Ката-Риос. Общий файл

Кровь отхлынула от лица, холодный озноб пробежал по спине. Я поняла, что никакой ошибки нет, и они знали, кого похищали.

— Зачем я вам? — чуть слышно прошептали онемевшие губы.

Мужчина услышал этот жалкий шепот, довольно ухмыльнулся, чмокнул меня в макушку и поставил на пол:

— Все вопросы и ответы потом. Сейчас ты приведешь себя в порядок, мы полечим твои синяки, а потом наступит время разговоров.

И он, легко подтолкнув, провел меня в небольшую ванную комнату, на двери которой не было замков.

* * *

Я лежала в каменной ванне, больше похожей на небольшой бассейн, и разглядывала браслеты, которые поначалу приняла за кандалы. Наконец, утомившись от этого бесполезного занятия, закрыла глаза и попыталась найти выход из западни, в которую угодила.

Горячая вода, лаская истерзанное тело, притупляла боль. Уютный желтоватый свет от пламени свечей, расставленных вдоль всего бортика, успокаивал. Витающий в воздухе тонкий терпкий запах мужского парфюма, завораживающе действовал на натянутые как струны нервы.

"Думай, Кэт, думай, для чего моим похитителям понадобилось надевать на меня эти браслеты? Они ведь старинные и наверняка дорогие. О чем это говорит, Кэт? Во-первых, о том, что похитители ни на минуту не могут представить себе, что отсюда можно убежать и унести это сокровище с собой. А во-вторых, о том, что ритуал, о котором они вчера говорили, как-то связан со мной и этими цацками. Отсюда следует вывод — надо бежать из этого страшного места и снять эти чертовы побрякушки как можно скорее. А для начала необходимо попытаться расположить к себе непонятного мужчину, что вчера чуть не убил меня, а сегодня трогательно заботится. Но как, как черт меня побери, это сделать, если я от одного только его вида впадаю в ступор?!"

Раздосадованная своей беспомощностью я с головой нырнула под воду, а, вынырнув и кое-как смыв с лица белую пену, продолжила свои размышления.

"Стоп! Как это он сказал? Пока я его слушаюсь, я в безопасности. Попробовать выполнять все его приказы? А если он захочет чего-нибудь этакого? Нет! Исключено! Я не смогу! Да ни за что на свете!!! Надо немедленно снять браслеты и попытаться сбежать!".

* * *

Господин стоял в дверях и с наслаждением наблюдал за лежащей в его ванне девушкой: вот она грациозным движением откидывает только что вымытые, потемневшие от воды, тяжелые пряди волос; вот с головой опускается под воду и тут же выныривает, с нежной улыбкой стряхивая с ресниц капли воды (от ее порывистых движений полная округлая грудь слегка колышется); вот устало опустила на бортик голову, забавно хмуря тонкие вразлет брови. Ее длинные пальцы нервно ощупывают браслеты на запястьях.

Вдруг она приподнялась и достала упавшее с бортика мыло — Господин чуть вздрогнул, увидев уродливые синяки на спине и округлых ягодицах Кэт. Ему захотелось разорвать самого себя на мелкие кусочки — он никогда не испытывал удовольствия от мучений жертвы, стараясь во время ритуалов как можно быстрее прекратить ее страдания.

"Демоны, а ведь это еще только начало!" — Господин нахмурился и постарался убедить себя в том, что дело есть дело и не важно при помощи каких способов они доберутся до заветной цели. Как говорится — на войне все способы хороши, только вот воевать придется с беспомощной доверчивой девушкой.

Тут его внимание привлекли странные манипуляции, которые проделывала Кэт с браслетами. Господин ухмыльнулся — малышка пыталась снять украшения!

* * *

Снять побрякушки у меня никак не получалось. Чего я только не пробовала, и руку мылом натирала, и пальцы поджимала, и найденной тут же какой-то железкой ковыряла. Остановил меня только ехидный мужской смех:

— Не мучайся, они не снимутся. Никогда!

Я завизжала и попыталась спрятаться, глубже опустившись в ванну — получилось плохо. Мужчина еще раз хохотнул и, вытащив меня из воды, кинул на огромную кровать. Мои жалкие попытки прикрыться чем-нибудь или убежать были пресечены в зародыше. Сильная рука, схватив за горло, грубо придавила к постели:

— Лежать! — гаркнул он. И я послушно замерла на черных шелковых простынях, судорожно сжимая кулаки и крепко сощурив от страха веки.

Мужчина навис надо мной, подавляя видом огромного тела, медленно слизнул капли воды со щеки и хищно прошипел мне на ухо:

— А ты неплохо смотришься в моей постели, девочка, жаль, что ты нужна нам девственницей.

Я тихо-тихо, почти не дыша, лежала, зажмурившись, и трясясь мелкой дрожью. Мне казалось, что если я не вижу опасности, то ее и не существует. В мозгу билась одна единственная мысль:

— Затаись, и враг тебя не заметит!

— Х-мм, а моя наука пошла впрок, — засмеялся этот садюга. — Не бойся, сейчас будем тебя лечить.

И он, круговыми движениями возбуждающе медленно начал втирать в мое тело жирную, пахнувшую травами мазь, притупляющую боль. Напряжение стало постепенно спадать, но лежать голой в постели незнакомого полураздетого мужчины, да еще позволять дотрагиваться до всех частей своего тела, мне было мучительно стыдно.

* * *

Господин нежно втирал мазь в измученное тело Кэт и с интересом следил за ее реакцией. Девушка вздрагивала от каждого прикосновения. Страх и стыд боролись в ней. Господин улыбнулся, пора было приступать к осуществлению плана по подчинению пленницы. Настало время пряника. И он, прикрыв глаза, представил, как невесомый черный полог мягко опускается на девушку, укрывая ее с головой.

* * *

Мужчина, очевидно заметив мое напряжение, ласково улыбнулся и низко склонился ко мне, почти касаясь губами.

— Расслабься..., расслабься..., я не сделаю тебе ничего плохого... — шептал он. Его голос погружал меня в какое-то странное состояние, руки и ноги налились приятным теплом и отяжелели, захотелось раствориться и уснуть в его объятиях.

— Доверься мне, девочка... Расслабься... Все хорошо, милая, все хорошо... — продолжал тихо шептать завораживающий мужской голос. И мне стало казаться, что я уже очень давно знаю этого сероглазого мужчину, и нет никого дороже и роднее его на всем свете. Стало таким естественным, что я лежу в его надежных руках, а он нежно целует и обнимает, любуясь моим телом.

Я вздрогнула, когда его губы легкими ласкающими прикосновениями проложили дорожку от моего уха, через шею к груди. Зубами он легко прикусил и слегка потянул, тут же отреагировавший на это, набухший сосок. Язык мужчины медленно обвел его по кругу, лизнул, снова обвел. Я застонала, выгибаясь дугой. Он довольно рассмеялся.

— Хорошо, милая, ты все делаешь правильно... Доверься мне... — продолжал шептать, не прерывая легких, словно крылья бабочки, поцелуев этот искуситель.

Ласки становились все настойчивее. Я, полностью покорившись, совсем потеряла голову от этого гипнотического голоса и начала неумело отвечать ему. И тогда этот, пугающий и одновременно притягивающий к себе мужчина взялся за меня всерьез, все убыстряя и убыстряя темп. Его губы, язык и руки были везде. Я стонала, кричала, металась в его объятьях, а потом мир рассыпался на мириады огромных разноцветных частичек. Когда я пришла в себя, он торжествующе ухмыльнулся. Затем поднялся, завернул меня в огромное пушистое полотенце и велел лежать так, не вставая полчаса.

В голове царила полнейшая пустота. Мне было очень уютно в этом теплом надежном коконе. А в голове как заезженная пластинка вертелось, полностью подчиняя:

— Расслабься... расслабься... поверь мне... все будет хорошо...

Постепенно я задремала и пришла в себя оттого, что кто-то нежно гладит и целует мое лицо. Наши глаза встретились. Он лег рядом и откинул полотенце, которым я была укрыта. Сосредоточенно осмотрев синяки, и удовлетворенно кивнув, мужчина опять потянулся ко мне. На этот раз он ласкал меня медленно, и не отрываясь, внимательно смотрел в глаза, как будто изучал и запоминал мою реакцию на каждое свое действие. Я как кошка потягивалась и нежилась в его объятьях. Мне было хорошо в его сильных руках. В сердце, пушистым котенком свернулась надежда. Наконец, когда дыхание мужчины стало учащаться, он отстранился, и нежно поцеловав в губы, вышел. А я успокоенная и утомленная уснула — все плохое закончилось...

* * *

Господин с удовольствием следил за тем, как начинает действовать его магия и Кэт постепенно теряет волю к сопротивлению. Ему нравилось смотреть на ее покорное, вздрагивающее от поцелуев, тело. Господину казалось, что он музыкант, играющий на хрупком дорогом инструменте. И любое неверное движение может безвозвратно сломать его. Когда он понял, что не может больше себя контролировать, мысленно накинул на Кэт еще один черный полог и вышел, оставив ее одну.

* * *

— Вставай, девочка, пора.

Я, стыдливо кутаясь в полотенце, приподнялась на кровати.

— Надень это, — с этими словами мне была выдана широкая, по колено длиной, красная футболка, явно с мужского плеча и мои собственные босоножки. Нижнее белье мне не предложили, а спросить я постеснялась.

Мы пришли в освещенную свечами комнату, в центре которой стоял длинный обеденный стол с сидящими за ним тремя мужчинами. Мой сопровождающий сел рядом с ними и произнес:

— Знакомьтесь, это Кэт.

Все четверо посмотрели на меня. Они были чем-то неуловимо схожи между собой — привлекательные высокие, под два метра ростом, широкоплечие, спортивные и подтянутые. Мужчины отличались друг от друга только возрастом да цветом волос и глаз. У сидящего справа от меня глаза были зеленые.

"Очевидно, это Рыцарь", — решила я.

Второго кареглазого я опознала по голосу — Палач. Во главе стола восседал светловолосый голубоглазый мужчина, это он ждал нас тогда в полуразрушенном зале.

— Присаживайся, — сказал он, и я села на стул.

Все четверо откровенно разглядывали меня, посмеиваясь о чем-то между собой. Мой спутник положил мне еду на тарелку и отвернулся к остальным. Я отчего-то почувствовала себя покинутой и поэтому тихо сидела на своем месте, грустно ковыряя вилкой в тарелке.

Окончив трапезу, Рыцарь и Палач ушли, а оставшиеся мужчины, не обращая на меня никакого внимания, вышли из-за стола и расположились неподалеку в креслах. Не торопясь, разлили коньяк по фужерам, с удовольствием закурили. Обо мне словно забыли, и я сидела в одиночестве за столом, низко опустив голову не зная, что делать.

* * *

Господин исподволь наблюдал за поведением Кэт. Он видел, что девушка находится в недоумении и растерянности. Она, очевидно, ожидала от него заботы и внимания после того, что произошло в спальне. Доверчивый котенок потерянно и одиноко сидел за столом, не понимая, что злые люди уже давно решили избавиться от него.

Господин тяжело вздохнул, собираясь с силами — наступило время кнута. Нужно выбить почву из-под ног девочки. Она должна стать безвольной куклой, слепо выполняющей команды хозяина. Господин мысленно сформировал небольшой коричневый сгусток, оплел его грязно желтой сетью и с силой метнул в сторону Кэт. Бешено вращаясь, мерзкий шар без труда пробил яркую ауру девушки и, растекшись, оставил на ней грязные следы и рваную рану.

* * *

— А ты хорошо ее выдрессировал, — хохотнул голубоглазый, пуская дым в потолок. — За все время, что мы тут, она ни разу даже глаз не подняла.

— Моя школа еще не разу не подводила, — раздался в ответ самодовольный голос. — Кэт, подойди.

Я вздрогнула, не веря своим ушам: "Неужели это говорит тот, кто недавно так нежно заботился обо мне, кто шептал все эти ласковые слова о том, что все закончилось, кто целовал и баюкал меня, и кому я, глупая доверчивая дурочка, безоговорочно поверила". Я медленно встала и подошла к сероглазому красавцу. Он пристально посмотрел мне в глаза, положил ногу на ногу, ласково улыбнулся и приказал:

— На колени.

— Что?

Звонкая оплеуха не заставила себя долго ждать — голова мотнулась в сторону, из глаз брызнули слезы. Я неловко упала на колени. Острые осколки, только что разбившихся вдребезги веры и надежды, больно впились в сердце. Зародившаяся недавно любовь, истерично хохоча, умирала, корчась в судорогах. Беспощадная холодная безнадежность ядовитой змеей медленно вползала в душу, оставляя после себя открытую кровоточащую рану.

Голубоглазый с нескрываемым интересом наблюдал за спектаклем, который разыгрывался у него на глазах:

— Ну, что девочка, пришла пора познакомиться и поговорить. Меня можешь называть Мастер, а его Господин.

— Повтори, — глухо прорычал Господин, угрожающе наклоняясь вперед и плетью приподнимая мой подбородок.

— М-мастер, Г-господин.

— Умница, а теперь слушай. С этой самой минуты каждый приказ, обращенный к тебе, ты должна выполнять моментально и беспрекословно. Ты меня поняла? Знаешь, что с тобой будет за непослушание?

— Д-да.

— Что да?

— Д-да, Г-господин!

— Хорошо. А теперь приступим к дрессировке. Ползи.

— Что? — я, все еще не веря в происходящее, недоуменно посмотрела на Господина. Плеть тут же со свистом опустилась на мои плечи. Я упала на четвереньки и, глотая слезы, поползла.

Они сидели в креслах, курили свои сигареты, пили коньяк, смеялись, о чем-то негромко переговаривались и Господин, как бы между делом командовал. Четыре часа до обеда, я ползала, целовала ноги, раздевалась, одевалась, делала еще что-то. Сначала меня хлестали плеткой за то, что я недостаточно охотно выполняла команды, потом, за то, что я их выполняла недостаточно быстро, затем еще за что-то. Господин всегда находил к чему придраться, и плеть свистела с завидной регулярностью. В конце концов, я свалилась и уже больше не могла подняться с пола.

— Ладно, дай ей отдохнуть — она уже достаточно сносно выполняет команды. Вечером продолжим, время еще есть, — лениво проговорил Мастер и меня оставили в покое.

Мужчины встали и куда-то ушли, а я лежала на полу и тупо пялилась на стену. Слезы горячими солеными ручьями сбегали по лицу на ковер. В конце — концов, совершенно измученная, я уснула.

* * *

Я иду по мертвому хвойному лесу. На черной выжженной земле нет ни одной травинки. Все происходит в полнейшей тишине, даже птицы не перекрикиваются между собой. Черный балахон с низко надвинутым на глаза капюшоном постоянно цепляется за коряги. Останавливаюсь и резко вдыхаю морозный воздух — изо рта вырывается струйка белого пара. Откуда-то сбоку доносится запах костра и готовящейся на открытом огне пищи. Поворачиваю голову и вижу частокол, сделанный из толстенных, чернеющих на фоне низкого серого неба, бревен. Подхожу к открытым высоким воротам и вхожу во двор. Рядом с потемневшим от старости, деревянным срубом стоит, вкопанный в землю длинный прямоугольный стол с лавками.

За столом сидят четверо мужчин в таких же, как у меня балахонах. Я не вижу их лиц — они сидят, низко опустив голову, и только сцепленные в замок руки белыми пятнами выделяются на его поверхности. Огонь костра весело подмигивает мне и облизывается длинным языком. Я перевожу взгляд. Сидящий во главе стола показывает куда сесть — я сажусь и замираю в такой же, как и они позе.

С крыльца величественно спускается красивая черноволосая женщина. Она победно смотрит на меня и резким движением накидывает на голову капюшон. Грациозно подходит к столу, поочередно собственническим движением гладит мужчин по широким плечам и садится напротив меня.