы так же, даже не проси он меня о подобной работе. Потому что иначе не получилось бы снять проклятье, понимаешь?

— Понимаю.

— Эдигор хороший человек. Он...

— Ты его любишь? Всё ещё любишь?

— Нет... По крайней мере не так, как тогда, двенадцать лет назад. Я... То чувство... Оно осталось позади, мы изменились, оба... Понимаешь?

— Понимаю. А твоя мать?

Эллейн вздохнула.

— Что — моя мать?

— Она ведь прокляла тебя.

Нарро осторожно прикоснулся мохнатой и когтистой лапой к подбородку Элли, заставляя её приподнять голову, чтобы видеть глаза девушки.

В них дрожали слёзы. В ту секунду её глаза напоминали Нарро Море Скорби в ясный день — зелёное, бурлящее, пахнущее солью, оно тоже всегда было полно слёз, и брызгало ими на всех, кто к нему приходил...

— Да. Она прокляла меня, — прошептала Эллейн едва слышно. — Она ненавидела меня ещё тогда, в своём животе, ненавидела так сильно, что прокляла.

А потом я умерла и встретилась с мамой. Она держала мою душу в ладони, плакала и просила прощения за свою ошибку. Я помню её глаза, тепло её рук, дрожащий голос и слова: "Прости меня, дочка. Я была молодой и глупой, я не понимала... Прости меня за это проклятье".

Они замолчали.

Несколько секунд Нарро и Эллейн просто лежали. Где-то в вышине летела маленькая птица, слышался шум от бурлящего потока воды, на лес медленно опускалась вечерняя прохлада, Вим забавно похрапывал, устроившись у костра... А они всё молчали.

— Ты простила?

Маленькая слезинка выкатилась из зелёных глаз и затерялась в густой белой шерсти.

— Да.

* * *

Просто "да", без лишних слов и рассуждений. Просто "да"...

Наверное, так и нужно прощать — от чистого сердца, без лишних слов? Нарро не знал.

Он не умел прощать.

Он не простил насильников Фрэн, когда они спустя несколько лет по очереди приходили в дом и винились, просили, умоляли. Она — простила, он — нет.

Что-то не давало Нарро покоя, сжимая сердце, как птицу в клетке, когда он думал о возможности простить. Он не понимал, что для этого нужно делать.

Как отпустить обиду и боль? Как сказать только одно слово — "да" — и знать, что это действительно правда, без лишних слов?

Как?!

"Ты выбрал не того оборотня, Арронтар. Не того..."

...Если бы волшебный лес, находящийся в ту секунду далеко от дартхари, умел улыбаться, он бы улыбнулся. И непременно ответил бы, что Нарро не прав.

И на самом деле он уже прошёл больше половины пути.

* * *

С того дня, как Эллейн рассказала Нарро о своей жизни, их отношения изменились, да и само путешествие тоже стало другим. Теперь они больше разговаривали, делились мыслями и подробностями из прошлого, играли с Вимом и учили его — вместе.

Ещё примерно через одну неделю Элли вдруг заинтересовалась необычным видом мха, на который они наткнулись однажды вечером, останавливаясь на ночлег.

Она долго рассматривала растение, нюхала и щупала его, пока Нарро рассказывал о том, что этот мох называется кудрявым и из него получается необыкновенный укрепляющий волосы шампунь.