Мизантроп

Естественно он с лёгкостью поступил. Учёба там сделала его ещё сильнее и ещё упрямее. Он шёл к своей цели с уверенностью, превосходящей непоколебимость курьерского поезда, развивающего максимальную скорость на длинном прямом перегоне. Отец стал настоящей звездой не только своего курса, но и всего училища. Преподаватели прочили ему блестящее будущее, сокурсники завидовали, девушки просто сходили с ума от этого высокого, атлетически сложенного парня с улыбкой a-la Юрий Гагарин. Самая очаровательная из них стала его женой. Конечно, это была великолепная партия. Отец влюбился в неё буквально с первого взгляда, он сразу подошёл к этой неприступной красавице, представился и предложил посидеть в кафе-мороженое. Его напор и уверенность в себе не оставили ей ни единого шанса на сопротивление. И только через два-три месяца, прошедших со времени их первой встречи, он узнал причину её настороженности в первые минуты общения, а также явного неудовольствия его родом занятий. Её отец оказался начальником того самого училища! Со временем она поняла, что Владимир увлечён исключительно ей, а не перспективой построить карьеру за счёт тестя-генерала. Окружающие в основном придерживались противоположной точки зрения. Курсанты и молодые офицеры гарнизона были практически едины во мнении: этот напористый отличник боевой и политической подготовки сумел захватить самый важный плацдарм в их общем сражении за генеральские лампасы.

Несколько лет после окончания училища мои родители жили в Рязани. Отец служил в своей части, мать работала в какой-то больнице, у них родился я. Счастливая советская семья — без всяких шуток. Отец достаточно быстро получил первое повышение в звании, а спустя какой-то год — капитанские погоны. Служивший с ним человек рассказывал мне, что поначалу офицеры полка относились к нему настороженно, а то и с легким пренебрежением. Однако он сумел убедить их в обратном. Отец никого не подсиживал, не шёл по головам, просто он был одним из лучших. И вот, однажды отец сказал матери, что ему тяжело играть в солдатиков, в то время, когда его сокурсники ежедневно рискуют жизнью в Афганистане. Мать была просто в шоке. Несмотря на то, что он пытался объяснить ей несовместимость службы в тихой глубинке под крылышком тестя с самим понятием офицерской чести, мать рыдала и буквально на коленях умоляла его не делать этого. Возможно, это и поколебало его уверенность в правильности своего решения, но, скорее всего не слишком сильно. Рапорт был подан, и его естественно отклонили. Мой дед отлично понимал зятя, которого он по-настоящему уважал, однако нежелание увидеть свою дочь молодой вдовой было сильнее. На какое-то время отец успокоился и не возвращался больше к этой теме. Тихая идиллическая жизнь в провинции шла своим чередом.

Всё изменилось в один февральский день 1987 года. Водитель деда не справился с управлением на скользкой зимней дороге, их Волгу вынесло на встречную полосу, и водитель потрёпанного Зилка просто ничего не успел сделать... Прошло всего несколько дней после пышных похорон заслуженного генерала, и отца вызвал командир его дивизии. Без лишних предисловий этот достойнейший человек предложил моему отцу воспользоваться горящей путёвкой в страну моджахедов и гашиша. Естественно, что в этот момент отцу совершенно не нужна была подобная командировка, надо было поддержать жену. В теории он совершенно легко мог отказаться. Мнение окружающих, считавших отклонённый рапорт глупой бравадой человека заранее уверенного, что его не пошлют "за речку" пока жив тесть, моего отца совершенно не интересовало. Однако немало повидавший на своём веку сволочной комдив отлично понимал, что сидящий перед ним молодой капитан не откажется. Отец мог пожертвовать ради жены своей жизнью, но не мог потерять лицо. Мать, конечно, пыталась протестовать, ей было очень тяжело оставаться совсем одной с ребёнком, но обстоятельства были сильнее.

Теперь я даже не помню отъезда отца, мне было всего 5 лет. Но два года, проведённые в его ожидании навсегда врезались в память. Тогда они казались совершенно бесконечными. Целых два года каждый день перед сном я мечтал о том, что завтра раздастся звонок в дверь, и на пороге появится мой отец. В детстве я обожал его. Он был для меня БОГОМ, больше всего на свете мне хотелось поскорее вырасти и стать таким как он: высоким и сильным, настоящим мужчиной. Увы, в детстве всё идеализируется, и кажется что все мечты сбудутся. А когда они сбываются, ты понимаешь насколько это не нужно тебе сегодняшнему. Мне повезло, высоким и сильным я стал, а форму офицера-десантника так и не примерил (о чём ни капельки не жалею). Но я отвлёкся, ведь речь сейчас идёт совершенно не обо мне. В один прекрасный день наше с мамой долгое ожидание подошло к концу — мы получили телеграмму от отца, в которой он сообщал время своего приезда. И вот он перед нами: загорелый и улыбающийся, только мама почему-то плачет... Отец привёз нам с матерью замечательныё подарки: ей шубу и кольцо с чудесным изумрудом, мне радиоуправляемый автомобиль (просто мечта любого советского школьника) и японские электронные часы. Но самое главное, что он наконец был с нами. Мы были по-настоящему счастливы. Всё было также как и до его отъезда, по крайней мере так мне казалось.

На самом деле всё в корне изменилось. Майор Голицын вернувшийся из служебной командировки отличался от капитана Голицына отправлявшегося в неё также сильно как Луна отличается от Солнца. Кроме седых волос на висках и воспоминаний о погибших двадцатилетних пацанах, которым именно он отдавал приказы, отец привёз с собой серебристый кейс до отказа набитый запаянными в целлофан пачками долларов. До сих пор я не знаю каким образом он его выловил в мутной воде Афганской войны. Служба стала тяготить отца, к тому же армия уже разваливалась вместе со страной. В самом начале 90-го года он демобилизовался (официально по медицинским показаниям) и наша семья переехала в его родной город. Отец сразу же по приезду развил бурную деятельность. Он восстановил контакты со школьными друзьями, и организовал вместе с одним из них кооператив. В общем он начал делать деньги. Откуда у него взялось это умение никто не понимал, но деньги буквально липли к его рукам. Не буду утомлять ненужными подробностями становления его бизнеса, в конце концов важен результат которого он добился. А результат не может не поражать: благодаря собственной сети супермаркетов и заправок он стал одним из самых влиятельных бизнесменов области.

Вот такой у меня папочка.

Звонок домофона прервал мои размышления. Я вышел в холл и снял трубку.

— Добрый вечер, Максим! Это Виктор, я немного пораньше чем договаривались, ничего? — для такого чертовски пунктуального человека как Виктор приезд на 10 минут раньше был похож на ЧП. — Я поднимусь, помогу сумку донести.

— Добрый вечер, Виктор! Поднимайтесь.

Водитель отца всегда был мне особо симпатичен. Виктор относится к тем людям, общение с которыми доставляет удовольствие: не интеллектуал, но способен поддержать беседу. Доброжелательный и улыбчивый в обычной жизни, в критических ситуациях он будет действовать быстро и безошибочно. Виктору слегка за 40, раньше служил в ВДВ, прошёл Афганистан и Чечню (и так же как отец никогда об этом не рассказывает). К отцу его привёл какой-то приятель, и они быстро нашли общий язык. Кроме обязанностей водителя Виктор также выполняет функции телохранителя.

Виктор зашёл в квартиру и, заметив мою не слишком объёмную дорожную сумку, не смог сдержать улыбки.

— Ну и молодёжь пошла! Скоро себя до машины носить прикажешь.

— Не волнуйтесь, Виктор Александрович, — я также не сдержал улыбки. — Димка всё-равно ещё копается, посидим минут 15, кофе выпьем.

— Да ночка длинная предстоит, выпьем обязательно.

Мы прошли на кухню, и я быстро сварил в турке две порции, пока Виктор переключал каналы в поисках выпуска спортивных новостей. Кофе получился достаточно вкусным.

— Неплохо для молодого холостяка, — Виктор сделал пару глотков и начал поиск пачки в карманах своего пиджака.

— В машине забыли, берите мои, — я протянул ему пачку, затем сам достал сигарету. — Покурим и в путь. Навстречу к ласковому морю!

— Всех девок там, небось, перепортите, — Виктор явно считал нашу поездку простой разновидностью охоты за юбками.

— Поживём — увидим, говорят неиспорченную сейчас днём с огнём не найдёшь. Значит, и портить некого! Для начала будем загорать и пьянствовать, а там посмотрим как карты лягут.

— Ну, если у вас план операции разработан настолько тщательно, то мне и советовать нечего.

— Плана не существует в принципе, просто едем отдохнуть. А вы, собираетесь махнуть куда-нибудь, на солнышке погреться?

— Съездить-то хочется, только никак с женой договориться не можем куда ехать. Мне бы в Крым хотелось, в прошлом году хорошо отдохнули. А моя за границу хочет, в Египет.

— Ну и давайте в Египет. На пирамиды посмотрите, а главное от сервиса совкового отдохнёте. Там всё-таки поинтереснее будет. Я думаю, что не пожалеете. А нет, так в следующем году опять в Крым.

— Надо подумать, может вы оба и правы, — Виктору явно не хотелось менять привычную Ялту на что-то ещё неизведанное. Он всегда оставался консерватором.

Мы практически одновременно докурили. Надо было собираться. Я быстро помыл посуду и пепельницу, выключил телевизор. Присев для начала на дорожку мы направились к машине. Я закинул сумку в багажник и сел сзади, Виктор ещё раз уточнил Димкин адрес, и мы поехали к нему. К моему удивлению Димыч был полностью готов, когда я позвонил ему на полпути к его дому. Мы подъехали, а он уже курил у подъезда. Я опустил стекло и поприветствовал его.

— Здорово, Димыч. Сумку в багажник, а сам давай ко мне на заднее сиденье. Спереди в таком авто только охранники ездят.

— Привет, аристократ ты наш! — Димка протянул мне руку, устраиваясь рядом. — Добрый вечер, Виктор!

— Добрый вечер, — Виктор ответил на Димкино рукопожатие. — Все в сборе, стартуем.

— Кстати, Виктор, а что за сюрприз нам приготовил папа? — меня уже давно разбирало любопытство.

— А ты разве не догадался? Он в баре.

Я открыл бар и обнаружил там бутылку Hine. Рядом стояли два бокала.

— Ну, что скажешь, — я посмотрел на Димку. — Берём с собой или...?

— Что за вопрос Макс! Конечно или. Открывай.

— Классный коньячок, такой сама королева английская употребляет, — я занялся бутылкой. — Даже как-то жалко его вот так сразу.

— Жалко — у пчёлки, — Димка был настроен как всегда решительно. — Чего ждать, проверим вкусы старушки.

— Проверим, — я разлил благородный напиток по бокалам. — Ещё раз за успех операции!

Коньяк оказался просто роскошным. Даже Димыч смаковал его маленькими глотками. Поездка была весёлой, мы болтали о разной ерунде. Виктор поддерживал беседу. 400 лошадиных сил британского производства быстро домчали нас до Домодедово. В 3 часа ночи мы попрощались с Виктором и вошли в здание аэропорта.

Итак, до вылета оставалось около трёх часов и нам можно было спокойно убивать время, совершенно не беспокоясь успеем мы или нет. Прежде всего мы направились к стойке нашего туроператора, чтобы получить у него наши паспорта, билеты и страховку. Много времени это не заняло. Я предложил перекурить на улице, и мы вышли из здания. Ночь была тёплой, а настроение замечательным.

— Ну что, Макс, займёмся следующим пунктом программы — посещением duty free? — Димычу не терпелось посмотреть на ценники, ласкающие глаз своей непохожестью на повседневно встречаемые в супермаркетах.

— Чтобы туда попасть надо пройти регистрацию и попасть в другой зал — для вылетающих.

— Ну и что? В чём фишка?

— А фишка в том, что оттуда сюда уже не попадёшь, зальчик там тесный и курилка размером с сортир в обычной квартире. Давай лучше здесь часик пошляемся, в кафешке посидим, а туда успеем ещё.

— По магазинам только не будем шляться, ОК? Тут всё дорого, на фиг не надо, — Димка явно собирался продолжить употребление горячительного.

— Отлично! Значит продолжаем заправляться коньячком, — моё согласие было чересчур предсказуемо.

Мы расположились в кафе, которое выглядело поприличнее среднестатистической забегаловки. Однако, выбор еды и напитков оказался весьма посредственным. Идти куда-то ещё нам уже не хотелось и мы оформили заказ. Димыч взял мясо в горшочке, я предпочёл свинину с грибами. Каждый также взял по 150 коньячку. Мы выпили по полтинничку и приступили к еде. Приготовлено всё было без изюминки, но вполне съедобно. Столик, за которым мы сидели, находился около декоративного ограждения, за ним располагался зал ожидания. Мимо нас без конца проходили люди, которые также как и мы убивали время перед вылетом. Некоторые просто разглядывали витрины, другие заходили практически в каждый магазинчик. На фоне этой суеты кафе казалось оазисом спокойствия. Хорошо было просто сидеть и никуда не торопиться. Мы выпивали и болтали о всякой ерунде, и тут мой взгляд остановился на девушке, которая разглядывала витрину магазинчика рядом с кафе. На вид ей было лет 27-28. Она была очень привлекательна, и хотя её фигура отличалась от моих представлений от идеала на пару размеров (просто я люблю совсем худеньких), я не мог оторвать от неё взгляда. На девушке были джинсы и светлый облегающий топик, выгодно подчёркивающий размер и форму её груди. Но больше всего я был очарован чертами её лица. Большие голубые глаза, чуть курносый небольшой носик, пухлые губки и длинные слегка вьющиеся золотистого оттенка волосы были неотразимы. Я никогда в жизни не видел такого красивого лица. Это была редкая, природная красота, которую не увидишь по телевизору. Звёзды наигранно улыбаются, и прячут многочисленные изъяны под толстым слоем косметики, а девушке, стоявшей в трёх метрах от меня, всё это было ненужно. В другом случае я обязательно выскочил бы из кафе, завёл разговор, возможно даже был бы вознаграждён телефончиком. Но в тот момент я не мог даже открыть рта. Я любовался ей как произведением искусства. Я чувствовал себя также как школьница из малообеспеченной семьи, смотрящая на чудовищно дорогое бриллиантовое колье, которое она никогда не сможет носить. За всю свою жизнь я не испытывал ничего подобного. Время, казалось, остановило свой ход, хотя на самом деле девушка простояла около 10 секунд. Она чуть надула губки, задумавшись о чём-то, и пошла дальше.

Никогда не думал, что смогу ТАК смотреть на женщину. Вся моя жизнь казалась бессмысленной сменой однообразных декораций: ведение бизнеса, покупки в дорогих магазинах, пьянки, девочки. Я вспомнил слова отца: "Однажды ты обязательно встретишь ЕЁ, возможно, просто увидишь на улице и пройдёшь дальше, а может она останется с тобой навсегда". Тогда мне было смешно, а теперь мой цинизм весело помахивал мне из последнего вагона метро, только что отошедшего от станции, на платформе которой я остался наедине с пустотой вокруг. Отец был прав, а я ошибался. Моя мечта существовала в объективной реальности, она бросила на меня один взгляд и прошла дальше, а я по-прежнему сижу за этим маленьким столиком с рюмкой потерявшего вкус коньяка в руке.