Штурмуя небеса (последний реликт)

Он обогнал свою цель и скрылся среди обломков. Правда, каратель почему-то решил свернуть в сторону, пришлось приманить его свистом. Металлический убийца сразу же пошел на звук, словно крыса на мелодию... мелодию...

Несколько секунд Кайл силился вспомнить, звуком какого инструмента манили крыс в древней сказке, но секунд через пять сдался и напомнил себе, что голем уже близко, тут не до воспоминаний. Снял с шеи медальон на стальной цепочке, сунул руку под плащ и усердно потер о шерстяной камзол.

Кароносец громыхал уже в десяти метрах, когда Кайл стремительно вышел ему навстречу, вскинув вперед и вверх руку с медальоном и прижав большой палец к его гладкой матовой поверхности.

— Читай код!! — крикнул он.

На долю секунды они застыли друг напротив друга, затем из недр машины раздался приятный женский голос.

— Код ДНК распознан. Ожидаю инструкций, легат.

— Запись маршрута?

— Запись маршрута не ведется, согласно директивам.

Он и не надеялся, но уже привык пытаться.

— Запуск протокола техобслуживания. Разомкнуть энергетический контур, деактивировать резервный источник питания.

— Выполняю, — ответил голем и затих.

Кайл осмотрел его со всех сторон. Одна из последних моделей, довольно новая. В походе, надо думать, год или больше, это значит, что точка выхода может находиться в сотнях верст в любую сторону. Однако для статистики он записал координаты в записную книжку, затем осмотрел патронный короб пулемета. Пусто. Теперь понятно, почему крестьянин, который навел Кайла на след кароносца, сумел унести ноги: патроны кончились, а плазмадрайвер стреляет только на двести метров.

Кайл уперся руками в массивный корпус и изо всех сил налег. Трехтонная боевая машина качнулась и нехотя грохнулась навзничь. Минус один, но в Кузнице им нет числа.

Он спрятал медальон и блокнот и пошел обратно в деревню.

Крестьяне восприняли новость с восторгом: кошмар, что бродил полями и огородами, повержен.

— На том месте, где лежит Каратель, постройте склеп, — велел старосте Кайл, — прямо над ним. А сверху насыпьте высокий курган. И тогда голем больше никогда вас не потревожит и не проснется.

А про себя подумал, что это мало что значит: в любой момент, завтра или через сто лет, может нагрянуть следующий.

Сидя в местной таверне и уминая жаркое с грибами, Кайл вспомнил давешних инквизиторов. Врали, паскуды: в деревеньке с деньгами, может быть, действительно туго, но со жратвой — полный порядок. Крупного скота не много, но мелкого рогатого хватает, домашняя птица — в каждом дворе. В таверне перед Кайлом поставили и котлеты из белого мяса, и яичницу с беконом, и рульки, и паштет, и пирог, и клецки со сметаной, уверили, что он может ни за что не платить и с собой в дорогу набрать, сколько пожелает. Все как всегда: чудовища не стало, и теперь самое большое чудовище — сам Кайл, и ему вполне понятно желание крестьян спровадить его поскорее.

— Тут хоть не прячется никто по кустам, — лениво зевнул он, накалывая на кинжал кусок мяса, — а был я давеча в деревеньке одной, которая возле Утонувших Дубков, или как там их, где ведьма живет... Так там, стоило мне въехать, стало безлюдно, как после чумы...

— Вызимцы? — осторожно уточнил хозяин таверны.

— Может и Вызимцы, я не спрашивал, — пожал плечами Кайл.

— Так в Вызимцах лет восемьдесят назад бездушник побесчинствовал, — пояснил хозяин, — перебил человек сто или двести.

— Почему?

— Ну эт если кто и знал — видимо, погиб в числе первых. Вот селяне-то и подумали — а не вы ли это вернулись...

Кайл меланхолично прожевал жаркое и отхлебнул из кувшина.

— Может, и я. А это точно был бездушник, а не, скажем, вампир?

— Ежели б был с когтем на пальце — его за бездушника не приняли бы. Теперь-то уже не узнать.

Интересно... Значит ли, что где-то еще остались такие, как он? По мере течения времени 'клуб вечных' неумолимо уменьшался в числе. Его новые члены — вампиры — не представляют интереса, потому что ничего не знают о прошедших тысячелетиях, а если где-то еще уцелели старые — они не представляют интереса, потому что наверняка ничего не помнят и залатать прорехи в памяти самого Кайла не смогут.

В этот момент позади раздались шаги. Быстрые, легкие, энергичные и целеустремленные. Он обернулся и увидел высокую, подтянутую молодую женщину, которая целенаправленно шла к нему. Новые лица — всегда хорошо, подумалось Кайлу, когда он убирал плащ с рукоятки револьвера.

А та подошла и бесцеремонно заглянула ему в лицо.

— Ты Кайл Проклинатель? — прямо и без околичностей.

— Он самый, — ответил Кайл. — Хочешь пирога?

Девушка одета в добротную одежду и весьма тепло, к тому же под одеждой наверняка скрывает оружие, и держится очень независимо, совсем не как здешние женщины. Южанка, крепкая и энергичная, может за себя постоять... Дэгга.

Когда она, вместо того, чтобы достать кинжал или пистолет, придвинула к себе стул и уселась напротив, Кайл почувствовал себя обманутым.

— Тебя ищут, — спокойно сказала та.

— Может, тогда рульки? Или котлетку, если пирога не желаешь?

— Спасибо, я не голодна. Уточняю, тебя ищут подозрительные люди с оружием.

Кайл пожал плечами и отправил в рот рульку, предварительно вынув из нее спичку.

— Насчет рулек ты зря, сготовлены хорошо. А люди... ну ищут, и что с того?

Девушка пожала плечами, передразнив жест Кайла:

— Да ничего. Тебя, скорее всего, собираются убить. Я догадываюсь, что не первый раз в твоей жизни, но... тебя это совершенно не волнует? Ты так уверен в себе?

— Я рад. Грустно не иметь друзей, но еще печальней не иметь врагов.

— Хм... Где-то я это уже слышала...

— Эти слова старше, чем я.

Девушка чуть помолчала, а затем внезапно решила представиться:

— Меня зовут Зио.

— Как часто нам говорят вещи, без которых мы вполне могли бы обойтись... Эти слова тоже старше меня. Не пойми превратно, но примерно через час-другой после нашей встречи я забуду и тебя, и твое имя, и больше никогда не вспомню. И за предупреждение спасибо, хотя на самом деле ты просто испортила мне сюрприз...Так ты точно не хочешь паштета?

— Не хочу. Ты, наверно, не догадываешься, что я искала тебя два года и собиралась при необходимости искать всю жизнь?

Кайл взял с тарелки кусок пирога.

— Нет, — сказал он и отправил еду в рот.

— И ты не спрашиваешь, почему?

— Мне безразлично, к тому же талант говорить людям ненужные вещи ты и так уже продемонстрировала. Ну хорошо, почему?

Ее эти слова, должно быть, обескуражили, но только чуть.

— Потому что ты самый знаменитый истребитель Карателей из всех, когда-либо живших. А еще ты неподвластен богам.

— У тебя есть для меня работа?

— В моих краях, на юге, для тебя ее нашлось бы немеряно. И там тебе не пришлось бы сидеть в пустой таверне, откуда разбежались все посетители... У нас не сторонятся тех, кому хватает мужества противостоять ненависти богов лицом к лицу, напротив, пьют за их здоровье и удачу.

— Здорово, наверное, быть истребителем на юге... Жаль, я туда не ходок. Слишком много света и тепла.

Зио чуть приподняла бровь:

— А бездушники что, боятся солнца?

— Точно так же, как вампиры и альбы.

— Почему?

— А сама-то как думаешь? Потому что все мы — бездушники, альбы и вампиры — альбиносы. Все альбиносы не любят света, а мы — особенно.

— Тогда ясно, отчего вас в наших краях не бывает. Вот потому я хочу понять, как ты справляешься с кароносцами. В твою способность проклинать всех и вся я не очень-то верю.

Кайл прожевал кусок хлеба с паштетом:

— Мои лавры великого богоборца тебе спать не дают?

У Зио по лицу пробежала едва заметная гримаса боли.

— Мне не дают спать кошмары... Каратели всю жизнь отбирали у меня тех, кого я любила. Моя мать погибла, защищая деревню от Карателя, когда мне было шесть. Когда мне стало восемь, от рук карателей погибли отец, брат и мачеха, из всей семьи осталась только я. Они дважды отбирали у меня возлюбленных. Я мечтаю о том времени, когда люди как-нибудь заберутся в Небесный Город и заставят богов ответить за все их злодеяния, а пока — пытаюсь приблизить это время, как могу. Если бы другие научились убивать Карателей так, как это делаешь ты...

— Это невозможно. Я бы давно научил всех, если б мог, но чтобы уничтожать их так, как это делаю я, нужно быть мной. В некотором переносном смысле, я действительно проклят, и мое проклятие позволяет мне бороться с Карателями. Так что никакого особенного, хитрого способа нет.

Зио вздохнула.

— Чего-то такого я и боялась. Ты не возражаешь, если я буду путешествовать с тобой?

— Зачем?

— Знаю, прозвучит смешно, но... Если ты когда-нибудь будешь смертельно ранен, я тебя добью и получу твое проклятие.

Кайл отрезал кусок котлеты и макнул в соус.

— Идея так себе. Меня хоть десять раз добей — никакого проклятия ты не получишь, это переносной смысл. Если я, которому десятки тысяч лет, и которого убивали и добивали бесчисленное количество раз, вдруг возьму да протяну ноги, моя способность проклинать карателей не достанется никому. Я заберу ее с собой на тот свет.

— Ну тогда я тем более должна пойти с тобой: обладателю такого дара нужен телохранитель.

Кайл покачал головой.

— Нет, обуза мне не нужна. Знаю, что ты дэгга, но за тысячи лет я привык к одиночеству и попутчик мне ни к чему. Найди себе другое занятие, более полезное.

— Я могу быть очень полезной тебе. Я могу сильно упростить твою жизнь. Выслеживать големов иногда приходится сутками, и я умею это делать, тебе останется просто прийти и убить. Я могу ездить по округе, собирать информацию, искать работу — тут ведь из напастей не одни големы... Я много чего могу. Поверь, тебе пригодится такой оруженосец, как я.

— У тебя даже коня нет.

— Делов-то, куплю.

— Тогда все еще хуже: ты не умеешь ездить верхом, иначе уже купила бы давно.

— Чума на твою голову! — воскликнула в сердцах Зио. — Отчего ты такой несговорчивый?

Кайл прожевал порцию паштета и сделал неопределенный жест.

— Потому что живу, работаю и путешествую в одиночку. Я и без тебя отлично справляюсь с Карателями и защищаю свою персону. С оруженосцами только проблемы.

— Со мной их не будет. Я командный игрок, я сама была лидером команды, которая побеждала только благодаря слаженности и дисциплине, ты просто не привык видеть преимуществ совместных действий с надежным напар...

— Я тоже когда-то был лидером команды, моя команда была больше твоей, слаженней и надежней. Так что я знаю все плюсы и минусы. — Он немного помолчал, пережевывая, и спросил: — Хочешь, я прочту твои мысли?

— Эм-м-м... прочти.

— Ты думаешь, что ты первая, движимая ненавистью к Карателям, догадалась попроситься ко мне в компаньоны, чтобы облегчить истребление оных. Так вот, до тебя таких было много. И те, которые выживали рядом со мной достаточно долго, рано или поздно пытались меня убить.

Лицо Зио удивленно вытянулось:

— Почему?!

Кайл растянул губы в невеселую, циничную усмешку:

— Все они неизменно приходили к пониманию, что я — еще большее зло, чем Каратели. Вот мой меч — в моей руке он будет разить без сомнений и вопросов, пока не сломается. Мои пистолеты посылают пули туда, куда я их направляю, и ни один никогда мне не сказал: 'постой, он же безоружен' или 'эй, это же ребенок!'. А ты так не сможешь. У тебя есть собственная воля, и потому рано или поздно ты восстанешь против меня.

— Ты... стреляешь в детей?! — недоверчиво спросила Зио.

— Все может быть. Бессмертие — не так уж и весело, как кажется. Вот мне перед твоим приходом хозяин рассказал, что в одной деревеньке восемьдесят лет назад какой-то бездушник кучу люда перебил, а я даже не помню, я это был или не я. Не помню, чтобы делал такое в последние сто лет — но других бездушников давно уж нет. Получается, что это был я. И у меня, скорее всего, на то имелась причина.

— Как ты можешь утверждать это, если не помнишь?

— Я не помню событий, но хорошо знаю себя, трудно не суметь изучить свою натуру за многие века... Первое правило настоящего злодея — никогда никого не убивать без причины, хе-хе...

— А второе — всегда можно найти причину для того, чтобы убить кого-нибудь?

Кайл задумчиво жевал мясо, разглядывая собеседницу в полном молчании.

Наконец, та не вытерпела:

— Я что-то не так сказала?

— Да нет... Просто эти слова — тоже старше меня, вот и думаю, откуда ты могла их знать...

— Вообще-то, я попыталась пошутить, только и всего.

Кайл медленно кивнул.

— Угу. Но это, пожалуй, единственная шутка, которую я не слышал множество раз во всяких вариациях... В общем, люди злодеев не очень-то и любят, потому я не думаю, что роль оруженосца злодея тебе придется по душе.

Девушка пожала плечами:

— Я по злодеям не знаток, но мне кажется, настоящий злодей никогда не то что не назовется злодеем — он никогда не признает себя таковым. Даже самые гнусные упыри и те не считают, что делают что-то предосудительное, ведь к людям у них отношение всего лишь как к еде. А что уж говорить о королях, затевающих войны с тысячными жертвами — те вообще себя мнят героями, спасителями нации и так далее...

Кайл снова кивнул и отметил про себя, что собеседница весьма неглупа.

— Есть два отличия между мной и всякими там королями и упырями. Первая — я, в отличие от них, не обманываю сам себя.

— А вторая?

— На свете никогда не было, нет и никогда не будет никого, кто забрал бы больше жизней, чем я.

— Пф-ф-ф... Ну еще бы, при твоем-то долголетии.

— Дело не в нем... В общем, Зио, побеседовали мы славно, но мое мнение остается прежним. Вернись домой, найди мужа, роди детей... Займись чем-то стоящим, одним словом.

— Чтобы Каратели снова отняли у меня всех, кто мне дорог? С меня хватит четырех раз.

В этот момент снаружи донеслась какая-то возня, едва различимая для тонкого слуха бездушника. Кайл встал, подошел к окну и выглянул во двор.

Четверо каких-то типов занимались тем, что самозабвенно рылись в седельных сумках Смерти. Точнее, рылись трое, один стоял на стреме и сразу же заметил интерес Кайла, после чего Кайл заметил дуло пистолета.

Грохнул выстрел. Бездушник чуть отшатнулся, пропуская пулю, и вынул из кобуры револьвер. Ответный выстрел и попадание, убегающий вор делает неуверенный шаг и падает лицом вниз.

Он выстрелил еще раз, однако револьверный хлопок потонул в гораздо более мощном раскате, и цель в один момент осталась без головы, пуля Кайла угодила в труп.

Двое оставшихся пришпорили коней и галопом понеслись прочь со двора, один из них прижимал к груди добычу. Кайл выстрелил еще раз, но Зио — стреляла именно она — снова оказалась шустрее, выбив его цель из седла.

— Что они взяли? — крикнула от соседнего окна девушка.

— Мой черный гримуар, — ответил Кайл, выбрался из окна и запрыгнул в седло Смерти.

Вор думает, что у Кайла Проклинателя можно что-то украсть... Люди, когда же вы поумнеете?