Шестерёнки апокалипсиса (Нужно больше древесины!)

— Ну что, заночуем здесь? А то темнеет уже?

— Да, думаю, дед не будет возражать. Эй, отец, пустишь переночевать?!

— Та што ше не пуштить... Рашполагайтешь...

Спустя некоторое время единственная комната избушки была приведена в более-менее пристойный вид — Кристина с Юлей быстро прибрались, даже подмели. Где-то нашли одеяла и постельное бельё, застелили спальные места. Одну из двух кроватей выдали Вилену Александровичу, вторая отошла девушкам. Евген сначала хотел занять себе лежанку — мол, первый сел, значит моя — но, поняв, что оказался в меньшинстве, был вынужден согласиться спать с Валерой на полу, утешая себя тем, что там поближе к печке.

На плите заскворчала тушёнка, на этот раз не в банках, а по-цивилизованному, в сковородке. Рядом старательно запыхтел старенький чайник. Нашлись и соль, и приправы, и чай "майский", и даже пачка затвердевшего печенья... Спустя какое-то время все расселись вокруг стола, в тепле и уюте, только без света — на улице уже опять была ночь. Почти непроглядный мрак лишь слегка разгонялся огненными сполохами из открытой настежь дверцы печки.

Дед, что не мудрено, оказался очень голодным. Поэтому, после того, как его пригласили разделить трапезу с остальными, растрогался и принялся не переставая благодарить за угощение. Евген сидел мрачный — он был против отдавать тушёнку кому попало, ведь драгоценный запас был не бесконечен. Но его никто не поддержал: и Кристина, и Юля без раздумий встали на сторону Валеры. Последнему было безмерно стыдно за спутника, и парень радовался только, что глуховатый старик не слышал их спора.

За чаем молодёжь разговорилась. Сначала все начали рассказывать про себя. Первой была, конечно же, словоохотливая Кристина. Выяснилось, что она родом из Пензы, но приехала учиться в Москву, на модельера. Из-за какого-то "упрямого старого козла" ей грозило отчисление на четвёртом курсе. Но это уже не имело значения, она присмотрела себе работу, и собиралась съехать из общаги и снимать жильё, на пару с подругой. В остальном, описание жизни девушки кишело рассказами про клубы, парней, шмотки, крутые тачки и прочее.

В какой-то момент Валера поймал себя на том, что с огромным интересом слушает эту простую бесхитростную историю. Потому что черноволосая красавица производила двойственное, очень неоднозначное впечатление. С одной стороны — все эти живописания разгульной столичной жизни, преклонение перед всем блестящим и дорогим... Консервативно воспитанный парень такого не любил и осуждал, считая, что приличная девушка должна быть домашней и скромной, а деньги — не главное в жизни. Но, с другой стороны, Кристина не была ни гламурной дурочкой, ни провинциальной простушкой. В ней ощущалась какая-то хватка, стержень, что ли... Чувствовалось, что такая нигде не пропадёт. И мелькнула даже мысль, что девушка нарочно старается казаться глупее.

После живо и в красках расписанных похождений студентки в большом городе, последовал куда более незатейливый рассказ Евгена — младшего ребёнка в сильно пьющей многодетной семье. Валера загрустил, вспомнив своих родителей, и почти вся эта безусловно поучительная и грустная история пролетела мимо его ушей. Откладывались в сознании только отдельные слова и фпазы — "папаша откинулся", "заснул в сугробе", "бухали с мамашей", "отобрали права", "старшого закрыли", и так далее. Причём, судя по всему, Евген совершенно не тяготился всем этим, и воспринимал подобную жизнь как норму. А ещё — иногда казалось, якобы он что-то недоговаривает.

Когда новгородец замолк, все взгляды выжидающе уставились на Валеру и Юлю. Так как последняя, как всегда, старалась слиться с местностью и казаться как можно более незаметной, парень со вздохом начал сам, хотя и предпочитал лучше слушать и всегда питал неприязнь к публичным выступлениям. Его рассказ тоже был прост и в некотором смысле стандартен — мама, папа, школа, институт, подработка. Всё это уложилось в несколько кратких и сухих фраз. О чём ещё говорить — он не знал. Не про диплом же свой рассказывать, любимую музыку, или про перипетии личной жизни...

Наконец, очередь дошла и до последней из их компании. Валере даже показалось, будто различает в темноте, как та покраснела. Но, несмотря на явное смущение от повышенного внимания к себе, девушка всё же начала рассказывать — сначала еле слышно и медленно, потом — всё более бойко.

Оказалось, Юля тоже студентка, первокурсница. Родом из Новосибирска, но переехала в Питер. Учится на учителя физкультуры, подрабатывает кем-то вроде секретаря в небольшой конторе, которая занимается поставками макетов костей и даже целых скелетов в учебные заведения. Последнее вызвало взрыв смеха и особый ажиотаж, и оживлённо обсуждалось ещё довольно долго.

Потом, разговор как-то незаметно переключился с прошлого на настоящее. В частности, коснулся странных браслетов, которые красовались на запястьях у каждого. Ведь даже Вилену Александровичу Валера выдал комплект, игнорируя подколки со стороны Евгена, и в течение приличного времени изо всех сил старался объяснить, что с ними делать, каким образом подключиться к общей сети, и для чего это нужно. Правда, всё было бесполезно — то ли глуховатый дед не слышал, то ли не понимал. В конце даже мелькнула мысль: а стоило ли вообще тратить такой драгоценный ресурс? Но, как бы там ни было, и у старика теперь имелась своя пара браслетов.

— Так что это, откуда у вас такие штуки? Они правда всё могут, что там написано?

— Да нашли случайно, в армейском грузовике... И знаем не больше вашего. Судя по тому, откуда они — видимо, что-то для военных. Опять же, там всякие специализации предлагает, боевые. Как-то так...

— Но всё же. Как-то их пробовали уже? Зарядить пытались?

— Ну, они вроде со временем подзаряжаются... Благодаря тому, что мы сеть образовали — теперь на целых четыре процента быстрее! Если бы дед подключился, было бы пять, а так, увы... Ещё, можно какой-то спящий режим включить... Кстати, кто-нибудь пробовал?

— Не.

— Я тоже не включала.

— И я.

— Вот. Так что, пока не знаем, что это и как работает, да что с него толку... По поводу всех этих улучшений — так понимаю, ни у кого энергии не хватает?.. Ну да, так и знал... Жаль, не проверить! А специализации? Кто-нибудь выбирал? Что они дают?

— Ну я выбрала...

— И?

— Стрелка взяла.

— Ого! И что?..

— Ну, там добавились ещё эти, улучшения, всякие... "Меткая стрельба", "быстрая стрельба", "быстрая перезарядка"...

— Интересно! Понять бы ещё, как оно действует... Не научишься же ты вот так вот сразу, просто выбрав это, метко или быстро стрелять?

— Ну, не знаю...

— Понятно, не знаешь. Да... Интересно. А остальные что взяли?

— Сам не хочешь сначала сказать, ёмана? А то, спрашивает такой. Мы не в суде вроде...

— Могу. Легко. Я ничего не выбрал.

— Как ничего?..

— А вот так. Не хочу делать выбор наобум. Хочу больше информации. Понять, что действительно будет нужно...

— Подсмотреть, что выберем мы, и что с нами будет, да?

— Вовсе нет...

— Нет, вы посмотрите на него, ёмана! Какой умненький нашёлся!

— Тебя кто заставлял делать выбор? Торопил? Сам мог так поступить. А информация — не обязательно от вас, и не обязательно о том, что с вами случилось. Нам бы понять для начала, что с миром вокруг, куда все делись...

— Не, ну вы посмотрите на него... — Евген, явно не слушая, повысил голос и даже вскочил с места, накручивая сам себя и стараясь не вспоминать, как его недавно совали лицом в грязь. Гопник по-прежнему желал взять реванш за то досадное, как он думал, недоразумение.

Звенящий голос Кристины прозвучал неожиданно громко, сначала заставив гопника действительно замереть, а потом — медленно опуститься обратно.

— Женя, сядь! Успокойся. Ты взрослый, адекватный человек. Не веди себя как ребёнок! Сам не додумался — не значит, что надо кидаться на всех, кто сообразил. Валера, ты молодец. Зря только нам не сказал... А то, может, и правда, этот мой стрелок никогда и никому не пригодится...

— Да не подумал как-то... Это же просто домыслы, ни на чём не основанные, могут быть и правильными, могут — и нет. Кто знает. Может, наоборот лучше, если скорее что-то выберешь?.. И я прогадал, а вы выиграли?

— Может... Ладно, чего гадать. Что остальные-то? Кто что взял? Эй, Жения, ты чего, обиделся?

— Обижают знаешь где, ёмана...

— Спокойней, спокойней. Никто тебя не трогает. Не будешь говорить, да? Ладно. Юля, а ты что скажешь?

— Санитарку взяла...

— И? Что даёт?..

— Ну... "Быстрая визуальная диагностика", использование каких-то там аптечек и агрегатов, всякие переломы, вывихи, раны...

— Понятно... Что ничего не понятно.

На том разговор постепенно увял, и вскоре все начали расползаться по спальным местам, с целью последовать примеру Вилена Александровича. Размеренный дедовский храп уже давно разносился по дому.

Но спокойно поспать у них не получилось. Какое-то время спустя вскочили все, одновременно.

— Что это было? — заспанный голос Кристины был наполнен скрытой тревогой.

— А кто его, ёмана...

— Вот, опять!..

Заставив задрожать посуду, откуда-то издалека донёсся гулкий удар. Казалось, даже по полу дома прошла волна, заставляя всё трястись и ходить ходуном... Больше всего это было похоже на забивание свай. Очень больших свай, и где-то очень далеко.

— А? Што шлучилошь? Молодёшь, не шалите! — проснулся и старик.

— Откуда мы знаем! — в ухо ему проорал Евген, которого дед явно порядком раздражал.

— Жень, спокойнее! Дедушка, не знаем мы. Бухает где-то. На стрельбу вроде не похоже...

— Ага. Больше похоже... О, опять! Знаете, на что похоже? Не смейтесь только.

— Ну, говори?

— Похоже, будто кто-то шагает... Интервалы одинаковые.

— Бр-р-р! Не хотела бы я увидеть, что может так шагать...

— Да, думаю, никто не хотел бы... Ладно, вроде это далеко. Может, нам и бояться нечего?.. Пока?

Они лежали ещё долго, слушая. Готовые в любой момент вскочить и сорваться. Но удары, или шаги неведомого гиганта, явно удалялись, и со временем снова стало тихо. Хотя когда Валера засыпал, ему казалось, что он до сих пор чувствует едва различимые волны вибрации, проходящие по земле.

Глава 4

Следующий день оказался полным сюрпризов и насыщенным событиями едва ли не больше, чем несколько предыдущих, вместе взятых. И началось всё с птичьего щебета, под который они проснулись. Валера даже выскочил на улицу прямо в исподнем, не одеваясь, чтобы убедиться — не мерещится ли? Но и правда, на дереве, рядом с домом, сидела какая-то серенькая одинокая птичка и выводила заливистые трели, звучавшие как-то неожиданно тепло, по-весеннему.

А пока парень стоял в дверях, на ногу ему сел и укусил комар. Самый настоящий, обыкновенный лесной комар, не тот психованный городской недоросль, что нервно нарезает круги, садится и сразу взлетает, а спокойный, уверенный в себе, крупный "деревенский" увалень, с полосатым сереньким тельцем, выпученными "глазами", длинным "хоботом", оттопыренными взад ногами... Учитывая, что за всё время до этого никому из всей компании не попадалось ни единой букашки, ни даже паутины в лесу, недооценить появление насекомого было невозможно.

Это значительно подняло всем настроение. Мёртвый и пустынный лес вокруг сильно действовал на нервы. Теперь — в нём словно пробудилась жизнь, появились звуки, шевеление. Только непонятно было, где всё это скрывалось раньше.

А ещё, температура на улице заметно поднялась, и снег начал таять. Дорогу за забором вмиг развезло, с крыши даже не капало — лило сплошными струями, сугробы едва ли не на глазах скукоживались, покрываясь вкраплениями грязи и меняя цвет с белоснежного на грязно-серый. Идти куда-то по такой погоде не хотелось совершенно, тем более — не было нормальной обуви. Но никто даже не заикнулся о том, чтобы оставаться. Все быстро, по-деловому, позавтракали, и начали собираться в путь.

С собой было решено захватить кое-что из припасов и полезных вещей, вроде кастрюль, спичек и сковородок. Валера пытался сначала возражать против такого — мол, нехорошо — но оказался в меньшинстве. Даже тихая и скромная Юля высказалась в том роде, что если хозяева и найдутся, то должны понять и простить, а если нет — это уже исключительно их проблемы. Да и сам первый и главный взломщик, Вилен Александрович, поддержал молодёжь. И если бы их поиски ограничивались только одним тем домом, где они ночевали!

В первую очередь были реквизированы старые резиновые сапоги, числом две пары, что обнаружились в тумбочке в прихожей. Далее, уже с их помощью, начались полномасштабные поиски непромокаемой обуви, плащей и другой одежды на всю группу. С задачей справились быстро, после чего переключились на сбор съестного, в основном было представленого в виде каш, сушёных грибов, сухофруктов и прочего. К сожалению, многое было безвозвратно испорчено — тут и там попадались мешки со сгнившей картошкой, вязанки высохшего чеснока, затвердевшие до твердокаменного состояния куски хлеба... Холодильники вообще открывать было нельзя, тем более морозилки — продукты в некоторых протухли до состояния сплошной жидкой массы, давным-давно уже растёкшейся ровным слоем и после этого засохшей, но до сих пор жутко вонявшей.

В итоге запасы провианта удалось неплохо пополнить, и оторваться от увлекательного процесса оказалось сложно, со временем даже Валера вошёл в раж. К тому времени, когда решили всё же закругляться, время по ощущениям уже приближалось к полудню. Поиски завершали нехотя, тем более — не ясно было, когда ещё удастся попасть туда, где можно добыть еду. Наголодавшись в первые дни, все хотели по возможности обезопасить себя от подобных лишений в будущем.

Но все так же понимали и то, что нужно идти дальше, выбираться к людям, да и информация о происходящем вокруг была жизненно важна. Поэтому, оставив пару банок тушёнки и всякого прочего по мелочи Вилену Александровичу, пообещав зайти за ним, когда разузнают что-нибудь, молодёжь отправилась в дальнейший путь. И идти, чувствуя себя защищённым от непогоды, с набитыми едой рюкзаками, оказалось не в пример приятнее, чем раньше. Все теперь стали похожи на настоящих деревенских жителей, даже Кристина больше не выделялась своими блестящими сапожками и короткой курточкой, сменив их на высокие неуклюжие болотники и какой-то невзрачный тулуп. Некрасиво — зато практично.

Вариантов, куда пойти, особо не было — после быстрой разведки установили, что в посёлке единственная асфальтовая дорога, что проходит его насквозь. По ней и направились, весело шлёпая по лужам, под пенье птиц и радостную капель.

Шли долго, и можно было бы сказать, что однообразно, если бы не несколько событий. Сначала, навстречу попались люди — каких-то две шуганых тётки, лет сорока-пятидесяти. С трудом удалось догнать их и убедить в отсутствии злых намерений. Быстрый разговор позволил выяснить, что они тоже ничего не знают, сами только-только вышли из леса. Новой информацией оказалось только то, что одна москвичка, а вот вторая — аж откуда-то из Краснодарского Края. Разброс и география очнувшихся в странном лесу продолжали шириться.