Вселенная Метро 2033: дорога стали и надежды

Оружие, вновь ставшее главным и лучшим союзником человечества после одного дня пылающего неба, стояло, лежало и висело в достатке. Пусть в основном и холодное. Отдельно от всего блестела хищными щучьми мордами и гравировкой по лезвиям пятерка настоящих златоустовских ножей, соседствовавшая с куда более скромными, но куда более удобными боевыми армейскими экземплярами. Остро и зло бликовали граненые стрелы, становившиеся все более популярными, и рядом же, широко расставив луки из полиамида, металла и даже рога, висели арбалеты. В отдельной высокой пирамиде стояли рогатины, дротики, топоры и граненые шестоперы.

Азамат не удивился, понимая все больше возрастающую роль давно, казалось бы, забытых приспособлений. Острыми твердыми перьями проще пробить череп любому мутанту, чем старым, и далеко не надежным патроном "макарова". Это когда в лучшем случае, и для ближнего боя, есть ПМ. Нож, несомненно, штука хорошая. Но против дикой всеядной свиньи, становящейся все более многочисленной, тяжеленная дурында на палке — куда лучше.

Огнестрельного оружия висело и лежало меньше. Три АК разных модификаций, один РПК с погнутым стволом, чуть блестевший чистыми накладками гранатомет, и с десяток разнокалиберных ружей. За половину всего этого арсенальчика, практически не глядя, Азамат не отдал бы и собственный обрез. Хотя, видимо компенсируя, хватало самоделок, куда без этого. Одна, здоровенная дура с откидным прикладом и здоровенным барабанным магазином даже глянулась Азамату. Очень уж грозно смотрелось это непотребство, калибра девятого на глазок. Вот только — где к такой брать боеприпасы? Хотя и этого добра в лавке хватало.

Цинк, найденный в схронах, стоял открытым, показывая патроны в промасленных пачках. Рядом же лежали россыпью их менее везучие товарищи. У этих сразу бросались в глаза удаленные следы ржавчины, убранной маслом или соляром, рубчики от тисков, державших цилиндрики во время перезарядки кустарным порохом. Рисковать и приобретать их Пуля не решался. Никогда, даже если его положение становилось совсем тяжелым. Но сегодня его интересовали их более крупные и безопасные родственники. Для обреза, с дробью, а лучше — даже с картечью на медведя или кого-то его габаритов. В последние годы встречались всякие твари. А для цели его завтрашней охоты нет ничего лучше хорошо и крупно нарубленной или отлитой металлической начинки обычного охотничьего патрона.

— Здравствуйте, абый.

— Ой, вот не надо, а?! — Палыч поднял голову, снял одни очки, слепленные из черной и красной оправ, и нацепил другие, склеенные вместе мотком ленты. — Я тебе, сынок, не абый, ты уж не обижайся. Хочешь дедом называть, так и называй.

— Как скажете. — Азамат пожал плечами.

— Это ты к другу приехал, а теперь вроде как, по души наших местных убивцев ночных собираешься?

— Все село уже знает?

— Все не все, а половина точно. — Палыч усмехнулся, не убрав трубки изо рта и окутавшись густым клубом дыма. — Думаю, ты ко мне не потрындеть о погоде зашел?

— Ваша правда. — Азамат улыбнулся в ответ. Оружейник ему нравился.

— Так ты садись вон там, пододвинь ящик. И говори, чего тебе, сталбыть, надо.

— Хорошо. Если по делу, так патронов бы к ружью, с картечью. И...

— Да погоди ты, милок. — Дед бодро встал, и тут же схватился за поясницу. — А, будь ты неладна, зараза проклятущая. Как стрельнет, так хоть вой. Так... сынок, а ну-ка, помоги. Давай сперва решим один вопрос, а там и дальше посмотрим, что к чему. Патроны, говоришь... Вон тот ящик давай сюда. Да нет, не тот, а деревянный, крашенный. Ага, молодец. Вот и спускай его сюда. Так...

Азамат осторожно спустился по шаткой стремянке, сняв с верха стеллажа ящик армейского образца. Внутри отыскалось необходимое.

— От, смотри, чего у меня есть. А?! Не, ты глянь, ручная работа, мастерская... — Палыч крутил в пальцах толстый цилиндр из латуни. — Сам делал, снаряжал, не, ты на-ка вот, посмотри!

Азамат покрутил гильзу, провел пальцами по гладкому металлу, присмотрелся к донцу. Придраться оказалось не к чему, дело свое седой оружейник знал. В ящике насчиталось двадцать снаряженных патронов, осталось только определиться с ценой.

В рюкзаке, во внутреннем его кармане, лежало несколько интересных вещей, что Азамат рассчитывал обменять именно на боеприпасы. Глядя же на изделие рук Палыча, невольно закралось сомнение: а сговорится ли? Кустарно, не отнять, но ведь и перезаряжать можно, и куда как надежнее хоть пластиковых, хоть картонных. С патронами-то беда, где их отыщешь много?

Покопавшись в заветном хранилище, таскаемом за спиной, он решился. Палыч, посасывая трубку, хитро прищурился, явно прикидывая размеры торга. И то верно, будь у Азамата самая ходовая валюта — автоматные "патрики", не стал бы рыться внутри потрепанного мешка, достал бы магазин, поторговался и отсчитал сколько надо. Стало быть, как не крути, придется сейчас искать компромисс.

Уж чего только не довелось видеть коренному жителю бывшего города, инженеру по образованию, капитану по званию и мастеру-оружейнику по призванию за последнюю двадцатку лет. И поросят за ремонт куцего АКСУ, и связку дорогих и вроде как даром ненужных браслетов золота чистейшей 925-ой пробы, и... Да даже попытку всучить тощую замухрышку невнятного возраста с непонятными болячками за найденный и любовно восстановленный "Печенег".

Поросята прижились, дали потомство, даром, что половина сожрала своих же собратьев. Золото Палыч тоже взял, уже зная о дантисте, перебравшемся в Чишмы. Ну а девчонка, отмытая и отстиранная с мылом, щелоком и порошком от педикулеза, стала ему и старухе и помощницей, и внучкой. Но сейчас, спустя двадцать лет с войны, Азамат смог удивить Палыча.

На стол, зашуршав тонким пергаментом пакета, легла большая квадратная коробка. Азамат достал ее, аккуратно поставил перед Палычем. Тот странно кхекнул, дернул шеей и, явно не веря, пальцами погладил серо-голубую крышку, провел по почти стертой, но все еще видимой надписи.

— Нестеров?.. — голос деда даже дрогнул. — Чать, смеешься, нет там ничего.

Азамат улыбнулся, открыл коробку. Палыч вздохнул, выдохнул, затянулся своим ядреным самосадом и закашлялся.

— Ну, так это ж... и идут, да? И даже механические. Дык, мил человек, откуда ж если чего запчасти-то на них, а?

Пуля вздохнул и положил рядом еще мешочек, мягко звякнувший содержимым.

— Не... ну если так-то, то чего уж, оно конечно... — дед все же достал блеснувшие в свете лампы металлом браслета и корпуса кажущиеся новехонькими часы "Нестеров". — От ведь, гребанные микитки, ты ж посмотри, это ж...

Азамат отошел, оставив мастера один на один со свалившимся счастьем в виде работающих часов и памяти о минувшем прошлом. В мешке оставалось еще две заветных коробки, в свое время найденных в сейфе. Один раз найденные хронометры компенсировали все потраченное время и силы, ушедшие на переноску и его вскрытие, сейчас история явно повторялась.

Нужное и дополнительное устройство, так необходимое для охоты на навью, у Палыча имелось. Осталось только решить — хватит ли деду, явно не простофиле, одних часов и запасных частей к ним, или придется торговаться дальше.

Обернувшись, Азамат натолкнулся на хитрый взгляд умных глаз за стеклами очков.

— Что-то еще жалаете, голуба моя?!

Солнце старательно пробивалось через низкую и плотную хмарь вместо неба. Плотный белесый туман, густой как хорошая сметана, неохотно расступался перед идущими людьми. Коней вели позади, аккуратно обмотав копыта всякой ветошью. День днем, ночные ночными, а осторожность никто не отменял. Азамату не хотелось столкнуться с проснувшимися из-за стука по поверхности и злыми нелюдями раньше времени. Если, конечно, слуг навьи можно было назвать именно нелюдью.

Сам Пуля, Ильяс, двое его одинаковых спутников и еще тройка местных охотников, вот и все. А, и кот, само собой, этот друга никогда не отпускал одного. Шли тихо, мягко наступая на землю. Охотники косились на Азамата, было с чего. Не каждый пасмурный день рядом с тобой совершенно спокойно идет человек в кожаных летных очках с зеркальными стеклами. Но на их удивление Пуля плевать хотел. Ильяс причину знал, телохранители, как и до этого, игнорировали. А Саблезубу так вообще, без разницы.

В берлогах любого хищника, что мутанта, что обычного (хотя остались ли такие?) медведя, темно. Не глаз выколи, но и вряд ли что увидишь сразу. Особенно со света, путь на улице и хмарь, и солнца днем с огнем не отыщешь. Стоит соваться к навье, практически под землю и потеряться в черном провале логова, стать слепышом? Азамату такого не хотелось.

Проснувшись и умывшись, сразу же достал из мешка укладку, чехол плотной кожи, сложенный вдвое и стянутый шнуром. Современный мир просто так не ничего не давал, учил долго и вдумчиво. Если всевышний послал испытания, так и пройти их следует достойно, и не надеясь только на его, всевышнего, помощь. Аллах милосерден, Яхве, если верить православным батюшкам, тоже. Иса так вообще был милосерднее некуда. Но есть ли им сейчас дело до относительно сильного Азамата? Когда вокруг хватает тех, кто куда слабее и кто куда как больше нуждается в их помощи? То-то и оно. А раз так, то не следует отвлекать Всевышнего на помощь тому, кто и сам способен помочь себе.

Несколько капель, раз-два-три, в каждый глаз, зажмуриться, скрипнуть зубами от едкого и расползающегося под веками огня. На ощупь дотянутся до гладкой, вытертой от нескольких лет носки маски с очками, нацепить и крепко прихватить на затылке застежкой. Вот... теперь можно и открыть глаза, да и драло уже не так сильно. Ну, а рассказывать всем и каждому о вредном излучении солнца, насквозь проходящего атмосферу, лишенную озона, Азамату было несподручно. Темных очков на всех не напасешься.

Сухостой трещал под ногами. Азамат пока не ругался, до входа в пещерку, прячущуюся под берегом, оставалось довольно времени.

— Слушай... — Ильяс, жующий щепку с самого выхода, догнал его. — Скажи, оно тебе зачем?

А, проняло. Азамат посмотрел на него, видя свой ответ в его глазах. Человек, если он человек, от самого себя не убежит. Да, мир вокруг против людей, пусть и по их собственной вине. Но оскотиниться, наплевать на слабых ради других... Этот мужчина не смог до сих пор.

— Я... — Азамат приостановился. — Мне очень хочется вернуть в этот мир немного добра.

— Да? — Ильяс усмехнулся. — У тебя татуировка на предплечье, группа крови и характерный такой череп. Там, где ты ее себе сделал, вас учили делать добро?

— Нет. Хотя, мы его делали для других.

— Ну да, — Ильяс сплюнул, треснула сломанная щепка, хрустнула, наконец-то, в его пальцах. — Добро победит зло, да? Найди всех злых людей и убей, потом возьми их женщин, изнасилуй и тоже убей. Добро обязательно победит зло.

Азамат не ответил. С погибшим Мишкой они служили в особых частях. Рассусоливать и заниматься гуманизмом там не принято. Оправдываться ему не хотелось. Пришло его время, и Пуля ушел. Стал сталкером, контрабандистом и охотником. Охотником на мутантов. И даже убивая за деньги, старался думать о правильном выборе. И о добре.

О добре для родителей трех оставшихся детишек в сельце Буздяк. То добро он принес им в ящике из-под овощей. Подобрал там же, где убил трех упырей, свивших гнездо на бывшей оптовой базе, куда детишки повадились бегать и искать всякие мелочи. Головы мутантов выглядели ужасно, воняли еще хуже, но стали добром. Люди не ушли в другое место.

Всякое добро попадалось ему на пути. И сейчас следовало совершить еще одно хорошее дело. В память о друге. И для примера жителям села Чишмы. Азамат шикнул на спутников. Шуметь стало опасно, старица уже показалась вдалеке.

Оренбуржье, бывш. Догузский полигон, Орден Возрождения (координаты: засекречены), 20.. г. от РХ:

Инга поправила ремень планшетки. Прикрикнула на двух замешкавшихся техников, приставленных к одной из "Выдр". Времени ей и отряду еще хватало, но следовало торопиться. Выход отряда она сама и назначила на эту ночь. В темноте следовало пройти по хорошо изученным окрестностям и пройти как можно дальше. Выжимать из машин следовало все возможное, но не сейчас. Подвести Мастера Инге не хотелось.

Подземный ангар, освещенный еле-еле на одну четверть, наполнялся шумом и звоном металла. Кроме дежурных бригад, в нем сейчас находилось в два раза больше вспомогательных. Командиры техников ворчали, но и не думали перечить Войновской. Вышло бы себе дороже.

Мастер сказал: возьми все необходимое. Пока никто из совета Ордена не скажет ни слова против. Но... Инга вполне понимала, уходя в такой дальний рейд, что Мастер остается практически один. После гибели Андрея Ливнева и его отряда, полгода назад, верных людей у Мастера оставалось очень мало. И не только людей. Всего, столь необходимого для продолжения идей Ордена, больше не становилось.

Что помогло Мастеру создать Орден сразу же после Войны? Только ли появившиеся возможности? Нет, Инга знала это совершенно ясно. Не будь Донгузский полигон тем, чем являлся... ничего бы и не вышло.

Жужжа электродвигателем, постукивая загруженными емкостями и шелестя протертыми покрышками, мимо проехала грузовая платформа. Круглые пластиковые цистерны, под завязку заполненные горючим, со склада выкатили сразу же. Дополнительный запас топлива придется тащить с собой, хотя Инга этому не радовалась. Соляр, конечно, сам по себе не загорится, если в него не попадет трассер, но...

Хотя в готовящейся экспедиции "но" хватало. С самого ее начала.

— Пятнадцатый! — Инга повернулась в сторону одного из своих бойцов. Номера на левом наплечнике она не видела, незачем. Людей, входивших в собственный отряд, Войновская различила бы и ночью, и без ПНВ. — Ты видел Илью Серого?

— Нет, майор! — Пятнадцатый замер.

— Ты чем сейчас занят?

— Экипировкой, майор.

— Сейчас же иди в правое крыло, в координационный отдел, узнай, где сейчас Илья, найди его и пригласи ко мне. Разрешаю выполнять.

— Есть.

Боец развернулся и немедленно отправился в указанную сторону. Один из техников, тощий и длинный парняга в синем комбинезоне только покачал головой. Войновская дернула щекой, отворачиваясь. Раздолбайство "мазуты" многим в Ордене казалось нормальным. И даже неискоренимым. Казалось, но, не ей.

Инга прошла вперед, остановившись у "Выдр". Взвод, идущий на колесных вездеходах, облепил машины как муравьи. Разведка, подбираемая ею постоянно, взамен погибавших бойцов, работала слаженно.

— Девятый, закрепи трос лучше! — Сержант, Тридцатый, практически не повышал голоса. Не требовалось, выполнять приказы командиров в отряде Войновской приучали сразу. — Двадцать седьмой, поправь ящики с патронами по левому борту, притяни надежнее. Майор?!

Инга остановилась. Оглядела одного из своих самых старых бойцов, оставшись довольной увиденным.

— Продолжайте. Паёк уже доставили?

— Так точно. Жду выстрелы к гранатометам.

— Я потороплю оружейников.

Войновская пошла дальше. Техники, проверяющие станции на машинах, косились ей вслед. Да-да, Инга вполне понимала ход мыслей синекомбинезонных. Вполне понятно, ее жесткость с подчиненными, требовательность и прагматичность многих из них пугает. Это Войновская знала прекрасно.