Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я успокаивающе похлопала Кристу по плечу.
— Ладно, пойдём, пока он не осерчал, — подхватив штаны, я тоскливо отвернулась от раскисших, расклеившихся кроссовок: лучше уж похожу босиком. — Чем быстрее отмучаемся, тем быстрее я изучу ещё пару сотен риджийских слов.
В гостиной нас ждал сюрприз — на столе, за которым мы вчера разговаривали, были разложены штук десять мутных белых кристаллов, похожих на кварц. Колдун уже сидел в одном из кресел, положив руки на подлокотники: явно ожидая, пока мы займём два других.
— Это не займёт много времени, — молвил он, когда мы с Кристой оправдали его ожидания. — Кто хочет быть первым?
Мы с сокамерницей переглянулись, и я не увидела в глазах Кристы особого энтузиазма.
— Давайте я, — вырвался у меня тяжёлый вздох. — Что нужно делать?
В ответ на мои слова Лод нахмурился. Привстал, заставив меня напряжённо следить за его движениями. Нагнулся над столом.
И заботливо пощупал тыльной стороной ладони мой лоб под чёлкой.
— Так и есть. Жар, — заметил он. — Хриплый голос. И выглядишь болезненно, — колдун опустился обратно в кресло, сложив ладони в жесте, напоминавшем молитвенный. — Что случилось?
Я растерянно пригладила чёлку.
Он собирается использовать меня для опытов — и при этом печётся о моём здоровье?
— Да так, простудилась немного...
— Тогда сегодня отдыхаешь. Ритуал требует много сил, а они тебе понадобятся. К тому же с тобой нам торопиться некуда, — последние слова он добавил легко и просто — но это делало их ещё более зловещими. — Позже попрошу Морти подыскать тебе лекарство.
Какая трогательная забота.
Совсем как о барашке, которого лелеют до рождественского ужина.
— Тогда займёмся тобой, — Лод кивнул Кристе. — Возьми один из кристаллов. Любой.
Девушка протянула руку с такой опаской, точно камни в любой момент могли отрастить зубы. Сомкнула пальцы на кристалле, который был чуть меньше её ладони, быстро притянула к себе.
— Возьми его обеими руками, — велел Лод. — Да, вот так. Ладони на стол. Ближе ко мне, — глядя, как робко Криста выполняет его указания, он усмехнулся. — Да не бойся ты так. Не меня тебе стоит бояться.
В конце концов руки девушки, сжимающие камень, всё-таки оказались приблизительно посреди стола; и тогда, сидя напротив, колдун накрыл её ладони своими. Прикрыл глаза — я заметила, что ресницы у него темнее, чем волосы, и не слишком длинные, но пушистые.
А лоб-то какой высокий...
— Не шевелись, — велел мужчина. — И скажи, если почувствуешь себя плохо.
Золотистое сияние с внутренней стороны ладоней просветило его пальцы алым — а потом странная светлая дымка окутала и руки Кристы, и кристалл в них. Девушка завороженно, широко открытыми глазами наблюдала за камнем, вдруг начавшим слабо светиться изнутри.
А я внимательно следила за обоими — из-за занавеси тёмных волос. Никогда не забирала их в хвост или косу: привыкла прятать глаза за длинными прядями. Это давало ощущение... уединения. Безопасности.
Да, я немного социофоб. Одиночество всегда скорее привлекало меня, чем пугало.
— Достаточно, — Лод резко взметнул ресницы вверх, и сияние в его ладонях мгновенно померкло. Так же, как исчезла колдовская дымка.
И только кристалл продолжил сиять мягким молочным светом, плескавшимся в его прозрачной глубине.
— Как себя чувствуешь? — участливо поинтересовался колдун.
— Отлично, — с вызовом ответила Криста.
Но по тому, как девушка вздёрнула свой идеальный носик, стало ясно: она бы ответила то же самое, даже находясь на последнем издыхании.
Нет, особо зловещих последствий колдовства я и правда не заметила — да только вряд ли колдун пощадил бы меня без причины.
— Прекрасно, — Лод кивнул на другие кристаллы, дожидавшиеся своего часа у края стола. — Тогда бери следующий.
Я поняла, почему меня оставили в покое, после четвёртого камня: к тому моменту Криста побледнела, под глазами её залегли синяки, да и очередное 'отлично' прозвучало куда тише — но девушка упрямо потянулась за пятым кристаллом. Наверное, стоило бы вмешаться и приказать ей не дурить; но я лишь молча смотрела на процесс, чувствуя себя зрителем в кино.
В конце концов, убивать Кристу явно никто не собирается. Пока. А в няньки к ней я не нанималась.
И в какой-то миг я увидела тень усмешки, притаившуюся в уголках губ Лода — однако останавливать пленницу он, естественно, даже не думал.
Прервалась Криста сама, на седьмом по счёту камне. Вдруг разжала пальцы, закатила глаза и чуть не рухнула с кресла; хорошо ещё, что Лод удержал её за руки.
— Я же сказал — предупредить меня, если станет плохо, — равнодушно бросил колдун, глядя на девушку, явно упавшую в обморок. — Акке!
Да, убивать нас пока никто не собирался.
Но и беречь — тоже.
Я всё-таки вздрогнула, когда иллюранди шагнул из тени рядом с книжным шкафом: легко, непринуждённо, так быстро, словно всё это время там прятался.
— Гестгафи? — юноша поклонился; он казался немногим старше меня, но я догадывалась, что это обманчивое впечатление.
Этого слова я не знала. Лишь предположила, что оно означает нечто вроде 'господин'.
Не забыть бы спросить о значении у Кристы, когда она проснётся.
А я надеялась, что она проснётся.
— Така хана и свефнхерберги, — Лод указал глазами на Кристу. — Морти ог сейя ас ех сарф саз.
Перед глазами мгновенно всплыли вчерашние пергаменты. 'Така' — отнести, 'хана' — её, 'и' — в, 'свефнхерберги' — спальня. Значит, первое предложение — 'отнеси её в спальню', а второе... 'морти и сказать, что я нуждается в она'? Тьфу, бред.
Но если переставить слова и пофантазировать со склонениями... похоже на 'и скажи морти, что она мне нужна'.
Вот это уже более правдоподобно. Только 'Морти' должно быть с большой буквы: учитывая, что колдун уже упоминал кого-то с этим именем.
Да, пока знание языка было далеко от совершенства, но хоть что-то.
— Хиива, — иллюранди подхватил Кристу на руки легко, словно тряпичную куклу.
Должно быть, 'слушаюсь'; но я мысленно поставила ещё один знак вопроса, надеясь, что память не подведёт.
— Полагаю, сегодня тебя лучше не беспокоить лишними разговорами, — сказал Лод, когда мы остались одни, — не то горло разболится. О твоей сумке поговорим, как выздоровеешь.
— Не так уж я и больна, — сказала я, за дужку подтянув очки, норовившие сползти на кончик носа.
Конечно, разумнее было бы согласиться с колдуном.
Да только, к сожалению, у меня тоже назрело к нему немало вопросов.
— Вещи в нашей комнате... душ и прочее... это ведь вы сделали?
Лод кивнул.
— По рассказам людей из нашего мира?
Ещё один кивок.
— И поэтому вы хотите расспросить меня? Чтобы сделать другие вещи, которые есть у нас?
— В чём-то, что есть у вас, мы не нуждаемся, — откликнулся колдун, — но некоторые предметы оказываются весьма полезными.
Он смотрел на меня, почти не моргая, мягко и пристально. Казалось, замечая и не упуская ничего — ни единого слова, ни единого движения, ни единой мысли. И этот взгляд, светлый, как блеклое небо в пасмурный день, тревожил: казалось, тебя видят насквозь, зная о тебе такое, чего ты и сама не знаешь.
Но я не отводила глаз.
Потому что в гляделки можно играть вдвоём.
— Почему вы спасли меня?
Лод в ответ лишь вопросительно вскинул бровь.
— Вы же не знали, кто я. Полагаю, вы просто прогуливались в саду с принцем, как вдруг кто-то всплыл посреди пруда, — я оперлась локтями на стол и положила подбородок на сложенные домиком ладони. — Не думаю, что дроу имеют привычку купаться в дворцовом пруду. Вы должны были понимать, что я чужая, но всё равно бросились в пруд, — я сощурилась. — А когда вытащили меня, я была почти мертва, я знаю. Я уже захлебнулась. Но вы меня откачали.
Сейчас я вспоминала об этом спокойно, без доли той стыдливости, которая охватила меня у пруда. Я помнила его губы на моих губах и мягкий щёкот его щетины на коже — но с чего, с другой стороны, меня так смутило обыкновенное искусственное дыхание?
— Так почему вы спасли меня? — повторила я. — Зная, что я чужая? Зная, что я могу оказаться вражеским шпионом?
— Странный вопрос, — улыбка колдуна окрасилась некоей озадаченностью. — Разве ты не стала бы спасать того, кто тонет на твоих глазах?
— Если он может оказаться врагом? Нет.
— А если ты не знаешь, враг это или друг?
— У меня есть лишь один друг, и его я всегда узнаю. А до остальных мне дела нет.
Колдун склонил голову набок, позволив уловить ещё один окрас его улыбки. Удовлетворённый.
И я вдруг поняла, что его интересует во мне что-то ещё. Что-то помимо моего... происхождения.
Будто я — загадка, которую ему необходимо разгадать.
— Ты интересный человек, Снезжана, — произнёс он. — Люди зачастую мнят о себе больше, чем они есть на самом деле, приукрашивая достоинства и не замечая недостатков. Правду, которая отражается в зеркале, признают лишь немногие. Но я, пожалуй, впервые встречаю кого-то, кто в своих же глазах нарочно раскрашивает себя в чёрные тона.
— А вы хотите сказать, что на самом деле я не такая, — довершила я его мысль.
Непроницаемая улыбка в ответ.
Да, он не слишком похож на злого колдуна из сказок. Но у него приятная располагающая наружность, приятные мягкие манеры, приятный притягательный взгляд и приятный обволакивающий голос.
И всё это — опасная приятная маска, за которой он прячет нечто большее.
— Боюсь разочаровать, но внешность бывает обманчива... хотя в моём случае это не так, — я откинулась на спинку кресла. — Кто же может лучше знать меня, чем я сама?
— Порой со стороны виднее, — заметил колдун, почесывая себя за ухом; странно, но в его исполнении этот жест смотрелся естественно и мило. — Так ты не знаешь, почему отличаешься от всех?
Неожиданная смена темы заставила меня замешкаться.
Неожиданный вопрос — тем более.
— В каком смысле?
— Почему не знаешь риджийского, — безмятежно пояснил колдун. — Почему, попав к нам, не стала похожа на эльфа. Почему в тебе не проснулся магический дар. Я проверял — ни намёка на него. А ведь все, кто попадал в Риджию из вашего мира, становились магами, и очень могущественными.
Пояснение было логичным — да только мне всё равно казалось, будто в его вопросе было двойное дно.
Но не мог же он знать, насколько я отличаюсь от всех.
А я уж думала, ему плевать на то, что его очередной питомец не похож на предыдущих...
— Не знаю, — совершенно искренне ответила я. — Может, потому что я переместилась сюда, свалившись в реку?
Колдун сузил глаза. Приложил палец к губам, будто самого себя призывая к молчанию.
— Возможно. — Протянул руку в сторону — и извлёк из воздуха предмет, в котором я узнала свой смартфон. — Похоже, ты действительно чувствуешь себя неплохо. Может, тогда расскажешь мне, что это?
Я взяла телефон, подозревая, что ни он, ни планшет, ни другие вещи в моей сумке не пережили купания вначале в Москве-реке, а затем в пруду дроу. Так и есть: дорогущий сенсорный смартфон напрочь отказывался включаться.
Если бы мне дали его в руки сразу после того, как вытащили из воды, может, я и смогла бы его реанимировать. Но теперь...
— Это мобильный телефон. Вы о таких уже знаете.
— Но телефон выглядит совсем не так, — удивился колдун. — Он меньше, и на нём есть кнопки. А этот похож на карманное зеркальце, только чёрное.
Не знаю, какой год был в нашем мире, когда к Лоду попала предыдущая жертва порталов между мирами — но мобильники тогда явно только входили в обиход.
— Это усовершенствованная модель. С её помощью можно слушать музыку, читать книжки, смотреть... красивые картинки... и общаться с друзьями, — сказала я, чувствуя себя воспитательницей в детском саду; просто не хотелось вдаваться в такие подробности, как 'влезать в интернет', 'фотографировать' и 'смотреть фильмы', не то пришлось бы провести здесь ещё часа два. — Только от воды она испортилась, так что я не смогу показать наглядный пример.
— То есть она одновременно телефон и плэй-йер, — догадался Лод.
— Да.
— Ясно, — колдун склонил голову набок. — И с её помощью можно читать книги?
— Да. Копии книг, — добавила я. — Грубо говоря, весь текст книги копируют, и он отображается вот здесь, — я постучала ногтем по зеркальному экрану.
— Действительно хорошая вещь, — колдун с ловкостью фокусника вытянул из воздуха мой планшет. — А это, должно быть, несовершенный телефон?
— Нет, это планшет. И его изобрели позднее телефонов, — я стоически вздохнула. — Он... почти такой же, как телефон, но лучше.
— Он больше, — Лод нахмурился. — Его сложнее носить с собой.
— Немного. Но с его помощью можно... слушать музыку, читать книжки, смотреть картинки и общаться с друзьями, — немного беспомощно повторила я.
— То есть делать всё то же самое, что и с телефоном?
— Ну... да.
— Тогда зачем вы его изобрели, если у вас уже были предметы для этого?
А если подумать, действительно: зачем? Можно прочитать долгую лекцию про разрешение экрана, интерактивные приложения, операционную систему и быстродействие процессора — но для Лода всё это будет пустым сотрясением воздуха.
И в чём суть?
— Ну, — промямлила я, — на планшете... картинки больше... и красивее.
Лод внимательно посмотрел на меня — и в этот момент я поняла, что детский сад здесь совсем не он.
— Думаю, тебе лучше пойти и отдохнуть, — наконец мягко произнёс колдун, поднявшись из-за стола; провёл рукой над кристаллами, точно поглаживая воздух, и все камни исчезли. — Лекарства вам скоро принесут. Силам Кристы нужно восстановиться, так что сегодня и завтра вы вольны заниматься чем угодно. Только из башни не выходите.
— А из комнаты можно? — я не замедлила поймать его на слове.
— Можно, — великодушно откликнулся Лод. — Но там, — он указал на лестницу одними глазами, — мой рабочий кабинет, а я не люблю, когда меня отвлекают во время работы.
— Поняла, — покладисто кивнула я.
— Хорошо, — он отвернулся. — Доброго дня, Снезжана.
Я следила, как он поднимается по тёмным каменным ступеням. Потом встала с кресла и, украдкой покашливая, обошла гостиную: присматриваясь, приглядываясь, изучая.
В целом в комнате не было ничего интересного — не считая деревянной мишени для дротиков на одной из стен да огромного книжного шкафа. Я взяла одну из книг, самую большую, в потёртом кожаном переплёте. На обложке названия не было; оно обнаружилось лишь на первой странице, аккуратно написанное от руки, и гласило 'Юртир ог плонтур'. 'Травы и растения'.
Ещё вчера меня удивило, что написание многих местных букв схоже с земной латиницей — но находились и такие символы, которым не было аналога. К примеру, буква, звучащая как нечто среднее между 'з' и 'в', а пишущаяся, как зеркально отраженная 'б' с горизонтальной черточкой на хвостике. Или ещё одна, по звучанию сочетавшая 'с' и 'ф', а по написанию напоминавшую русскую 'р' — в которой вертикальная линия удлинялась не только вниз, но и вверх.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |