| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Метель.
Степь где-то между Сечью и Азовом, февраль 1638 года от Р. Х.
— ... Ну, значит, а погибшим при защите христианских святынь, полагается прямая дорога в рай. Вот и попал туда Юхим.
Тесно сбившаяся вокруг Аркадия группка казаков дружно заулыбалась. Известный среди казаков шутник с раем ассоциировался... скажем так, не очень хорошо. Уж очень неоднозначной была у него репутация. Да и христианином он был... условным. Креститься-то он, как полагается, крестился, исламских традиций не придерживается, в душу же здесь лезть считалось дурным тоном. Сгрудились же слушатели из-за того, что пережидали в походном шатре метель. В иные годы здесь в это время уже вовсю цветёт весна, а Аркадию "повезло", нарвался на такое явление природы. И, кто бы сомневался, в самый неподходящий момент.
— Постой, постой, как это — попал в рай?! Вот он же сидит! — заметил, наконец, несоответствие новый джура Мыкола.
— Ну, сидит. Он бы и лёг, да тесно здесь. Ты сначала дослушай историю.
— Да как же?.. — попытался продолжить Мыкола, но был быстро приведён к молчанию стусанами и выкриками:
— Заткнись!
— Не мешай!
— Дай послушать!
— В рай-то душа полетела, да вот незадача, бой был тяжёлый, воинов православных полегло много, — продолжил рассказ попаданец. — Ну и перед воротами образовался затор из душ прибывших раньше. А надо признаться, не все православные воины на Земле жили тихо и благочестиво.
Аркадий опять сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих. Они предсказуемо дружно заулыбались. Найти в разбойничьей банде людей тихих и благочестивых, конечно, можно, но выборку для этого придётся делать немалую. В казацкой среде больше выживали люди с совсем другими свойствами характера.
— Ну, наш Юхим человек достойный. В драку у ворот за право пройти первым не полез. Оно ему надо — от Святого Петра плюхи огребать? Стоит, значит, в сторонке, ждёт, когда Пётр и архангелы порядок наведут. А там... давно при райских вратах такого безобразия не случалось. Кто-то сгоряча и самого Петра нехорошо обозвал, тот обиделся...
Путешественники загоготали. Личностей сверхамбициозных среди них хватало, ни для кого это секретом не было.
— Стоит, значит, наш Юхим в сторонке, ждёт. Ну и заскучал маленько. — Дай, думает, — трубочку закурю, пока Пётр с архангелами буянов сызнова на суд божий отволочёт. Да вот беда, не оказалось в шароварах трубочки.
— Каких шароварах? — удивился опять Мыкола. — Душа в рай бестелесная летит.
— Ну, не знаю, каким ты на суд господа предстанешь, а казаки там, перед воротами, появились хоть и бестелесными, но прикрытыми той одеждой, в какой погибли. Оно господу надо, на голых всё время таращиться? Так о чём это я... а, полез, значит, Юхим по карманам, трубки не нашёл, а вот пугательную ракету обнаружил. Не успел в бою во врагов запустить.
Бредовую эту историю Аркадий сочинял на ходу, желая повеселить друзей, приунывших во время долгого ненастья. Непогода бушевала уже несколько суток, путники успели съесть прихваченное в дорогу продовольствие, дрова для обогрева шатра кончились ещё раньше. Вот и сидели горемыки, напялив на себя всё, что у них было, развлекали друг друга разными историями. Первое время джур развлекал Срачкороб, но потом ему надоело болтать непрерывно и во избежание уныния, за болтовню взялся Аркадий. В конце концов, ему пришла мысль, что неплохо бы прославить ещё раз друга. Тот скромно согласился с разглашением этой, якобы старой, истории.
— Ну... стоял себе Юхим, стоял, и надоело ему там столбом торчать. Решил: дай, думаю, пошучу. Взял, подпалил ракету — он, сами знаете, подпалить может что и где угодно — и запустил над толпой. Что тут началось... архангелы, ну как воробьи от палки, разлетелись в разные стороны, православное воинство ломанулось в ворота толпой и их к че... ну, в общем, вынесло. Пётр аж присел от неожиданности, а когда все пробежали мимо, встал и упёрся огненным взором в Юхима. Да громовым голосом спросил: — ТЫ ЧТО, РАБ, СДЕЛАЛ!?
— Пошутил, — ответил оробевший Юхим.
— ПОШУТИЛ, ГОВОРИШЬ!!? — загремел голосищем Пётр. — А НУ ИДИ СЮДА!!!
— Куда тут денешься? Пошёл Юхим к апостолу. Подходит, а Пётр ещё громче: — ШУТИТЬ ЛЮБИШЬ!!!!!?
Юхим, сами знаете, человек неробкий, но здесь с перепугу у него голос отобрало, он только на вопрос апостола кивнуть смог. А у райского привратника глаза огнём горят, будь там не только чистая душа, а находись она в теле, пропалил бы апостол баловника своим взором напрочь!
— А ТЕПЕРЬ ПОНЮХАЙ, ЧЕМ ТВОИ ШУТОЧКИ ПАХНУТ!!!!!!!!
Аркадий скосил глаз на Срачкороба. Тот сидел с невозмутимым выражением лица, но уж попаданец-то своего друга изучил как облупленного, Юхиму и самому было интересно узнать о якобы случившейся с ним истории.
— Тут душа нашего Юхима и не выдержала, сомлела, будто девица, которой под нос жабу сунули. Очухался Юхим от вони. "Чего это так дерьмом воняет?" открыл глаза, поднялся, осмотрелся, оказывается, он в каком-то свинарнике лежал, лицом вниз, а сами знаете, чем земля в свинарниках покрыта бывает. Глядь, вокруг никаких райских кущей, а сельский двор. Присмотрелся, а двор-то знакомый, кумов. Хотел сразу в дверь хаты стучать, да опомнился, пошёл к колодцу и умылся. Свитку, правда, отстирать не смог.
— Да чёрт с ней, свиткой, сами знаете, в поход никто хорошей одёжи не надевает! — подтвердил рассказ попаданца его герой. — Мне кумова жена другую дала. И штаны, хоть не новые, но куда более справные, чем на мне были. А трубку я вскоре на рынке купил. Как же казаку без неё?
После короткого молчания — пока аудитория переваривала продукт навешанный на уши — раздался недоумённый вопрос Мыколы: — А как же рай? Или ему всё это спьяну приснилось?
— Какие сны спьяну могут быть в походе на врагов? — искренне удивился Аркадий. — Ты что, не знаешь, какое за пьянку на войне наказание полагается? Трезв Юхим был, как святой молельщик в Великий пост.
— Эээ... так как же они в свинарнике очутились? Да ещё мордой в дерьме?
— Дурак ты, Мыкола, и уши у тебя холодные! — ответил за попаданца Срачкороб. — Неужели не понятно, что апостол обиделся на мою шутку и отправил меня обратно, в земную юдоль. Мучиться и дальше с такими дурнями. Эх, а ведь давно мог в раю Бога славить!
— Хрен тебя теперь туда пустят! — возразил Аркадий. — Знающие люди говорят, что у тебя теперь на плечах не только чёрт, но и ангел с дубинкой сидит.
— Это как, с дубинками? Для чего — с дубинками? — растерянно спросил новичок. Казацкие байки были для него внове, а учитывая, что он попал в компанию к Москалю-чародею и Срачкоробу, то поток обрушившейся информации его захлёстывал.
— О том, что на правом плече у всех людей сидит ангел-хранитель, а на левом — чёрт-искуситель, знаешь?
Соображал Мыкола медленно, что сулило ему вскоре крупные, скорее всего, фатальные, неприятности. Наконец, переварив простейший вопрос, кивнул.
— Да, слышал.
— У всех людей они сидят и предохраняют или соблазняют, а у Юхима с некоторых пор чёрт обзавёлся дубинкой, само собой для глаз обычного человека невидимой. Ты, наверное, слышал, что есть люди, которые могут невидимое для других видеть? — сказок, легенд и слухов про колдунов, в том числе характерников, ходило множество, Аркадий был уверен в положительности ответа.
— Угу... ну... слыхал.
— Так с некоторых пор они стали замечать, что чёрт теперь не сидит, склонившись к уху Юхима, а обзавёлся дубинкой и всё по сторонам поглядывает.
— Зачем? — почему-то на шёпот перешёл Мыкола.
— Знающие люди тоже удивились. Зачем чёрту-соблазнителю дубинка? Спросили Юхима, а он не знает. Да и не видел он сам этой дубинки. Человеку не дано видеть своих охранителя и соблазнителя. Тогда стали спрашивать, не имел ли он дела с чертями?
Аркадий сделал паузу, прикидывая, как ему выразить в словах пришедшую недавно идею. Образовавшуюся паузу прервал другой джура, Богдан.
— Ну?..
— Не нукай, я тебе не кобыла! — отреагировал на невежливую форму вопроса попаданец. — Значит... спросили, а Юхим и вспомнил, что вроде спьяну ему кто-то мерещился, так он над сатанинским отродьем так пошутил, чтоб тот к нему больше никогда не являлся.
— Как он пошутил, пане Аркадий? — разобрало любопытство и третьего джуру, Юрку Дзыгу.
— А чего вы это у меня спрашиваете? — "удивился" попаданец. Пан Юхим вот он сидит, его и спросите.
— Пане Юхим!!! — дружным хором возопили ребята.
— Чего вам? — будто и не слышал рассказа друга и предыдущих вопросов джур, поинтересовался Срачкороб.
— Чего вы с чёртом сотворили? — от имени всех изнывавших от любопытства задал вопрос Юрка.
— Молодые вы ещё о таком слушать.
— Дядьку Срачкороб, ну расскажите, пожалуйста, мы от любопытства поумираем, если не узнаем, — заныл Богдан. Привыкшие к удивительным, странным и необъяснимым делам, творившимся возле Москаля-чародея и Срачкороба, они поверили и в эту совершенно бредовую с точки зрения человека двадцать первого века историю.
— Сказал: нет, значит — нет! — жёстко откликнулся Срачкороб. — А если кто аж умирает, так хочет узнать, так я могу не рассказать, а показать. Пошучу над ним, как над тем чёртом. Ну, кто здесь желает почувствовать себя чёртом?
Кроме икания Мыколы никаких других звуков в шатре слышно не было. Разве что свист ветра снаружи. Попадать в число разыгрываемых Срачкоробом жаждущих не нашлось.
— Не понял, так ты хочешь или не хочешь? — обратился знаменитый шутник к икавшему от страха молодыку. Тот, услышав, что Срачкороб спрашивает его, с ещё большего перепугу икать прекратил, стремительно побледнел так, что это стало заметно при тусклой лучине, и быстро-быстро замотал головой. Видимо, внятно что-нибудь сказать, из-за того же страха, он был не в состоянии. А удачно вывернувшийся из неприятной ситуации Срачкороб послал "благодарный" взгляд другу. Мол: "Навыдумывал здесь, а я отвечай!"
— Знаете, ребята, — перехватил инициативу Аркадий, — бывают вещи, о которых лучше не знать. Дольше проживёшь, да и авось не в ад попадёшь, а умирать-то всем суждено. Так что Юхима лучше не расспрашивайте. В общем, видно, самому сатане шутки Срачкороба над его чёртом не понравились, и отдал он приказ его в ад не пускать. Они даже мстить Юхиму не хотят. Вот и обзавёлся чёрт на левом плече дубиной, чтоб сабли вражеские и пули, метящие в Срачкороба, отбивать, если после смерти он может в ад попасть.
— Так как же он в рай попал? — удивился Богдан.
— Потому и попал, что черти — они тоже не дурные. Увидел чёрт, что гибнет наш Юхим при защите православных святынь, вот и не стал вражью пулю отбивать. Поспособствовал, значит, его отправке в рай. Да кто ж знал, что наш Срачкороб и по дороге туда успеет отличиться?
Все дружно, как по команде, посмотрели на шутника. Тот попытался сделать невинное лицо (вышло плохо, неубедительно) и пожал плечами. Мол: "Не виноватый я, оно само так получилось".
— Ну, после низвержения от райских ворот, говорят, у Юхима и ангел дубинкой обзавёлся. Наверное, сильно апостол Пётр осерчал на него. Слава Богу, — попаданец, а вслед за ним и все присутствующие перекрестились, — чёрт и ангел драку не затевают. Видно, от САМОГО вышел запрет им на усобицы. С тех пор он так и живёт, против воли всевышнего не попрёшь.
Несколько минут все в шатре молчали. Джуры обдумывали услышанное, а друзья переводили дыхание после вранья, радуясь, что не пойманы на нём.
— А как же дальше будет? — несмело спросил неугомонный Богдан.
— Что дальше будет? — будто не понимая, переспросил попаданец.
— Ну... в рай дядьку Юхима не пускают, в ад... тоже там не хотят видеть, а куда ж?..
Чистилище в православной теологии предусмотрено не было (большое упущение со стороны наших иерархов), и недоумение ребят можно было понять. Если не в рай и не в ад, то куда?
— Один Бог знает! — открестился от предсказания дальнейшей судьбы друга Аркадий. — Всё в воле его!
— Аминь! — привычно поддержали попаданца джуры.
Поверили ли все слышавшие этим рассказам — большой вопрос. Но то, что часть джур всерьёз будут пересказывать небылицу о приключениях Срачкороба по пути в рай, при которых его самого в дерьмо мордой ткнули, можно было не сомневаться. Слухи о попаданце и его друзьях, в том числе самые дикие, продолжали возникать с удивительной регулярностью, однако Аркадий не ленился создавать при случае новые.
"Ох, прав был Честертон: "Где лучше всего прятать лист? В лесу...". Наверняка уже не один атаман из посвящённых проболтался, кто друзьям, кто жене, о тайне моего появления здесь. Об эффективном ведомстве наподобие бериевского здесь можно только мечтать. Про себя, естественно, ни в коем разе не вслух. На фоне всех этих, куда более привычных в этом времени, рассказов о разной чертовщине никто, вроде бы, на правду внимания не обращает. Пока, по крайней мере. Можно не сомневаться, что в будущем, боюсь, ближайшем, найдутся у врагов проницательные люди, отделят зерна от плевел, да большой вопрос: поверят ли им властители?"
Разговоры затихли, но с возобновлением их Аркадий решил погодить.
"Надо же и самому немного отдохнуть! Как не вовремя нас эта метель в пути прихватила! Кто бы мог подумать: в конце зимы на юге Украины — натуральный буран. Да ещё дня три, если не больше, подряд. Пусть снега несёт заметно меньше, чем описано в знаменитом произведении Пушкина, но ветер со скоростью более двадцати метров в секунду делает путешествие по открытой местности совершенно невозможным. Чёрт бы его побрал, это явление природы!"
Эмоциональность попаданца можно было понять. Отъехав в спокойные зимние месяцы на запорожские земли, к знакомым кузнецам, он застрял там, пытаясь подстегнуть прогресс в металлургии и металлообработке. Железа в этом году кузнецы получили много больше, чем обычно, но вот качество изделий, вырабатываемых из него, по-прежнему не вдохновляло. Приехали из Швеции зазванные специалисты-литейщики, весной намечалось построить несколько доменных печей и, если получится, мартен. Всё, что вспомнил, Аркадий мастерам рассказал. Он бы дольше там побыл, но прискакал гонец из Азова с извещением, что султан Мурад готовится выступать на Багдад. Аркадий исходил из того, что он это сделает весной, но по евроцентричности забыл, что для Мурада в Турции весна может начинаться не в марте.
Среди запланированных на этот год действий и походов, успех или провал первого из них предопределял саму возможность проведения остальных. Уже вчерне было подготовлено покушение на султана и ликвидация при этом оставшихся в живых двух принцев Османов (Аркадий не знал, что предпоследнего из живых принцев, Касыма, казнили перед самым выходом Мурада на персов). В гаремной клетке оставался только один живой Осман — Ибрагим. То есть, жил и их дядюшка, дважды восходивший на престол, но вскоре с него убираемый из-за совершенной неадекватности, Мустафа I. Но он был настолько явно безумен (и не способен к размножению), что его можно не принимать в расчёт. Все планы строились на том, что пресечение династии Османов не может не вызвать в их государстве гражданской войны за власть. Пусть на два-три года, но активной внешней политики новые властители вести не смогут. Ни для кого не было секретом, кто унаследует в таком случае трон — Гиреи. Султан неоднократно говорил о желательности для него такого исхода после смерти его сыновей от чумы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
