Когда-то очень давно, когда леди Иннаэне (сочетание "оэ" в ее имени появилось после коронации) еще была не женой наследника престола, а просто очень и очень привлекательной молодой женщиной, она работала в неком хитром отделе Службы Безопасности, где в неполные три дюжины лет получила звание суперофицера третьего ранга, причем отнюдь не за красивые... гм... глаза. А по слухам, слишком настойчивым и достоверным, чтобы быть просто слухами, она и после замужества осталась в СБ, где дослужилась в итоге чуть ли не до верховного комиссара.
Сейчас бабушка скромно молчала, время от времени бросая на них с Кээрт мимолетные острые взгляды из-за тонких стекол очков, но Кэноэ от этого становилось не по себе. Вдовствующая императрица Инноэне была по жизни тихой и немногословной женщиной, но горе было тому, кто вызывал ее неудовольствие. А различать, когда бабушка просто немного не в настроении, и когда она сердита на кого-то конкретно, Кэноэ научился еще в самые юные годы.
Несколько месяцев тому назад Кэноэ, наверное, вообще не обратил бы внимание на третьего человека, находящегося в этой комнате, но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши. Потому что сидящий на угловом диванчике немолодой мужчина с малоподвижным невыразительным лицом, просматривающий сейчас что-то на планшете, был начальником личной Императорской информационной службы и, по совместительству, Императорским Подручным, получившим Хрустальный Жезл больше одиннадцати лет тому назад во время восстания на Кронтэе.
Бывший Подручный, сказал бы прежний Кэноэ несколькими месяцами ранее, но теперь он точно знал, что бывших Императорских Подручных не бывает. И, насколько ему было также известно, на данный момент во всей Империи насчитывалось всего два человека, обладавших таким статусом. И оба они были сейчас в этой комнате. Единственное, что волновало Кэноэ, он никак не мог вспомнить имя советника по информации. Тропао... или Трапаоро... Оно начиналось как-то на "Тр...", а дальше все терялось во мраке.
И неудобно же спрашивать! Да и, признаться, не до того... Кэноэ буквально чувствовал сгустившуюся в комнате атмосферу, от которой у него бегали мурашки по коже. Несомненно, чтобы собрать здесь такую компанию, требовались какие-то неординарные события. Кэноэ был бы готов искренне посочувствовать тому, кто стал непосредственной причиной этого совещания, если бы не подозревал, что этой причиной является он сам.
Чего же они не начинают? — вдруг пришла ему в голову мучительная мысль. Или хотят, чтобы он, так сказать, осознал и проникся?
Дверь у него за спиной вдруг отворилась, и в комнату вошли императрица Стоэмран в длинном белом платье и наследник престола, одетый в темно-синий штатский костюм. Их, очевидно, и ждали, потому что как только они заняли свои места, Император коротко прокашлялся.
— Вчера мы получили предложение, — недовольным тоном произнес он. — Которое, наверное, следовало бы назвать повелением.
Кэноэ от неожиданности чуть не поперхнулся. Это кто еще осмелился повелевать самому Императору?!
— Для тех, кто еще не знает, — Император иронически скривил уголок рта. — Вчера вечером фельдмаршал Гдоод высказал пожелание... весьма настойчивое и подкрепленное вескими доводами, выдать свою младшую дочь за нашего сына.
— За меня?! — не удержался от удивленной реплики кронпринц.
— Этого следовало ожидать, — сухо заметила бабушка Инноэне. — Недопустимо было так долго тянуть с выбором!
— Мама! — слегка повысил голос Император. — Мы уже обсудили все мои ошибки! Сейчас нам надо дать ответ.
— Милаэнт — не такая уж и плохая партия, — осторожно высказалась Стоэмран. — Умна, красива, с хорошей наследственностью. К тому же, ты, кажется, ей симпатизируешь?
— Да, мама, — вежливо кивнул кронпринц.
— И кроме того, за ней стоит "Семья", а это сейчас, согласитесь, немаловажно.
— То есть, ты — за?! — спросил Император тяжелым голосом.
— Скорее, не против, — Стоэмран четко промодулировала голосом легкую неуверенность. — Все, безусловно, зависит от политических раскладов...
— Тропаэро, какие у нас сейчас политические расклады? — Император чуть скосил взгляд в сторону.
Ах, вот как, значит, его зовут!
— Расклад у нас сейчас очень простой, — негромко произнес со своего места начальник информационной службы. — Сегодня утром фельдмаршал Гдоод при поддержке шести других членов Совета Пятнадцати объявил о созыве Большого Совета. Заседание состоится ровно через месяц. Очевидно, Гдоод рассчитывает получить достаточное большинство, чтобы отстранить нынешнего Председателя Совета Пятнадцати Оонка и самому занять его место. Предварительный анализ показывает, что у него хорошие шансы на успех.
— Насколько хорошие? — поинтересовалась бабушка Инноэне.
— Оонк сможет помешать Гдооду, только если физически уничтожит его или большую часть его сторонников, — Тропаэро чуть привстал со своего места, почтительно наклонив голову. — Но не далее как вчера вечером они, можно сказать, достигли договоренности о разрешении всех противоречий только в зале Большого Совета. В рамках этого соглашения из Столицы и двенадцати центральных провинций одновременно выводятся части Космофлота и внутренние войска. Так сказать, во избежание.
— Благодарю вас, — Император кивнул.
— Оонк не будет соблюдать договоренности, — быстро и убежденно произнесла Инноэне. — Я слишком хорошо знаю этого маленького ублюдка. Он никогда не умел проигрывать.
— Тогда ему придется научиться! — сухо, без улыбки сказал Император. — "Семья" — это не тот противник, с которым можно нарушать правила. Но мы отклонились от темы. Обычно Императорский Дом сам решал, с кем родниться, и очень тщательно выбирал кандидатуры, чтобы не нарушить политическое равновесие. Сейчас же на родство с нами претендует, возможно, будущий глава Совета Пятнадцати, принадлежащий к одному из сильнейших семейных кланов Империи. Более того, Гдоод потребовал объявить о помолвке до созыва Большого Совета! В то же время, наши позиции ослаблены. Мы не можем даже сказать, что принципиально не вмешиваемся в дела Совета Пятнадцати, потому что мы в них уже вмешались!
Император и бабушка Инноэне одновременно и как бы между прочим взглянули на Кэноэ, от чего ему сразу же захотелось провалиться под пол.
— Если отвергнуть предложение, "Семья" воспримет это как оскорбление, — озабоченно напомнила Стоэмран. — Отказать будет очень трудно.
— Никто не говорит об отказе, — в голосе бабули слышалось мягкое ворчание матерой хищницы. — Между помолвкой и свадьбой может приключиться много... разного. Или даже до помолвки.
— Нет! — Император решительно качнул головой. — Это недостаточно веский повод. Мы не будем вмешиваться в события!
— Будет ли мне позволено высказать свое мнение? — осторожно вклинился в разговор кронпринц.
— Извини, малыш, пока нет, — мягко осадила его бабушка. — Я знаю, что она хорошая девочка, и вы нравитесь друг другу, но сейчас это не имеет значения. Предлагаю не торопиться. Помолвка может состояться, но только после заседания Большого Совета, а не до! Императорский Дом поддержит победителя!
— Иными словами, ты тоже "за"? — уточнил Император.
— Я больше не вижу ничего, что мы могли бы сделать, — недовольно проворчала бабуля. — Императорскому Дому, увы, неоднократно приходилось смирять свою гордость перед Советом Пятнадцати. Придется и в этот раз. Гдоод не вечен. Причем, возможно, в гораздо большей степени не вечен, чем думает он сам. Но победить его может только Оонк. Не мы!
— Итак, помолвка состоится! — подвел итог Император. — О сроках будут вестись переговоры. А если Гдоод получит верховную власть, то состоится и свадьба! Но член "Семьи" никогда не станет Императором!
Это прозвучало внушительно и немного зловеще.
— Бесплодие? — несмело предположил кронпринц.
— Зачем?! — по лицу Императора промелькнула бледная тень улыбки. — Это грубо и слишком явно. Милаэнт будет рожать нам детей, но Звезды распорядятся так, что это будут только девочки.
— Будет обеспечено, ваше величество! — Тропаэро понимающе кивнул.
— Благодарю, — Император ответил ему еле заметным наклоном головы. — Потомок Гдоода не будет править Империей! Следующим наследником престола, а впоследствии — Императором станет твой сын, Кэноэ!
— Мой?! — на мгновение Кэноэ показалось, что комната закружилась вокруг него.
— Ваш, — Император слегка усмехнулся. — И не тяните с этим. Вашу способность к деторождению необходимо безотлагательно восстановить.
— Кээрт надо будет сделать операцию?! — Кэноэ не на шутку испугался.
— Не ей — тебе! — иронично улыбнулась бабушка. — Чтобы ты знал, внучок, всем принцам Императорского Дома в известном возрасте закручивают краник. Чтобы не плодили бастардов, хе-хе...
Кэноэ припомнил, как он, бывало, вел себя до свадьбы, и почувствовал, как у него отчаянно синеют уши. Кээрт приободряюще сжала его ладонь.
— Да ты не смущайся, не смущайся, — бабушка продолжала улыбаться. — Тут не смущаться, гордиться надо, что тебе так быстро доверили ответственное дело! Обычно вашему брату разрешают потомков оставлять, лишь когда убеждаются, что человек способен головой думать, а не иными частями тела!
— Спасибо за доверие! — пробормотал Кэноэ.
— Постараемся оправдать! — добавила Кээрт. Кажется, она еле сдерживала смех.
— Вам, молодым, одни только хиханьки да хаханьки на уме, — ворчливо заметила бабуля, но в ее голосе на этот раз не чувствовалось никакого неодобрения, только ласковое ехидство и немного грусти по давно ушедшим временам. — Но не думайте, что все так просто. Вас ждут и другие дела.
— После свадьбы вы с Кээрт создадите Малый Дом! — уверенно сказал Император.
— О! — только и мог произнести Кэноэ.
Сегодня он уже услышал немало удивительного, но дядя снова ухитрился поразить его до глубины души. Собственный Малый Дом! О таком он не думал даже в самых сокровенных мечтах! Это означало исключение из списков наследников престола, так сказать, первой очереди, но резко увеличивало его степень свободы. Теперь ему не надо будет получать разрешение в Управлении Двора для каждой поездки за пределы Столицы. Его больше не будут связывать протокольные требования, отпадет необходимость участия в пышных церемониях, появится возможность формирования собственного штата сотрудников...
— Заранее не радуйся! — строго указал Император. — Официально твое удаление от Двора будет считаться опалой. Возможно, в ближайшие несколько лет вам придется проводить большую часть времени вне Столицы, а то и за пределами Метрополии. Ты будешь получать от меня поручения как Подручный, и я не обещаю, что они всегда будут легкими или приятными...
— Скорее, наоборот, — вставила бабушка Инноэне, зловеще усмехнувшись.
— Я рад, что поездка на Филлину заставила тебя немного повзрослеть, — продолжил Император. — Но дальше тебе придется взрослеть еще быстрее. Возвращения к прежней беззаботной жизни не будет!
— Я готов к этому, ваше величество! — Кэноэ наклонил голову и тут же упрямо поднял ее снова. — Это мой путь, и я сам выбрал его. Благодарю вас, ваше величество, что вы позволили мне вступить на него!
— Не меня благодари, — проворчал Император. — И впредь будь поосторожнее. Ты тут наворотил таких делов, что не поймешь, награждать тебя надо или по-настоящему в ссылку отправить! Поэтому чтобы до свадьбы вел себя тихо! Из Дворца — ни шагу! Для твоей команды, кто пока не у дел, мы подберем временные назначения или отправим в отпуска, но в дальнейшем, будь любезен, заботься о своих людях сам!
— Я понял, ваше величество! — Кэноэ покаянно опустил голову. — Постараюсь впредь не причинять вам таких неприятностей.
— Да что там неприятности, — Император немного смягчился. — Так, беспокойство... Ладно... Тропаэро, забирай этих оболтусов, пусть сейчас же пройдут процедуру! А мы тут с дамами пока немного посекретничаем... в узком кругу!
— Ох, и перемывают же они нам, наверное, сейчас косточки! — вздохнул кронпринц.
— Это уж верно, — согласился Кэноэ. — И как подумаешь, что они там могут сказать, немного не по себе становится.
— Особенно, бабушка!
— О, да! — Кэноэ натурально содрогнулся. — Знаешь, я ее до сих пор побаиваюсь!
— Я тоже. Особенно, когда она на тебя так смотрит, и ты понимаешь, что она о тебе все знает! Даже то, что ты бы совсем не хотел афишировать. Очень некомфортное ощущение...
Кузен был явно настроен поболтать, и Кэноэ был ему за это благодарен. Сидеть в медицинском блоке, ожидая, пока там подготовят нужную аппаратуру, было довольно неуютно. Не то, чтобы Кэноэ всерьез опасался, что ему могут отрезать что-то не то. Но в уж больно деликатную сферу сейчас должны были вторгнуться врачи!
— Что ты думаешь о своей свадьбе? — спросил Кэноэ.
Кронпринц пожал плечами.
— Рано или поздно меня бы все равно на ком-то женили. Тут я готов согласиться с мамой: Милаэнт — далеко не худший вариант.
— Ты хорошо ее знаешь?
— Конечно! Да и ты сам ее должен помнить! Она из маминых младших фрейлин. И при дворе уже довольно давно — года три, не меньше.
Кэноэ помотал головой.
— Да, брось! Ты, наверное, просто имя ее забыл. Она младше тебя на год, темненькая такая, невысокая, но фигуристая. Очень симпатичная и, наверное, даже в твоем вкусе. Лицом напоминает немного твою Кээрт, и поведение похожее. Такая же умненькая тихоня и постоянно где-то на своей волне. Но в обиду себя не даст!
— Подожди! — Кэноэ приставил палец ко лбу. — Это не та, что всех в скраанкх обыгрывала?
— Точно! — энергично кивнул кронпринц. — С ней девчонки уже давно только на "интерес" играют!
— Тогда я вспомнил, — возвестил Кэноэ. — И как она тебе?
— В целом, нормально. Умная, красивая, и в постели ничего себе.
— О, ты уже успел?! Поздравляю!
— А чего там поздравлять?! — кронпринц пренебрежительно махнул рукой. — Ты же из нашего соревнования самоустранился, вот и приходится трудиться за двоих!
Кэноэ почувствовал, что у него в который уже за сегодня раз синеют уши. Несколько лет тому назад они с кузеном поспорили, кто из них переспит с большим количеством фрейлин. Какое-то время оба они считали это важным — хвастались друг перед другом победами, вели списки и коллекционировали предметы нижнего белья своих подружек. Сейчас это казалось глупым мальчишеством.
— Я не самоустранился, — неуклюже пошутил Кэноэ. — Я капитулировал. В связи с абсолютной невозможностью приблизиться к твоим результатам.
— Да я и сам к этому охладел, — признался кронпринц. — По большому счету, все девки устроены одинаково. Да и приедается оно как-то... Лучше уж действительно, как ты с Кээрт...
— Завидуешь?!
— Завидую, — вздохнул кронпринц. — Вот твоя Кээрт, она по-настоящему тебя любит? Мне бы тоже хотелось, чтобы меня так любили, просто за то, что я такой есть, а не из-за титула.
— А Милаэнт?
— Не знаю... Вроде бы, я ей нравлюсь, но... не уверен. К тому же, она всегда помнит, чья она дочь. Мне иногда кажется, что она воспринимает всю нашу жизнь как театральное представление, что-то не настоящее...
