Светлана раздражённо фыркнула — до них донеслась волна запаха от тележки уличного торговца рыбой. Дары моря были навалены грудой, и по тусклой чешуе ползали крупные зеленоватые мухи. Ни разносчик, ни покупатели не обращали на это ни малейшего внимания. Вот подошла к лотку. Хозяин лениво помахал над прилавком рукой — мухи снялись гудящим облаком и повисли над лотком. Покупательница, женщина в высоком чепце, юбке из клетчатой шерсти и блёкло-коричневом жакете, повторила жест, и принялась перебирать товар. Мальчишка лет десяти, тащивший за женщиной огромную корзинку, наблюдал за мушиным роем, ковыряясь в носу. Светку передёрнуло.

— Пошли, Сем... — она крепко вцепилась в локоть спутника. — Сент-Джеймс стрит в четырёх кварталах, пойдём скорее, ну их всех...

"Это она зря, — подумал мальчик, послушно прибавляя шаг. — Ну мухи и мухи — в китайских кварталах Артура мух было побольше. И мы тоже не обращали на них внимания — когда над головой летают мортирные бомбы, становится не до гигиены..."

* * *

Улицы Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс стрит, расходящиеся от Сент-Джеймского дворца, разительно отличались от неухоженных улочек, что тянулись всего в нескольких кварталах отсюда. Здесь был настоящий, имперский Лондон — чистые мостовые, строгие, как премьер-министры, констебли, великолепные лошади в дорогих экипажах. Район слыл джентльменским оазисом, оплотом холостяцкой жизни лондонского общества. Его так и называли: "Клабленд". Тринадцать джентльменских клубов, оплот традиций политической и общественной жизни лондонской элиты. Точнее, мужской её части — женщин в заведения Клабленда не пускают.

Клабленд начинается от площади Ватерлоо, у мемориала гвардейцам, погибшим в Крымской войне. Фигуры в громоздких шинелях и лохматых медвежьих шапках напомнили Сёмке партизан двенадцатого года — только вил и топоров не хватает! Рядом с гвардейцами — Флоренс Найтингейл, первая, если верить британским историкам, профессиональная сестра милосердия.

Мальчик напомнил себе, что фигуры отлиты из бронзы русских пушек, взятых в захваченном Севастополе. А это весьма злободневно, если вспомнить недавний визит в Портсмут — во время Крымской войны, английская эскадра тоже явилась на Балтику. Её пушки громили деревеньки и мызы на берегах Финского залива, но попытки штурмовать Свеаборг и Кронштадт с треском провалились — англичане, не решившись лезть на минные банки, под огонь береговой артиллерии, убрались восвояси.

Памятник гвардейцам остался позади; Семён и его спутница ступили на мостовые Клабленда. Именно здесь — средоточие лондонской политики: "Реформ-клуб" лейбористов и оплот их политических недругов, консервативный "Карлтон-клуб". А неподалёку — "Клуб Путешественников", членам которых вменялось в обязанность хотя бы раз в год удаляться от Лондона не менее, чем на пятьсот миль. Другая достопримечательность этого клуба — комната, под названием "Кофейная", единственное место в клубе, где нельзя пить кофе.

Готовясь к заданию, Сёмка закачал на планшет массу полезных материалов, в том числе — справочник "Дебре", пособие по британскому этикету. И за завтраком успел пробежать раздел с рекомендациями тем, кто хочет вступить в клуб или посетить его в качестве гостя:

Если вы уже стали членом клуба — примите наши поздравления, однако не стоит привлекать излишнее внимание к этому. Даже если клуб входит в число знаменитых — сообщить о своем новом статусе полагается как бы между прочим, спокойно, слегка небрежно.

Если вы пригласили в клуб гостя, имейте в виду, что он может быть не знаком с его правилами, и лучше рассказать о них заранее. Встречайте гостей у входа, а еще лучше — приходите вместе с ними. Если же пригласили Вас — лучше заранее уточнить у приглашающего нюансы.

Недопустимо обсуждать в публичных беседах доходы, семью, детей; о политике тоже лучше не говорить, для этого есть специально отведенное время и место. Не стоит так же блистать неумеренным остроумием. О чем же говорить, о погоде? Как ни удивительно, но именно о ней. Погода — очень важная тема для, и ее можно обсуждать с различными нюансами и примерами, не боясь никого задеть...

Что и говорить, чрезвычайно полезно! Осталось найти того, кто даст рекомендации — а это, с учётом аристократических традиций клуба, проходит по разряду ненаучной фантастики. Недаром лорд Дизраэли, (он был бывший премьер-министром Соединённого королевства во время Балканской войны и вырвал у России плоды победы, послав в Мраморное море броненосную эскадру), как-то сказал: "есть только две вещи, над которыми англичанин не властен — это статус рыцаря Ордена Подвязки и членство в White's." Некоторые ждут заветного членства по четверть века и не всегда дожидаются — не помогают ни благотворительные взносы, ни обеды с представителями королевской фамилии. По каждому кандидату голосуют в особой книге; заветные двери открываются только по единогласному решению джентльменов.

В White's закрыта дорога тем, чья биография запятнана коммерцией — бизнесмены здесь не в почёте. А вот британское подданство не обязательно, другое дело — принадлежность к узкому кругу выпускников Итона или Оксфорда.

White"s находится в самом конце Сент-Джеймс-стрит, у самой Пиккадилли. У входа старейшего из лондонских клубов нет, разумеется, никакой таблички или вывески. Лишь неприметная дверь и лестница в несколько ступеней за лёгкой решётчатой оградой, отделяющей крохотный палисадник от тротуара. Ребята прошли мимо, слегка замедлив шаг. Никого — ни швейцара, ни привратника, только бронзовое кольцо дверного молотка на тёмной дубовой двери.

Ребята дошли до перекрёстка с Пикадилли и так же неспешно направились назад. Сёмка чувствовал себя чрезвычайно глупо — сколько ещё бродить туда-сюда, изображая праздную парочку? А в голове пусто, хоть ты тресни, только наставления из "Дебре":

Привычным развлечением джентльменов-членов клуба бы являются пари, порой довольно забавные, которые тщательно записываются в огромный фолиант, хранящийся в библиотеке. Из нее можно узнать, например, что два джентльмена однажды поспорили на три тысячи фунтов о том, какая из двух капель на окне упадет первой, а пари двух других касалось того, за сколько ударов клюшкой для гольфа один из них — член парламента — докатит мяч от Английского банка до дверей клуба. В итоге докатил за 197 и выиграл пари. Это не так глупо, как может показаться стороннему наблюдателю: подобное лишенное прагматики, но не азарта провождение времени свойственно в принципе высшему классу, что вызывает в памяти известные слова Ницше о том, что должен быть назван рабом тот, кто не располагает двумя третями дня для себя лично.

Рассказывают, что некий джентльмен, только что избранный членом White"s, поинтересовался однажды, открыт ли бар, на что получил следующий исчерпывающий ответ: "Благословите мою душу, сэр, этот бар не закрывался последние 200 лет". Традиции стоят дороже денег — вот та мораль, которую выносим мы, заглянув в White"s; можно сказать больше — нечто становится традицией тогда, когда не продается....

Постойте-постойте... Пари, точно! "Дебре" приводил список самых известных пари, заключённых в White"s., и одно из них датировалось сегодняшним числом.

Сёмка, как назло, не запомнил подробностей. ЧТо-то насчёт записи в клубной книге и рассыльного, который должен сообщить результаты пари. Рассыльный, точно! Нестерпимо зачесались руки — так хотелось вытащить планшет и открыть нужный файл. Нет, нельзя — надо найти местечко поукромнее, и уж тогда....

Стоило поравняться с особняком White"s, как из неприметного переулка, вынырнул малый лет пятнадцати, в фирменной куртке и шапочке с номером "двенадцать" — и быстрым шагом направился в сторону площади Ватерлоо. Сёмка заглянул в переулок — так и есть, скромная дверь без крыльца. Служебный вход? Он с трудом подавил в себе желание дёрнуть за ручку двери.

— Свет, давай скорее, вон за тем типом! Я, кажется, знаю, что делать! Надо срочно найти способ, как...

* * *

VIII. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.

21 век, Подмосковье,

Лицей Экспериментальной Истории.

Урок теоретической хронофизики.

-...Вам предстоит найти способ, как помочь русским морякам в предстоящей схватке с Королевским Флотом. Мы не ждём, что вы вдвоём выиграете войну — и, тем не менее, надо сделать всё, что в ваших силах.

— Кх... как это, Григорий Петрович? — ошеломлённо спросил я. — Как в книжках — попаданцы приходят к Сталину с ноутбуком и советуют, как победить Гитлера? Или предупреждают о нападении немцев. А нам что, царя Александра Третьего предупреждать?

Г.П. покачал головой.

— Не получится, Семён. В нашей истории эта война не состоялась — дипломаты сумели договориться. Так же, как тремя годами раньше, в 1885-м. Так что, мы не знаем, когда англичане нападут — и нападут ли вообще.

А тоя не знаю! Нас вторую неделю накачивают сведениями о политике восьмидесятых годов девятнадцатого века, о Большой Игре двух Империй...

— Ясно одно — события пошли не так, как у нас, и угроза войны вполне реальна. Книжные попаданцы знали, когда Гитлер нападёт на СССР ровно в четыре часа утра двадцать второго июня, верно? Как и ты знал, что броненосец "Петропавловск" наскочит на мину — знал совершенно точно и дату и час, и всё остальное. Мы же ничего заранее не знаем, можем только гадать.

Я снова кивнул. Г.П. говорил о нашем первом путешествии в прошлое. Тогда я, самоуверенный новичок, ничего не знающий ни о "червоточинах", ни о законах хронофизики, вознамерился, ни много ни мало, спасти адмирала Макарова*, переиграть исход русско-японской войны, отменить всё, что будет с Россией потом — революции, мировые войны... Г.П. объяснил тогда, что ни в коем случае нельзя лезть в чужую реальность вот так, с кондачка, без тщательной подготовки.

*# Эти события описаны в повести "Внеклассная работа".

А теперь, выходит, можно? Что-то я не замечаю, чтобы нам собирались вручить готовый план, просчитанный с учётом любых возможных случайностей. Скорее, наоборот — судя по проникновенной речи Г.П., нам предстоит импровизировать на ходу.

— Григорий Петрович... — растерянно произнесла Светлана. — Но это же война, событие мирового масштаба... Мы-то что можем?

Историк пожал плечами.

— Может быть, и ничего. Я ведь сказал, мы не знаем, как будут развиваться события!

— То есть, надо разведать, что там происходит? — В голосе Светки прорезалось облегчение. — Но, как же тогда....

— Разведать, собрать информацию, конечно, придётся — ответил Г.П. — не принимать же решения на пустом месте? Но главное — это действие.

— То есть, та реальность чем-то отличается от других? — спросил я — Нас учат, что реальностей бесконечное множество, и события одной не виляют на то, что творится в других! А эта, значит, какая-то особенная — раз вы хотите изменить её прошлое?

Г.П. поморщился.

-Ты, Семён, опять повторяешь ту же ошибку, это недопустимо для Проводника! Мы не меняем прошлое — ни своё, ни чужое! То, что нам кажется "путешествиями во времени" — это перемещения в иную реальность, события в которой как бы отстают от наших. И затвердите, как "Отче наш" — там никакого будущего ещё не существует! Можно лишь повлиять на то, чему ещё предстоит произойти!

Я поморщился. Знакомые штучки — снова пытается перевести разговор на общие темы, чтобы не отвечать на прямой вопрос. Ну нет, не выйдет...

— Григорий Петрович, мы всё это знаем — слышали сто раз, выучили и даже зачёты сдавали. Я спрашиваю о другом: чем важна для вас, для Института вообще, именно та реальность? Или её выбрали, чтобы мы там попрактиковались?

Г.П. рассмеялся — звонко, искренне. Я— ждал, что он рассердится, или задумается, или снова примется рассуждать о чём-то не относящемся к делу.

Историк перестал смеяться и принялся вытирать глаза платком.

— Ну, уморил... потренироваться на кошечках — так что ли? Найти реальность, какую не жалко, и отдать вам для опытов? Нет, ребята, мы не настолько циничны. Существует бесконечное множество миров, но в каждом обитают живые люди — и для них их жизнь — единственно возможная...

Ты прав, Семён, события в той реальности, куда вам предстоит отправиться, особенно важны для нас. Я думаю, вы уже догадались, почему?

— Догадались, конечно. Это ведь туда впервые попали "хронопроходцы"? Подростки, вроде нас со Светкой — те, кто основали Институт?

— Не совсем так. Эти ребята действительно одними из первых прошли через червоточину*. Но Институт создали те, кто пошёл за ними следом. Такие, как ваш покорный слуга и господин барон — и Г.П. кивнул на Маэстро. Тот слегка наклонил голову в знак согласия.

*# Эти события описаны в трилогии "Коптский крест".

— Как вы уже знаете, сейчас этот путь для нас закрыт. Мы можем лишь изредка передавать сообщения, и порой — очень редко, ценой огромных усилий! — перебрасывать отдельных людей. Евгений Петрович недавно пришёл оттуда — и теперь мы гадаем, как отправить его назад.

— Увы, это так. — подтвердил Маэстро. — Меня ждут неотложные дела, а я вот, застрял у вас.

— Так мы бы могли вас отвести! — заторопился я. — Скажи, Свет..? Мы же Проводники!

-Увы, Сёма, не так всё просто. — покачал головой Г.П. — Думаешь, мы не пробовали? Ни один из нас не смог войти в червоточину! И другие проводники не могут! Входят — и никуда не попадают, оказываются снова на этой стороне. Червоточина их выплёвывала — и не спрашивай, как и почему. Мы сами ничего не понимаем.

А мы-то справимся? — неуверенно спросил я. Перспектива лезть в хроно-тоннель, который плюётся людьми, не радовала.

— Справитесь. — уверенно ответил Г.П. непременно справитесь. — У вас обоих какой-то особый спектр... я толком не знаю, но учёные дают стопроцентную гарантию.

— Так это всё из-за вас? — спросила вдруг Светка. — Вы там, на той стороне, сделали что-то не так — и теперь боитесь, что начнётся война? И хотите, чтобы мы всё исправили?

— Ну-ну, не надо себя переоценивать — усмехнулся Маэстро — Вы, конечно, обладаете некоторыми способностями — — но мы не ждём, что вы прямо сейчас спасёте мир. Пока не ждём — добавил он, увидев, как вскинулась Светка. — Хотя, определённую роль вы можете сыграть.

— И какую же? — не сдавалась моя спутница. — Пробовали, спасибо — вон, Сёмка облажался с адмиралом Макаровым...

Я возмутился:

-Почему это, сразу "Сёмка"? Во-первых, мы там вместе были, а во-вторых — если бы не комп, ещё неизвестно, что получилось бы!

-Ну-ну, хватит! — историк примирительно выставил перед собой ладони. — а вообще, Ларина, не стоит себя недооценивать. Да, глобально вы ничего не измените, но ведь вода, камень точит. Помаленьку, помаленьку — здесь шажок, там стежок... Обучения, кстати, тоже никто не отменял, вот и будет у вас учёба в условиях, "приближённых к боевым".

— Как в Артуре? — хмыкнул я. — Хотите, чтобы мы опять дров наломали?

Г.П. наставительно поднял палец: