— Кому подарок?
— Его Величеству. — Орек бережно поправил шёлковый бант замысловатой завязки. — На аудиенции каждый герцог обязан сделать подношение королю. Символическое, конечно... никаких взяток, просто дань уважения.
— И что там?
— Очень дорогой кубок.
— А. Ясно.
Когда карета въехала за ворота княжеского дворца, Таша удивилась радостно зеленеющим аллеям: видимо, сад зачаровывали маги. Сам дворец был великолепным и немного зловещим. Во всяком случае, такие громадные, высоченные замки с острыми шпилями Таша всегда считала подходящими жилищами для злых колдунов или эйрдалей. Хотя в Арпагене, похоже, все здания строили в подобном стиле, преимущественно из тёмного камня, — а если вспомнить Клаусхебер, мрачный особняк Норманов...
Может, подобный архитектурный стиль присущ всем городам Равнинной?..
— Веди себя естественно, — напутствовал герцог, пока они поднимались по широкой гранитной лестнице ко входу во дворец. — Всё получится.
— Угу, — пробормотала Таша, почти не обратив внимания на 'тыкательный' переход.
По мере приближения к дверям, у которых дежурили стражи в парадной форме, тревога сжимала сердце уже не лапкой, а лапищей. Когтистой, холодной и гадкой, заставившей Ташу понять, что из-за грядущего допроса она всё-таки волнуется не меньше, чем из-за неведомого предчувствия.
За дверьми их встретил огромный холл, отделанный тёмным мрамором, ярко освещённый громадной люстрой, и магическая арка, рядом с которой ждали маги-стражи. Всё в той же форме — тёмно-синей с позолотой. Они проверили гостей по списку и, удостоверившись, что герцог Броселианский и Тариша-потенциальная-Морли действительно приглашены, пропустили обоих. Прошли спокойно: широкая деревянная арка не обратилась в клетку, что неизбежно случалось, когда во дворец пытались тайком пронести оружие или опасные артефакты.
Впрочем, один из стражей всё равно поинтересовался:
— Что в коробке?
— Дар Его Величеству.
— Позволите?
Коробку распаковали абсолютно бесцеремонно, разорвав нарядную обёртку и испортив бант. Внутри оказалась деревянная шкатулка; откинув расписную крышку, под которой скрывалась изящная костяная чаша с резным портретом Шейлиреара — у герцога явно был хороший вкус, — страж медленно провёл над ней расправленной ладонью.
— Рог единорога. Естественный магический фон. Активных или дремлющих заклятий не замечено. — Маг захлопнул шкатулку. — Безопасно. Проносите.
Взмахнул рукой, осыпав подарок искрами, сорвавшимися с кончиков его пальцев — и обёртка мгновенно пришла в первозданный вид, а бант сам собой завязался на прежний манер.
— Достойное подношение, — одобрил кто-то за Ташиной спиной.
Она обернулась, чтобы выяснить, что голос принадлежит высокому поджарому мужчине лет сорока.
Он был смуглым, с аккуратной бородкой, раскрашенной сединой, обрамлявшей узкие губы. Весь в чёрном. Даже очки его, маленькие и круглые, имели дымчатые стёкла.
— Эдреми Айронсул. Первый Советник Его Величества. — Мужчина склонил темноволосую, коротко остриженную голову, в результате чего очки съехали на кончик носа — а когда поднял вновь, Таша удостоилась крайне внимательного взгляда тёмных, без блеска глаз. — Норман-энтаро и... Кармайкл-лэн, надо полагать?
— Морли-малэн, — спокойно возразил Орек.
— В теории. — Советник располагающе улыбнулся, но в глазах его улыбки не было. — Его Величество назначил меня вторым свидетелем на вашем допросе, Кармайкл-лэн. Следуйте за мной.
На миг Таше подумалось, что таким бы вполне мог быть кукловод, чьего истинного лица она так и не знала; пока не сообразила, что это глупо — предполагать, что некромант такой силы мог спокойно прятаться и творить свои чёрные дела под самым носом Его Величества.
Чем дальше они спускались по винтовой лестнице, притаившейся за неприметной дверью в дальнем конце холла, тем меньше Таше нравилось происходящее. Лестница была тёмной, узкой и сырой, эхо на ней — настолько громогласным, что от шагов возникал звуковой эффект табуна лошадей. Волшебные огоньки в светильниках на стенах еле-еле теплились.
А архитектор постарался на славу, мрачно подумалось Таше, пока она, придерживая длинную юбку, оставляла позади одну невзрачную ступеньку за другой. Любому преступнику захочется сразу покаяться во всех грехах, только бы вернуться наверх.
— Простите за отсутствие архитектурных изысков, — будто услышав её мысли, подал голос Советник, — но о красоте подземелья не задумывались.
— А что со светильниками? — спросила Таша.
— Хотя стены облицованы гранитом, подземелье сложено из фалангра, так что здесь крайне неустойчивый магический фон.
— Фалангр... камень, невосприимчивый к любой магии?
— И лишающий существа, соприкасающегося с ним, способности колдовать. Верно. — Советник одобрительно кивнул. — Это было предпринято в охранных целях, как вы понимаете. Поскольку попадающие сюда не соприкасаются с фалангром, а лишь находятся в зоне его действия, камень отменяет заклятия с первого уровня по пятый и значительно глушит остальные. Светильники укрепили защитой шестого уровня... Результат, как говорится, налицо.
— А как же дознаватели? Или стражи?
— У них имеются амулеты, нейтрализующие действие фалангра. Если же подобные амулеты есть у подозреваемых, они засвечиваются на арке внизу... собственно, вот и она.
Ещё одна арка, которую Таша легко приняла бы за дверной проём, и троица оказалась в коридоре: всё с теми же сырыми тёмными стенами, где светильники мерцали под низкими полукруглыми сводами.
Без единой двери.
— Осталось немного, — изрёк Советник, устремляясь дальше. — Прошу прощения за долгий путь.
Остановился перед ничем не примечательным участком стены, повернулся, постучал по камню — и толкнул возникшую вдруг дверь.
Отступив в сторону, Советник указал на открывшееся помещение приглашающим жестом.Таша оглянулась на Орека, прочитав по губам ободряющее 'всё будет хорошо'.
Слабо улыбнувшись в ответ, медленно вступила в камеру пыток.
— Запоздали, господин Советник, — заметил маг, восседавший за пафосным кабинетным столом. — На вас не похоже.
— Когда сопровождаешь даму, не до спешки, — с усмешкой заметил Советник, присаживаясь на стул у дальней стены.
Другой маг, поднявшись с потрёпанной кожаной кушетки, располагающе улыбнулся:
— Добро пожаловать, Ваша Светлость. Прошу, Кармайкл-лэн... пока ещё.
Кроме пресловутой кушетки, стола и нескольких стульев, в небольшой, ярко освещённой комнате не было ничего. Таша даже ощутила смутное разочарование. А где жуткие приспособления, цепи, кровь на полу?..
— С правдометра начнём или как? — продолжил маг, так и стоявший у кушетки: молодой, немножко прыщавый, белобрысый и невозможно улыбчивый.
— Без прелюдий обойдёмся, — отрезал тот, что за столом: пожилой, бородатый и донельзя суровый.
Ясно всё, подумала Таша. Старое доброе 'хороший стражник — плохой стражник'.
— Тебе бы сразу к делу, — укоризненно заметил молодой. — А девушки существа хрупкие, впечатлительные, их сначала настроить надо, расположить...
Советник вежливо вскинул бровь.
Парень вздохнул. Затем, к огромному удивлению Таши, по-свойски ей подмигнул.
— Присаживайтесь, Норман-энтаро, — любезно произнёс он. — Не жмитесь у стеночки, Кармайкл-лэн. Идите, прилягте.
— Благодарю за беспокойство, но я и постоять могу...
— Шуточки? Ну-ну. — Бородач раскрыл толстую тетрадь, лежавшую на столешнице перед ним. — Ложитесь. Быстро.
Таша обречённо прошествовала к кушетке.
— Ложитесь-ложитесь. — Белобрысый суетился вокруг, точно к нему пожаловала дорогая и долгожданная гостья. — Удобно?
— Ага, — нервно ответила Таша, кое-как устраиваясь на потрёпанной подушке, тоже кожаной. Куда уж удобнее: вся как на иголках.
В следующий миг что-то вкрадчивой змеёй скользнуло по талии, запястьям и лодыжкам.
Ещё миг спустя Таша поняла, что её приковывают к кушетке кожаные ремни.
— Это ещё зачем? — встрепенулся Орек.
— Положено. Не дёргайтесь, допрашиваемая! Чем больше будете дёргаться, тем туже ремни затянутся.
Ещё разок рванув руки в тщетной попытке освободиться, но лишь убедившись в правдивости слов бородача, Таша затихла.
— Он на самом деле не такой злобный, каким кажется, — доверительно шепнул белобрысый. Видно, заметил взгляд, который 'допрашиваемая' устремила на его напарника: весьма далёкий от доброжелательного. — Просто работа такая.
— Шептаться с девицами в таверне вечером будешь, — отрезал бородач, поднимаясь из-за стола. — Давай, садись, герой-любовник.
— Я? Но...
— Больно ответственное дело для молокососа.
Белобрысый, вспыхнув, неохотно проследовал на освобождённое место, где ждала тетрадь с зачарованным пером. Бородач же, прошествовав к кушетке, пододвинул поближе один из стульев, стоявших рядом.
— Закрываем глазки. — Голос мага звучал издевательски-ласково. — Сейчас будут баю-баюшки.
Напоследок выразив взглядом всё, что она думает о допросах, магах и конкретном бородатом индивидууме, Таша подчинилась.
Момент истины...
Она не то услышала, не то почувствовала взмах невидимой руки над своим лицом.
А потом кто-то тихо и спокойно велел:
— Спи.
* * *
...до озера Таша и Арон шли, скрашивая дорогу незначительными разговорами и расспросами о прошедшем дне.
— ...а историк ему говорит: 'Ты хоть знаешь, что такое Эйленский прорыв?' — вещала Таша, спускаясь к воде по узкой тропке, вившейся с холма. — Гэлри думает, думает, а потом и заявляет... — она понизила голос, подражая человеку, прекрасно знающему, что он сейчас скажет несусветную чушь, — 'ну... Эйлен прорывался... к Равнинным... через Окраинных?'
Арон тихо рассмеялся, опускаясь на прибрежную гальку.
— Генерал Эйлен! Командовавший Западным фронтом Окраинной армии! Прорывался к Равнинным через Окраинных! — Таша присела рядышком, давясь смехом. — А дальше учитель Гилдари тихо-тихо так интересуется: 'Так, значит, во Второй Раздельной войне генерал Эйлен сражался на стороне Равнинных? А кто тогда командовал Западным фронтом Окраинных, случаем, не подскажешь?' 'Ну как, кто, — отвечает Гэлри, — король!' 'Какой король?' 'Ну этот... ну как его... о, точно! Тариш Первый!'
Тут Арон рассмеялся уже в голос, и Таша наконец присоединилась к нему.
— Племянник Ликбера, занесённый на двести с лишком лет вперёд... — досмеявшись до того, что заныли скулы, она утерла слёзы с глаз. Посерьёзнела. — Всё-таки жаль, что в Фар-Лойле школа не церковная. Тогда бы ты нас учил.
— Мне только работы учителем не хватает.
— Зато как повысилась бы успеваемость! Кто-то что-то не понимает, а ты берёшь и телепатией...
— Учиться человек должен сам. И желание к обучению должно быть только его.
— Да знаю, знаю. — Таша посмотрела вперёд. — Уже и пошутить нельзя...
Впереди раскинулось озеро Лариэт: зеркало перламутровых вод в ложбине предгорных холмов, оправленное в пёстрые луга и лес, пылающий осенними красками. Если повернуть голову, можно было разглядеть заснеженные пики далёких горных вершин, отгородившихся от королевства горами пониже.
— И давно ты заметила, что Лив неравнодушна к Джеми?
Таша хмыкнула. Опустила руку и, не глядя, зачерпнула горсть светлой прибрежной гальки.
— Не говори так, — произнесла она. — Это же... детское.
— Поэтому я и сказал 'неравнодушна', а не 'влюблена'.
Выбрав наиболее симпатичный камушек, Таша без замаха кинула его в воду.
— Не так давно. Она же с ним всегда вредничала даже больше, чем с остальными. А потом я обратила внимание, как она на него смотрит... когда никто не видит, конечно.
— И как ты к этому относишься?
Следующий камень, прежде чем скрыться под водой, пару раз лягушкой скакнул по зеркальной глади.
— Ну, я ведь не могу к этому относиться серьёзно. — Таша пожала плечами. — А ты?
— Сказать честно?
— Нет, соврать, — колко откликнулась она.
— А я огорчён тем, что на её месте не ты.
Очередной камень, вылетев из дрогнувшей руки, укоризненно булькнул у самых Ташиных ног.
— Ты это серьёзно... честно?
— Серьёзнее и честнее некуда. — Арон отстранённо смотрел вдаль. — Таша, в твоём возрасте многие уже замужем.
Она вдруг ощутила странную, неясную и очень болезненную обиду.
Сама не понимая, почему, но отчего-то не желая слышать подобного из его уст.
— Тебе что, так не терпится сбыть меня с рук? — спросила Таша, насупившись.
— Нет. Просто я бы предпочёл, чтобы ты влюбилась в Джеми, чем в кого-то другого. Его я, во всяком случае, хорошо знаю. В беде не подведёт, к тебе относится более чем трепетно...
Таша глубоко вдохнула, успокаиваясь и успокаивая колючую иглу в сердце. Оглядела камни у себя на ладони.
Что ж... наверное, этот разговор обязан был когда-нибудь произойти.
В конце концов, для приёмного отца вполне логично проявлять подобную заботу о дочери.
— Предлагаешь мне отобрать мальчика у собственной сестры? — негромко поинтересовалась она, выбирая из камушков наиболее плоский. — Джеми мне как брат. Уж в него я никогда не влюблюсь. К тому же он в её светлость Лавиэлль Норман... нет, исключено.
— А в Алексаса?
— Могла бы, но не хочу становиться очередной в послужном списке бывалого ловеласа. Наверняка не последней. И какими бы замечательными ни были мои рыцари, у них обоих есть одно большое 'но'.
— Какое же?
Следующий камень, прежде чем пойти ко дну, оставил на воде три расходящихся 'блинчика'.
— Что кто-то из них всегда будет третьим.
Арон задумчиво посмотрел на неё.
Отвёл взгляд. Нагнулся.
— Да. Это верно. — Выпрямившись, амадэй задумчиво повертел в руках светлый камушек. — А что, если не всегда?
Таша недоумённо взглянула на него.
— Видишь ли, — продолжил Арон, отвечая на её немой вопрос, — это ведь, как ты понимаешь, не совсем нормально. Существование двух личностей в одном теле.
— Скорее совсем не нормально.
— Однако подобное уже случалось ранее. Да-да, бывали люди, пускавшие погибшего любимого в своё тело, — кивнул Арон, заметив её недоверчивый взгляд. — Ритуал Двоедушия открыли мы. Амадэи. Лиар, если быть точным. Но в конце концов мы отказались от него, а Ликбер Великий и вовсе его запретил. Все летописи, где упоминался этот ритуал, погибли в Тёмное Время. С тех пор его проводят тайно, нигде не фиксируя, и о результатах предпочитают не распространяться, дабы не навлечь гнев Мастеров Адамантской Школы. Впрочем, колдуны, в отличие от волшебников, законы Ликбера не особенно чтут...
— Чем больше узнаю о Ликбере, тем меньше он мне нравится, — поморщилась Таша. — Почему ему всегда всё нужно было больше всех?
Амадэй невесело улыбнулся.
— Не думай о нём слишком плохо, Таша. Несмотря на все свои... недостатки, основатель Школы Волшебников был великим человеком. На то, чтобы настроить народ против амадэев, у него были вполне объективные причины. И на то, чтобы запретить ритуал Двоедушия, тоже.
— Что за причины?
— Этот ритуал никого не спасает. Скорее наоборот. Потому мы в своё время от него и отказались. — Арон подкинул камушек на ладони. — Исход всегда один и тот же... просто многие об этом не знают. Или забывают. Порой намеренно.
