Эльфийская жесть

— Грань нужно отодвинуть до истечения полуночи седьмого дня. Иначе мужчина обращается в Дикого и его убивают, — Мэй говорила очевидные для всех местных прописные истины, кто этот незнакомец, что не знает самого простого.

— Понятно...

— "Не пей воду Иванушка, козленочком станешь, удивительные тут проклятья, скорее масштабное нарушение защитного озонового слоя, с последующим всеобщим изменением климата. Вечное лето, отсутствие дождей, все говорит об большой озоновой дыре. Однако деревья в лесу росли и лучей солнца не боялись..."

Проклятье тоже могло быть чем угодно, или болезнь либо облучение радиацией вследствие ядерной войны. Магия, к примеру, не могла появиться просто так, тут явно виден сбой работы генетического аппарата.

— "Ага, а порталы с эльфами это массовая галлюцинация у которой я отрубил голову и в которую с успехом перевоплотился сам, видимо этот мир сложнее, чем я мог представить на первый взгляд".

— И как оно лечится — это проклятье, или мужики уже все повымерли?

Судя по названию окрестных земель, свихнувшихся на грани мужиков тут орда и маленькая кучка.

— А вы не знаете?!?!?

Если бы он сказал ей что является демоном воплоти, наверное этот факт не вызвал бы такого глубокого потрясения.

— Не помню я, ударился головой, вот память и потерял, — нелепая отговорка, но девушка расслабилась, смущенно двинув худенькими плечами.

— Лекарство от проклятья — лоно взрослой женщины. Все это знают, — удивленные глаза Мэй проехались по фигуре в плаще любопытным взглядом.

Оригинальное решение. Они что прививки с бактериями микрофлоры делают? Или это как спринцевание работает? При всей комичности ситуации с лекарством, стоило отметить лишь одно — тот, кто проклял этот мир, имел отличное чувство юмора.

— Неужели Дикость не лечится?

Что-то подсказывает, что местные светила науки должны по идее работать над решением этой проблемы. Интересный поворот. Черт, это он выходит, сейчас невиновного мужика прикончил, только за то, что тот хотел спасти себе жизнь, как-то так получается, а этот хозяин Мэйки настоящий жук — все скрыл, даже зная, по-видимому, о близком сумасшествии этого человека. И кто тут теперь свинья...

— Только в лоне прекрасном, что дарит жизнь, таится спасение, — ответила, смутившись и потупив взор молодая рабыня, — Дикость не лечится, о таком я не слышала даже в сказаниях. Люди Аскона обычно лечат Диких усекновением их головы. Другого лекарства не существует.

— Даа... дай догадаюсь, процесс отдаления грани... от него часто рождаются дети, верно?

Нехорошее подозрение крепло внутри со скоростью полета сверхзвукового Конкорда, из всего, что сказала девушка, слух сразу же зацепился на несколько слова вроде "в лоне прекрасном, что дарит жизнь".

— Вы правы господин, — Мэй смущенно поклонилась, не замечая, как легко качнулась вновь ее соблазнительная грудь, — насладившись цветком творения, мужчина оставляет в нас свое семя, из которого и произрастает новая жизнь.

— "Это... нет слов, полный амбец, хуже и быть не могло..."

Нет, первые догадки о ценности женского рода в этом мире можно было сделать еще по трупам в долине, мужик закрывший девушку телом — молодец, так и надо поступать правильным людям. Вспомнить то же остолбенение эльфов, тоже ведь неспроста такая реакция. Получается наличие женщины в этом мире — это вопрос жизни или смерти, и соответственно самый ходовой товар. Что же теперь делать, не хотелось бы теперь светить своей принадлежностью к столь нежному и любимому всеми слабому полу.

— Собирай себе все, что тебе необходимо, я отведу тебя в ближайший город. Кстати, как далеко от нас самый ближний город?

Девушка как будто облегченно выдохнула, расслабься — не буду я тебя насиловать и убивать, не буду...

— Город Верон. Но до него еще два дня пути.

Жить в одиночестве он и не планировал, так что выход в люди был предполагаемой необходимостью. Ломать голову придется над другими вещами, как легализоваться в этом мире, при таком формате отношений между полами. Нужно будет подобрать еще одежды, что-то бесформенное и широкоштанное как у земных рэпперов, хорошо скрывающее фигуру, ходить в плаще по лесу это одно дело, но не было никакой уверенности, что стражники города не обратят внимания на странного путника в капюшоне и плаще. Такой прикид может вызвать ненужные подозрения.

— Мне без разницы, мужик сказал что доведет — мужик сделает, — если бы Мэйка еще знала, как комично звучит это обещание из уст таинственного незнакомца. Но она не знала.

Это бесконечное путешествие к городу Верону, Игорь запомнил надолго, если не навсегда. Мало того что пришлось тащить с собой кучу сумок напоминая своим видом тяглового мула, так еще и приходилось поддерживать разговор с Мэй. Пусть этот обмен репликами включал в себя лишь согласное подтверждающее мычание Игоря, но сам факт необходимости проявления реакции на услышанное — напрягал.

— "Как же заставить ее замолчать", — он уже сам был не рад, что начал задавать эти вопросы. Пожалуй, чтобы заткнуть женщине рот, нужно занять делом хотя бы одно из ее главных отверстий. Ничего пошлого, всего лишь предложение легкого перекуса, и вот благословение для ушей, вокруг разливается тишина. Жаль только эта благодать ненадолго. Женщины, даже рабыни, никогда не устают работать языком, нет, это не то что вы подумали, но думаю, эта идея тоже не лишена полезного потенциала.

Когда он предложил оставить часть сумок поднялся такой ор, признаться, Игорь бы удивлен тем, как быстро они дошли до этой стадии отношений, будь здесь побольше тарелок, уже набили бы порядочную горку глиняных осколков.

— "Зачем нищей рабыне, что не носит одежды столько дорогих тканей и цветной посуды?"

Статус женщин в этом мире соответствовал ценности пусть дорогого, но товара. Рабынь начинали продавать с момента официального взросления, в пятнадцать лет. Большинство женщин от рождения, и до самой смерти ни носили никакой одежды. Рабыням одежда не была положена по статусу. Женщины из свободных семей носили нечто вроде бикини, два мелких элемента на теле, трусики и лифчик поднимали девушку от ничтожной позиции рабыни до положения свободной женщины. Вот только сохранить эту свободу было нелегко, такой роскоши можно было ожидать, принадлежа к богатому и сильному роду. Но даже в этих родах от дочери ожидали исполнения долга, что выражался в необходимости и предопределенности ее замужества. Все девушки были сосватаны еще с пеленок. Поэтому найти незамужнюю девушку старше шестнадцати лет в Асконе было практически невозможно.

— "Это все жадность виновата", — проклятье начинало действовать на мужчин с достижением шестнадцати лет. Женщины были нефтью и золотом этого мира, стоимость дорогих покупок, вилл и дворцов оценивалась в эквиваленте равном количеству женщин, по умолчанию это были здоровые и полные сил девушки, что называется в самом соку молодой жизни.

Женщин продавали на рынках, предлагали как сопутствующую услугу в тавернах и гостиницах, включая их цену в стоимость номера. Покупать женщин на ночь было не дешевым удовольствием, хозяева девушек наживались на этих рабынях всеми возможными способами. Четыре золотых в месяц, вот цена борьбы с гранью проклятья, дешевле было жениться, они и женились, разбирали всех — даже косых и хромых, что приводило к тотальному дефициту свободных от брака женщин старше шестнадцати лет. Всем кому не повезло, приходилось пользоваться услугами публичных домов, статус которых в этом мире был сродни элитным финансовым учреждениям. Если позволяли финансы, местные жители вкладывали свои наличные в покупку очередных рабынь, предполагая, что такое вложение средств — всегда оправдано.

С одеждой вообще было много заморочек, чем больше одежды было на женщине, тем выше было ее положение в обществе. За соблюдением этого правила ревностно следили разные организации. Здесь была своя экзотичная служба нравственности, что-то наподобие земной Инквизиции. Святые отцы были озабочены только одним, чтобы все жители Аскона соблюдали правила утвержденные орденом Мрии пять тысячелетий назад.

— "Варвары..."

Говорили, что дочь Императора носила столько одежды, что видно было только лицо, все ее тело вплоть до пальцев рук было скрыто под одеждой.

— "Еще повезло, что мне не нужно тратиться на защиту от проклятья..."

Можно было только сочувствовать участи прочих землян, попавших к эльфам как куры в ощип. Сбежать не получится, все эльфы этого мира виртуозно владели магией, врожденная предрасположенность к магии природы и отдельным ее стихиям делала их страшными противниками, да и чисто физически эти существа превосходили своих новых соплеменниц на несколько уровней. Особенно если принять во внимание слова Мэй о признанной искусности эльфов как мечников, стрелков и прирожденных следопытов. Убегать от таких талантов, архисложное занятие, но Игорь все же мысленно пожелал им удачи.

— "Теперь понятно, зачем нужно было столько эльфиек", — род Огненных эльфов оказался на грани вымирания, о чем, весело щебеча, сообщила неугомонная спутница.

Игорь лишь короткими репликами направлял разговор в нужную сторону, направлял и слушал. Сведений было много, чего только стоила информация о магии. В этом мире было много магов, большинство магов было мужского пола, девушки из свободных семей иногда изучали магию в домашних условиях, но в академии магии их, как правило, не принимали. То ли из-за того что мужчины не могли совладать со своими инстинктами, что успели образоваться в этом мире за пять тысяч лет. То ли потому что считали женщин косвенно виновными в последствиях, к которым привело великое проклятье, оказывается, эти слова были произнесены устами мага-женщины.

Взгляд Игоря опустился на игриво подпрыгивающие ягодицы рабыни. Было неправильным пускать девушку впереди себя, но он слишком устал, чтобы придираться к подобным мелочам.

— "Красивая", — юная девушка не знала иной жизни, дочь рабыни с детства не ведавшая приятной тяжести одежды. Все ее простые мечты и желания были прозрачны, ограничиваясь лишь на вкусном ужине и удобной постели. К своему долгу рабыни она относилась философски, рассматривая свое положение как необходимое зло.

— "Не знаю, что бесит меня больше, это смирение, или радость в голосе", — как можно быть такой веселой, будучи рабыней, — "мне никогда не понять этих женщин, откуда такая тяга к рабскому подчинению, не ошибусь, если скажу, что положение рабыни доставляет ей тайное удовольствие".

Жизнь рабынь была незатейлива, все их бытие состояло во всяческом угождении желаниям хозяина. Самых красивых рабынь отбирали на развод как каких-то животных, страшных и уродливых тупо убивали, понимая, что такая внешность не даст в будущем хорошего дохода, убивали еще в раннем детстве. Жестокий мир. Легко представить короткую жизнь невезучих девушек-инвалидов и состарившихся женщин старше сорока лет. Некоторым везло, благодаря благосклонности хозяев они успевали приобрести хоть какую-то профессию, становясь поварихами или служанками, но большинство тех, кто влачил жалкое существование, в бесчисленных домах терпимости, банально шло под нож палача.

На всех рабынях кроме тех, кого избирали для селекции, были магические татуировки, помогавшие в случае необходимости быстро отыскать беглянку, другой функцией было предотвращение нежелательной беременности и активация ускоренной регенерации. Последнее было необходимым условием выживания. Особенно для невезучих рабынь, попадавших в войсковые части, соотношение рабынь в армейских обозах было — сотня солдат на одну девушку. Большинство лэров экономили свои средства на войсках, не желая тратить лишнее золото на удовлетворение желаний рядовых вояк, эти желания воины должны были удовлетворять в походах и штурмах городов самостоятельно — не обременяя финансово своих хозяев, достаточно было того факта что им платили за их службу солидные по местным меркам деньги. От такой интенсивной личной жизни, несмотря на наличие метки регенерации, редко кто из армейских рабынь доживал хотя бы до тридцати лет.

— "Какое место займу в этом новом мире я", — быть рабыней или выходить замуж — всего два пути, но такие варианты Игорь даже не рассматривал. Недаром ведь он набрал столько оружия в Долине мертвых?

— "Нужно стать воином, научиться бою на мечах, да и рукопашный бой подтянуть тоже необходимо", — потом можно будет подумать об обучении магии, уничтожение когтептицы и эльфа говорили о наличии магического дара. Этот дар нужно развивать, такие подарки не даются просто так, — "не забыть бы еще о верховой езде, стыдно вспоминать, но видел лошадей только в кино и в зоопарке". Он не обманывал себя, ему никогда не сравниться с местными мужчинами-воинами, со слов Мэй можно было сделать вывод, что эти мечники настоящие монстры, от которых легче убежать, чем попытаться убить.

Именно воины и маги занимали здесь сравнительно высокое социальное положение, он знал, к чему следует стремиться, войти в круг богатых и могущественных родов можно было только через выгодный брак, что конечно было невозможно по вполне ясной физиологической причине. Взять девушку замуж он не мог, выйти замуж тем более. Поэтому мыслей о повышении своего статуса до уровня благородного-лэра, Игорь и не допускал.

— "Верон слишком маленький город для меня, буду привлекать ненужное внимание, нужно двигаться к крупным городам, лучше всего подойдет Арнгольд", — второй по численности город Киранской Империи, с населением больше миллиона жителей, он был славен своими многочисленными школами фехтования и рукопашного боя.

— "Мэйка, что мне делать с этой девушкой?"

Как отреагирует стража Верона на известие об уничтоженном караване. Посадят в тюрьму? Эх, это нежелательно, стоит кому-то лишь заняться прикладным обыском этого тела, и его женская природа будет мгновенно раскрыта. В свете последних сведений о тамошнем традиционном укладе, наказание за убийство невиновных путников только одно — продажа в рабство.

— "В следующий раз буду сидеть тихо, даже если будут насиловать самого архангела Гавриила..."

— Мэйка, ты не хочешь стать свободной?

Речь девушки оборвалась, Игорь облегченно перевел дыхание, он уже давно не слушал этот бессмысленный щебет рабыни. Все важное в плане информации он уже выжал, остальное было всего лишь набором пустых сплетен о том — кто, сколько раз и с кем спит, если это был круг интересов местных рабынь, то ему было искренне их жаль.

— Не хочу, эта свобода будет до первого воина. Свободная девушка, если за ней не стоит сильный род или клан — очень быстро превращается в рабыню, — впервые в голосе девушки промелькнуло нечто похожее на горечь сожаления, — сильный воин не спросит моего согласия, будь я даже сотню раз свободна. Случалось, воины нападали на охрану свободных девушек и уводили их как личных рабынь. Не каждый род сможет противостоять воинскому братству, некоторые ордена включают в себя до десяти тысяч клинков.

— "Знакомые реалии, это неистребимо, там, где есть люди, всегда будет место сочному беспределу..."