Братья по оружию

Затем поступило предложение отдыхать. Потушили свет и легли, не раздеваясь. Малыш завалился на кровать обутым и тотчас захрапел. Роман сначала укутался одеялом, но откинул его в сторону, потому что от него воняло, как от собачьей подстилки-блоходрома.

Ник взял винтовку и куда-то ушел.

Через полчаса появился Крым и негромко позвал по позывным:

— Румын, Коробочка, — на выход! Оденьтесь теплей. Будете "кукушками".

— А что это? — спросил Роман, хватая одной рукой карабин, а другой протирая воспаленные глаза. Казалось, сон его окутал всего лишь на секунду.

— На пост заступаете. "Кукушка" — это наблюдатель.

— Ясно. — Роман достал из своего рюкзака свитер.

К**шеев что-то пробубнил, пытаясь попасть ногой в ботинок. Весь его вид будто говорил: "Ой, вы меня утомили!"

На улице уже стемнело, было сыро и зябко — прошел дождик.

— Толком и не поспали, — позевывая, буркнул Алексей. Свитер из дому он собой не взял, потому поежился. — Я уже сегодня так набегался, что ноги распухли, как у хоббита.

— После войны выспимся, — ответил другу Роман.

С левой стороны от ворот была выложена баррикада из бетонных блоков с амбразурами. Ник уже был там, и объяснил "кукушкам", что нужно делать, если появятся "нежданчики".

— А разве ты тоже "кукушка"? — спросил у него Роман.

— Ага, — улыбнулся Ник. — Но снайпер.

— И так может быть?

— Может. Сегодня ты "кукушка", а завтра — "глаза".

— "Глаза"? А это что? — спросил К**шеев.

— Наблюдатель, корректировщик. Вот СВД, к примеру, "веслом" называют. И автомат Калашникова, как у твоего друга, тоже. У него приклад нескладывающийся и форма соответствующая.

— Блин, тут реально запутаешься...

— Пообвыкните скоро.

— Слушай, Ник, а карабин лучше или хуже автомата? — поинтересовался Роман.

Ник указал на "калаш" К**шеева:

— У него пуля легкая, "пятерочка", такая от травы и веточки срикошетит, в сторону уйдет. Но если огнем поливать с близкого расстояния, то ништяк. В лесу от такого пиф-паф проку не особо будет. А твоя самозарядка бьет точно и далеко, пуля в патроне тяжелей на порядок, только целить надо правильно и не нервничать. Да и износостойкость у карабина повыше.

— Как целить правильно, покажешь?

— Без вопросов.

Са**нову понравилось общаться с Ником. Он не любил людей, кто в лукавстве изворачивается вьюном. В этом же человеке была какая-то внутренняя замысловатость и одновременно простодушие, то, что классики воспевали в простых русских мужиках.

Роман нашел пластиковую бутылку, полил из нее воду на руку и умылся, мгновенно стряхнув остатки сна.

Ник оказался настоящим вместилищем информации по стрелковому делу, ему просто цены не было. Са**нов впитывал как губка все, что тот говорил и показывал.

Первое дежурство прошло спокойно.

Когда Коробочка и Румын, начавшие привыкать к своим позывным, вернулись в располагу, то их койки уже были кем-то заняты, из-под одеял раздавался храп. Пришлось им коротать время за крепким чаем и разговорами то в коридоре, то на улице, где Роман пересекся с Порезом. Они познакомились поближе, и тот ему поведал о том, что недавно произошло на Карловке, когда "Восток" выбивал оттуда наемников из карательного батальона "Донбасс", созданного украинским олигархом Коломойским.

— ...Мы этих тварей должны бить и топтать, Румын, — говорил Порез. — Жалеть их нельзя. Они не щадят ни наших женщин, ни стариков, ни детей. В Карловке, когда эти правосеки разбежались по селу, они стреляли во все, что видели, и во все, что движется, а потом попрятались в жилом секторе за спинами мирных людей. Нам было сложно их оттуда выкурить. "Мухи" нельзя было использовать, сам понимаешь. Но мы этих трусливых мразей все равно зачистили.

— Слышал, там кафешка какая-то сгорела. "Мухами", говорят, сожгли.

— Проще. Обычными гранатами забросали. Здание и загорелось — там дерево и пластик сплошной. "Дружба" называлось, хачик какой-то держал. Там подразделение "Юг" вначале хорошо поработало.

— Заура бойцы?

— Не только они. Тебе лучше с Лодочником поговорить, могу свести, если хочешь. Он там был. Контузию, правда, сильную получил.

— Много этих пидорасов убили? — поинтересовался Роман.

— Около восьмидесяти — это, если брать по всей Карловке. Но люди и другие цифры называют: до полутора сотен. Я своими глазами видел трупов пятьдесят-шестьдесят, точно не считал. Но их еще и в поле покрошили, когда они в сторону Галициновки драпали, село такое рядом есть. Нескольких за мостом подстрелили, у водохранилища, и у Волчьей речки тоже.

— А наших много погибло?

— Видел только троих. Но не больше пяти человек, уж точно. Тех, кого я лично знал, убил снайпер — Вжика и Образа. Оба Сереги, тезки мои. Хорошие пацаны. Жалко. У каждого по двое детей сиротами остались. Вжик костоправом хорошим был. На ОГА, когда мешки с песком тягали, многие спину себе сорвали, а он им диски потом вправлял на место, массаж делал. С ним Кама больше контачил, тот может о нем больше рассказать, но его сейчас здесь нет.

— А Образ?

— Образ срочную в воздушно-десантных войсках служил, затем был миротворцем, в Югославии воевал, а потом вместе со мной работал.

— А ты, где работал?

— Там, где и Ходаковский.

— Понятно. Слушай, а в этом "Донбассе" одни правосеки были?

— Да. В черную форму были одеты, на руках красные повязки из изоленты, у многих балаклавы на голове. У них свастики и эсэсовские руны у каждого были вытатуированы — у кого на груди, у кого на плече или животе. Короче, самые настоящие фашисты.

— Я это видел по интернету. Одного из них показывали. Чернявый такой.

— Да, взрослый мужик, рослый. Это был снайпер, который, как говорят, Вжика и убил. Его за ногу тросом привязали к КамАЗу и отволокли на Пески. Разорвали на нем одежду, а на груди вся эта нацистская хрень была тушью выбита, у самого сердца. Журналисты потому и снимали, чтоб народ видел правду — с кем мы воюем.

— Слышал, чечены у него вырезали сердце и в кусты выбросили. А его потом собаки сожрали. Правда?

— Я этого не видел, — покачал головой Порез. — Его в голову убили, все лицо было осколками изуродовано и кровью залито. Может, потом и сердце вырезали, не буду утверждать. Поделом, в принципе. На прикладе его винтовки тридцать девять зарубок обнаружили. Даже не представляю, где он столько людей успел настрелять. Он, кстати, не местный, а приехал откуда-то то ли с Центральной, то ли Западной Украины, не помню. В Донецке жил всего лет десять, в полутора километрах от Вжика, в одном районе. Труп снайпера его же жена опознала, кажись, по телевизору увидела. Мы даже на похороны ездили, поговорили с ней. Она рассказала, что ее муж пошел воевать за деньги. По ее словам, люди Коломойского пообещали ему и квартиру в Днепропетровске. Он нигде официально не работал, занимался обменом валюты и скупкой золота. По мелочи. А после еще какими-то махинациями, что-то с металлом или углем связанное. Крутился, в общем. И у него тоже двое детей было, как оказалось.

— М-да... История, блин. Сосед соседа убивает.

— А как ты думал? Это гражданская война, Румын. Многие вот не знают, что после нашего вынужденного отхода к Пескам появились другие нацики и устроили на Карловке резню. Они мстили за свое поражение. Занимались грабежом, избивали людей, изнасиловали и убили нескольких женщин. Непонятно за что перерезали горло двухлетней девочке и ее бабушке. Наверно, свидетелей убирали. Буквально растерзали ветерана войны, старика, у которого на груди был значок участника. Его ранее Малыш видел, даже разговаривал с ним. Дед поначалу клюкой размахивал и обматерил наших, подумав, будто и они каратели из "Донбасса". А потом, поняв, кто они, указал, куда фашисты побежали прятаться. Он именно так их и назвал. В принципе, мне больше и рассказать нечего о тех событиях.

— А откуда ты об этой резне узнал?

— Местные нашим звонили. Оттуда.

— Не врут? Сейчас столько слухов ходит.

— Какой смысл им врать? Они живут там, на блокпосте раньше дежурили у дамбы. Сейчас попрятались у родни — кто в Водяное уехал, кто в Нетайлово, кто в Первомайское.

— Понятно. А Карловку будем отбивать?

— Обязательно. Хотя они оттуда и сами могут уйти.

Роман, выслушав Пореза, не верил своим ушам. Реальность мира уходила из-под ног. Неужели все это правда, ее "золотая середина"? Не искажена ли она чьими-то домыслами? Просто жутко становилось от таких событий и фактов. Кулаки сами сжимались, хотелось кое-кому трындюлей выписать. До чего докатились люди! Хотя какие они люди? Твари бандеровские! Таких зверей без всякого суда в выгребной яме топить надо, сразу, а не задним числом...

На второе дежурство Роман и Алексей заступили в двадцать два ноль-ноль. В полночь опять сменились.

В час ночи раздалась пальба. Где-то рядом раздался крик и затрещал автомат — сначала короткой, а потом длинной очередью. В здании, без команды, все вскочили на ноги. Поднялась большая суета. Са**нов и К**шеев, запыхавшиеся, выскочили на улицу.

Крым с "калашом" в руке был уже на баррикаде, будто там и ночевал. "Откуда стреляют?!" — спросил у него Роман. "Без паники!" — ответил тот. Рядом быстро возникли еще несколько человек, но кроме автоматов в руках одного был еще и гранатомет.

Ополченцы заняли круговую оборону. Напряжение нарастало. Однако вскоре дали отбой тревоги.

Ну, раз такое дело, большинство людей, чертыхаясь, пошли досыпать. А у некоторых и вовсе сон отшибло, и они присоединились к тем, кому делать нечего.

Через пару минут к Крыму подошел Инженер:

— Алкоголик с ямы сбежал. Ниндзя, пля, в натуре!

И рассказал подробности.

Роман быстро смекнул, о ком идет речь.

Оказывается, друг К**шеева, Женя, таки пришел на "единичку", после полудня. Там он познакомился с Лешим, братом Сторожа, и они вместе сильно "усугубили" с алкоголем и быстро "зауважали друг друга". Короче, "ключница водку делала", вкусная оказалась. Потом, на их общую беду, к вечеру, на базе появился Заур со своими воинами аллаха. А от Женьки и Лешего разносился такой перегар во все стороны, точно от вертолетов, отстреливающих тепловые ракеты. В общем, попались на горячем.

Леший, будучи человеком пожилым и не заносчивым, отделался нотацией "для профилактики" и синяком. С виду — маленький, щуплый. Но после удара ладошкой в челюсть, от которого многие и не встают, он быстро пришел в себя, упал, но тотчас поднялся на колено. Иначе говоря, повел себя мужиком, понимая, что получил за дело. А Женя, после дерзких пререканий и аранжировки фраз с заборными словами, потерял не только сознание и половину зубов от удара прикладом, но и угодил "на яму" — некое подобие зиндана, места обитания узников Льва Толстого в "Кавказском пленнике", в котором горцы обычно держали заложников, пленных и рабов. В общем, отдубасили его конкретно.

Пришел в себя Женя только там. Он сидел на сырой земле и долго тряс головой, в которой, как черно-белая кинохроника, проматывался план побега. И детали сего акробатического "трюка", без всяческих домыслов, Са**нов от него узнал позже, когда встретился с ним.

Надо сказать, эта "тюрьма", вырытая за гаражами экскаватором на глубину около четырех метров, как и зиндан, не имела бытовых удобств. Но она была более узка и сверху не перекрыта решетчатым люком, через который обычно общались с пленником и кормили его. Это и помогло Жене. Что с ним могли сделать завтра — непонятно. А перспектива ходить всю жизнь инвалидом как-то не радовала. Благодаря своим длинным от природы ногам и физической силе, он уперся лопатками в одну стену ямы, а в другую — стопами. Перебирая ногами и руками, выбрался наружу, рывком перекинул тело и бросился прочь. Охранник, заметив его с крыши, принялся стрелять по ногам, но промазал. Перемахнув через двухметровый забор, беглец растворился в ночи.

К**шеев, услышав о том, что произошло с его другом, позже сказал Роману:

— Все, я с бухлом завязываю.

— Бросай-бросай, а то ноги, как у Жеки, не вырастут, если вовремя габариты не включишь.

— Служу трудовому народу! — в ответ сострил К**шеев. И погрустнев, добавил: — Не повезло, блин, Жеке...

Роман промолчал. Ополченец ныне профессия героическая, подумал он, однако здесь и сейчас не тот случай: алкоголь все сводит к единому знаменателю — выбитым зубам. И согласился с тем, что пьянство надо давить в зародыше.

* * *

Настал новый день — 28 мая.

Утром ополченцы позавтракали. В гараже была оборудована столовая — лавки и столы. Женщины, лет пятидесяти, с шести часов готовили еду на костре: настоящий узбекский плов с бараниной, мясом для этого блюда незаменимым. Да и в рисе, кроме тмина, в изобилии были морковь с луком. От упоительного аромата текли слюнки. И ранние помидоры с огурцами пришлись кстати. А кофе "Якобс" помог окончательно проснуться тем, кто почти всю ночь глаз не сомкнул.

Роман вспомнил о доме: ставок, облака, трава-мурава, улыбка ребенка, поцелуй любимой женщины — и позвонил жене. Перебросились несколькими фразами. Каждый ее вопрос походил на маленький допрос, не слишком прямолинейно, но слышать этот голос ему было приятно. Тепло в душе лилось-переливалось. Фактическая канва семейной жизни хоть и добровольная каторга, но другой бы он сейчас не возжелал. А главное, у Оксаны не было в привычках считать деньги в чужом кармане и менять местами правду с ложью.

Неожиданно поступила команда: собираемся, базу оставляем.

Что? Куда? Зачем? Непонятно. Но приказ есть приказ. Он, мягко выражаясь, не обсуждается.

КамАЗ и другие "бибипки" быстро загрузили вещами.

Крым давал наставления взводу Пилигрима:

— Пацаны, я еду замыкающим на уазике. Между машинами держим расстояние метров двадцать. Вы сидите в КамАЗе. Смотрите в оба, стволы — вверх. На крышах могут быть снайперы. Если увидели их, то сразу кричите. Если в вас начнут стрелять, тогда стреляйте в ответ без команды. С вами поедет Пилигрим, держитесь его, он ваш командир и знает, что делать.

— А куда едем? — спросил Малыш.

— Обратно, — коротко бросил Крым.

Тут раздался знакомый, зычный голос Заура — команда выдвигаться.

Бойцы быстро заняли свои места в транспорте.

Тотчас последовал следующий приказ, от Пилигрима:

— Патрон в патронник! — и защелкали затворы оружия.

КамАЗ, микроавтобус "Мерседес Спринт", грузовая "Газель", два внедорожника "Тойота" и уазик зарычали двигателями и выскочили на проспект.

По городу мчались без остановок. На поворотах машины аж закидывало. Правда, на одном из перекрестков произошла авария, нарушившая бодрое передвижение колонны. КамАЗ врезался роскошный черный "Лексус", который ловким маневром хотел пристроиться в колонну. Но это не все! В этот момент сзади в грузовик впечатался еще один внедорожник, одного цвета и точно такой же модели, как и первый. Анекдот — не фигурально, а взаправду. Только на месте тривиальных "запорожцев" оказались два авто бизнес-класса.

Машины остановилась.

Ополченцы ощетинились во все стороны оружием. Несколько бойцов выскочили из машин и заняли позиции за стволами деревьев.