Happy Ending

— Слушай, а у тебя есть мечта? Ну, помимо этой, основной, — Лави в очередной раз показывал, что знает намного больше, чем говорит, но это даже не настораживало: что-что, а тайны тот хранил получше иных мертвецов.

— Мне не до мечтаний, — буркнул Канда, заворачиваясь в одеяло. Но продолжил. — Есть. Я хочу забыть то, кем я был в предыдущей жизни. Ни к чему знать, что ты сейчас тот, кем не должен был стать. Это заставляет пытаться прожить обе эти жизни: свою нынешнюю и ту, которую я помню только обрывками, а потому не знаю, что делать.

— Странно... А я, наоборот, хочу вспомнить. Хоть и знать при этом, что путь в тот мир для меня заказан. Горько как-то без себя настоящего.

— Не желай, — хмыкнули из-под одеяла. — Психом станешь покруче меня.

— Приму к сведению, — Лави рассмеялся и замолк. Под завывания вьюги скоро заснул и Канда. Но после этого странного вечера в снегах и холодной пещере, они стали разговаривать. И иногда даже дольше, чем прятались в шорохах простыней и стонах кроватей.

*

А через пару месяцев Лави понял, что пропал. Вдребезги и безнадежно, потому что знал: это уже не вырвать, разве что вместе с душой, став на прощание счастливым овощем. И пообещал себе, что никто и никогда об этом не узнает. Обещание, правда, нарушил почти сразу, когда, в очередной раз цепляясь ногами и руками за знакомое до каждого изгиба тело, бессвязно хрипел на мертвых языках то, что даже и краем левой пятки испытывать не имел права. Канда всё понял и только посмотрел в ответ так, что моментально захотелось послать к чертям всё: Орден, жизнь, рассудок, в конце концов, если он вообще ещё был. И дожить остаток времени только так.

Старый Панда, конечно, всё знал. И ученику постоянно прилетало за то, что слишком привязался. Конечно, никаких имен и конкретики, но оба знали, что не за милую Линали или добряка Аллена Лави огребает по макушке. Но Книжник прекрасно знал, что придет день — и Лави, потеряв имя, уйдёт работать дальше. И ни на секунду в ученике не сомневался. И оказался прав: тот ушёл, не оглядываясь. Впрочем, попрощаться он успел, но это уже ничего не решало. Правда, сам Панда этого уже увидеть не смог: бойня, учиненная тварью, унесла жизни многих, в том числе и его. И временно поставила запятую в противостоянии Ордена и Графа, отчего необходимость в Книжниках на этой войне себя исчерпала.

*

Двадцать лет Лави, ставший Книжником, клещами вырывал из себя своё сорок девятое имя. И теперь, сидя рядом с Кандой на диване и выхлебывая очередной стакан виски, понимал, что ни хрена у него не получилось. К счастью, ситуация позволяла плевать на правила с очень, очень высокой скалы.

— Канда... — Книжник намеренно назвал его по фамилии, чтобы не тратить время на выверенные до каждой буквы пререкания. — Помнишь, что ты сказал мне тогда, когда я уходил?

Тот кивнул:

— Я предложил тебе наплевать на все. И дожить остаток жизни так, как тебе хочется. Ты тогда ещё спросил, смогу ли я тебя уважать, если ты откажешься от своего предназначения.

Книжник сделал большой глоток и отставил пустой стакан на стол, клацнув стеклянным донышком о столешницу. Посмотрел в глаза:

— Сейчас я хочу этого. Я хочу дожить.

Канда отвел взгляд — слишком часто он проигрывал в голове эту возможность тогда. И слишком редко — сейчас.

— Не терпится умереть?

— Я уже умер. И ты тоже. Неужели ты не замечаешь этого?

Жить хотелось нестерпимо.

*

Нои вернулись через неделю рано утром, хотя Тики каждый вечер присылал очередную плотоядную бабочку, извещая, что у них все хорошо. Роад, судя по тому, что её не было видно и слышно, сразу отправилась спать. Тики же выволок коллег по несчастью в гостиную и уже минуту трясущимися руками пытался прикурить сигарету.

Книжник мрачно рассматривал свои ногти: довести Ноя до истерики могли только очень плохие новости. Сам он тоже не мог похвастаться ничем хорошим: последние несколько дней и ночей они с Кандой с остервенением гончих перерывали обширные архивы, которые он успел собрать в своем особняке, в поисках информации об Азиатском подразделении. Той было до умопомрачения мало. Мелких, судя по пунцовым щекам экзорциста, Ной выдернул из куда менее безобидного места, чем библиотека. Впрочем, это уже их проблемы: не хочешь выслушивать язвительные комментарии — не попадайся.

Когда Ной, наконец, справился с сигаретой, выяснилось, что нервничать у него были все причины: тварь он таки разглядел, пока она пожирала очередную человеческую жертву. И если она была слабее той, что когда-то размазывала Орден и войска Графа ровным слоем, то сейчас по ней этого заметно не было. Они не успели, это было понятно: их основная надежда на то, что превентивный удар окажется действенным, испарялась озерной дымкой.

— А от норы той, которая вашей была, фонит так, что у меня уши закладывало, — Ной покачал головой. — Я прямо чувствовал, что если подойду хоть на шаг ближе — меня просто раздавит...

— Так и должно быть, — пожал плечами Канда. — Директор Чан знал, какая защита от вас и черт знает чего еще стоит на его подземельях. Видимо, когда тварь пришла к ним, он как-то перенастроил её, чтобы запереть и человеческую сущность монстра, раз уж демоническая пробивает защиту. Только...

— Только он не учел, что тварь никогда не была человеком, — закончил за него Книжник и, внезапно расхохотался. Смех был жутким, на грани безумия, и Канда, переглянувшись с Тики, уже потянулся встряхнуть и привести съехавшего с катушек Книжника в чувство, но тот внезапно успокоился: — По морде не надо. Всё сходится: нелюди на дорогах не валяются, так? А Азиатское подразделение — мозговой центр Черного Ордена, если их и могли изучать и делать что-то на их основе, то только там. Вот Граф и наведался в гости, чтобы самому далеко не ходить. Как он туда попал — второй вопрос. Не удивлюсь, если Ватикан разрешил. Но раз защита работает на людей и акума, можем ли мы включить её на кровь твари?

— Сначала надо туда попасть, — заметил Доминик, косясь в стену. — А как это сделать, если мы тут все другой породы?

— Я могу туда попасть, — словно через силу выдавил Канда. — Я потом узнал, что и меня делали с учетом прототипа этого монстра.

Книжник кивнул:

— Я тоже, — и, подумав, добавил: — Я там бегал года три назад и ничего, не дёргало. Кажется, это связано с тем случаем, когда я чуть не подох, а Комуи как-то хитро перелил мне твою кровь, чтобы я выжил.

— Ну, это лучше, чем ничего, — кивнул Тики. — Вокруг твари я заметил какие-то гады вьются — их мы, видимо, возьмем на себя, пока вы будете запечатывать её там.

Айвен дёрнулся и закашлял, привлекая к себе внимание:

— А мы знаем, как именно это делается?

Все тяжело замолчали. Книжник побарабанил пальцами по столу и снова вытащил сигарету из пачки Ноя:

— Бак? Там и сгинул?

— Угу, — Канда мрачно кивнул.

— Комуи?

— Поссорился с Ватиканом. Несчастный случай.

Книжник стряхнул пепел:

— Кросс?

— Сам знаешь — пропал.

— Прекрасно... Если что-то и сохранилось — то только в Управлении Ордена. Сможешь вытащить?

Канда отрицательно покачал головой:

— Если что у нас и охраняется, так это архивы. А мне уже запретили доступ.

— Значит, придется давить авторитетом. Что ж, господа, теперь пришла наша очередь поработать, — он затушил окурок. — Доминик, ты сидишь тут и даже не думаешь высовывать носа...

— Но...

— Молчать. Пока ты только ученик — о тебе не знают. Авось и выйдешь из этой игры живым и даже сможешь сменить профессию, если меня не станет.

— Айвен, это относится и к тебе, — произнес Канда, поднимаясь. Младший экзорцист молча кивнул, всем своим видом выражая недовольство.

Тики хохотнул, уже стоя на лестнице:

— Послушные дети — счастье родителей. Так, раз все разобрались, пошли будить Роад. Времени у вас мало...

— Если не справимся за три дня — все.

Ной мрачно кивнул:

— Мотивация зашкаливает...

Сонная Камелот взмахом руки открыла портал куда-то в Лондон, попросив передавать привет Аллену.

Привет они, конечно, не передали. Книжник да и экзорцист и без того вымотались, объясняя директору наскоро выдуманную причину своего появления: мол, Айвен остался доделывать дела в Африке, в то время как Канда был рекрутирован для работы более высокого приоритета, времени у них мало... Потому когда они в коридоре, злые до пылающих звезд в глазах, натолкнулись на маршала Уокера, тот был послан ещё до того, как успел открыть рот. Угрызений совести, впрочем, никто от этого не испытывал.

*

Айвен прикрыл за собой дверь кабинета Книжника, глядя, как Доминик скрупулезно перебирает рассыпанные по столу бумажки, и прислонился к стене:

— Я чувствую себя ненужным.

— Прекрати, ты делаешь достаточно, чтобы мы не сдохли прямо на месте.

Такой ответ не удовлетворял, экзорцист потеребил браслет на запястье:

— Они могли бы взять нас с собой.

Доминик, наконец, отвлекся от документов и посмотрел на него:

— Тебя бы тогда из Ордена не выпустили — это Канда может плевать на правила. А я бы засветился.

— Мне кажется, это не основная причина...

Ученик Книжника рассмеялся:

— Неужели ты сам не замечаешь? Подумай, если даже тебе кажется, что только сейчас ты начал жить, то, что чувствуют они?

Доминик помолчал: недавно у них с учителем состоялся крайне неприятный разговор, в котором Книжник чуть ли не размазал пытающегося что-то скрыть ученика по портьере. Рассказал ему всё: и то, что пропасть легко, а выплыть уже невозможно. И то, что в этом случае Книжником ему не стать никогда. А ещё то, что тот может начать жить иначе: как обычный человек. Пока его не объявят полноправным Книжником, есть путь назад. И есть выбор, которого учителю в своё время не предоставили: старик Панда был слишком стар, и тогдашний Лави был его единственной надеждой.

А ещё в воздухе повисло несказанное: учитель не собирался возвращаться из этой заварухи ни под каким видом. Он действительно доживал последнюю жизнь под своим самым настоящим именем.

— А с нами что будет? — из раздумий Доминика вырвал голос экзорциста.

Тот пожал плечами:

— Никто не знает, что произойдёт через эти три дня. Хотя я благодарен судьбе, что нас познакомила. Обидно будет, если всё продлится так недолго.

Экзорцист медленно кивнул.

Жить хотелось отчаянно.

*

Уже по горящим глазам учителя Доминик понял, что набег на архивы Ордена оказался полезным. Нужная бумажка нашлась практически сразу — удивительно даже, что ватиканские ищейки не определили в безобидном тексте шифровку. Сложную, в стиле авторов, но решить головоломку было возможно, чем они и занимались оставшиеся двое суток в Ордене. Но оказалось всё не так сложно: защита, основанная на крови, срабатывала либо на пропуск тех, в чьих жилах она текла, либо на полное уничтожение этих же существ. Всё зависело только от символа, который надо было начертить кровью на плите, а её еще следовало разыскать. Шансов оставалось всё меньше.

Идти было решено на рассвете, потому за остаток дня все вряд ли перекинулись и парой слов — всем было что вспомнить и о чем пожалеть.

Жить хотелось всем.

Эпилог.

Директор мрачно смотрел на двух парней, еле державшихся на ногах, но сесть не предлагал. Слишком уж странной была история, которой они прикрывались. Каким образом Айвена из Африки занесло прямиком к подножию Главного управления, он объяснить не мог. Равно как не могу объяснить и присутствие незнакомого парня, с которым они встретились в пустынях. Из их слов выходило, что Канда погиб при странном взрыве, который устроили появившиеся из ниоткуда дети Ноя, не подававшие признаков существования уже несколько десятков лет. И эта новость била по нервам похлеще знания о том, что одного из сильнейших бойцов Орден так не вовремя потерял. Зато подхваченный паренек явно что-то мог, и это могло пригодиться.

В том, что мальчишки говорят правду, он не сомневался: голем-детектор подтвердил и наличие взрыва, и факт перемещения в пространстве. А Аллен как-то упомянул, что ощутил присутствие акума во время очередного задания.

Значит, Граф снова объявляет войну, и затишье, длившееся сорок лет, окончено.