Скс Режим бога. 3-я книга

Высокий, поджарый парнишка с заметным темным пушком над верхней губой, пролез под канатами и занял свое место в синем углу ринга.

— Виктор Селезнев, 1962 года рождения, Ленинград... — объявил диктор.

"Уууууу! Аааааа! Оооооо!" — и дружные аплодисменты десяти человек стали моим скромным уделом, зато привлекли к моей персоне внимание остального зала.

Типа, кому это там?!

Ну вот получите и распишитесь...

Я поднялся по трем ступенькам к канатам — назад не оглядывался, но верил, что Леха Ретлуева придержит. Как и договаривались...

Мое сальто вперед через канаты заставило зал охнуть и замолчать.

А ПОТОМ ОБРАДОВАННО ЗАУЛЮЛЮКАТЬ, ЗАСВИСТЕТЬ И ЗАХЛОПАТЬ!!!

Ну, не мне упускать такую возможность! Я вальяжно вышел в центр ринга, и приложив правую перчатку к сердцу, поочередно поклонился "на все четыре стороны". Потом приветственно помахал — "случайно" в сторону гостевой трибуны — "озаряя" зал скопированной у Лады улыбкой!

Успел заметить — Щелоков с Чурбановым смеялись...

"Процесс пошел, процесс пошел, процесс пошел..." — в голове навязчивым рефреном крутилась цитата из "репертуара" одного далеко не лучшего представителя человеческого рода...

Яркий свет заливал ринг, и зал явно взбодрился в надежде увидеть что-нибудь пооригинальнее предыдущего зрелища. Диктор тем временем представлял соперников:

— Николай Ершов, 1961 год рождения, Москва, спортобщество "Трудовые резервы". Боксом занимается пять лет, у него второй взрослый разряд. Всего Николай провел двадцать пять боев: двадцать две победы, из них в одиннадцати поединках победа одержана досрочно.

Заинтересованный зал послушал информацию и доброжелательно похлопал.

— Виктор Селезнев, 1962 год рождения, Ленинград, спортобщество "Динамо". Боксом занимается три с половиной года, у него первый юношеский разряд. Всего Виктор провел пятнадцать боев, во всех пятнадцати победу одержал досрочно.

По залу прокатился "предвкушающий" гул, который догнали довольно дружные аплодисменты.

Несколько шокированный, я обернулся к Ретлуеву. Капитан ответил мне невинным взглядом, который сменила кривая ухмылка:

— Семь бед — один ответ... Пусть заранее боятся...

"Ну заранее, так заранее...".

Рефери в полосатой, как тюремная роба рубашке, сделал приглашающий жест, и стал заученно излагать нам правила.

Его бубнеж я пропускал мимо ушей, и с интересом разглядывал своего сегодняшнего противника.

Соврал Ретлуев — ростом москвич повыше меня, а вот вес, скорее всего, такой же. Посуше. Взгляд спокойный, но на щеках нервный румянец. От меня глаза отвел — смотрит на рефери.

"Извини, парень... Ничего личного."

— Понятно... — хором ответили мы на традиционный вопрос рефери, и разошлись по своим углам.

Гонг!

Мой соперник с первых секунд " без раскачки" принялся претворять в жизнь свой план на бой. Легко скача "на полусогнутых", он сразу обозначил желание удерживать меня на дистанции, и обстукивая джебами, за счет хорошей "технической оснащенности" выиграть бой по очкам.

Я же первоначально планировал явить миру "русского Тайсона"! Типа, выйти, и раскатать соперника "асфальтовым катком". Возможно, даже первым ударом... К тому же в памяти были еще живы те неприятные секунды, которые я испытал, наблюдая за вторым боем Мисюнаса. Тогда — в отличие от своего первого поединка — он просто вышел, и за полминуты сначала "забил" соперника тяжелыми ударами в угол, а потом там же его и "уронил".

Ну а я все предполагал сделать еще эффектнее! А потом... передумал. За завтраком... Пока все смеялись над моими анекдотами. Просто подумал — а было бы моим сотрапезникам так же весело и непринужденно, если бы за пять минут до этого "милый шутник" кого-нибудь "забил и уронил" на их глазах? Вряд ли...

Почти весь первый бой я пробегал от соперника, а перед вторым весьма заметно нервничал. Короче — тут меня любили, мне сочувствовали, за меня болели, а где-то даже и жалели...

А теперь представим, что будут чувствовать Щелоков и Чурбанов, когда увидят, как я мощными ударами "выбиваю дух" из несчастного подростка. А потом еще вспомнят, что я завалил трех взрослых уголовников... Уютно им будет в дальнейшем со мной общаться? Или они будут подсознательно помнить, что я и им могу залепить в челюсть?!

Вот то-то и оно...

Поэтому я решил для начала придерживаться тактики своего второго боя, и импровизировать уже по ходу, в зависимости от обстоятельств.

Сказано — сделано...

Раскачивая корпусом, я легко "проходил" джебы москвича, и выйдя в ближнюю дистанцию, обрушивал град быстрых, но несильных ударов ему по корпусу и в защиту. А затем, моментально разрывая дистанцию, безнаказанно уходил.

За первый раунд этот "номер" у меня прошел раз пять, под радостное улюлюканье истомившегося зала и истошные тренерские вопли из "угла" моего соперника.

Под конец раунда, москвич, наплевав на всю свою первоначальную осторожность и видя, что мои удары особого ущерба ему не наносят, рванулся вслед за мной и попытался достать мою голову размашистым крюком справа.

Я быстро согнулся, пропуская "подарок" над головой, а инерция "всей дури" повлекла соперника вслед за собственным ударом... Он налетел на согнувшегося меня, я шустро подсел еще больше, и тут же стал выпрямляться.

Закончилось все в строгом соответствии с законами физики. Так-то, парень может и смог бы удержаться на ногах, но поскольку я сначала подсел под него, а потом начал вставать, то он перевалился через меня, и распластался на канвасе, как раздавленная лягушка!

Гонг...

Под гогот, свист и возбужденно-радостный ор зала, я стою в своем углу и рассматриваю "окрестности".

Щелоков, Чурбанов и еще группка каких-то товарищей важного вида, оживленно обмениваются впечатлениями, улыбаются, и по ходу обсуждения даже периодически размахивают руками!

В углу соперника нервного вида дядька что-то настойчиво орет парнишке прямо в лицо.

"Дебил...".

На трибуне моя "группа поддержки" вскочила на ноги и оживленно общается между собой. Стоит даже дед! Заметив, что я смотрю в их сторону, "группа" начинает мне махать и что-то кричать. Слова тонут в общем шуме зала, но я поднимаю руку в ответ, что вызывает новый приступ энтузиазма!

Ну "ессесно", у всех, кроме Альдоны... Та хоть и стоит, но с совершенно безразличным видом. На ее фоне подпрыгивающая от возбуждения маленькая фигурка Розы Афанасьевны смотрится особенно забавно!

— Все правильно делаешь... Но будь внимательней... он сейчас получил нагоняй от тренера, и бросится вперед. — настойчиво втолковывает мне Ретлуев, — остуди по печени или в голову... раз не собираешься заканчивать бой...

— Вон... твои главные зрители довольны... — бормочет Леха, вытирая полотенцем мои сухие плечи — устать или хотя бы сбить дыхание я не успел, — Но пыл ему ты и правда остуди...

Я киваю.

Призывная команда рефери...

Гонг...

Как ни странно, но вопреки нашим общим ожиданиям, парнишка не бросился отыгрываться... Наоборот, он вернулся к своей первоначальной тактике работы джебами на дистанции. Только теперь при моих проходах вперед он или сразу клинчевал, или уходил в глухую защиту...

"Ну, возможно, с определением его тренера как "дебила", я хм... нээсколько погорячилси...".

В моем углу тоже заметили изменение рисунка боя, и пока я обдумывал дальнейшие варианты, Ретлуев пришел на помощь и настойчиво стал советовать из угла: "Выдергивай его на себя!".

Хорошо, попробуем "повыдергивать"...

Я остановился и опустил руки.

Соперник, немного поколебавшись, попытался "ткнуть" меня в лицо прямой левой. Легко уклоняюсь... Еще попытка, другая, третья...

Раскачиваясь корпусом и ныряя из стороны в сторону, я избегаю чужих ударов, и наверное, напоминаю со стороны сломанную марионетку. Мои руки опущены и безвольно болтаются по бокам. Перчатки соперника "свистят, как пули у виска", но все мимо! Я нА-а-амного быстрее...

А в зале начинается форменная истерика! "Такой хоккей" тут еще не видели... Соперник "вошел в раж", и ни на что не обращая внимания, вкладывается в каждый удар, пытаясь "хоть раз попасть по этой сволочи"!

"Сволочь" тоже вошла во вкус...

Я останавливаюсь и демонстративно убираю руки за спину. Три раза мне удается уклониться от ударов, не сходя с места. Но в итоге соперник наваливается на меня всем весом, я выкручиваюсь в сторону, а он опять утыкается лицом в пол!

"Брек"...

"Бокс"...

Гонг...

Ретлуева почти не слышно. Он пытается перекричать визжащий топающий и орущий зал восторженных малолеток, уткнувшись мне в самое ухо:

— Закончить обязательно надо досрочно!.. И не рискуй больше, да!..

— Вить, закругляйся... Клади ему в голову!.. Ты туда не бил... он не ждет... — это в другое ухо надрывает связки Леха.

Киваю несколько раз обоим.

"Собственно, я уже и сам собирался...".

Команда.

Гонг...

Не знаю, что советовал тренер своему бойцу в этот раз, но кажется, тот способность воспринимать советы уже потерял.

Моих ударов он не боялся. Он просто хотел меня уничтожить. Попасть! Хотя бы разочек! Полцарства за ТОЧНЫЙ УДАР!

Стоит ли говорить, что наши планы расходились кардинально?

Рефери очередной раз развел нас из клинча, и мой соперник снова приготовился броситься вперед.

"Бокс"...

Отработанным приемом я низко ныряю влево, но в этот раз вместо удара по селезенке, пробиваю правой в голову по широкой дуге снизу вверх.

Бац!!!

Всё.

На этот раз с канвасом соперник встретился затылком...

АБСОЛЮТНЫЙ ЭКСТАЗ ЗАЛА!

Занавес.

* * *

Собачий жетончик, железная рюмка и цветная бумажка...

Хм...

Ну, то есть медаль желтого цвета на красной (есессно!) ленте, кубок с гравировкой, и "Почетная грамота" — из которой следует, что Виктор Селезнев — победитель Всесоюзного детско-юношеского турнира "Кожаные перчатки" 1978 года среди мальчиков 1959-1962 годов рождения.

Мдя!..

Ну не то чтобы я рассчитывал на праздничный салют и орден Ленина впридачу, но в итоге получилось лишь две (ДВЕ!!!) минуты довольно официальных поздравлений от Щелокова и Чурбанова в кабинете приснопамятной "Административной дирекции". Все это в окружении нескольких незнакомых мужиков, и последовавшим за этим добродушно-напутственным министерским "Ладно! Беги на награждение...".

А затем само тоскливо-конвейерное награждение. И толпа победителей в различных возрастах и категориях. В почти опустевшем от болельщиков зале...

Пока тянулась вся эта "тягомотина", я успел принять душ, переодеться, вернуться в зал, и даже чуть задремать, прижавшись к маме. Потом, немного постояв на дощатом пьедестале, получил медальку, бумажку, и железную хреновину.

Затем мы всей компанией вернулись в "Россию", где сразу же завалились в один из ресторанов. Там я сначала вволю наслушался восхищенных отзывов о своем сегодняшнем бое! Поскольку Ретлуев остался с какими-то своими знакомыми, то отзывы были исключительно восхищенные. А затем разговоры плавно перетекли на "музыкальные дела".

Из того, что Роберт и Николай рассказали о своих вчерашних "алкогольно-переговорных" достижениях, следовало, что хороших музыкантов мы уже практически нашли. Завадский назвал несколько незнакомых мне фамилий, и судя по реакции Клаймича, это были сплошь очень достойные кандидатуры...

В ходе оживленного общения за столом, всплыло, что Ладина бабушка всю жизнь проработала в НИИ текстильной промышленности. А в течение десяти лет перед пенсией, так и вообще была заместителем начальника Управления моделирования верхней одежды!

Держа в руке мундштук с дымящейся папиросиной "Беломора"(!), пожилая леди превентивно и категорически отвергла все наши возможные инсинуации по поводу "советской верхней одежды".

— Мы всегда утверждали к производству четыре положенных варианта — а что производить, предприятия определяют уже сами! Вот их директора повсеместно и выбирают четвертый вариант — "консервативно-экономичный"... В целях экономии фондов и перевыполнения планов!

Роза Афанасьевна иронично скривила губы, и глубоко, "по-мужски", затянулась вонючей "Беломоровской" дрянью, столь не вяжущейся со всем её обликом:

— Так что когда наши покупатели звонят в магазины и спрашивают: "Есть ли у вас что-нибудь веселенькое?", то продавцы отвечают им совершенно честно: "Есть! Приезжайте — обхохочетесь..."!

За столом тоже все хохочут.

"Странно — она даже голос не понизила, хотя народа в ресторане уже немало...".

Отставать в юморе я не стал, хотя от "антисоветчины" благоразумно воздержался.

— А знаете, что такое "последний писк моды"? Это звук, который издает мужчина, когда женщина показывает ему ценник на приглянувшуюся вещь!

Зачет в громкости смеха я выиграл...

...Мама улетала в Ленинград сегодня — ведь завтра понедельник, и ей нужно идти на работу. Мне же разрешено было остаться в Москве, и вернуться во вторник с дедом.

Ну а поскольку на работу завтра надо было идти почти всем, то уже ближе к восьми вечера наши "посиделки" стали сворачиваться.

Провожать маму в аэропорт я поехал один — у деда завтра с утра было ответственное совещание, а я мог позволить себе выспаться. Леха порывался поехать с нами, но мне резко захотелось побыть хоть немного в одиночестве.

Уже возвращаясь с нашим водителем Эдиком из "Шереметьево", я смог мысленно подвести промежуточные итоги. Короче — несмотря на моё сегодняшнее фееричное "выступление", день в целом закончился как-то обескураживающе.

"Или я чего-то не понимаю... или товарищи генералы выйдут на связь завтра. Возможно, сегодня было просто неудобно разговаривать при посторонних... Хотя, чего гадать... доживем до утра...".

Возникло устойчивое желание расслабиться и немного выпить. Проще всего, и не привлекая ничьего внимания, это можно было сделать на "моей" съемной квартире. Запас алкоголя там был неплохой, а в холодильнике точно найдется, чем закусить. К тому же и кровать там была не в пример лучше гостиничной! Если вдруг надумаю переночевать... Но если завтра ждать вестей от Щелокова, то ночевать все-таки лучше ехать в "Россию"...".

С Эдиком я распрощался в начале Тверской, и до дома немного прогулялся пешком. Удовольствия не получил — фонари не могли победить сумрак позднего вечера, и темные фасады домов мрачными глыбами нависали над головой. Ни подсветки, ни разноцветной рекламы — только редкие прохожие и ещё более редкие машины нарушали покой центральной улицы столицы Советского государства.

Погруженный в мысли и планы, я подошел к "своему" подъезду.

— Витя...

Окружённая полумраком, знакомая фигурка поднялась со скамейки...

...— Я так и подумала, что ты после аэропорта приедешь сюда... Раз не смогли заранее договориться... Сказала родителям, что немного прогуляюсь с Альдоной!...

Вера суетилась на просторной кухне и сооружала чай с бутербродами, а я сидел за столом и тихонечко охреневал.

"Это типа чо?!... Секс или чувства?!... Дела-а...".

Вера перестала резать копченую колбасу, и обернулась на моё молчание: