Круги по воде

— Что значит — пропали? — Великий герцог пронзительно взглянул на своего фаворита. Тот моргнул, отведя глаза.

— Я взял на себя смелость выяснить обстоятельства, мой господин. По всему выходит, наши послы исчезли на отрезке пути между вот этим и этим городками — он провёл рукой над разложенной по столу картой.

Великий герцог схватил карту, смял и бросил на пол.

— Это огромный отрезок пути! — Зашагал по комнате, заложив руки за спину и кусая себя за усы. Фаворит наблюдал за ним, не поворачивая головы. Вспыльчивый нрав Великого герцога был известен всем и каждому, и грозил вылиться на любого подвернувшегося под руку.

Тот резко остановился, ухватившись за спинку кресла.

— Кто у нас в этих местах? Где ваши люди, которыми вы так хвалились?

— Мы немедленно известим всех, кого только возможно, мой господин.

— Немедленно, это слабо сказано, граф Скал'ле. Считайте, что это должно было быть сделано ещё вчера. — И добавил страшным голосом, глядя расширившимися зрачками в лицо фаворита:

— И если с виконтом Вин Горин'том что-то случилось... Я не завидую тем, кто это сделал.

— Его величество король Филипп просит беспроцентную ссуду, — глава гильдии пропустил сквозь пальцы роскошную бороду и обвёл взглядом присутствующих. Лица сидевших за столом в светлой, просторной зале людей были ему давно знакомы. Немало дел обсуждалось за этим столом. Множество драм и разных сделок видели эти стены. Сидящие за изготовленным когда-то на заказ длинным, с закруглёнными краями столом люди знали друг друга как свои пять пальцев. Им даже не нужны были слова, чтобы понимать собеседника. Теперь они только переглянулись, и снова взглянули на председателя.

— Сумма довольно значительная. Но и обстоятельства нерядовые. Я созвал вас всех, чтобы обсудить ситуацию.

— Прошу уважаемого председателя напомнить нам, когда была взята последняя ссуда королевским домом? — скрипучим голосом вопросил устроившийся в конце стола старейший участник заседания.

Глава гильдии покрутил пальцами, щуря глаза. Впрочем, пауза была взята для солидности. Все почтительно ждали ответа.

— Последний раз значительная ссуда под небольшой процент была взята на реконструкцию королевской резиденции два месяца назад.

— И эти деньги до сих пор не возвращены, — сварливо напомнил сидящий недалеко от председателя худощавый купец в плотно, по-зимнему, натянутой на уши шапочке толстой ткани.

— А ещё раньше у нас попросили на коронацию, — прибавил другой, помоложе, причмокнув пухлыми губами. — Обширная была программа. Попраздновали вовсю.

— На коронацию просили давно.

— Не так уж и давно. До сих пор помню, как пришлось собирать эти деньги. Я даже отказал своему постоянному клиенту!

— Господа! — председатель постучал ладонью по столу. Все притихли. — Прошу вас говорить по существу вопроса.

— Да что уж там говорить, — и старейший член гильдии хихикнул в седые, пожелтевшие усы. Никто больше не улыбнулся. — Наш король на троне без году неделя. Он молодой человек. Конечно, ему нужны средства. Но давать без поручителей я бы не стал. Нет, не стал бы.

— Да и без процентов... — запальчиво выкрикнул самый молодой член совета. — Без процентов тоже!

— Вы ещё молоды, господин Робер, — строго сказал председатель, укоризненно глядя на него, — и поспешны в решениях.

— Тем не менее, — сварливо сказал обладатель тёплой шапочки, — не мешало бы обсудить всё посерьёзнее. Меня беспокоит этот вопрос.

— Господин Ирвин, у вас имеется информация о политической обстановке на сегодняшний момент? — поинтересовался председатель.

Вопрошаемый господин приосанился.

— Как мне стало известно от своего родственника, — он гордо оглядел присутствующих, — вы все знаете, о ком я говорю. — Все согласно покивали. — Так вот, мне стало известно, что обстановка на сегодняшний момент довольно нестабильная.

Члены совета беспокойно зашевелились.

— Прошу вас, уважаемый господин Ирвин, объясните поподробнее, — попросил председатель, положив руки на стол и подавшись к нему, — мы вас внимательно слушаем.

Передовая часть войска подошла к реке, естественным образом ограничивающую край провинции, и стала. Ослепительное послеполуденное солнце жгло всё сильнее, проникая сквозь пыльные доспехи и припекая усталую пехоту. Не дожидаясь позволения командиров, часть отрядов, первой вышедшая к берегу, забралась в воду. Все жадно принялись пить, отталкивая друг друга, спеша наполнить всю имеющуюся посуду.

Вскоре вода замутилась, со дна поднялась грязь, перемешанная с донным илом и сгнившими растениями. Все стали заходить глубже, и многие уже стояли по грудь в воде.

Наконец подоспевший конный отряд раскидал толпу пехоты, на конях заезжая в русло реки. Вскоре вытоптанные берега превратились в грязную кашу. Счастливцы, сумевшие набрать более-менее незамутнённой воды, принялись варить похлёбку на спешно разводимых кострах. Окрестные заросли сухостоя и небольшие рощицы исчезали на глазах. Остальные отправились на уже знакомый промысел в окрестные селения.

В наспех поставленной палатке командир пешего отряда, опустившись на походный раскладной стульчик, диктовал адъютанту, коряво строчившему на колене замызганным пером, разбрызгивая кляксы по листу:

— Всепокорнейше прошу, Ваша светлость, господин маркиз, организовать как можно скорее продовольственную доставку, которая была нам обещана... — он посмотрел на адъютанта, — когда была обещана?

Тот, не поднимая головы, ответил:

— До выхода из города, вот когда, господин барон.

Барон Рене, нахмурясь, посчитал на пальцах. Тихо, замысловато выругался.

По двору бегали всполошённые куры, истошно кудахтая. Летели перья. Уже пойманных птиц со свёрнутыми шеями бросали в подобранный тут же мешок. В открытом подполе возились, вытаскивая корзины и крынки. Визжала свинья. Командир десятка, отирая с лица пот вымазанной в курином помёте рукой, перебросил наполненный мешок через плечо и крикнул в подпол:

— Эй, Жак!

— Сейчас, командир! — глухо отозвались снизу. — Ещё одну корзинку, и всё. Да и Жиль ещё не закончил. — И Жак засмеялся.

Командир гоготнул в ответ.

— Так пускай поторопится. А то уйдём без него.

Когда они уходили, сгибаясь под грузом, командир, оглянувшись назад, сказал:

— Удачно мы на этот домишко вывернули. Хорошо, его до нас никто не заприметил.

— Ну, после нас тут уже делать нечего, — хохотнул Жак. И подмигнул товарищу: — правда, Жиль?

— Это точно, — довольно щурясь, ответил тот, потирая расцарапанную щёку. — Уже нечего.

Глава 10.

Хозяйка с кряхтением разогнулась, оторвав взгляд от аккуратно проделанной в стене дырочки. Потёрла спину. Выпрямилась в кресле, подвинутом к самой задней стенке шкафа, и довольно усмехнулась, колыхнув двойным подбородком:

— Кажется, эта новенькая ничего. Справляется.

Её соседка, устроившая сухопарый зад на установленном рядышком стуле, деловито ответила:

— Да, неплоха.

И снова прильнула к проделанной рядом такой же дырочке. Из-за тонкой стенки спальни доносились недвусмысленные звуки. Свидание было в разгаре.

— Ну что же, дорогая Жюли, — решительно сказала хозяйка заведения, поднимаясь из кресла и оправляя юбки, — если хочешь, посмотри ещё. Потом доложишь, как и что. А мне пора.

— Конечно, идите, госпожа, — подобострастно отозвалась Жюли. — Воспитывать девочек — моя забота.

Госпожа поднялась по лесенке, ограждённой точёными перильцами, наверх. Вошла в давно знакомый, такой привычный кабинет. С усталым вздохом опустилась в удобное кожаное кресло. Отодвинула письменный прибор, достала маленький ключик, отвернула дверцу в тумбочке письменного стола. Вытащила на свет графинчик тёмного стекла. Повозившись с пробкой, открыла, сделала глоток, облегчённо выдохнула. Она знала, что пить из горлышка — нехороший признак. Она знала, что пить одной — тоже не хорошо. Но ничего не могла поделать. Каждый раз она говорила себе, что это стоит прекратить. И каждый раз откладывала решение этого вопроса на потом. Убрала графинчик, тщательно заперла ящичек. Позвонила в колокольчик. Сказала вошедшему секретарю:

— Пришёл тот господин, о котором мне докладывали?

— Пришёл, госпожа, — ответил тот.

— И как он выглядит?

Секретарь замялся. В конце концов сказал:

— Вполне прилично для клиента. Я его раньше не видел. Но рекомендации достойные.

— Хорошо, веди. И подожди под дверью. Мало ли что. Ну, ты и сам знаешь.

Она подвигалась в кресле, выпрямляясь, и приняв достойный вид деловой женщины. Услышала звук открывающейся двери, отодвинула бумаги, положила взятое было в руки перо, и подняла взгляд на вошедшего. Мужчина в новеньком, дорогом камзоле улыбнулся ей и приложил руку к груди, украшенной кружевами. На пальце у него блеснул перстень с небольшим тёмно-красным камнем.

— Госпожа Ивонна, рад видеть вас в добром здравии. Вы ничуть не изменились. — Он оглянулся и, подвинув к столу кресло, стоящее у стены, уселся. Стул для посетителей, специально сделанный на заказ, неудобный, с жёсткими сиденьем и спинкой, остался им проигнорированным.

Госпожа Ивонна сощурилась, разглядывая посетителя. Пошарила в торопливо выдвинутом ящичке стола, вынула стёклышко на шнурке. Вставила в глазницу.

— Ох, деточка моя, — сказала потрясённо, всплёскивая руками. Стёклышко выпало из глазницы и упало на стол.

— Сколько лет, сколько зим, — сказал гость, любезно улыбнувшись.

— Сколько мы не видались, уж и не упомню, — качая головой, сказала хозяйка, разглядывая наряд гостя. — Как ты изменилась, дорогая моя детка. Тебя узнать нельзя.

— Это точно, — ответил гость, названный деточкой. — Кажется, когда мы виделись в последний раз, я ещё не начинал бриться.

Госпожа Ивонна хмыкнула.

— Ты всё так же любишь пошутить. Узнаю мою любимую детку.

— Не только самую любимую. Но и самую дорогую.

Госпожа с тревогой посмотрела на него.

— Не хочешь ли ты сказать, что я должна тебе деньги? Но ведь и ты, кажется, со мной не попрощался, деточка? Не так ли?

Гость, усмехнувшись, небрежно махнул рукой.

— Кто старое помянет, тому глаз вон.

Госпожа Ивонна торопливо хихикнула, опасливо глядя на него.

— Как поживает Анни? — небрежно спросил гость, глядя на новенькие манжеты и стряхивая невидимую пылинку.

Глазки мадам Ивонны превратились в голубенькие щёлки. Она сладко пропела:

— Как жаль, милая Анни у меня больше не работает.

— Неужели разбогатела?

Хозяйка порозовела.

— Анни накопила достаточно денег на приличное приданое. Она нашла подходящего человека и вышла замуж. — И сладко улыбнулась, глядя на гостя:

— Гадкая девчонка, ведь она так нехорошо с тобой обходилась. Такая меркантильная.

— Я рад за Анни, — ответил гость. — А зарабатывает каждый, как может. Я к вам по делу, госпожа Ивонна.

— Если вам нужны наши услуги, дорогой гость, — умильно сказала госпожа, — то у нас богатый выбор, на любой вкус.

— О девочках мы поговорим позже, любезная мадам, — ответил тот, — я здесь не за этим.

И, глядя ей в глаза, спросил вкрадчиво:

— Давно вы не видались со своим дорогим Мишелем?

Госпожа Ивонна схватилась за сердце. С пухлых щёк её сразу сошёл румянец, они опустились и затряслись.

— Что ты знаешь о моём сыночке, изверг? Я тебя знаю! Во что ты его втянул?

Гость покачал головой, укоризненно глядя на трясущуюся, как желе, мадам.

— Ну почему сразу — о плохом, мадам Ивонна? Знали бы вы, какое участие я принял в судьбе вашего недоросля, вы бы облобызали меня как родная мать. Впрочем, я не настаиваю. Можете не лобзать.

Госпожа Ивонна взяла себя в руки. Выпрямившись в кресле, она холодным, немного надтреснутым голосом сказала:

— Хорошо. Так о чём вы хотели поговорить, господин?

— Зовите меня господин барон, — ответил барон Эверт, устраиваясь в кресле поудобнее. — У меня к вам деловое предложение, мадам, от которого вы не сможете отказаться.

Гонец, запылённый и усталый, в который раз объяснял лакею суть своего вопроса. Он уже готов был развернуться и уйти. Человек, с которым он раньше, ещё при старом короле, привык иметь дело, не нашёлся. Всё теперь было по-новому, и знакомцы, с помощью которых он преодолевал неизбежные при дворах знатных вельмож препоны, исчезли. Подумав о том, что его карьера будет под угрозой, если он подведёт пославших его господ и подмочит себе репутацию самого быстрого и ловкого гонца, он опять принялся объяснять суть своего дела тупому, ничего не желающему знать слуге. При этом в глубине его души зашевелилась мысль, что хорошо бы так подмочить эту свою безупречную репутацию, чтобы его выгнали, и он наконец-то смог бы отдохнуть. И молодая жена наконец перестанет ворчать. Но он отогнал эту мысль.

— Кто это здесь у тебя, милейший? — это был приятный молодой человек, появившийся незаметно. За ним топтался тощий мальчишка в новенькой ливрее, который, как вспомнил гонец, недавно тут отирался. Лакей склонился в почтительном поклоне. Молодой человек спросил нежным, приятным голосом:

— У вас важное дело, мой дорогой? — при этом он моргнул, показав длинные пушистые ресницы, и улыбнулся.

Гонец, обрадованный, что хоть кто-то проявил к нему интерес, принялся с жаром излагать своё дело. Молодой человек оборвал его, поманив рукой в тонкой перчатке.

— Пойдёмте со мной. Я решу ваш вопрос.

— Ну что же, а теперь можно поговорить и о девочках.

Госпожа Ивонна тяжело вздохнула. Порылась в выдвинутом верхнем ящичке, достала стопочку листов, отложила один. Похлопала пухлой ладошкой по листу:

— Вот, все красотки.

— Нисколько не сомневаюсь в вашем выборе, дорогая госпожа, — пропел гость, не прикасаясь к списку. — Но мне нужно кое-что особенное.

Госпожа поморщилась:

— Неужели это то, о чём я думаю?

— Не знаю, о чём вы думаете, дорогая госпожа, но вы не так меня поняли. Мне нужна самая свеженькая девушка. Так сказать, только с грядки. Ещё не всем известная.

— Ну, я даже не знаю... — протянула мадам, потупив глазки.

— А я мог бы посодействовать скорейшему получению вами весточки от Мишеля.

— Так это всё-таки ты его увёл? — глухо спросила мадам. — Ладно. Есть у меня такая. Как раз как тебе нужно.

Тяжело вздохнула.

— Кабы не мой оболтус, не видать бы тебе её, как своих ушей.

Позвонила в колокольчик и приказала вошедшему секретарю:

— Приведи Мадлен.

— У меня плохие вести с юга, — Анри хмуро потеребил нижнюю губу. — Как мне сообщили, через границу переходят передовые части войск Великого герцога. Они движутся на север.

— Разве они не послали герольда с объявлением войны?

— Зная характер герцога, я не сомневаюсь, что их герольд едет впереди армии, опережая её лишь на длину корпуса лошади.

— Я слышал, что королём было отправлено послание с гонцом. Что мы не виновны в пропаже послов.