| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Павел жалел не о том, что его после сравнительных полетов на всех новых истребителях и избиения директора 21-го завода Воронина понизили в звании и назначили командиром фактически "штрафной" авиадивизии — а о том, что Смушкевич с Воеводиным его тогда оттащили и отобрали пистолет. Сравнивая И-26, И-301 и И-200, впервые взлетевшие в 1940-м, у каждого — список претензий по результатам испытаний под сотню пунктов, с И-180, который уже год как должен был находиться в серийном производстве, бывший главком ВВС очень чётко осознал, что за одного только не расстрелянного вовремя Воронина его самого расстрелять мало! Это его обязанностью было разобраться в мутной истории с затяжкой производства так нужного стране истребителя!
В результате слишком уж личного подхода руководства НКАП, их интриг и склок за "место под солнцем", то есть на производящих авиатехнику заводах, производство И-180, из-за истории с ИП-21 едва начатое в 40-м и тут же прекращенное в пользу во многом уступавшего ему "триста первого", только с начала июня разворачивалось на все том же 21-м горьковском авиазаводе. Уже с другим руководством, естественно. И все никак не могло развернуться в полную ширь. А 1-й Особой приходилось летать на ЛаГГ-3 со всеми их недоработками.
Эххх, ну что стоило тогда Смушкевичу с Воеводиным чуток опоздать!..
* * *
*
Поднимаясь на трибуну, Василий Гаврилович чувствовал себя очень неловко. Вроде бы ничего плохого он не сделал, но... Но все равно как-то очень не по себе. Хорошо ещё, что речей произносить не потребуется — митинг запланирован короткий, речи произнесут только секретарь обкома партии Родионов, директор завода Елян и капитан Ананьев, назначенный командиром бронепоезда.
Михаил Иванович поздравил всех собравшихся с тем, что они строили-строили и, наконец, построили, и довольно коротко вспомнил историю создания бронепоезда "Максим Горький" — начавшуюся с того, что завод имени Сталина предложил обкому соорудить БЕПО на добровольные пожертвования заводчан и переданную в фонд обороны Сталинскую премию главного конструктора завода. Грабин слушал вполуха и любовался стоящим под парами темно-зеленым красавцем-бронепоездом. И, конечно, немного гордился собой, как же без этого. Да, броню, три слоя 15-миллиметровой закаленной стали с восьмисантиметровой прослойкой воздуха между первой и средней и пятисантиметровой прослойкой бетона между средней и внутренней стенками — поставил завод "Красное Сормово". И они же дали башни от Т-34 для мотоброневагонов. Всю проводку, электро и радиооборудование предоставил завод имени Ленина. Железнодорожники обеспечили сами платформы для бронеплощадок, "Овечку" для боевого поезда и два "черных" паровоза, пассажирские вагоны и товарные пульманы для базы. ГАЗ снабдил бронепоезд БТР-40 и машиной передовых артиллерийских наблюдателей на базе астровского артсамохода, а также двумя автомобилями ГАЗ-64, на которых силами заводчан были установлены переданные с завода имени Орджоникидзе пулеметы УБТ и ДА-2. Тот же завод передал четыре пригодных для восстановления авиамотора, пошедших на МБВ, а также пулеметы ШКАС, ДА-2 и "Березин"... Но главное-то, главное! Четыре башни со 107-мм пушками ЗИС-6, совершенно новой конструкции, позволяющие вести огонь с углами возвышения до плюс пятидесяти градусов, с автоматом заряжания и эжектором! Каждая из двух тяжелых бронеплощадок несла по две таких башни — объем "карусели" позволял бронепоезду дать двадцать три залпа за три минуты, обрушив за это время на врага девяносто два семнадцатикилограммовых снаряда! Две зенитных бронеплощадки, с башнями от экспериментальных "тяжелых" ЗСУ — на каждой по одной 4х23 и 2х37. И мотоброневагоны — каждый с двумя климовскими авиамоторами, разгоняющими его до семидесяти километров, зенитной башней в центре, башней от Т-34 впереди и 120-мм минометом на прикрытой бруствером поворачивающейся площадке сзади. Две "пулеметных" бронеплощадки служили для перевозки бойцов входящей в штат бронепоезда роты автоматчиков — в единой сцепке с МБВ они образовывали "легкий" бронепоезд авангарда, за которым мог идти основной БЕПО, становящийся в таком случае "тяжелым".
Амо Сергеевич тоже начал с истории строительства бронепоезда, однако больше вспоминал о том, как выходили на сверхурочные работы добровольцы, желающие поучаствовать в создании "Максима Горького", как вкалывали инженеры и сварщики, токари, фрезеровщики и вообще все рабочие завода имени Сталина, создавая пушки и башни для БЕПО, каких трудов стоило так быстро создать действующие устройства автомат-зарядки, способные заряжать орудия под любыми углами возвышения... На этом моменте расчувствовавшегося и воодушевившегося директора прервал командир БЕПО, до которого требования секретности довели в полном объеме и с художественным описанием того, что с ним сделают, если хоть одно устройство автомат-зарядки попадет в руки к немцам. Именно поэтому, кстати, бронепоезд сразу же получил статус "Особого", хотя бронеплощадка с двумя сорокавосьмизарядными изделиями завода "Компрессор" будет прицеплена к нему только в Москве.
Капитан сразу взял быка за рога, тут же поклявшись, что все труды и старания, проявленные горьковскими рабочими, не пропадут зря, и бронепоезд "Максим Горький" будет бить врага так, чтобы не посрамить этого имени! На этой торжественной ноте митинг закончился. Бронированный паровоз с торчащими над командирской рубкой стволами спаренных авиационных "дегтярей" присвистнул, окутался клубами пара и бодро застучал по стыкам, утаскивая бронепоезд "Максим Горький" навстречу его героическому подвигу. Начальство же завода имени Сталина загрузилось в новенький "шестьдесят первый" и покатило на родной завод, где наверняка случилась какая-нибудь очередная неприятность или хотя бы проблема.
Помимо уже имеющихся заданий, со многими из которых пока что особой ясности не было — ну не делал раньше Грабин зениток! — от щедрот ГАУ заводу N92 обломилось проектирование "батальонной гаубицы-пушки" с лафетом от сорокапятки и ТТХ, сходными с характеристиками немецкого 75-мм легкого пехотного орудия. Просто для комплекта к буксируемому варианту самоходки АА-152, которая пошла в проект как "легкая мортира". ЗИС-19, новая реинкарнация НМ и s.I.G.33, с качающейся частью ЗИС-9, которую ставили на самоходки, и новым лафетом с раздвижными станинами, подрессоренным для скоростной перевозки — система получалась вполне удачной: легкая, надежная, весом в тонну двести, что на триста килограммов тяжелее полковушки. Что ж, при тягании "Комсомольцем" или переделанным в тягач Т-38 особой роли разница не играет. А использование в батальонном и полковом звене настолько крупного калибра, пусть и не очень дальнобойного — это ж огромный плюс! Орудие-то может использоваться и как мортира, и как гаубица, и даже как пушка, сорок килограммов её осколочно-фугасного снаряда есть сорок килограммов, и на пять км орудие достает непринужденно! А еще ЗИС-19 могла стрелять надкалиберной миной весом в девяносто килограммов, снаряженной двадцатью семью килограммами амматола — этим снарядом можно было вдребезги разнести любое полевое укрепление! И даже многие долговременные вряд ли могли бы ему сопротивляться...
С легким орудием особых проблем не предвиделось. Пара трофейных систем доставлена самолетом и тщательно изучена, баллистика просчитана, лафет от 45-мм пушки требует доработки, но не очень серьезной... Плюс полно наработок от Ф-23. А вот 122-мм танковая пушка, которую надо делать с нуля, потому что рассчитана она по техзаданию на унитарный патрон повышенной по сравнению даже с А-19 мощности — она проектируется полностью заново. И со стабилизатором затык. На сверхдальнобойные системы вообще времени нет, хоть и хочется. Все мерещится легкая самоходка со 107-мм пушкой в поворотной башне...
Для того-то Грабин и затеял возню с бронепоездом. Башни на него шли такие, которые можно, без особых усилий, в самоходку вставить. Ту самую, "легкую", но не АА, а на основе БТР, что Гинзбург разработал на базе Т-50. Эх, и ладная же машина выйдет. Что для огневой поддержки, что против танка из засады — все её по плечу будет!
Тем более что с тяжелыми танками, под которые и ЗИС-6, и новая ЗИС-16 создавались, ситуация если и не швах, то очень близко к тому. В Ленинграде на Кировском Заводе, с которого три пятых оборудования на Урал вывезли, осталась только группа Духова, потихоньку доводящая до приемлемого уровня КВ прямо в процессе производства. Благо, что специально собранный "консилиум" из лучших инженеров со всех заводов и институтов расколол-таки проблему трансмиссии для тяжелых танков! Большая часть КБ Жозефа Котина все ёще находится в процессе переезда ил Ленинграда в Челябинск, где из ЧТЗ и оборудования ЛКЗ, московского станкостроительного завода "Красный Пролетарий" и четырех харьковских заводов — паровозостроительного, дизель-моторного, станкостроительного и тракторного — создаётся "Танкоград", Челябинский Кировский Завод. Поэтому над новыми тяжелыми танками КБ пока что работать не может в принципе. Им дай бог на своем заводе, собранном из кусков других наподобие монстра барона Франкенштейна, наладить хотя бы производство тридцатьчетверок!
Следовательно, задание на ЗИС-16 — а также и 122-мм ЗИС-17, и 130-мм ЗИС-13 — вообще повисает в воздухе. Ну, сделает завод 107-мм танковую пушку под унитар с начальной скоростью 950 метров, с двухплоскостным стабилизатором, эжектором и автомат-зарядкой. Все, кроме стабилизатора — совершенно обычная работа, не задача, а семечки. Да и стабилизатор, если подумать как следует, тоже не проблема. Куда её ставить-то? Тяжелого танка под неё нет, и ещё долго не будет. На самоходку на базе Т-34 орудие если и встанет... То придется сильно попотеть, потому что пушка в полтора раза сильнее, чем ЗИС-6, а ведь и там едва справились!
Грабин тяжело вздохнул и покосился на директора завода. Того тоже угнетали невеселые думы. Требования Москвы всемерно повышать выпуск пушек и непременным снижением затрат труда и материалов, опирающиеся на заявления главного конструктора завода, уверявшего лично Сталина в том, что это возможно, Еляна изрядно беспокоили. Когда в августе Василий Гаврилович пообещал увеличить выпуск орудий в пять раз, это уже казалось ему преувеличением возможностей завода. Однако Грабин сразу же заговорил об увеличении выпуска по сравнению с довоенным в 18-20 раз! И это было уже просто нереально. Предложенные ОГК меры по использованию внутренних резервов с не количественным, а качественным изменением всей работы завода: конструктивно-технологическую модернизацию пушек, чтобы сократить число деталей и повысить их технологичность, разработку высокопроизводительной, скоростное проектирование и освоение пушек в валовом производстве — пока что давали очень небольшой прирост...
* * *
*
Когда народ с митинга уже почти совсем разошелся, к присевшему на какой-то верстак и так и задремавшему парню в американской "летной" кожаной куртке, надетой поверх заправленной в брюки легкой, специально укороченной гимнастерки без петлиц, подошел невысокого роста мужчина с помятым незапоминающимся лицом. Одет он был в невнятно-полувоенный костюм, какой моден был до войны у ответственных и полуответственных работников, и выглядел... Да никак не выглядел. Был настолько обыкновенным, что исчезал из памяти почти сразу.
Мужчина вежливо кашлянул. Парень проснулся почти сразу, и тут же требовательно протянул руку, в которую была моментально вложена тетрадь в черном кожаном переплете. По отменно-белой линованной бумаге шариковая ручка не скользила, а летела, оставляя за собой строки формул.
Исписав две страницы, парень, которому на вид было лет семнадцать, вернул тетрадь мужчине и, все так же не произнеся ни слова, направился к выходу из гигантского цеха. Там у него остался мотоцикл, тяжеленный ТИЗ АМ-600 с закрепленным над задним колесом вместо багажника вторым седлом, чтобы катать девчонок, и узлом для крепления коляски — на случай мобилизации или просто поездки за город, на пикник с шашлыками. Мужчина шагал сзади и справа, глубоко засунув руки в карманы и имея вид напряженно о чем-то думающего человека. У ворот цеха он обогнал парня, первым выйдя на свежий воздух, и тут же залез в стоящую у самого входа "эмку". Которая и сопроводила приметный черно-лаковый мотоцикл до самой проходной авиазавода номер 21, на которой парень предъявил пропуск на имя чертежника Вилена Робертовича Пила, а мужчина — удостоверение работника 1-го отдела завода. С проходной Вилен, не успевший позавтракать из-за полетов, а пообедать — из-за митинга, направился прямиком в заводскую столовую, работавшую еще не по карточкам, а по старым, довоенным ценам. Ассортимент, правда, был уже военный, и хорошо еще, что не урезанный. Завод всё-таки самолеты производит, да и налаженные связи с колхозами-совхозами своё пока берут. Так что — щи да каша (в больших количествах) есть пища наша! Завершили трапезу два стакана ячменно-цикориевого кофейного напитка и свежая "Правда", чтению которой Вилен, чаще представлявшийся Вирпилом — "Ви от Вилен, Р — от Роберт, а Пил — это не состояние, а фамилия!" — решил посвятить остававшиеся до смены двадцать минут.
Ни на первой странице, там, где хроника советского ИнформБюро соседствовала со статьей о важности поставок сырья для пищевой промышленности и списком награжденных орденами и медалями за успехи в обороне Родины, ни на второй и третьей... Тут ничего неожиданного не было. А вот четвертая, где над подвалом с новостями культуры — выход нового фильма братьев Васильевых, расписание спектаклей московских театров — размещалась информация, полученная по каналам ТАСС... Там ему в глаза бросилась поразительная новость:
"НЬЮ-ЙОРК, 10 октября (ТАСС). По сообщению римского корреспондента агентства "Ассошиэйтед Пресс", итальянские парашютисты и планеристы, высадившиеся на Мальте в ночь с 7-го на 8-е октября, в боях с защищающими остров английскими войсками понесли серьёзные потери, не добившись никаких успехов. Вышедший из своих баз для поддержки десанта итальянский флот был отогнан авиационными ударами, в ходе которых поврежден линкор, потоплены один тяжелый и два легких крейсера..."
* * *
*
— Начать с того, что нефть в Ливии нашли в 1959 году. Экспедиция компании ESSO, будущий EXXON. Разработку месторождений начали в 1961 году, ею занимались различные транснациональные компании, которым ливийское правительство давало концессии. Но, допустим, кто-нибудь случайно мог обнаружить нефть раньше. Дальнейшее вытекает из того простого соображения, что Италия не может добывать в Ливии нефть, строить нефтепроводы и терминалы, нефтеперерабатывающие заводы — до тех пор, пока на пути между Италией и Ливией торчит костью в горле английская Мальта. Удары РАФ и РН по судам, перевозящим оборудование, увеличат стоимость освоения месторождений в разы! Поэтому операция "Флорентийская весна" совершенно логично вытекает из обнаружения в Ливии нефти. Точно так же логично и предложение Муссолини Гитлеру — о приобретении лицензий на производство стрелкового оружия, тяжелого вооружения, артиллерии, бронетранспортеров, танков, самоходных орудий, тягачей, боевых самолетов и авиационных моторов. Немцы не только передают итальянцам лицензии, но и сами налаживают производство по всем цепочкам, от грубой отделки заготовок до самого готового изделия. И за это, согласно заключенному Муссолини с Гитлером Соглашению о Разделе Продукции, или СРП, получают от четырех пятых до половины всего произведенного. До развертывания добывающих и транспортных структур в Ливии — после того, как на терминалы начнет поступать нефть, итальянцы начнут расплачиваться ею. Список лицензий...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
