В круге Трех великих сил Тьма шла третьей — последней и обозначалась соответствующим черным цветом. Это была сила своим воздействием материализующая человеческое зло. Зло в этом мире было не просто совокупностью эмоций, благодаря Третьей силе здесь оно было вполне реальной материей. Грехи живых оборачивались проклятиями, а порой и обретали плоть. Мертвые вставали из могил, не все души находили упокоение.
Солнце — дневной свет дарующий жизнь — во всех мирах это символ, источник жизни (бытия). Когда солнце уходит, все заполняет темнота — олицетворение смерти, пустоты. В этом мире, когда солнце уходило, приходила Тьма. Под ее покровом все совершенное людьми зло обретало форму и плоть, грехи не оставались забытыми. Ее истинным источником был потусторонний темный мир, который на общеартэонском звался Аэтхейл. Здесь в этом мире без названия в точке столкновения галактик пролегала брешь между двумя реальностями. Между нашим миром — миром физических тел и Аэтхейлом — миром мертвых. Тьма есть проявление проникновения мертвого Аэтхейла в нашу реальность. Как вода для рыб Тьма была просто средой, в которой могли существовать порождения Аэтхейла в нашей реальности. Тьма делала возможным существование проклятий и проклятых. Вся сверхъестественная природа проклятий, сила и способности проклятых существ, идущие в разрез с законами нашего физического мира, также были возможны благодаря Тьме служившей некой средой, в которой в материализованном виде существовало зло.
'Зерном' Тьмы в нашей реальности была пустота, образующаяся в пространстве в отсутствии дарующего жизнь света солнца или по-другому темнота. Тьма сила, развивающаяся эволюционно, всех видов проклятий и проклятых было не перечесть. Ведь каждый день могли появиться новые. Единственное что делились они на два главных вида — естественные — те проклятия и проклятые что приходят в мир с Тьмой, потому как являются частью ее природы. И эволюционные — исключительные, порождаемые злом и грехами живых в каждом окутанном Тьмой мире отдельно. Аэтхейл сам по себе был уродливым разрушенным отражением нашей реальности, дополненным страхами. Там царила темнота пустота и холод. Материя существовала вне физических законов. Аэтхейл как говорят жил в тени нашей реальности, и отражал ее в себе. У каждого дерева, леса, горы и камня в нашем мире были свои уродливые мрачные мертвые копии в Аэтхейле, как уродливые тени подобные отражениям. Рэвул увидел в реке тень Аэтхейла, значит, дела у него были совсем плохи. Значит, Тьма звала его к себе, и он обуянный лютым гневом и злом был готов в ее объятия погрузиться.
У подходов к северным долинам, где леса Срединных Земель значительно редели, он преодолел Андару через самый северный самый малоиспользуемый из всех ее мостов. С мечом в руках. С голым торсом, с начертанным кровью символом перечеркнутым шрамом от меча в центре груди. С волчьей маской на голове, Рэвул вышел из Аламфисова леса. Через мертвую зону прострела он шагал к четвертым — центральным золотым воротам Армидеи. Странный одинокий приближающийся силуэт хранящими стены пограничниками был признан не представляющим опасности. Его было решено не ликвидировать на подходе, а задержать и допросить. В инструкциях для пограничников имелось одно ненавистное солдатам в Малдуруме правило: всякий нуждающийся кто с проблемами приходит к золотым вратам, должен получить помощь. Рэвул подошел прямо к воротам. Несколько десятков лучников с высоких стен держали его на прицеле. В стене метрах в пяти выше ворот открылась бойница.
— Кто такой? Зачем пришел сюда? — спросил высунувшийся из бойницы пограничник.
— Я... посол Людей Волка. Что по моему виду непонятно что ли? — он потрепал ухо своей волчьей маски. — Я принес вам весточку от своего народа. Пришел поговорить о ваших солдатах пришедших к нам в деревню. О дальнейших наших с вами отношениях! — щурясь от солнца, весь грязный пыльный как бродяга криком ответил Рэвул.
— Почему такой грязный и убогий? — услышав о солдатах, отправленных в Страну Волка, заинтересовался пограничник.
— Так дорога тяжелая была, — ответил он и бойница захлопнулась. Рэвул остался ждать. Прошло около получаса и в центре огромных ворот, открылась маленькая дверь. Грубый голос велел ему убрать меч в ножны. По ту сторону, в начинающем путь в город уходящем под землю темном прохладном тоннеле замерли ряды вооруженных пограничников, посреди которых стоял дежурный офицер, на эти сутки отвечающий полностью за весь настенный караул. Через коридор из солдат, пронзающих его ненавистными взглядами, Рэвул подошел к офицеру. Вооруженные солдаты взяли его в кольцо.
— Подполковник Персер — начальник караула, — в огне настенных светильников блистая золотистой броней с мечом в ножнах отдав честь, представился армидеец. — Какие вести из Страны Волка?
— Так вы ничего не знаете?! ... Рэвул... Меня зовут Рэвул, — прокашлялся он.
— Нет, конечно. Нашей публике ничего не известно ни о судьбе Страны Волка ни о пятом батальоне восьмого полка. Как и вообще об итогах миссии 'Таяние Снегов'. В нашем мире пока все это государственная тайна. Мы ничего не знаем. Так что там случилось? Что с нашими ребятами, где они? — с неподдельным интересом спросил офицер.
— Все нормально с вашими ребятами, как и со Страной Волка... стоит она пока, — после этих слов что-то кольнуло в его душе. Ему вдруг стало мерзко и невыносимо от всей этой ситуации.
— С тобой все в порядке? — видя не совсем адекватное поведение чужеземца, поинтересовался офицер. Провалившись в переживания Рэвул молчал, уставившись в одну точку. Его торчащее из открытой волчьей пасти лицо в омерзении скривилось.
— Да все нормально... — он вдруг резко засмеялся как сумасшедший. — Страна Волка передает вам большой привет! — с этими словами он резко достал меч и, пытаясь отрубить голову, лишь ранил шею закованного в броню и шлем офицера. Здесь в вотчине сильного Духа Аркея ни козни Таргнера, ни сила черного волка Баху оставленная в нем, Рэвулу не помогли. Его собственных сил растерянных в дороге хватило лишь на легкое ранение. На Рэвула набросились солдаты. Махая мечом, он начал отбиваться от них. Меч со звоном ударялся о щиты и броню солдат. В итоге стражники зажали его со всех сторон щитами и ударом плашмя развернутым лезвием меча пробили голову. Он упал на пол и десяток ног со всех сторон начали затаптывать его ударами тяжелых подошв. Его сознание погрузилось в темноту. Вполне логичный финал похода 'мстителя' Рэвула как обычно слишком много навыдумывавшего в своей голове. В действительности же очередная бессмыслица в его пронизанной их вереницей жизни.
Накаченный здешним наркозом он приходит в себя в белой комнате на операционном столе. Стоящий рядом, заслоняющим свет своим силуэтом, курирующий операцию маг, облаченный в белый халат, проводит над ним рукой и его сознание выключается надолго. В мире проходит несколько дней. После инцидента у ворот правительство открывает армидейцам тайну об инциденте в Стране Волка. Специальная комиссия занимается исследованием памяти Рэвула, выясняет его мотивы, степень виновности. Правительство своей вины во всем случившемся не видит и для полного понимания всей сложности ситуации всеми членами общества, все сохраненное в голове Рэвула за последние дни, выкладывается в Инфосреду на общий суд. От разных общественных объединений, студенческих обществ в адрес специальной комиссии определяющей виновность Рэвула приходят петиции о помиловании и заключения о невиновности. По результатам проведенных общественными организациями опросов мнения населения Рэвула также сложно было назвать виновным. Комиссия, возглавляемая правителем Кратоном, несмотря на протесты военных, приходит к заключению о невиновности. Когда его судьбу решили, общество 'остыло', основная масса забыла о случившемся, и все потекло своим чередом, Рэвул пришел в себя.
Он лежал на койке в лишенной окна камере военного изолятора где-то в глубине военных гарнизонов. Его голова и грудь были плотно обвиты бинтами. Вместо капельницы закрепленное на стойке рядом с кроватью пульсировало растительное подобие сердца. По специальным трубкам иглами вонзенным в тело Рэвула текло вырабатываемое пульсирующим сердцем живительное вещество. Вырвав из себя иглы этого местного подобия капельницы, он попытался подняться. Но безуспешно. Грудь пронзила сильная боль. Множество часов он лежал глядя в потолок темной серой камеры, освещенной светом из коридора, в котором порой были слышны шаги охранника.
Воспоминания содеянного и пережитого — убийство невинной девушки, вновь осознание гибели деревни, родных близких, нахлынувшие новой волной, уже не казались чем-то ужасным. Сейчас в спокойствии, в тепле путь в Армидею казался ему кошмарным сном. То ли он совсем смирился, вернулся истинный раздолбай Рэвул которому на все плевать или это артэоны чем-то его накачали, а то как-то слишком уж легко было на душе. Вся злоба и гнев, нахлынувшие на него в припадке безумия, с которыми он пришел к воротам Армидеи, сейчас казались ему нелепым бредом. Его это даже забавляло. Какой же ерунды он себе навыдумывал, как мог так заплутать в жизни? Ужасные, прожигающие мозг воспоминания совершенного преступления, несмотря на истинную их сверлящую душу тяжесть, легко гнались из головы. Он просто отдыхал, пока мог. Свет в коридоре погас, видимо наступила ночь. За дни без сознания он выспался на всю жизнь и теперь, сколько бы ни лежал с закрытыми глазами уснуть так и не смог.
— Прости, что так получилось, — из темного коридора внезапно раздался голос. Как обычно выйдя из темного угла, к клетке камеры подошел Фросрей. — Прости, что так получилось со Страной Волка. Должен признать это отчасти моя вина. Я был инициатором этой миссии. Если кто-то в этом городе и виноват во всем случившемся в Мерзлом лесу, так это я. Твоя ненависть должна быть обращена только ко мне. Знаю, что толку не будет, но все равно прошу — прости меня. Или ненавидь, но ненавидь только меня. Остальные ни при чем, — облокотившись на решетку с внешней стороны, просил поникший Фросрей. Рэвул молчал. — Мне самому очень тяжело после всего случившегося. Это в какой-то мере и моя трагедия. В Мерзлом лесу погиб мой лучший ученик. Наур. Он был мне как сын. Я отправил его туда, я, можно сказать, убил его, — голос мага дрогнул.
— Ты еще кто?! — Рэвул сначала вздрогнувший от внезапно раздавшегося голоса, с трудом привстав в постели с недоумением смотрел на мага.
— Маг Фросрей...
— Все понял, Рурхан рассказывал о вас, — это был первый маг, которого он увидел в жизни, по идее он должен был бы удивиться, однако сейчас ему на все было наплевать, он снова развалился в постели. — Почему меня не казнили? — спросил он бездвижно глядя в потолок.
— Ты что думаешь, так легко от них отделаешься? Ага, сейчас. Тебя помиловали. Они намерены вернуть тебя в нормальный мир. Показать тебе, что жизнь еще прекрасна, жизнь продолжается... снова научить тебя любить. И прочая такая ерунда. Я не силен в таких речах, но думаю, ты понял, как сильно попал. — Рэвул улыбнулся. — Так как насчет прощения или там ненависти? — интересовался Фросрей.
— Да какая ненависть! О чем ты? — скривился Рэвул. — Я просто сам дебил. Если кто-то и виноват здесь так это только я. Меня удивляет, только почему меня все еще не казнили. Какого черта я все еще жив? — непривычно шевелил он своими высохшими губами.
— Они вскрыли твою память и транслировали ее содержимое в массы...
— Как? Всю мою жизнь что ли?!
— Да нет, конечно. Только имеющий интерес промежуток последних дней. Твой путь из деревни до Волчьего Холма закончившийся здесь в Армидее. Не обошлось, конечно, без вскрытия отдельных пикантных подробностей и прочих извращенных фантазий твоего неудовлетворенного сознания. Но в массы вылилась 'полит корректная' прилизанная отражающая только суть версия. Можешь вздохнуть спокойно... Так вот! Я видел твой путь. Мое мнение совпадает с мнением общественности. Мне кажется, тебе себя винить не в чем, — пытался быть утешительным Фросрей.
— Я убил человека. Я блин убил человека! Артэонку, но это не важно. Все равно живого человека! — подскочив в постели превозмогая боль, Рэвул пытался смотреть на Фросрея. Сам, своими же словами он разбудил в себе ужас осознания содеянного. — На мне клеймо убийцы. Я падшая тварь. Единственное о чем я жалею так это о том, что не сдох вместе со всеми в своей деревне. Я как конченый дебил как всегда на все наплевав, отправился погулять перед смертью. Мир посмотреть! Теперь я здесь. Моя душа загублена самым страшным грехом. Мне теперь просто страшно умирать, блин. Хотя еще вчера я был полностью свободным, свободным от всего.
— Что такое ты, что такое я? Что вообще есть человек — наше внутреннее 'я'? Человек — сложное многогранное явление, сплетенное из множества составляющих. Любой человек это всего лишь тонкая оболочка личности поверх подсознательного хаоса. Ты это привычное состояние, отражающее лишь небольшую часть тебя истинного сокрытого внутри. Пока ты живешь нормальной привычной жизнью, задействована лишь небольшая часть твоей внутренней составляющей. И ты привыкаешь к этому, думаешь, что ты это только та часть, что проявляет себя в обыденной жизни. Но когда все меняется, не дай бог разрушается, и привычная почва уходит из под ног активируются другие составляющие твоего сложного 'я'. Наружу лезет такая... хрень, что думаешь уж лучше бы она и дальше дремала. В экстремальных ситуациях поведение отдельных индивидов может меняться полностью. Никто из людей, не сталкивавшихся с ужасом, не может знать, что он есть на самом деле. Два лучших друга оказавшись в западне, под угрозой смерти позабудут о дружбе и в случае необходимости — один сожрет другого. Потом будет каяться, возможно, но в условиях экстремальной ситуации, когда нами движут иные грани нашей сущности, в своих действиях, он греха видеть не будет.
Человеческое 'я' есть сложное явление. Мы во всем подобны людям. Ты оказался в сложной ситуации тобой двигали другие грани твоей сложной сущности. Грани, которым неведома мораль. Ты просто выжил, как бы банально не звучала эта фраза. Не пытайся своим разумным моральным 'я' осмыслить свое необъятное безумие, — стоя в темном коридоре, говорил Фросрей. Сам, оживив своих 'демонов прошлого', своими словами в первую очередь этот маг сам себя пытался убедить. — Учитывая обстоятельства, совершенное тобой нельзя назвать убийством. Тебя лишила здравомыслия ужасная жажда и порождаемая ею боль. Вдобавок тебя подстрекали темные силы. Ты был не в силах устоять. Твое хрупкое сознание резко пошатнулось. Я знаю, эта фраза уже звучала из твоих уст, но все же тебя можно признать жертвой чудовищных обстоятельств. И знал бы ты заранее, с чем тебе придется столкнуться в своем маленьком путешествии, через что придется пройти, ты бы 'сиганул с горы', когда была возможность.
— Я не артэон, эмоции контролировать не умею. Может я и рад с вами согласиться, но на душе все равно тошно и мерзко.
— Главное живи, время вылечит все, — нравоучения Фросрея прервал зажегшийся в коридоре свет. Послышались глухие шаги. Охранник, услышав голоса, шел проверить камеры. — Так мы договорились? В смысле ты ничего такого выкинуть не собираешься? Они попытаются вернуть тебя в нормальную жизнь. Не дай бог, ты причинишь им боль. Я хранитель их общества, если ты обидишь их... — заторопился Фросрей.
