Вересковая Пустошь. Поцелуй Ветра

— Боюсь, у нас нет возможности дать вам на размышления столько времен, — мрачно буравя меня взглядом, резковато ответил кнэз и взмахнул рукой, возвращая своими пассами фокусника купол на место. — Но... я даю вам один час. Не больше.

Затем махнул рукой, открылись двери, в которые тут же заглянул Тамин, в чьих глазах читалось ожидание и... надежда? Что же тут происходит, коли ребенку так требуется мое присутствие и мое общество? Воспринимать Тамина как-то иначе мое сердце с нерастраченными материнскими чувствами отказывалось.

— Тами, проводи медину до её покоев, — несколько устало распорядился кнэз, — и приведешь незадолго до обеда. Идите, медина, думайте, коли вам так угодно.

— Рэм... я сам провожу, — встрепенулся было Советник, но тут же умолк, едва на его плечо опустилась рука брата.

О чем эти двое остались поговорить, я уже вряд ли смогла бы услышать, так как Тамин подхватил меня под локоток и потащил в коридор.

Глава 5.

Тамин молча довел меня до двери моей спальни, ни разу не заплутав и не сбившись с нужного поворота, при этом горестно вздыхая все время и бросая на меня тоскливые взгляды. Когда мы вошли в мою нынешнюю обитель покоя, мальчик замер у окна, комкая нервными пальцами тяжелую портьеру, кусая губы и явно порываясь что-то сказать. Но мне было сейчас не до его таинственного поведения, потому, едва расположилась на кровати во весь рост и, вздохнув полной грудью от облегчения — спина болела так, словно я кирпичи таскала, а не выстояла не большом споре с мужчинами, позволила себе несколько бесцеремонно заявить:

— Тамин, не тяни, выкладывай, что ты там вздыхаешь так громко. Говори.

— Мне запретили вам жаловаться, — тихо и торопливо ответил паренек и бросил пугливый взгляд на двери.

— Да? — не смогла скрыть удивления, каюсь, как и любопытство. — А ты собирался жаловаться? На кого?

— Ни на кого... — буркнул парень и отвернулся к окну, прислонившись к шторе лбом.

— Так не жалуйся, излагай факты. Это будет введение меня в курс дела. Разрешаю.

Честно говоря, я особо не рассчитывала, что Тамин разговорится, но ведь его что-то держит сейчас в моей комнате, что-то такое, отчего он не пытается сбежать от неловкого разговора.

Парень молчал, что-то обдумывая, наматывая на палец прядку волос, выпавшую ему на грудь из косы и, вздохнув, несколько сумбурно заговорил:

— Если вы не возьмете артефакты... если вы откажетесь, Дух крепости совсем одичает... начнет всем устраивать каверзы... он уже это делает. Боюсь, на обед будет подано либо не дожаренное, либо сгоревшее блюдо, а вода... она постоянно то холодная, то горячая... я уж не говорю об общем состоянии крепости, везде опять паутины и отвратительные насекомые, а я ненавижу насекомых, а еще... вы знаете, как страшно среди ночи просыпаться от...

Умолк, вытаращив испуганно глаза, и зажал себе рот ладонью. Затем быстро подбежал ко мне, забрался на кровать с ногами, прижался ко мне, вынужденной сесть прямо и обхватить мальчика за плечи. Он рыдал! О Боже! Ребенок ревел навзрыд.

— Ночью ко мне приходят все те, кто не справился... Дух травит меня... ими. Братьев не трогает, они мужчины... а меня травит. Я не могу так больше!!! Останьтесь! Только настоящая женщина с ним справится!

И снова слезы. Попыталась успокоить его, поглаживая по голове, шикая и приговаривая какие-то ласковые слова.

— Почему же в Крепости не живут другие женщины? Может было бы проще?

— Нет! Он ни одну не оставляет в покое... как и меня, — и в мои удивленные глаза уставились фиолетовые, прозрачные как аметисты, глаза девочки. — Я — не парень, — прошептали нежные губы, — и не женщина... пока.

— Вот оно что, — задумчиво, ошарашено протянула я, и снова прижала младшенькую сестру кнэза к груди.

— Да... я... мне... нельзя ходить в женском, меня с детства одевают как мальчика, учат как мальчика и... я так больше не могу. Если вы останетесь, Дух успокоится, я это знаю и чувствую, все станет замечательно... А вы станете молодой, красивой и здоровой, тогда Рэмуэрд на вас женится, и Проклятие спадет... Ой!

Девочка вздрогнула, закрыла снова себе рот ладошками и испуганно уставилась на меня. Хм, что это еще за проклятие?

— Почему ты думаешь, что я стану молодой, красивой, здоровой? И что твой брат на мне женится?

— Ну или не он... вон, мне кажется и Шаэрдан рад был бы...

Я фыркнула, довольно некрасиво, надо отметить, словно поросенок хрюкнул, и не удержалась:

— Кто бы сомневался, извращенец еще тот.

Пришлось быстро прикусить язык, так как девочка подняла на меня удивленно-обиженный взгляд и снова скривила личико, явно готовясь зареветь по второму кругу.

— Ну довольно, потоп устроила... понимаешь ли. Разберемся с этим вашим неадекватным духом...

— Так вы согласны? — замерла она, аж дыхание задержав от еле сдерживаемой радости.

— При условии, — подняла я указательный палец вверх, — если ты мне все расскажешь и о Проклятии, и о том, что вы от меня все ждете, — остановилась, задумчиво вздохнула и, хотела было продолжить, как вдруг Тамин или Тамина, сорвалась с места и с криком 'я вернусь', выбежала из моей спальни, хлопнув дверью.

— Ах ты ж, маленькая хитрюга! — вяло возмутилась я, заваливаясь на спину, вытягивая ноги поверх покрывала и закрывая глаза. — Развела меня на слезы и сопли... вот и верь им всем после такого.

От нервного перенапряжения мне даже шевелиться было лень, как впрочем и думать о чем-то, потому решила полежать в расслабленной позе, подремать, но кто бы еще интересовался моими желаниями. Дверь резко распахнулась и в мою спальню — ну просто проходной двор, не иначе — влетела чем-то сильно взволнованная знахарка. Нависла надо мною и, яростно сверкая своими ведьмовскими глазами, тихо, с угрозой в голосе зашипела:

— Не вздумай, слышишь, даже близко к нему подходить! Бери любой артефакт, но не смей брать кольцо!

Я даже онемела от такого требования, впившись пальцами в мягкую ткань покрывала, сминая его. Попыталась пошире глаза открыть — ан-нет, пока не вышло, припухлость век помешала.

— К кому мне нельзя подходить? — тихо спросила я, стараясь не провоцировать эту ненормальную.

— К Рэму! Он — мой!

— А-а-а, — понятливо протянула я, мысленно удивляясь, что и знахарка тоже рехнулась, если думает, что здоровый, красивый и молодой мужик позарится на меня. — А кольцо тут причем?

Ну так, надо же уточнить.

— Притом! — буркнула недовольная Вира и потянулась зачем-то своими тонкими пальцами к моей шее.

— И все же... вы о каком кольце говорите? — отпрянула я от нее подальше, а для пущего спокойствия моей нервной системы вообще перекатилась на другую сторону кровати. — Если о кольце, как его там, — артефакте, то смею вас уверить, оно работает только как код доступа к функциям Хранителя.

— Умная, да? — зашипела снова знахарка и ринулась через комнату к той стороне кровати, в которую собственно я и перекатилась. — Оно всегда в последнюю очередь идет... и ни одна еще не получила к нему доступ. И ты тоже не вздумай его брать в руки. Сдохнешь, как остальные!! Гарантирую!

Вот так новость! Пришлось снова перекатываться на противоположную от взбесившейся ведьмы сторону, ринуться к тяжелому подсвечнику на прикроватном столике, чтобы перехватить его в руках в качестве оружия. Но воспользоваться им не пришлось, так как грозный окрик от двери вынудил нас замереть на своих местах.

— Что здесь происходит?!

Повернула голову к сердитому кнэзу и поставила, не глядя, на столик подсвечник, затем вообще руки за спину спрятала, пожимая плечами.

— Рэмуэрд, м-мой кнэз, — дрожащим голосом начала было объяснять свое поведение Вира, но была остановлена жестом его руки.

— Ты почему до сих пор в крепости? — как-то устало спросил мужчина у знахарки. — Уходи. Ты свою часть договора выполнила. Твоя награда в твоих седельных сумках... ступай. У тебя есть час покинуть стены крепости.

— Но я ведь нужна еще... ей нужна, — указала она на меня рукой.

Да неужели?

— Вот видишь, — хмыкнул кнэз и холодно добавил, — твоя пациентка так не считает.

Ох, я вслух что ли сказала?

— У нее с головой еще не все в порядке, — возразила Вира, не собираясь сдаваться. — Я только что такого наслушалась... Она заявила, что я хочу причинить ей вред. Я! Вред! — посмотрела на меня с укоризной и дрожащим голосом прошептала: — Знахарки не могут причинить вред, мы почитаем Жизнь. Почему ты так не справедлива ко мне? Я ведь тебя лечила...

Ого, вот это лицемерие. Невероятно. Я просто онемела от такой наглости и хитрости, переминаясь на месте с ноги на ногу.

— Вира, уже не имеет значение, что и кто из вас говорит. Вы, женщины, существа не постоянные, сегодня одно, завтра другое скажете... И меня в принципе не интересует, о чем вы тут судачите. Ты должна покинуть крепость. Договор завершен. И больше тебя никто не держит. Иди.

Тяжелый, горестный вздох раздался из груди Виры, слезы набухли на ее глазах, но она более не произнесла ни слова. Понурив голову, тихо вышла из спальни, оставив меня наедине с кнэзом. Я подняла голову и столкнулась с его внимательным и изучающим взглядом.

— Тамин сказал мне, что вы согласились принять артефакты Хранителя... Я правильно понял?

— Э-эм...

Подняла руку и потерла шею, пытаясь справиться с волнением. Вот что за странность, с чего вдруг так разволновалась? Из-за того, что осталась наедине с этим мужчиной? Ну-ка, возьми себя в руки. Ведь не девочка, чай!

— Да, думаю, что деваться мне некуда. Только вот... можете мне все-таки прояснить кое-что?

— Что именно?— устало и в то же время словно успокоившись, спросил кнэз.

— Что случилось с предыдущими претендентами на эту должность?

Рэмуэрд поморщился, провел пятерней по бороде и выдохнул.

— Кто сошел с ума, кто наложил на себя руки... а последняя... я не говорил, но все они были женщинами... так вот, последняя исчезла. Даже я не смог найти ее следы. Послушайте, медина Светланэ, я понимаю ваши опасения и, в какой-то степени, разделяю их, но я уверен на этот раз — именно вы справитесь. В вас достаточно мудрости и здравого смысла... Я даже рад, что в этот раз артефакт поиска выбрал не юную или слишком молодую женщину, склонную к излишнему романтизму или истерии, да и реакции у вас вполне адекватные. Так что я уверен в том, что все у вас получится.

Ничего себе! То есть до меня померло или свихнулось тут порядочное количество женщин, к тому же явно поголовно влюбчивых и доверчивых (а, кстати, не потому ли Шаэрдан ждет от меня такого же поведения), а я, старушка-матушка, оказывается в самый раз подхожу на должность Хранителя, так как мое женское либидо, что следует из слов кнэза, уже должно атрофироваться? Честно скажу, мне почему-то стало за себя обидно. С другой стороны, почему обидно-то? Назвали мудрой, не лишенной здравого смысла, не истеричкой и не дурочкой с романтическими ожиданиями... это разве плохо? Но сердце отчего-то кольнуло болью. Опустила взгляд в пол, пытаясь справиться с досадой, запрещая себе анализировать столь странные мысли. Ну да, уже молодость давно пролетела и красота увяла, а сердце-то все еще чувствует, как в молодости. Вот ему то и больно, что все чувства в его жизни были иллюзорны, покрыты сетью обмана, не оценены и не взаимны.

— Что ж... — выдохнула я сквозь зубы, — давайте уже покончим с этим. Кнэз Рэмуэрд, — я вскинула подбородок и постаралась не замечать его соскользнувшего в сторону от моего опухшего и уродливого лица взгляда, — я согласна на ваше предложение. Начнем с двух артефактов.

— Я пришлю к вам Тамина, он вас проводит. У вас есть еще время для отдыха.

Отвернулся и прошел к двери, где задержался на мгновение и, не поворачиваясь, добавил:

— Советую прилечь и немного поспать. Силы вам понадобятся.

Не произнеся больше ни слова, вышел в коридор. Я же вздрогнула, едва дверь закрылась за ним, и, не сдержав судорожный всхлип, бросилась на кровать. Почему так больно? Почему?!

Не произнеся больше ни слова, вышел в коридор. Я же вздрогнула, едва дверь закрылась за ним, и, не сдержав судорожный всхлип, бросилась на кровать. Почему так больно? Почему?! Зажмурилась, вцепившись в подушку, и тихо, боясь быть услышанной, застонала. Вот и нахлынуло. Долго сдерживалась, крепилась... Поняла, что до сих пор не верила в то, что занесло меня каким-то образом в параллельный мир, и я никогда не вернусь обратно, или ... я умерла? И что меня ждет в этом странном месте, среди чужих людей? Ха-ха, словно там, в той жизни, мне были бы рады. Сто раз "ха". Никто не ждет и там тоже. А здесь я, как оказалась, нужна и кому?! Ребенку! Вот что имело значение, только это! Боже, да ведь я всю свою сознательную жизнь хотела родить дочку, вырастить, понянчить ее деток, моих внуков...

Выть перестала, сумасшествие, что готово было захватить и уничтожить, вмиг как-то схлынуло, и боль притупилась, истерика захлебнулась, так толком и не начавшись. В комнату заглянула Тамина, вплыла, таща что-то в руках, замотанное в полотно, и замерла, уставившись своими невозможными фиолетовыми глазами, такими ошеломленными, что мне даже стало стыдно за свой вой.

— Ме-медина... Светлан-нэ, что с вами? Вы плачете? — она замерла на пороге, затем поставила свою ношу на пол, тяжело вздохнула и дрогнувшим голосом спросила: — Вас кто-то обидел?

Я прокашлялась, выдохнула и помотала головой.

— Нет, все... все в порядке. Знаешь, иногда надо выпустить пар, — голос мой отчего-то стал охрипшим, надломленным, губы дрожали, но я не могла себе позволить истерику.

Не сейчас. Не рядом с ребенком. Хотя немного легче все же стало.

— Что ты принес... ла? — запнулась на обращении, и подумала, а стоит ли выдавать остальным, что я узнала тайну Тамина.

— Я принёс, — девочка закусила нижнюю губу, словно досадуя, что вынуждена о себе говорить в мужском роде, и махнула рукой в сторону приставленной к стенке вещи. — Зеркало.

— А зачем?

Хотя... посмотреть на свою "красивую" рожицу захотелось, и убедиться, что я страшная и ужасная, и никто на самом деле не станет ко мне испытывать симпатии просто так. Разве что... Тамина.

— Я подумал, что вам захочется привести себя в порядок... и волосы уложить, и платье сменить. Все приготовлено и висит в шкафу. Можно я помогу? — девочка ожила и подтащила зеркало, освобожденное от ткани, к столику у камина, установила его на ножку, что была спрятана за задней стенкой, и развернула ко мне его задней стороной. — Пока не смотрите. Сначала наведем вам красоту, а потом уж... и да, у нас мало времени.

Обалдеть! У меня другого слова нет, именно... обалдеть! Ребенок что-то сделал своими руками, какие-то пассы, и мои волосы словно искрами затрещали, взмахнули вверх, и опали на плечи... я скосила взгляд, и ахнула. Какого..?! Они стали длиннее, мягче и цвет какой-то... словно солнечные лучики проникли в каждый волос и заиграли бликами.

— Ты что... сделал... сделала? — охрипшим голосом спросила у Тамина, и уставилась в шоке на смущенную кудесницу. — Ты умеешь колдовать?!