Стремящийся к небесам

Ей не страшно было умереть, куда страшнее ей было умереть в забвении, не оставив после себя ничего.

— Приветствую тебя, о сбросившая маску, — перед смуглокожей девушкой как-будто из ниоткуда появился высокий человек.

Шини... гамии?

— Что тебе, Жнец? — спокойные слова, от которых разливалось лишь безразличие.

— Мне? Хм, мне в сущности ничего не нужно от тебя. Зато... Что нужно тебе, печальная Тиа Халлибел?

Она молчала. Что ей нужно? Что ей было нужно эту никчемную жизнь и во все прошлые?

— Думаю, я знаю ответ на этот вопрос, — улыбнулся человек. — Ты боишься, что жизнь твоя будет напрасной. Что эта жизнь не принесет никому пользы. Не поможет...

— ... Не спасет... — эхом отозвалась Халлибел.

— Тогда иди со мной, — властно произнес шинигами. Шинигами ли? — Иди, и я дам твоей жизни цель. Стану господином, которому ты сможешь сослужить верную службу.

Он протянул свою руку.

И она повиновалась. Не задумываясь, не медля, Халлибел приняла эту руку. Потому что девушка эта не знала иного смысла в жизни, кроме как жертвовать собой ради кого-то.

* * *

Тиа Халлибел преклонила колено перед молодым, но с самого рождения седым капитаном.

— Тоширо... Хитсугая Тоширо, прошу, стань... — она ненадолго умолкла, будто собираясь с мыслями. — Стань для меня всем. Будь рядом со мной, будь честен со мной. Будь со мной. И тогда...

— Тогда и ты стань для меня всем, — на щеках мальчика появился румянец. — И клянусь, я не предам тебя. Никогда. Я...

— Я умру, если прикажешь, но и ты сделаешь тоже по одному моему слову, — она протянула руки и обняла его, а затем мягко поцеловала в лоб и прижала к своей груди.

Засим оставим их наедине, ибо здесь не будет того, что породило бы грязные помыслы. Ибо они... Ту, что готова была подарить кому-то себя, и того, который нуждался в ком-то рядом... Их связала отнюдь не похоть и плотская любовь.

Глава 9 — Решение

Темнота была почти осязаемой. Казалось, стоит протянуть руку и в ней окажется зажатым край темного полотнища. Воздух медленно, будто бы нехотя просачивался в легкие и оставлял неприятное ощущение в горле. Дым без вкуса и запаха, но куда плотнее, той газовой смеси, которой дышат люди.

Шаг. Движение дается с трудом, что еще больше подтверждает верность тех ощущений, которые вызывает тяжелый воздух. Под ногами слышится неприятный хруст. Наверное, это можно было бы принять за звук ломающихся веток, но смешно на это надеяться. Еще шаг и еще. Ступни давят чьи-то мелкие косточки.

Внезапно впереди появляется пятно мрака, такого густого, что окружающая тьма уже перестает казаться совершенно непроглядной. Черный сгусток шевельнулся. Дрожь пробежала по всему телу и заставила сердце ускорить свой ритм.

— Ты боишься?

— Нет...

— Ты лжешь, я слышу, как трепещет сердце в твоей груди.

Такой знакомый голос и такие привычные холодность, спокойствие, безразличие...

Черные крылья раскрылись, и мрак вспыхнул парой зеленых глаз. Страх отступил, теперь она и правда не боялась. Орихиме сделала еще несколько шагов, которые теперь дались ей намного легче, и протянула вперед руку, коснувшись ледяной щеки.

— Ты... Ты не погиб? Я так...

— О чем ты говоришь, женщина?

Из тьмы появилось белое лицо. Еще тогда, в Хуэко Мундо задавалась она вопросом, что за полосы пролегли от глаз четвертого в Эспаде. И что стало причиной его абсолютного безразличия ко всему окружающему.

— Но ведь я сама видела, как ты растаял в воздухе! Тогда, над куполом Лас Ночес...

— Верно, — кивок. Странно, вроде бы Улькиорра никогда не кивал. Он вообще делал мало того, что считалось бы нормальным для обычных людей. Даже для арранкаров... — Я умер. Меня больше нет.

— Но ты здесь, передо мной! — удивление в голосе Орихиме ярко контрастировало с неживыми интонациями Кватры.

— Глупая женщина. Кем ты меня считаешь? Мертв — значит мертв. Я не полубессмертный Вастер Лорд, я лишь адьюкас, решивший в своей гордыне хоть немного приблизиться к Истинным Правителям.

— Вастер... Лорд?.. — медленно повторила Иноуэ.

— Не забивай себе этим голову. Оглянись вокруг. Вглядись в эту тьму. Присмотрись. Присмотрись, женщина, это тьма, что сковала твою душу.

Взгляд девушки потух, она опустила голову и вот по её щекам покатились слезы.

— Я опять сплю. Снова кошмар, да? Прошу, не мучай меня! Убей, убей, убей!

Тонкие пальцы сжали её подбородок и рывком подняли голову. Глаза Орихиме встретились с холодными изумрудами Улькиорры.

— Ты сама призвала эту тьму, — сказал арранкар, вглядываясь в нежные черты девичьего лица. — Весь этот мрак... Это твоя скорбь. Твоя печаль. Твоя... Слабость. Ты не спишь, женщина, тебе не снится очередной кошмар. Мы в какой-то мере находимся в твоем внутреннем мире, если позволишь так называть потайной уголок твоего сознания.

— Но откуда ты здесь? — недоуменно спросила Иноуэ, утирая мокрые щеки. — Как ты смог попасть в МОЙ внутренний мир?

— Смотря кого подразумевать под этим самым "ты". Если убитого Улькиорру Шиффера, то придется тебя разочаровать. Я просто ожившая в твоем сознании совокупность всех тех качеств, которыми он располагал. Или которыми наделила его ты в своей голове. Четвертый Эспада и я — это два абсолютно разных существа. У нас с ним нет ничего общего. Он — оригинал, я — тот, каким ты его видела. И такого Улькиорры никогда не существовало.

Ладонь Иноуэ легла на холодную мертвенно-бледную щеку и девушка нахмурилась. В её душе столько тьмы?

"Не обманывайся тем, что с виду она в полном порядке. Может самые глубокие раны у неё внутри?"

То заключение просто не могло не оставить после себя следов.

— Вот чем стал свет твоей души, — Улькиорра раскинул руки и вместе с ними расправились гигантские крылья. — Но не вини себя, женщина, ты здесь ни при чем.

— Но...

— Виной тому временный шинигами. Из-за него ты захотела стать сильнее. Из-за него, только не надо сейчас о друзьях, ты отправилась в Хуэко Мундо. Из-за него...

— Пожалуйста... — Иноуэ сгорбилась и зажала уши. — Пожалуйста, прекрати! Не говори этого!

— Почему? Ты не хочешь слушать собственные мысли? Глупая. Глупая Химе, уже забыла мои слова? Я не Улькиорра, и говорю я лишь то, что думаешь ты сама. Оглянись вокруг. Тьма — всего лишь отсутствие света. Света, который забрал Куросаки.

— Он ничего не забирал у меня! — Иноуэ подняла заплаканное лицо.

— Правда? Ну, значит, ты сама отдала это. Но теперь ничего не поделать. Теперь остается... Только рыдать. Да, женщина?

Арранкар сделал шаг вперед и обхватил девушку за плечи, прижимая к своей груди. По холодной коже скатились слезы. Рука Улькиорры зарылась в рыжие волосы, а он продолжал говорить:

— Но ты почему-то считаешь, что груз ответственности за смерть Ичиго на тебе. Я не могу обнадежить тебя, сказав, что это заблуждение. Ты всё равно не захочешь слушать. Поэтому я не стану утешать. Женщина, кто для тебя этот рыжий временный шинигами?

Всхлипы утихли, и только горячее дыхание девушки ощущал этот не-Улькиорра.

— Кто... он... — эхом ответил её нежный голос. — Кто? Куросаки-ку...

— Можешь не отвечать, я и так знаю ответ. Похоже, это называется... Любовью, да? К сожалению, мне трудно осознать значение этого слова, да это и ни к чему. Я не понимаю истинных человеческих чувств, но...

— Хватит, — слезы катятся по голой груди арранкара. — Не нужно.

— Ты очень странная. Знаешь это, женщина? — его взгляд был устремлен куда-то вдаль, поверх головы Орихиме. — Если человек видит в тебе только лишь друга, то не логично ли будет вместо тщетных попыток обратить на себя его внимание, изменить что-то... в себе? Сделать так, чтобы Он увидел в тебе не только лишь объект, нуждающийся в защите.

Иноуэ подняла заплаканные глаза, и заглянула в бесстрастное лицо Пустого. Пустого, который умудрился оставить след в её душе.

— Но как я должна была это сделать?

— О, всё предельно просто. Встань вровень с любимым, стань сильнее, стань... Достойной его. Ты давно твердила, что хочешь обрести силы, чтобы не быть обузой для твоего Куросаки. Так в чем же дело? Давай! Действуй, не ограничивайся пустыми разговорами! — Обрести силу, так сказал Улькиорра. — Так ты хочешь этого?

— Но...

— Женщина, я не лошадь, чтобы выслушивать твои постоянные "но". Мне известно, что ты хотела сказать — Куросаки мертв. Тогда зачем мне нужна сила, да? Весьма справедливо. И очень печально. Это значит, что ты недостойна даже памяти о нем. Женщина, ты жалкая. Мне стыдно, что я ожил в твоем сознании. С высоты всего произошедшего становится удивительным и тот факт, что вы с временным шинигами стали друзьями.

— Да, он мой друг! — Иноуэ внезапно напряглась и оттолкнула арранкара. Её спина выпрямилась, а во взгляде появилась ярость. Лишь мокрые дорожки на щеках говорили о слабости девушки. — Ты ничего не знаешь о людях! Не тебе рассуждать о дружбе!

— Не мне? Возможно, но делать это мне никто не запретит. Глупая, дружба, если она и существует, в чем я сильно сомневаюсь, возможна только между равными. И даже тогда это скорее соперничество. Попытка доказать превосходство одного над другим. Если же два человека очень разнятся в силе характера, способности к внушению, какими-либо психологическими характеристиками, то даже эта банальная связь между ними невозможна. Слабый станет рабом сильного, и этого не изменить, сколько бы ты ни отрицала факты. Чувства, воспринимаемые тобой как любовь, например, на деле являются просто нуждой. С того дня, когда в твой дом явился обратившийся в Пустого брат, ты стала нуждаться в Куросаки. В его присутствии. В его защите. В его, как ты думала, дружбе.

— Нет, ты не прав!

— Отрицать собственные мысли... А это в твоем духе. Да, Химе-сама? Но ты, наверное, плохо меня расслышала. Пойми, даже если такая правда для тебя неудобна, то от этого она не развеется как ночной кошмар, не исчезнет, не обернется грязной ложью. Не изменить то, что передо мной зависимая от другого человека слабачка. Которая, вдобавок ко всему, не хочет этого признавать. Женщина, ты не знала, что признание проблемы — первый шаг к её решению? Да, ты почти сделала этот шаг, сказав себе, что нуждаешься в обретении силы. Но её нужно больше, Орихиме. Её нужно намного больше. Ровно столько, чтобы дрогнула твоя мертвая любовь.

Стань сильнее, женщина.

Прекрати жалеть себя.

Растопчи свою слабость, плюнь на неё и шагай дальше. Или умри.

Глава 10 — Протяни мне руку...

Сильнейший из арранкаров стоял перед непроглядно-черной глоткой гарганты и ждал. Сегодня в Лас Ночес праздник в честь незваных гостей.

Наконец, кожи коснулось ледяное дыхание Междумирья и из тьмы на серый песок шагнули вайзарды.

— Здорово Ичиго, — шествие возглавлял Хирако. — Как тут ваше ничего?

— Да не жалуюсь, — улыбнулся Ичиго. Несерьезность Шинджи его почему-то больше не раздражала. — А сам-то как?

Но только-только завязавшуюся мирную беседу невежливо прервал Кэнсэй, отодвинув Хирако в сторону. Судя по его серьезному лицу, он сейчас был не особенно расположен к вежливым разговорам:

— Ичиго...

— Да, Кэнсэй-сан?

— Прекрати это! — хрустнули костяшки пары огромных кулаков. — Ты сейчас похож на Шинджи, но меня это что-то совсем не умиляет.

Временный шинигами сейчас мысленно спрашивал себя, что происходит с его манерой разговора, но ответа, конечно, так и не дождался. Разве мог он уже успеть осознать одну простую истину — его душа отныне едина...

— Да ладно тебе, — отмахнулся Хирако. — Чем плохо, что человек перенимает черты своего идола? Да, Ичиго?..

— Ягодка-тян, а что это с твоей маской? — из-за спины Кэнсэя высунулась его бывший лейтенант Маширо. — Ты сейчас, честное слово, прямо вылитый арранкар.

— Ох, правда... — прикрыл лицо рукой Шинджи. — А мы прямо и не заметили...

Тут не выдержал Кэнсэй. Сделав молниеносный выпад, он схватил Ичиго за грудки и поднял. Тот даже не изменил расслабленно-довольного выражения.

— Куросаки, знаешь, что ты сделал? Ты предал всех. Ты пошел за тем, кто едва не убил нас всех! Черт, Айзен, в конце концов, убил Ямамото! Понимаешь ты это, дурья твоя башка?!

— Поставь меня на землю, Кэнсэй-сан. Быстрее, иначе мне придется поступиться вежливостью, — внезапно брови его сошлись у переносицы, а глаза вспыхнули недобрым огнем. — Скажи мне, разве я обязан перед вами отчитываться? Как это глупо, объяснять что-то тем, кто слабее.

Временный шинигами оказался, наконец, на земле, а освободившейся правой рукой Кэнсэй хотел было двинуть ему по лицу, но кулак напоролся на раскрытую ладонь.

— Не думаю, Кэнсэй-сан. Пытаясь нанести мне удар без вашей хваленой маски, вы, по сути, раните мою гордость. — Ичиго сделал резкое движение, и его пятка врезалась в челюсть бывшего капитана. Мугурума отлетел на добрые пять метров, но тут же вскочил на ноги. Потом, раздирая ногтями лицо, он за мгновение надел маску, и воздух Хуэко Мундо вздрогнул от дикого рева высвободившегося вайзарда.

— Эй, никто не хочет помочь ему? — спросил остальных Ичиго.

— Кэнсэй и без нас тебе наподдаст! — крикнула в ответ Маширо.

Шинджи не проронил ни слова, но характерное выражение его лица будто бы говорило что-то вроде...

"Мне бы твою уверенность"

Кэнсэй бросился вперед, при этом, даже не подумав достать меч. Он был невероятно силен, этот бывший капитан девятого отряда. Сильнее даже, чем неофициальный лидер вайзардов, Хирако Шинджи. Но тот выигрывал благодаря способности своего зампакто, а здесь всё решала огромная сила и звериная ловкость.

Грубый рык из-под маски, отдаленно напоминающей хоккейную. И вот Мугурума ударил.

Наверное, он бы смог на равных сражаться с Зараки Кенпачи, таков был уровень его реяцу, такова была величина его жажды крови, когда он приоткрывал пустую часть своей души. После этого удара, нанесенного одним лишь только кулаком, от любого осталось бы мокрое место, но...

Но разве был Куросаки Ичиго тем самым абстрактным "любым"? Нет, он не стал эффектно останавливать ладонью руку Кэнсэя. Он просто увернулся.

— Знаете, Кэнсэй-сан, — вполне спокойно заговорил Ичиго. — Мне бы в принципе не составило труда побить вас, но тут, понимаете, возникает одна маленькая проблема. Вы ведь мои товарищи. Вы все помогли мне, когда я сильно в этом нуждался. Вы не дали мне потерять себя, утонув в собственном внутреннем пустом. За это я благодарен. Всем вам, — еще один уворот. — Я не могу драться с теми, перед кем я в неоплатном долгу. Не могу и не хочу.

На сей раз удар всё же достиг цели. Послышался сухой хруст и белый неровный осколок маски упал на песок.

— Тогда это сделаю я! Набью тебе морду и обо всем с пристрастием расспрошу! — кулак снова добрался до него, но на этот раз Ичиго просто замер, даже не пытаясь увернуться. — Я спрошу тебя, почему ты всех предал? Почему бросил друзей?! Зачем ты пошел вслед за Айзеном?!

Ичиго рукой остановил его кулак и спокойно ответил:

— Потому что так я смогу всех защитить. Помочь. Спасти.