Ката-Риос. Общий файл

Затеева Н.Л.

Ката-Риос

Путь к Свету лежит через крик

Отчаянья, рвущего плоть.

Безумных и дерзких молитв,

К Богам не желавшим помочь.

Путь к Свету... а есть ли тот путь?

Не проще ль дождаться конца?..

Ведь страшное слово "Забудь"

Нам цепью сковало сердца.

Путь к Свету лежит через Тьму...

И Тьма засосала. До дна.

А Свет предназначен тому,

Кто цену заплатит сполна.

Эланор

Пролог

Сильная мужская рука коснулась почерневшей от времени двери. В тот же момент, высохшее за века, дерево незаметно для человека втянуло в себя частичку щедро предложенной ему жизненной силы.

Соленые капли пота с разгоряченного лба одного из мужчин упали на покрытый глубокими трещинами каменный пол и сразу же исчезли, досуха выпитые им.

В кромешной темноте раздался сдавленный вскрик. Этот звук был многократно усилен и унесен вглубь пещеры многоголосым эхом.

Ярко вспыхнувший вслед за этим факел, осветил чернеющий дверной проем, и его живое тепло было так же благосклонно принято хозяином подземелья.

* * *

Яркий свет факела ослепил Тьму, она дернулась от невыносимой боли и с ненавистью уставилась на мужчин, посмевших нарушить границы ее владений. Отголоски ее ярости долетели и до Черного Дракона. Он открыл бездонные глаза, удивленно приподнял тяжелую голову и огляделся — ткань мироздания была нарушена!

* * *

Четверо мужчин по очереди заглянули в узкий подземный ход и с некоторой опаской, страхуя друг друга, вошли в него. Остановились, удивленно осматриваясь. Постояли так какое-то время, внимательно оглядывая помещение, и снова продолжили свой путь.

Их проводил еле слышный радостный вздох, возникший где-то в глубине подземелья, но мужчины, опьяненные радостью открытия, его не услышали. А в Замке, между тем, пробудилась древняя магия. После долгого сна, длившегося целую вечность, в его внутренностях начали происходить неуловимые изменения. Словно повинуясь чьему-то незримому приказу, игривый ветерок немедленно облетел все помещения. Эта поверхностная инспекция показала плачевное состояние, в котором сейчас находился Замок. Величественные когда-то залы теперь могли вызвать лишь жалость. Драгоценные фрески, некогда украшавшие стены, потускнели и выкрошились. Мраморные плиты пола потрескались, а в некоторых залах вообще превратились в пыль. От высоких гордых колонн остались лишь полуразрушенные пеньки, напоминающие сточенные до основания зубы дряхлого старика. Высокие, сводчатые потолки и поддерживающие их толстенные деревянные балки обрушились. Только окна — глаза замка, были в относительной сохранности. Они с интересом проснувшегося ребенка изучали изменившуюся за это время Картину мира.

Часть 1.

Но каждый, кто на свете жил,

Любимых убивал.

Один — жестокостью. Другой -

Отравою похвал.

Трус — поцелуем. Тот, кто смел,-

кинжалом наповал.

Уайльд Оскар.

Глава 1.1.

В глубине кабинета, утопая в мягких кожаных креслах, уютно расположились двое мужчин. Между ними на низком стеклянном столике стояла откупоренная бутылка выдержанного коньяка. Рядом притулились два пузатых приземистых бокала с налитой в них янтарной жидкостью. Золотистые отблески, расставленных по всему периметру комнаты, свечей наполняли помещение каким-то колдовским светом. На фарфоровом блюдце живописно раскинулись тонко нарезанные сочные дольки остро пахнущего ярко-желтого лимона. В хрустальной пепельнице дымились две наполовину выкуренные сигареты. Еле слышно журчала и побулькивала вода в декоративном напольном фонтане.

Тишину кабинета нарушали лишь редкие поскрипывания кресел, да негромкие позвякивания бокалов с коньяком, раздающиеся в тот момент, когда мужчины наклонялись и ставили их на стол. Оба они были похожи на отдыхающих после удачной охоты хищников семейства кошачьих, и скрытая внутри их тел сила невольно проскальзывала в каждом отточенном и выверенном движении.

Один из них светловолосый статный мужчина лет сорока с волевым подбородком и твердым льдистым взглядом глубоко с удовольствием затянулся и, выпустив в потолок струйку ароматного дыма, лениво спросил:

— Ее уже привезли, Господин?

— Да, Мастер, — тут же ответил ему второй мужчина, затем покосился на друга и весело хмыкнул. — Судя по тому, как ты только что обратился ко мне, шутки закончились?

Мастер утвердительно кивнул и серьезно взглянул на говорившего:

— С этой минуты никаких имен — только вымышленные: Господин, Мастер, Палач, Рыцарь. Скоро ритуал и не нужно, чтобы рядовые слышали наши настоящие имена. Скорее всего, потом они ничего уже не смогут рассказать, но все же...

— Хорошо, я понял, — тот, кого назвали Господином, отсалютовал Мастеру своим фужером. — За успех!

— За успех! — поддержал тост Мастер.

Мужчины выпили и одновременно поставили бокалы на столик.

— Ты уверен, что ее не будут искать? — озабоченно хмуря брови, уточнил Мастер.

— Уверен — она никто. Живет вдвоем с матерью. Несчастный случай никого не заинтересует, и искать их не будут. Мои люди уже выехали, — с аппетитом закусывая сочной долькой лимона и жмурясь от удовольствия, ответил ему Господин.

— Надеюсь, на этот раз ритуал не сорвется? Это третья и последняя наша попытка. Девчонка впервые, в отличие от двух предыдущих, полностью подходит под описание пророчества. "...Вступившая в восемнадцатую весну Светлая Дева, рожденная в год правления Дракона, в городе, стоящем между трех рек. В полночь пятого дня, когда полная луна вышла полюбоваться на распускающиеся цветы сирени, пришла она в мир. Она чиста и непорочна, имя ее КАТА-РИОС, но все называют ее КОШКА...", — процитировал на память Мастер. — Согласись, красивый перевод, — самодовольно ухмыльнулся он.

— Перевод хорош, спору нет, но кое-что все еще вызывает у меня сомнение. В тексте написано, что она должна провести ритуал добровольно, но Кэт вряд ли согласится взять в руки кинжал. Ты читал отчеты наших людей? Такое впечатление, что она всю жизнь прожила под стеклянным колпаком! Все ее любят, все оберегают! За семнадцать лет не нажила ни одного врага! Это при ее то красоте! Уж завистницы-то у нее должны быть, но и их не нашли! Ангел, а не девушка! Насилие она не переносит ни в каком виде, так что ее участие в ритуале может оказаться весьма проблематичным.

Внимательно выслушав эту горячую речь, Мастер небрежно пожал плечами и довольно хохотнул:

— Ну, а ты у нас на что? Ты — Господин, тебе и карты в руки!

— У меня будет мало времени, — недовольно скривился тот. — Сегодня утром ее доставят в Замок. Мы доберемся туда только к вечеру, а ночью уже планировалось провести ритуал. Я не успею поработать с ней.

— Успеешь. Поговоришь с ней так, как это умеешь только ты, и она не сможет отказаться. В крайнем случае, у тебя в запасе будет еще неделя.

Мужчины опять надолго замолчали, думая каждый о чем-то своем. По кабинету в полной тишине плыл полупрозрачный чуть клубящийся сигаретный дым.

— Мастер! А тебя не тревожит, что слова призыва мы так и не смогли перевести? — неожиданно спросил Господин. Было видно, что и этот вопрос неоднократно поднимался им, потому что его собеседник лишь раздраженно рубанул рукой воздух, словно подводя черту под уже изрядно набившим оскомину спором.

— Да не переживай ты! Из всего Гримуара только этот текст не поддался расшифровке. Скорее всего, это всего лишь магическая формула Древних, и уже завтра мы станем властителями мира: я — верховный, а ты — моя правая рука, — он торжествующе улыбнулся и поднял бокал. — За успех!

— За успех! — эхом ответили ему.

Глава 1.2.

На грязных ледяных плитах пола неподвижно лежала юная светловолосая девушка. Ее тонкие руки были безжалостно заломлены за спину и туго стянуты белой шелковой веревкой. Бледное точеное лицо пленницы искажала гримаса боли, а пухлая нижняя губа судорожно прикушена в кровь. Хрупкая девичья фигурка, одетая лишь в короткий шелковый сарафанчик, съежилась от холода. Девушка безжизненной куклой лежала в промозглой сырости подвала уже много часов, и живительное тепло постепенно покидало ее.

Почувствовав скорую поживу, вокруг весело попискивая и цокая длинными острыми коготками по каменному полу, суетливо забегали осмелевшие крысы.

* * *

Сгустившаяся Тьма с нетерпением ожидала приближение скорого конца. В ответ на эту злобную радость, где-то в глубине Замка зародилось глухое недовольство. Слабая вибрация прокатилась по низкому сводчатому потолку камеры. Огромные блоки слегка шевельнулись и выплюнули в лицо пленнице струйку сухого песка, в который за долгие века превратился цемент, скреплявший кладку. Девушка вздрогнула, застонала и пошевелилась.

* * *

Я очнулась в кромешной темноте. Заледеневшее тело сотрясалось от холода, зубы выбивали какой-то дикий ритм, а во рту чувствовался странный приторно-сладкий привкус. Плохо понимая, что происходит, я попробовала пошевелиться, но со связанными сзади руками это оказалось практически невозможно. Веревка больно впивалась в запястья, кисти занемели, и в какой-то момент мне даже пришло в голову, что пальцев на руках у меня уже нет. От такой мысли все тело тут же покрылось испариной.

"Господи, где это я? Что со мной произошло? И почему меня связали? Черт!!! Меня что похитили? Кто и зачем? Кому нужна обыкновенная девушка из простой небогатой семьи?".

Вокруг раздавались непонятные шорохи и попискивания. Пахло пылью и чем-то затхлым, как в склепе. Холод и исподволь накатившее отчаянье сделали свое черное дело — мне стало так страшно, что захотелось завыть и бежать отсюда без оглядки. Глотая горькие слезы, обдирая колени о камни, я попыталась ползти вперед. Но, больно ударившись несколько раз о камни, все же отказалась от этой мысли, кое-как смогла сесть, привалившись к шершавой стене спиной, и затихла, зябко поджав под себя ноги.

"Спокойно. Спокойно, Кэт. Без паники. Еще ничего страшного не произошло (ну, если не считать того, что я связанная валяюсь на каменном полу в каком то темном холодном подвале). Ты пока никого не видела, а это значит, что как только похитители поймут свою ошибку (ну зачем им я?) тебя, скорее всего, отпустят... Обязательно отпустят... Конечно, отпустят...

Мама!!! Никуда меня не отпустят! Потому что свидетели, даже если они ничего не видели и ничего не знают, никому не нужны. Меня, в лучшем случае, прибьют и прикопают в ближайшем лесочке, а в худшем просто оставят в этом сыром подвале. Ну, сколько я здесь протяну? Неделю? Полторы? То, что не сделает холод, голод и страх доделают крысы. Не зря же я слышу какие-то писки и перестукивания. Этих крыс тут, наверное, полчища! Сначала я еще смогу их как-то от себя отгонять, а потом ослабну, и они съедят меня живьем. Будут жрать в этой промозглой темноте, смакуя и откусывая по маленькому кусочку! А потом дочиста обглодают мои белые косточки... А потом....

Стоп! Стоп! Так дело не пойдет. Прекрати запугивать себя. А вдруг это так ребята из группы прикололись? В честь моего дня рождения! Так сказать, похищение в день рождения! Шутники, мать их! Ну, точно, насмотрелись фильмов и решили мне устроить сюрприз. Я сейчас начну орать, слезы лить, в истерике биться и тут открывается дверь — СЮРПРАЙЗ!!! Всем весело! Все поют и смеются! Водят хороводы! Одна я в дурацком колпаке и со свистулькой в руках. Вот сволочи, ненавижу!

С другой стороны, ну не совсем же мои друзья идиоты? Или совсем? Да и не похоже это на них. А вдруг я тут от их шуточек со страху помру? Или руки у меня возьмут, да и отвалятся (вон, я их уже совсем не чувствую, как будто тяжелые холодные поленья за спиной). Да и затянулась эта шутка, пора бы уже забегать с шумом, шариками и поздравлениями.

Быть может все гораздо проще? Я сплю... Точно, я сплю! И все это мне снится. Вот летала же я вчера, причем была уверена, что все это по настоящему. Темноту, фонари, пустые улицы, дома и троллейбусные провода под собой видела. Шум дождя слышала. Даже воздух влажный, когда в облака попала, ощущала. А оказалось — это всего лишь сон. Вот и сейчас я просто сплю. Рук не чувствую? Так это они во сне затекли (такое уже не раз бывало). Замерзла? Так это форточка открылась от ветра, а я же без одеяла сплю. Запах прелой соломы вокруг? Это под окном дворники кучи листьев нагребли, вот в форточку и тянет. Темнота? Так это я проснуться пытаюсь, глаза во сне приоткрываю, а еще ночь, наверное, вот я ничего и не вижу. В общем, так, Кэт, давай, поднатужься и просыпайся. Давай, давай, открывай глаза, пора заканчивать этот страшный сон".

В этот момент что-то загромыхало, заскрипело и, словно ножом разрезая темноту, на противоположной стене появилась узкая полоска света. С клацаньем и противным скрежетом широко распахнулась тяжелая железная дверь. Из освещенного факелами проема шагнули по направлению ко мне две здоровенные, заполнившие все помещение камеры, бесформенные фигуры.

Уже отвыкшие от света глаза больно резануло, я быстро зажмурилась, а потом с опаской чуть-чуть приоткрыла веки. По полу ощутимо потянуло холодом. Запах сырости и затхлости проявился отчетливее. Огонь в факеле забился в конвульсиях и попытался потухнуть. Тот, что держал его в руке, потянул на себя дверь, прикрывая ее, и огонь снова стал гореть ровно. В его свете я хорошо смогла рассмотреть страшных посетителей. "Мамочка моя! Это что за маскарад?".

На огромных, явно мужских фигурах, были надеты темные, почти черные балахоны. Голову и лицо прикрывали капюшоны с прорезями для глаз. На груди на массивных цепях белого металла мерцали тусклым светом какие-то круглые бляхи с выбитыми в центре треугольниками. Один из вошедших забрал у второго факел, подошел ко мне, низко наклонился, приподнял мое лицо за подбородок и, повернув его к свету, какое-то время молча рассматривал холодными серыми глазами. Я в ужасе вжалась в кирпичную стену и замотала головой из стороны в сторону, пытаясь освободиться. Мужчины переглянулись и тихонько засмеялись. Затем сероглазый выпрямился, отдал факел своему спутнику и снова повернулся ко мне, а я, подтянув к животу оцарапанные грязные коленки, затравленно следила за ним.

Мужчина одобрительно хмыкнул, одной рукой ухватил меня за вырез сарафана и начал приподнимать над полом. Я что есть силы выгнулась назад и отчаянно дрыгая в воздухе ногами, судорожно попыталась освободиться из этой жесткой хватки. Тонкая шелковая ткань не выдержала, раздался оглушительный треск рвущейся материи. Я навзничь упала на пол, а то что секунду назад было сарафаном осталось в руках у этого монстра.

— Черт, — сквозь зубы выругался он, отбрасывая теперь уже ненужную тряпку в сторону. Какое-то время ничего не происходило. Мужчины ошалело пялились на меня и молчали. Наконец, сероглазый пришел в себя: — Почему она до сих пор связана? — прорычал он, оборачиваясь к своему спутнику. — Как она теперь будет участвовать в ритуале?! — и, не дожидаясь ответа, нагнулся, схватил меня за волосы, приподнял и потащил к себе.