Лунные капли во флаконе (полный текст)

На втором этаже Мэри не оказалось, и Амелии пришлось дойти до конца коридора, где за неприметной дверью скрывалась отдельная лестница, ведущая на цокольный этаж. Слегка приподняв подол, хотя пол блестел чистотой, девушка принялась осторожно спускаться по лестнице. Ступени здесь были значительно выше и круче, чем она привыкла. Из кухни поднимался запах готовящейся еды, и раздавались голоса. Прислуга всегда любит поболтать, это известно! Неудивительно, что мама так утомляется — если у служанок столько времени на болтовню, значит, они не слишком перетруждаются. Миссис Уильямс стоит лучше следить за ними — ведь это ее обязанность.

Амелия дошла уже до середины лестницы.

— ...В тот день дым стелился аж до самой деревни. В церкви во все колокола били, и потушили быстро, да что толку! Хоть и горела всего одна комната, а все же дыму было — не сказать, сколько. Во всем селе тряпицы было не сыскать, чтобы насквозь гарью не пропахла. Поди, выгорело все подчистую. А что дым такой едкий, горький, так это неспроста... Нехороший был тот пожар! Да что говорить — младенцы два дня не спали от этой гари, все плакали. А у коров молоко пропало. Еще тетка моя здесь на кухне служила, а меня-то и вовсе на свете не было. Так вот сколько она потом ни проходила вблизи господского дома, всякий раз такой страх на нее нападал, что бывало перекрестится — и бежать со всех ног.

— Да если ты тогда еще не родилась, откуда же так хорошо все знаешь? — поинтересовался кто-то ехидным голосом.

Амелия, как завороженная, сделала еще несколько шагов.

— Так сколько о том разговоров потом было по всему графству, да еще лет двадцать потом этот дом стороной обходили. Даже, говорят, в газетах писали! А уж как ночь наступит, так и вовсе, бывало, приближаться боялись. Слышала я, один наш пастух за овцой не уследил, она сюда и сбежала, прямо вот до дома несколько ярдов не дошла, а на следующий день и сдохла! — Голос рассказчицы на секунду прервался. Потом она продолжила несколько тише:

— А сам-то хозяин, ну тот самый... — Амелия сделала еще шаг, вслушиваясь в каждое слово. — Поговаривают, что он и вовсе с ума сошел после пожара того! Сначала все слонялся вокруг да около, видать, не было ему покоя ни ночью, ни днем, а потом однажды взял, да и пропал! Кто говорит — в город уехал, да только никто в это не верил. Уж так его совесть давила и душила, что не выдержал бедняга и свихнулся! Точно говорю! Такое дело нечистое с рук не сходит, и говорить нечего. Может, и сам черт его по ночам мучить приходил. Тут у нас лес недалеко есть, прямо за деревней, так небось там и сгинул, как совсем житья не стало. Исчез, и поминай, как звали. Верно вам говорю: в этом доме не одна живая душа мучилась, и дом этот дурной. Прошлые жильцы здесь долго не продержались, быстро сбежали, их тоже стали несчастья преследовать. Как его ни ремонтируй, как ни проветривай, а что нечисто, так нечистым и останется, помяните мое слово. Еще намучаетесь вы здесь!

Амелия почувствовала, что у нее дрожат руки, а от духоты начинает кружиться голова, она покрепче вцепилась в перила и поспешила ступить на ровный пол. Должно быть, последний шаг получился слишком громким, потому что на кухне вдруг наступила тишина. Через несколько мгновений перед Амелией появилась Мэри:

— Мисс Амелия, что же это! Что-то случилось? Что-то с миссис Черрингтон? Что же вы не позвонили?

Девушка, наконец, вспомнила, зачем пришла сюда.

— Да, маме... Миссис Черрингтон нужно как можно скорее принести горячего чаю. С медом, — пролепетала она, и, не дожидаясь ответа, развернулась и поспешила обратно, вверх по лестнице. Она чувствовала, что если сию же секунду не выберется отсюда, то просто упадет в обморок.

* * *

Оставив слуг убирать посуду после ужина, супруги Черрингтон перешли в уютную гостиную. Кейтлин сразу же опустилась на диван, а ее супруг обернулся к дворецкому, незамедлительно появившемуся по звонку.

— Как обстоят дела с наймом рабочих, Гласфорс? — поинтересовался он.

— В полдень приходили несколько человек от мистера Адамса, сэр, — как всегда неторопливо и обстоятельно начал дворецкий. — Мистер Адамс также порекомендовал садовника, и у меня сложилось впечатление, что он вполне нам подойдет. Он осмотрел сегодня весь сад, и я остался доволен тем, как внимательно он подходит к своей работе. Кажется, его ничуть не напугало, что здешний сад изрядно запущен. А двое мужчин из числа работников мистера Адамса смогли бы отстроить сарай. С вашего разрешения, сэр, мы можем их нанять. К тому же за совсем небольшую плату.

Мистер Черрингтон задумчиво кивнул.

— Что ж, я надеюсь, что могу положиться на ваш опыт и дальновидность. В наших интересах закончить строительство и ремонт как можно скорее. Комнаты для слуг уже готовы?

— Да сэр, готовы, и женская прислуга сможет их занять по распоряжению миссис Уильямс. Сэр, экономка интересовалась, что делать с той комнатой в восточном крыле первого этажа.

— Я разберусь с этим и дам знать о своем решении. Нужно выяснить, подлежит ли она ремонту.

— С вашего позволения, сэр, я могу осмотреть ее и составить для вас небольшой отчет о ее состоянии.

— Хорошо, Гласфорс, так и сделайте, — кивнул мистер Черрингтон, все еще задумчиво крутя в руках сигару. Та пустая комната не давали ему покоя: без нее дом все-таки казался несовершенным и незаконченным.

Когда дворецкий удалился, хозяин опустился в глубокое мягкое кресло, предвкушая долгожданный отдых, и, наконец, закурил. Его жена полулежала, томно откинувшись на спинку дивана, а ее взгляд задумчиво бродил по гостиной, не задерживаясь ни на одном предмете.

— Я слышал, слуги освободили чердак? — поинтересовался он, не глядя на жену. — Надеюсь, ты проследишь, чтобы все быстро расселились и у нас больше не было эксцессов с ужином, подобным вчерашнему.

Кейтлин посмотрела на мужа и села прямее, словно о чем-то вспомнив.

— Ах да, слуги... По правде говоря, я полностью полагаюсь в этом на миссис Уильямс, она занимается этим.

Мистер Черрингтон удивленно приподнял бровь:

— Дорогая, меня совершенно не волнует, кто этим занимается, я ожидаю, что в моем доме будет порядок и покой. Я слишком многого хочу?

— О, разумеется, нет! Но миссис Уильямс так славно справляется, она просто чудо, а не экономка. Никто лучше нее не может управляться со слугами.

— Да, я уже понял, что миссис Уильямс справляется прекрасно! — раздраженно отозвался муж. — А что с наймом дополнительной прислуги? Тебе хоть что-нибудь об этом известно?

— Миссис Уильямс...

— Я слишком часто слышу это имя! Разве она хозяйка в доме? Разве я женился на миссис Уильямс?

— Прости, милый, если ты желаешь...

— Я надеюсь, ты сама разберешься со своими женскими обязанностями, и мне не придется отвлекаться на эти пустяки, — твердо сказал он, давая понять, что эта тема закрыта.

Не менее пяти минут, пока мистер Черрингтон наслаждался своей сигарой, миссис Черрингтон обдумывала, что ей следует сказать. В итоге она не нашла ничего лучшего, как вновь достать вязание, чтобы хоть чем-то занять руки. Маятник часов качался так неторопливо и размеренно, словно растягивал и без того медленно текущее время.

— Как прошел ваш день? — вдруг спросил Бертрам, как ни в чем не бывало.

Миссис Черрингтон вновь подняла на него глаза.

— Вполне спокойно, — она сделала паузу. — Амелия приносила мне прочитать письмо, которое она написала Ричарду Харви.

— Хм, хороший молодой человек, — задумчиво покачал головой мистер Черрингтон. — Из достойной семьи. Думаю, я приглашу его погостить к нам ненадолго — это укрепит их дружбу с Амелией, и быть может, в ближайшее время мы сможем объявить об их помолвке. Свадьба в следующем году была бы как нельзя более кстати. Сколько лет исполнится Амелии? Девятнадцать?

— Восемнадцать, милый, но не слишком ли поспешным будет...

— Прекрасный возраст, — отрезал он.

— Конечно, как скажешь, — согласилась миссис Черрингтон и глубоко вздохнула. — Несомненно, для нашей дочери весьма полезен будет собственный дом и ведение своего хозяйства.

— Если только она станет им заниматься, — язвительно заметил супруг.

— Наша Амелия — такая деликатная девочка, я переживаю, сможет ли она...

— Я уже говорил, как нам повезло с соседями? Мистер Адамс — хозяин местного пивоваренного завода. Он очень помог нам с людьми, прислал сегодня садовника и строителей, а его помощь при переезде была просто неоценима. Большой души человек, хотя и простоват. Что поделаешь, ведь он из деревенских nouveau riche, разбогател на пивоварении. В любом случае, нашим долгом будет отплатить ему любезностью за любезность и в знак признательности пригласить к нам на обед. Насколько я успел понять из наших коротких бесед, он имеет довольно большой вес в этой части графства, причем пользуется как уважением людей, имеющих влияние, так и простого народа. За последние несколько лет его состояние изрядно выросло, как говорят. Да, мы положительно должны пригласить их.

Сложно было понять, действительно ли мистер Черрингтон жаждет дружбы с представителем верхушки местного общества, или же рассчитывает свои собственные схемы сотрудничества и уже предвкушает некую финансовую выгоду.

— Это было бы чудесно, — снова согласилась жена. — Здесь, вдали от города, нам не помешает подходящее общество. Да и Амелии будет полезно немного развеяться.

— Меня не интересует досуг Амелии, — отрезал мистер Черрингтон. — У нее и так не слишком много дел. На твоем месте я бы лучше подумал не о ее досуге, а о том, чтобы научить ее хоть чему-нибудь полезному. Я не хочу краснеть перед своим будущим зятем, что в жены ему досталась бесполезная и праздная девица.

— Мы говорили с ней сегодня об этом, дорогой. Она будет работать над собой.

— Обед в саду будет неплохим вариантом, — Бертрам вернулся к старой теме, всматриваясь в темное окно, за которым находился тот самый сад, однако сейчас в нем можно невозможно было разглядеть ничего, кроме тусклого отражения гостиной. — Надеюсь, у тебя найдутся силы подготовить все необходимое и составить меню. Или у твоей миссис Уильямс, ведь она смыслит в этом куда больше.

— Но на улице прохладно!

— Потеплеет, — коротко ответил он.

— Ах, милый Бертрам, я подумала сегодня, не позвать ли нам доктора Бруннера! Меня настиг ужасающий приступ мигрени, и я полдня пролежала в кровати, совершенно не в силах подняться. Быть может, он снова пропишет мне те чудесные розовые пилюли?

— Доктор? Одно из твоих излюбленных развлечений? — мистер Черрингтон сердито забарабанил костяшками пальцев по подлокотнику кресла, потом резко повернулся к жене. — Вот что, дорогая, меня не волнуют подробности твоих недомоганий, и не смей больше заговаривать о них, когда я говорю совершенно о другом! Ты могла бы уже запомнить, что я не люблю, когда меня перебивают. Забудь хотя бы на время о своих глупых капризах, и вместо этого подумай о том, как лучше принять гостей.

Миссис Черрингтон часто заморгала, будто ей в глаз попала соринка.

— Но я... — начала было Кейтлин, однако осадила себя и лишь тихо произнесла: — Прости, дорогой. Если тебе это досаждает, я не буду больше жаловаться.

— Хм... — он наградил жену скептическим взглядом. — Я надеюсь, что так и будет. И что ты вспомнишь о своем долге хозяйки дома. А о докторе забудь, и чтобы я больше не слышал об этом. Не думаешь же ты, что я буду платить по нескольку гиней всякий раз, когда тебе придет в голову подобная прихоть? Неслыханно! Наверняка в округе найдется подходящий врач, к чьим услугам мы и прибегнем. Нужно будет спросить мистера Адамса. Вряд ли его семья вызывает лондонского врача!

— Да, это чудесная идея. Я уверена, что Адамсы смогут оказать нам неоценимую помощь, — покорно согласилась Кейтлин.

* * *

Она никак не могла выбросить из головы то, что услышала днем в кухне. В этом самом доме был пожар? Неужели та женщина из деревни и в самом деле говорила об их уютном доме? Об этом самом доме, где такие просторные комнаты, а из окон открывается столь чудесный вид? Он горел? И весь этот дым, из-за которого дети не могли заснуть, и что-то там ужасное с коровой... Гарь и едкий дым повсюду, подумать только! И кто-то недавно умер? Мысли роились в голове девушки, не желая складываться в единую картину.

После ужина Амелия сразу же ушла из столовой, но никак не могла заставить себя подняться в комнату, которая теперь представлялась ей чужой. Подумать только, пожар! Что там говорила эта болтунья? Запах гари, пропитавший все вокруг — как это кошмарно! Ей не хотелось думать об этом, но в ее памяти снова и снова звучал голос деревенской сплетницы. Девушка задумчиво уставилась в темноту окна в холле, но оттуда на нее глянуло лишь собственное отражение. Нужно подумать о чем-нибудь другом. Ричард! Наверное, он скоро ответит на ее письмо. Обязательно ответит! Она вздохнула и повернулась к лестнице, чтобы подняться в свою спальню.

На низком столике у стены что-то тускло блеснуло. Амелия сделала несколько шагов и нерешительно взяла в руки темно-красную книжечку с миниатюрным замочком: он-то и привлек ее внимание. Обложка была изготовлена из мягкого материала, похожего то ли на бархат, то ли на замшу. Она слегка потерлась от времени, но все-таки было ясно, что эта вещица принадлежала человеку благородному и обладающему недурным вкусом. А еще — что этой книжечке уже немало лет.

Глава 3

"18 ноября.

Пусть это будет первой записью в моем новом дневнике. Все тетради, которые я хранила с самого детства, отправились сегодня в огонь. Я смотрела, как их страницы горят одна за другой, а огонь плотоядно пожирает их, разгораясь и обдавая жаром мои руки и лицо. Вся моя глупая и бесцельная жизнь, все пустые мысли и ничего не значащие слова исчезали вместе с бумагой. Так оно и должно быть, и теперь нет пути назад, нет прежней меня, нет той наивной маленькой девочки, писавшей о своих мечтах и желаниях. Их теперь тоже нет, нет ничего! Внутри меня одна пустота, а снаружи — огромный бездушный дом, ставший мне чужим, мой муж, который холоден и безразличен ко мне, и нет ни одного человека, который смог бы меня понять. Я начинаю свои записи с самого начала, как и свою жизнь — быть может, мне удастся воскресить ее из праха? Я сама не верю в это, но я пока еще не готова сдаться!

Сейчас я одинока и опустошена. Мне никогда уже не стать такой, какой я была раньше, да и нет смысла — я выросла и изменилась. Быть может, этот дневник поможет мне понять, кем я стала. Никто и никогда не сможет прочесть его и узнать, что происходит со мной, что я чувствую после всего произошедшего. Но раз мне не с кем поговорить, раз теперь я совершенно одна, то пусть эта тетрадь станет моей доверенной подругой, перед которой я наконец-то смогу открыться. Я так хочу надеяться, что в моей душе еще остался хотя бы один маленький неомертвевший кусочек, который я смогу пробудить. Лишь бы не разбередить рану полностью — тогда она уже никогда не сможет зажить!

Мне больно писать и больно вспоминать об этом... событии. Несчастном случае. Роковом ударе судьбы. Впервые за последние месяцы я смогла унять дрожь, заставить слушаться мои слабые пальцы, взять перо и усадить себя на дневник, чтобы выплеснуть наружу все разрывающие мою душу страдания, иначе они сожрут меня изнутри.