главы 18 - 30

— Зайдем? — спросил Пайгамбар, когда мы дошли по широкому настилу до сооружения похожего на арену.

— Здесь ратному делу учат? — догадался я.

— Верно, так что?

— Конечно, пойдем! — взяла меня за руку Дарина, — мне очень интересно.

Вот так, с местными женщинами вышивать крестиком она не захотела остаться, а науке ратной всегда рада... амазонка — одним словом.

Мы подошли к воротам в высокой стене из жердей, что образовывали круг диаметром около шестидесяти метров, шаман постучал. Послышались шаги, зазвенела цепь и одна створка распахнулась. Высокий, русоволосый парень с голубыми глазами в кожаных доспехах и с деревянным мечом в руке, поприветствовал нас коротким поклоном и молча указал взглядом на Пенара. Местный воевода 'учил' двух совсем молодых парней, гоняя их деревянным дрыном по огороженному жердями квадрату, парни вроде атаковали, но удары на них сыпались градом. Желающих познать ратную науку внутри было мало, я человек пятнадцать насчитал... не время наверное для занятий. Решили не отвлекать Пенара и присели на одну из длинных лавок, что были в несколько ярусов у стены арены.

— Тут, похоже, и состязания проходят? — поинтересовался я у шамана.

— Да, каждую осень, а затем, лучшие уходят к границам княжества.

— Понятно.

Несколько человек в стороне стреляли из длинных луков, по раскачивающимся на веревке мешкам, среди них были две девушки, что заинтересовало Дарину, она встала и пошла вдоль стены, чтобы поближе рассмотреть и оружие, и результаты стрельбы. Я же зацепился взглядом за четырех бойцов, что упражнялись в кулачном бою, лупили они друг друга от души, надо сказать. Техника боя интересная, мне даже показалось, что я нечто подобное уже видел — траектории ударов прямые, блоков нет, есть встречные удары с уклонением, есть парирование по касательной с уходом с линии атаки или захватом и как результат бросок. Да уж, впервые за все время пребывания в этом мире я увидел занятия по 'рукопашке'. Еще две пары молодых ребят упражнялись с деревянными мечами, техника тоже интересная — никаких лишних движений и 'финтов', все четко и по делу, в основном колющие удары на ближней дистанции. Теперь я начал понимать, как тяжело было княжеской дружине отбивать зимние ритуальные набеги, а еще те одежды из шкур да шлемы из черепов всяких животных... брррр, жуть одним словом. Обратил внимание на коллекцию оружия рядом на стене, мечи короткие, чем-то напоминающие римский гладиус, несколько видов боевых топоров, копий и дротиков. Подошел к стене и взял в руки меч, он был отличного качества ковки, центр тяжести смещен к рукояти с тяжелым навершием. Попробовал натянуть тетиву длинного лука — получилось без труда, рассмотрел повнимательнее, похоже, луки изготавливают из цельного куска какого-то дерева.

Закончив с учениками, Пенар подошел к нам.

— Рад тебя здесь видеть, — сказал он и присел рядом, — пораньше бы пришел, тут было на что посмотреть.

— То, что я вижу сейчас, меня тоже очень впечатляет.

Я поинтересовался у Пенара и на счет оружия, выяснилось, изготавливались луки из какой-то лианы, которую предварительно формировали в нужную форму, а затем на многие дни опускали в горячие источники на болотах. Небольшие треугольные щиты изготавливались из тонких реек той же лианы собранных в три разнонаправленных слоя по типу фанеры, весьма крепкая конструкция выходит. Доспехи напоминали японские, они были из полосок толстой кожи, также так же в несколько слоев.

— Скажи Пенар, когда можно сюда приходить, чтобы ратному делу учиться? И жена моя, вон, тоже заинтересовалась.

— Можем прямо сейчас начать, — улыбнулся Пенар.

В таких случаях говорят — 'никто за язык не тянул', так что вышло так, как вышло...

— Вот же неразумный, — Дарина прикладывала к огромной шишке у меня на голове компресс из трав, что приготовила вдовая соседка, — мало тебе мой батюшка шишек да синяков наставил?

— Я благодаря науке Вараса да Тарина, может, и жив до сих пор, — я зажмурился и зашипел.

— Пенар великий воин, — улыбаясь, сказал Пайгамбар, он остался с нами на ужин.

— Несомненно, — кивнул я и попытался улыбнуться, но разбитая губа не позволила.

Знакомство с местной ратной наукой для меня прошло 'экспресс методом' — сначала, я был просто избит, тем же деревянным дрыном. Потом в кулачном бою еле сдюжил, и напоследок, из десятка выпущенных стрел, лишь двумя угодил в цель... Пенар отнесся к этому философски, похлопав меня по плечу и сказав — 'Твое дело вести нас, наше дело пройти путь'. Но для себя я решил, что пока я здесь, в Шахаре, буду регулярно посещать местный 'додзё'.

Так и потекли дни и недели, иногда я даже забывал делать засечки на балясине у окна. Утром, после легкого завтрака, мы с Дариной отправлялись к Пенару, где с меня сходило семь потов к обеду, пока Дарина, изредка поглядывая на меня, методично выпускала по мишеням по сотне стрел.

Постепенно у меня в голове начал формироваться некий план исхода и соответствующие мероприятия по подготовке к нему, о чем я делился с вождем и шаманами. Например, бондари были озадачены изготовлением тары под воду и продуктовые запасы, которые в свою очередь уже начали собирать и готовить. Кузнецы упорно трудились над изготовлением орудий труда, которые могут пригодиться на новых землях... Работы в общем хватало всем, и было уже понятно каким образом покидать Шахар, однако, стратегии поведения по прибытию на место, не было еще толком никакой, особенно, не отпускала мысль о предстоящих схватках с тяжелой кавалерией иноземцев, да и не только...

— Простые люди, что живут по северным границам княжества... вы ведь этим своим ритуалом породили такую ненависть и страх, — сказал я сходу, когда мы с вождем и шаманами в очередной раз собрались в Храме, — про 'тьму и зло северных болот' даже песни поют.

— Да, — кивнула Дарина, она сидела рядом и держала меня за руку, — я же сама с батюшкой у озера жила, каждая зима в страхе, кабы не гарнизоны княжеские, и не знаю даже...

— Значит, они будут бояться нас, — ответил вождь.

— Первое время, может, и будут, — уже в который раз разглядывая карту, ответил я.

— И за это время мы успеем построить цитадель.

— Чтобы в постоянной осаде провести там остаток жизни? Этого вы хотите для своих детей и своего народа? — я отвлекся от карты и обвел взглядом присутствующих.

— Тогда, что скажешь ты, Бэли? Ты знаешь, что делать нам? — спросила Хошияр и протянула мне пиалу с их шаманским компотом, вкусная штука, только сладкая очень.

Я поблагодарил старшую шаманку, сделал несколько глотков и, утерев рукавом усы и бороду ответил:

— Есть кое-какие мысли, но для этого нужна разведка...

— Что? — почти в один голос спросили мои собеседники.

— Нужно выяснить обстановку в княжестве.

— Наши следопыты могут пройти к границам, но дальше им будет трудно, зимний лес не сможет укрыть их.

— Согласен и гарнизоны по границе... Тогда, пойду я.

— Мы не можем тебя отпустить, — безапелляционно возразил вождь, но Хошияр положила руку ему на плечо и сказала:

— Тогда кто пойдет? Только Бэли и сможет, а Пайгамбар в своих ближних снах не видел для него опасности.

— Людям не понравится то, что Бэли покинул нас, итак слишком много перемен.

— Я останусь! — сказала Дарина, — в княжестве ищут мужчину и женщину, если Никитин пойдет один, то не будут особо допытываться до него, а люди Шахара, зная что я осталась...

— Спасибо, у тебя смелый дух, — Хошияр улыбнулась Дарине, — так людям и вправду, будет спокойнее.

— Сколько времени тебе надо? — спросил вождь, он был явно недоволен этой моей идеей, но другого варианта не было.

— Думаю, за месяц обернусь.

— Почему так долго? — тут уже заволновалась Дарина.

— Нужно проехать по землям многих родов, послушать, о чем говорят люди, обязательно в хартские земли надо попасть, да и пусть не в Городище, но в посаде стоит побывать.

— Будь по-твоему, — вождь снял с пояса деревянные четки и перебирая их добавил, — через месяц настанет время весны.

— Да, и останется не так много времени.

На том и сошлись. Следующие дни я готовился к своему 'рейду'. Стоит также отметить, что за время подготовки к исходу произошло еще кое-что — я оседлал болотного кота. То есть в полном смысле этого слова. Проживая в Шахаре мы раз в неделю выходили с Дариной за границу поселения, где в лесу, на поляне с деревянными истуканами и большим жертвенным камнем, я сосредотачивался и настраивался 'на волну котов', интересное ощущение кстати, и они меня 'слышат' и я их. А потом мы совершали прогулки верхом по лесу вблизи долины, и мне в голову пришла мысль об изготовлении седла, так ведь гораздо удобнее будет и нам и котам. Отыскалось несколько сёдел от захваченных в ритуальных набегах лошадей, так что одно из них предстояло доработать, как и всю остальную трофейную упряжь. Местные шорники терпеливо помогали мне, но не без интереса, у них не особо тут есть возможность заниматься своим делом. Две недели я носился с прототипом седла в лес и обратно, примерял, закреплял, подтягивал, снова проверял, забирался в седло и выпадал из него, падал вместе с седлом... Вожак котов передавал мне свои эмоции недоумения, однако, покорно участвовал в процессе, за счет чего оптимальный вариант седла наконец-то нашелся. От первозданной формы седла почти ничего не осталось, как впрочем, и от упряжи, переделать пришлось практически все. Положение тела в седле напоминало посадку на мотоцикл, вместо стремян деревянные подставки под стопы, закрепленные на широких кожаных спусках по бокам зверя. На передней части седла была закреплена в виде узкого эллипса петля из тонкой лианы и перекинутой через голову кота — это позволяло им управлять. Был еще один вариант, некое подобие неполного намордника с поводьями, но его пришлось забраковать — мало того, что властного хищника это раздражало, так еще попросту было неудобно и наезднику опасно, мотнет головой зверюга и выдернет седока из седла. Позади седла было нечто вроде высокой спинки из нескольких ребер от скелета большой гиены и обвитые веревкой, за эту же спинку можно было крепить вьюки. На вальтрап пустил полу своего кафтана, а крепилось седло системой широких подпруг, и ремней. Оставалось только привыкнуть к езде верхом на коте, и мне и, собственно, самому коту. Еще неделю я вечерами катался на вожаке — осваивался. Для себя решил, что надо будет попробовать кого-то из местных посадить на кота, с его разрешения естественно, и тогда вопрос с 'кавалерией' будет решен.

Глава двадцать пятая.

— Собрался? — Дарина проснулась вместе со мной, еще до рассвета и теперь сидела за низким столиком и смотрела, как я заканчиваю сборы.

— Да, амазонка моя.

— Не плутай без надобности по дорогам княжества, что задумал то и делай и не вмешивайся в людские дела понапрасну.

— Хорошо, — я туго притянул к ранцу суконное одеяло.

— Присядь, — Дарина положила руку рядом с собой на циновку.

Мы поцеловались, без страсти и лишь для того, чтобы тепло поцелуя оставалось с каждым из нас на все время разлуки. Потом сидели обнявшись и молчали несколько минут, пока мой чуткий слух не уловил шаги.

— Пайгамбар уже идет, — погладил я Дарину по щеке, — ну... зачем? Это что еще за сырость? Вот чтобы не думала там себе всякое, будет тебе наказ.

Дарина утерла навернувшуюся слезу и, оживившись, спросила:

— Какой?

— С шорниками будь, проверяй то, что они делают. Пятьдесят седел надо, не меньше. А потом с Пайгамбаром займитесь лодками, их много надо.

— Сколько много?

— Хотя бы одна на три семьи. До озера и пешим строем выйдем, а потом... потом нужно будет всему люду перебираться быстро, за два-три раза, не дольше. А ну как заметит кто, и разъездным патрулям княжеским сообщит? Времени мало будет.

В дверь осторожно постучали, но напрасно, мало кто уже спал в чатраке, да и во всем Шахаре. Прав был вождь, зароптали люди, и только их вера в пророчество позволяла доверять всему, что решил делать Бэли.

— Не провожай, Даринушка, — я пристроил на свой широкий пояс меч и закинул на плечо ранец, — поспи, а потом и за дело принимайся, о плохом не думай.

Дарина подошла ко мне, быстро переставляя босые ноги по дереву пола, привстав на носки обняла меня, положив голову на грудь, а потом также быстро прошла к циновке, накрылась пестрым тканным одеялом и отвернувшись к стене сказала:

— Иди уже...

Пайгамбар, что так и стоял в дверях, подхватил с пола баул с притороченным к нему арбалетом, мы вышли на внутренний балкон чатрака и пошли к лестнице. В дверных проемах стояли фигуры людей, они смотрели на меня так, что внутри все переворачивалось...

— Бэли! — окрикнул меня самый младший сын вдовой соседки, весь ее 'детский сад' высыпал на внутренний балкон, а малой догнал меня и дернул за рукав.

Я остановился, развернулся и присел на корточки.

— Ты же вернешься, и укажешь нам путь?

— Конечно, я просто хочу проверить, что нас ждет на этом пути.

— Вот, — малой протянул мне маленькую, вырезанную когда-то давно из дерева птичку на витом шнурке.

— Это что? — я наклонил голову, позволив ребенку одеть амулет на меня.

— Это Бэли, маленькая птичка, что живет среди снегов в горах.

Мы шли с Пайгамбаром по широкому настилу центральной улицы Шахара, ко входу в поселение, меня немного потряхивало от всех этих сантиментов, разволновался — не люблю всякие прощания и расставания...

— Люди верят в тебя, и ждут твоего возвращения, — Пайгамбар остановился на границе настила и тропы уходящей к поляне жертвоприношения.

— Присмотри за Дариной, и за бондарями, надо много бочек.

— Будь спокоен.

— Ну, не прощаюсь, — хлопнул я по плечу молодого шамана, — дальше не ходи, звери уже там...

— Я тоже тебя жду, — сказал в ответ Пайгамбар, развернулся и пошел к Шахару.

Вся стая была в сборе, я чувствовал от них эмоцию некого возбуждения и радости что ли. Вожак лежал у жертвенного камня, рядом с которым я вчера оставил седло, остальные коты лежали меж деревянных истуканов и оживились при моем появлении.

— Что бродяги, готовы в дорогу? — я положил на землю свою ношу.

Вожак потянулся, прогнув спину и сел, утробно заурчав.

— Седлаемся? — я потрепал вожака за шерсть на груди.

Процедура крепления седла заняла некоторое время, затем закрепил баул, пока кот покорно лежал, ожидая, когда я наконец усядусь. Забравшись в седло, я поднял взгляд к небу, на котором Большая Луна, уже не такая яркая на рассвете, висела бледно-розовым, большим блюдом полнолуния, словно благословляя меня в путь.

— Ну, с богом, — сказал я вслух и чуть потянул на себя лиану-правило, заставляя кота подняться.

Пару раз ощутимо качнуло, все же, несмотря на всю грацию этих животных, амплитуда движений приличная.

— Тихо, тихо, не так резко, — погладил я кота, — ну что, вперед!

Я немного прижал голенями бока животного, и кот, понимая, что от него требуется, пошел на юг, постепенно ускоряя шаг. Три кота за несколько длинных прыжков вырвались вперед дозором, остальные разбрелись по периметру, примерно на полста метров. Я прислушался к своим ощущениям — спокойно, пока спокойно и это хорошо.